***
Спустя неделю после произошедшего я хожу уже в край с паршивым настроем. Оно и так было не очень в последнее время, а эта ссора, которая до сих пор продолжается, очевидно, просто добивает меня с каждым днем. Настроение и до этого было паршивым целиком и полностью из-за Юты. Просто в один момент я начал замечать и чувствовать то же, что было и с Тэеном… Когда наши отношения начали сходить на «нет». У Юты пропал явный интерес ко мне. Он все время работает. Абсолютно все время. Мы перестали разговаривать. Нормально разговаривать. В один момент ему стало нечего рассказывать, одно лишь «я работал» с его стороны. Ну, блять, расскажи мне что-нибудь о своей работе, я не знаю. Пожалуйся на что-нибудь. Пожалуйся, в чем у тебя возникают проблемы, расскажи, с чем именно ты работаешь, пусть я, скорее всего, ничего не пойму. Расскажи же ты мне хоть что-нибудь. Мне это интересно. Мне это, блять, интересно, в отличие от тебя. Юте же вдруг стало явно плевать на все, чем занимаюсь я. Я понимаю, что это не очень веселые рассказы о моих трудовых буднях, но… Где вот это самое, когда тебе приятно с человеком разговаривать ни о чем или не разговаривать вовсе? У Юты в голове одна работа. Работа, работа и работа. И мысли об этом задевают меня тоже. Задевает то, что в моей жизни за это время не поменялось вообще ничего, абсолютно, в то время как Юта карабкается вверх. Я понимаю, что, а что вообще могло поменяться в моей жизни? Он получил диплом, нашел работу по специальности, серьезную работу, с огромной зарплатой, и я хочу надеяться, что меня тоже это ждет в будущем, сейчас время еще не пришло. Но. Но только сейчас я отчетливо чувствую, что я стою на месте где-то внизу, пока Юта вскарабкался намного выше и вовсю там поглощен своей стабильной взрослой жизнью, которую выстроил для себя сам. За все эти прошедшие недели, он вспоминал обо мне, только если я ночевал у него; когда часы показывали, что пора спать, но только перед сном можно и поласкаться. И это тоже бесит меня. Бесит, потому что ощущение, что наши отношения заключаются только на том, чтобы стабильно потрахаться несколько раз в неделю. А затем эта ссора. Ссора, после которой я вообще боюсь к нему заявляться, писать или звонить. Мало того, что и так повел себя как дурак, так потом еще так налажал. Да, я прекрасно и до этого знал, что эти устройства, с которыми сейчас работает Юта — они просто пиздец какие дорогие. Это было гребанное специализированное радиотехническое устройство, и мне реально придется продать почку, чтобы расплатиться за него. И я правда боюсь сейчас показываться Юте на глаза, если что-то случилось. А мне кажется, что что-то явно неладно, раз он сам тоже не дает знать уже неделю ничего о себе. Я понимаю, что в один момент я все равно не выдержу. Если еще через несколько дней он так и не даст о себе знать, то я все равно пойду к нему, перед этим свечку в церкви поставив. Хотя моментами я не уверен. В голову закрадываются мысли, что, а что если… Он решил отдохнуть от меня? Или вовсе что похуже? Я не знаю… Я так не хочу об этом думать, но… Я прокручиваю его отношение ко мне в последние недели, и меня правда это все задевает. Я очень боюсь. Я старался все это время наших отношений смотреть правде в глаза, не думать о будущем, понимая, что Юта… Что это не тот человек, с которым можно верить не то, чтобы в любовь до гроба, а с которым точно нельзя быть уверенным, что все у нас будет светло и прекрасно. Понятное дело, что ссоры были, есть и будут, что должен был наступить переломный момент, что всегда наступает этот переломный момент в отношениях, что обязательно рано или поздно появится какое-то «но», что не может идти все гладко. И мне казалось, что я готов к тому, что рано или поздно может что-то произойти. Именно по этой причине я и не хотел, чтобы мы съезжались. Рядом с Ютой надо быть готовым ко всему, даже несмотря на то, что я очень доверяю этому человеку. Я знаю, что для Юты в первую очередь стоит он сам, его будущее, его жизнь. Может, я и самый важный человек для него, но только после него самого же. И сейчас, когда этот переломный момент, очевидно, настал; когда мы не общаемся уже неделю; когда я не знаю, что там у него на уме; когда я серьезно накосячил по отношению к нему, по отношению к тому, что у него стоит на первом месте — к благоустройству его жизни, к его работе… Мне тяжело думать о том, что мы можем не разрешить ситуацию, не найти сейчас взаимопонимания и пустить все под откос. Что мы не справимся с этим переломным моментом.***
На этот чертов корпоратив, с которым я ебал Юте мозги, в нежелании туда идти один, понимая, что делать мне там нечего, но для приличия надо, я все-таки иду один, что очевидно. Нашу сеть не закрыли. В один момент начальство серьезно подошло к делу, все кафе переделали подчистую, начали делать рекламу, и все пошло в гору. Я все так же стабильно работаю менеджером на той же самой точке, разве что персонал сотрудников у меня уже сто раз поменялся. Работать с новыми людьми каждый раз очень тяжело, но что поделать. Работа в такой сфере для многих — лишь подработка на некоторое время. Собственно, я не знаю, почему начальство решило закатить такой пир, но да, они решили закатить именно пир пиром в честь того, что дела идут в гору, и многие точки не просто выполняют план, а превышают его. Лучше бы премию выписали, честное слово. И все, сука, в лучших азиатских традициях. Какие-то глупые сценки, конкурсы, какие обычно видишь в развлекательных шоу по телевизору, типа как в «Знающих братьях». Я не любитель такого. И, конечно же, делать это все чисто для себя — ну, такое. Зачем выступать со сценками для самих же себя? Незачем. А помещение мы, видите ли, снимаем большое, скидываемся на это все прилично, так что не забудьте захватить с собой на корпоратив родственничков и близких друзей. Прийти туда одному мне было крайне скудно. Изначально не хотелось звать никого помимо Юты. Мне казалось правильным, если именно он со мной пойдет. Он самый близкий мне человек здесь. Потом я все же попытал счастье позвать Донхека с Марком. Особенно мне казалось правильным решением позвать Марка, ведь когда-то он был частью этого коллектива. Конечно, коллектив во многом поменялся, но он все равно знает начальство, знает некоторых менеджеров с других точек. Когда-то это принадлежало и ему тоже. Мне показалось, ему будет это интересным. Но, к сожалению, у этих двоих сейчас своих проблем достаточно. Весь вечер я чувствовал, что меня прожигает взглядом один человек. Сяоджун. Я ни в коем случае не собирался клеить к нему ласты, как говорил Юте, но вывод для себя сделал — обо мне явно ходят слухи на работе такие же, как и о нем, потому что все это неспроста. И, очевидно, слухи эти правдивы. В один момент он даже подсел ко мне с вопросом, почему я пришел один. Не знаю, понавыдумывал я себе чего-либо или все же нет, но я решил сразу прямо сказать, как есть, чтобы, если что, заранее расставить точки над «i», дабы и парень, если что вдруг, Боже упаси, себе ничего не навыдумывал. — Мой парень отказался идти со мной. Я ответил чуть холодноватым тоном, о чем, на самом деле, слегка пожалел. Спроси у меня тоже самое кто-либо иной, я бы ответил более мягко и не кидаясь так фактами в лицо о своей ориентации. С этим парнем хотелось поступить именно таким же образом, на случай чего вдруг. Но, по правде говоря, когда парень обратился ко мне, во мне зародилось желание с ним пообщаться. Просто из-за одного маленького факта — он обратился ко мне на китайском. Я просто осознал, насколько давно я не общался ни с кем на своем родном языке. Только с родителями и изредка с Куном. Все. И только сам с собой в своих мыслях. И, быть может, даже зря я тут навыдумывал себе всего, вдруг, у него тоже появилось желание поговорить со мной, да пялился он так на меня, просто решив, что нашел родственную душу здесь, наконец-то? Я знаю, какого это, когда ты долго находишься в чужой стране, и как у тебя моментами начинает играть вот эта нехватка того родного, с чем ты прожил всю жизнь. То есть, буквально до того, что моментами я начинаю теряться, забывая слова, забывая, как правильно мне выразиться, когда разговариваю с родителями. Такое правда возможно. Раньше я никогда бы не подумал, что заведу отношения с человеком, который вырос в другой стране. Особенно, никогда бы не подумал, что буду встречаться с японцем, да разговаривать с ним мы будем на корейском, ха. Не то, чтобы меня волнует разница менталитетов, каких-то культурных ценностей и понятий, совсем нет, но я никогда не мог представить, что смогу явственно сблизиться с человеком, который не разговаривает на моем языке. У меня все равно одно понятие того, как высказать то или иное, я привык выражаться в одной форме, я делал это всю жизнь — человек же привык выражаться в другой. И некоторые вещи, ты, естественно, можешь их донести, но ты будешь ощущать, что ты донес их не так, как хотелось бы. Человек, может, этого не прочувствует, человек тебя все равно поймет, но ты сам прочувствуешь, что не можешь выразить себя, свое мышление на сто процентов. Ты делаешь это не так, как ты привык, и думаешь, что уже за счет этого человек не может видеть тебя равно таким, какой ты есть. И стоит признать, что есть вещи, которые ты все равно не можешь перевести дословно, как хотелось бы. Они теряют свой смысл в переводе на другой язык. Есть аналоги, но все равно, это не то. Сейчас я думаю, что это глупость. Всегда ко всему подстраиваешься и, в конце концов, привыкаешь. Но раньше я серьезно задумывался, что мне будет тяжело построить с кем-то настолько близкие отношения из-за этого. Настолько близкие, насколько мне хотелось. Настолько близкие, какие у меня появились с Ютой. Но факт остается фактом — встретить человека, который прекрасно представляет место, где ты вырос, с которым намного легче выражаться, с которым намного легче общаться, это здорово. И, в какой-то мере, мне этого не хватало в Корее. Поэтому, когда настрой парня ни разу не сбился, несмотря на мою холодность, я был благодарен ему за это. — Чего так? — абсолютно спокойно спрашивает он. — Завален работой. А ты почему один пришел? — решаю я поддержать диалог. — Мне абсолютно некого было звать. Ты давно живешь в Корее? Хотя, очевидно, давно, раз ты тут менеджером работаешь, — посмеивается парень, сам себе отвечая, но все же, продолжает следом. — Или у тебя был стаж работы? Ты выглядишь молодо. Сколько тебе лет? Вместо ответа я слегка посмеиваюсь в ответ парню, выражая то, что меня очень забавляет, как он вдруг налетел с вопросами. По нему сразу видно, что общаться с ним легко, а разговор будет строиться непринужденно, что не может не радовать.***
Сяоджун оказывается на два года младше меня, и, на самом деле, он во многом мне меня же и напоминает. Разве что он куда более привлекательный. Нет, серьезно, парень правда очень красивый. Да простит меня Юта за такие слова (но я этого ему никогда не скажу), но Сяоджун в разы красивее него будет. И я ни за что бы не подумал, что он младше меня. Он приехал в Корею под начало учебного года, так же как и я, ради поступления в университет. Разве что учил он корейский не параллельно своей учебе в Китае, как то делал я, а после старшей школы поступил в языковую да потратил год чисто на изучение языка, чтобы поступить дальше сюда. Он поступил на специальность вокального искусства, посчитав, что в Корее это будет более продуктивным, нежели в Китае, за счет того, что здесь это имеет большее распространение. То, что он выбрал себе творческую профессию, тоже напоминало мне себя. Мою любовь к танцам, когда я жил в Китае, мою академию. Сейчас это все уже совсем-совсем далеко. Мне даже грустно, когда я думаю об этом, что я правда совсем на это забил и забросил. Но я правда занимался этим для себя, для души. Я изначально не планировал строить на этом карьеру, понимая, что пробиться в творческой деятельности — это очень тяжело. И я искренне хочу надеяться, что у парня все получится, что не зря он это. Я даже немного удивился, когда он рассказал об этом. Скорее даже сказать, поразился. Подумал: «Вау, он не просто красивый, так еще и поет». Интересно даже послушать что-нибудь, он пообещал, что однажды обязательно. Мы общались весь вечер, обменялись контактами, и я должен признать, что этот парень очень поднял мне настроение.***
Но только на следующий же день мое настроение в миг порушилось, когда мне пришло сообщение от Донхека. «Сычен, сядь, пожалуйста, и не воспринимай сейчас близко к сердцу то, что я тебе скажу. Я не знаю ничего наверняка, я ни в коем случае ни на что не намекаю, я ни за что не ручаюсь. Если я ошибусь — я предупредил. Но я просто, как друг, хочу сообщить тебе, что я только что заходил к Юте за конспектами, которые он обещал мне, и я заметил у него засос. Который явно поставил не ты, раз вы еще в ссоре. Быть может, это не засос, я не знаю, повторюсь. Я спросил его, но он не в духе, мягко говоря, и ничего отвечать мне не стал, чуть ли не кинул мне в лицо эти конспекты и сказал проваливать скорее. Я просто хочу тебе сказать об этом на всякий, я ни в чем не уверен. Ты не собираешься к нему идти мириться?» Несмотря на то, как Донхек постарался подготовить почву со своими: «я ни в чем не уверен», «я ни за что не ручаюсь», «быть может, это не…», настроение мне это все знатно подпортило. Ему не стоило мне говорить об этом. В неведении мне бы жилось лучше. Настроение испортилось далеко не сразу после прочитанного. Отвечать я вообще ничего Донхеку не стал. Я просто напросто не поверил. То есть, Донхек бы не стал мне врать, но я не верил, что это именно засос. Я слишком доверяю Юте. Слишком. Пусть мы сейчас в ссоре, пусть у него было это холодное отношение ко мне… Я просто знаю точно, что он бы так не поступил по отношению ко мне. Нет. Он не может. Он никогда бы мне не изменил. Он бы решил расставить все точки над «i» и дал бы мне знать, что все, прошла любовь, завяли помидоры. Но за спиной у меня — он никогда ничего подобного не сделает. Я уверен. Но не думать об этом сообщении не получалось. В голове все равно только и были мысли о Юте. Я был на работе во время этого и не мог сосредоточиться ни на чем. Пришла злость. Хотелось пойти к Юте и во всем разобраться. Посмотреть, что у него там, блять, за засос или же не, о чем Донхек посчитал нужным мне даже сообщить, да разобраться уже во всем. Блять, если бы я мог уйти с работы, я бы пошел к нему. Я бы правда пошел. Я долбился бы ему в дверь, чтобы поскорее все прояснить. Но спустя время злость тоже себя исчерпала. Пропало всякое желание идти к нему, буквально опустились руки, действовать не хотелось. Хотелось верить, что он сам напишет, когда посчитает нужным, ведь, как сказал Донхек, он сейчас не в духе, да? Я облажался, он бесится. Пусть еще немного побесится. И он ведь даст мне сообщить, когда успокоится? Он же… он же не может просто так взять и вычеркнуть меня из своей жизни в этот момент, когда все вдруг пошло под откос? Правда же, не может? Это было бы слишком. Он обязательно даст о себе знать, мне надо еще потерпеть и не лезть. И все будет хорошо. Точно-точно будет. Или же нет? И вот уже под вечер мой настрой был не то, чтобы отрицательный, я был разбит. Снова начались самокопания, страхи и неуверенность во всем происходящем между мной и Ютой. Когда я вышел с работы и осознал, что из-за одного чертового сообщения, за один чертов день я испытал, блять, четыре стадии принятия неизбежного, я хмуро фыркнул сам себе и отправился в магазин за сигаретами и алкоголем, радуясь только тому, что завтра выходной. Единственное, в чем у меня, в итоге, не было ни доли сомнения в этот день — это в том, что ответить Сяоджуну на сообщение, которое я получил, когда стоял уже на кассе в магазине. «Я хочу сходить в клуб, не хочешь составить компанию?»***
Когда мы пришли в клуб, я буквально выпал. Я выпал от осознания того, что я так ни разу и не был в клубе за все то время, что живу в Корее. Ни разу. Ага, хотел один раз сходить, где я оказался? В Сыпре, которая впоследствии стала единственным местом, где я появлялся. К слову, Сыпра все так же живет и процветает (насколько эти глаголы вообще подходят Сыпре), как и раньше. И я думаю, что это неплохо. Несмотря на то, какое это отвратительное место, мне грустно думать о том, что однажды его могут прикрыть, шансы чего очень высоки. У меня много воспоминаний с этим местом, оно много значит для меня. До сих пор, если мы решаем встретиться с кем-то из ребят, мы идем туда. Мы собираемся только там, мы пьем только там. Но сейчас, когда я захожу в клуб, в котором, как приятно это видеть, спрашивают документы на входе, оценивают внешний вид, как меня даже Сяоджун предупредил: «Не забудь одеться поприличнее, а то они могут не впустить без объяснения причины, если им не понравится что», в котором во всю играет эта клубная музыка, с невероятными басами, отчего приходится буквально кричать на ухо друг другу, чтобы что-то расслышать — все это не может меня не захватывать. Подобная атмосфера явно заставит отвлечься получше, чем притон в виде Сыпры. В первую очередь, мы идем к бару. Куда же, если не к нему? У меня есть ярое желание напиться. Мне надо отбросить сейчас подальше все мысли о Юте, потому что я буквально заебался ебать себе мозги мыслями о нем. Если я ничего делать не собираюсь, а я не собираюсь, у меня нет сейчас ни в чем уверенности, настроя и сил, так надо хотя бы не добивать себя самому же этими удручающими мыслями. Я без раздумий заказываю водку, чему Сяоджун присвистывает. Он же не налегает, пьет коктейли. Весь вечер так и проходит. Стопка водяры, затем танцпол. Закрытые глаза, отдаюсь музыке, просто двигаюсь в такт, пытаясь расслабиться и забыть обо всем плохом. Еще одна стопка, потому что еще слишком трезвый для полного расслабления, снова танцпол. Когда я направляюсь к бару уже поддатый черт знает за какой стопкой, то вижу там знакомое лицо.