I got you on my mind

Вода такая холодная, что зубы сводит, а глотать трудно, но Тэхён все равно пьёт большими глотками, зубами ударяясь об стеклянную поверхность. Вдобавок ко всему на кухне приоткрыто окно — сквозит и Марк наверняка был бы недоволен. Однако он спит, он всегда засыпает после того, как они займутся сексом. Он не курит после, считая эту привычку мерзкой и достойной быдла, пьет только дорогое вино, а носит исключительно Gucci — любимый бренд Тэхёна. На улице январь — морозит дома и деревья, а ещё очень морозит внутри Тэхёна. Настолько, что улыбаться в последнее время всё труднее, двигаться всё ленивее, а ещё учащается сердцебиение при взгляде на одно-единственное фото, сохраненное в тайной папке на телефоне. На этом фото — спящий Юнги — реликвия прежней жизни Тэхёна. Он детально помнит, что с утра Мин лохматый, медленный, и шепелявит больше обычного, и это ужасно забавно. Часы мерно отбивают время — четыре утра. Это чудовищная разница во времени с Сеулом, и Тэхён привыкал почти месяц, шатаясь сонной мухой, когда требовалось бодрствовать, но благодаря Марку справился и с этим. Марк вообще отличный парень — веселый, понимающий, добрый, такой… такой не Юнги. Не грубый, как Юнги, не резкий и не мгновенно раздражаемый любым воздействием извне. Марк — это Марк, и он правда любит Тэхёна. Его квадратную улыбку, его низкий голос, с трудом вяжущийся с внешностью, его острые ключицы и тонкие лодыжки — всего его. Что касается самого Тэхёна…он — тоже. Он — тоже, ровно до сегодняшнего момента, до того, как кончил, представляя мордашку Юнги, эти острые черты лица и заносчивый взгляд, будто бросающий вызов всему миру. Облокотившись плечом об холодильник, Тэхён крутит в руках айфон последней модели — подарок от Марка на их годовщину. Черт побери, целая вечность, кажется, прошла, как они вместе. Целая вечность, как они не вместе с Юнги. Тэхён не понимает, зачем сейчас смотрит на фотографию Юнги, вместо того, чтобы удалить; зачем заходит в учетную запись в Какао, хотя следовало также стереть этот аккаунт и лишний раз не бередить душу. Профиль почти пустой, за исключением статуса «истина в вине», да одного друга. Ким Намджун — единственный из окружения Юнги, кто не возненавидел Тэхёна после их расставания, пусть и общался с неохотой (явно под влиянием мамочки-Джина) — был в сети, и Тэхён готов поклясться, что случайно нажал на стикер «привет». Сказать, что Намджун удивился — ничего не сказать. Из неприятного для себя разговора Тэхён узнает, что у Юнги всё в порядке, даже более, чем — он и его новый парень вместе встретили Рождество. Вместе. Ви захлестнула злость — в их последнюю встречу Шуга утверждал, что посылает к черту все отношения вместе взятые, что не намерен больше быть дурачком для капризных мальчиков, коим и был Ви. Однако… Тэхён не сразу замечает, что плачет. Слёзы капают на длинную футболку Марка, а рука болит от того, с какой силой парень сжал телефон. Решение принимается само, без всяких «может не надо» и «Марк не одобрит». Даже если это будет последнее, что Ви сделает в своей жизни, он это сделает.

***

— Чонгук-а, отвянь, я никого и никогда не учил, из меня учитель как из Хосока певец, — отмахивается Юнги, в то время как Хосок возмущенно восклицает что-то и кидается подушкой в гостя. Парни (все, кроме Сокджина и Намджуна) сидят у Хосока дома, поедая пиццу и рассказывая свои забавные истории из школьной жизни. Юнги как раз закончил говорить о том, как со злости так сильно хлопнул крышкой фортепиано во время урока музыки, что разбились несколько клавиш, и родители остались крайне недовольны. Настолько недовольны, что отдали Юнги в музыкальную школу и — вуаля! — теперь Юнги умеет играть, иногда даже делает каверы на известные песни. Чонгук, естественно, загорается идеей немедленно научиться хотя бы паре простеньких мелодий, подкрепляя свои просьбы поцелуями в щеку (от которых краснели все, кроме самого Чонгука) да просящими глазами. — Черт побери, да ладно! — не выдерживает старший, отцепляя от себя радостного Чонгука и вставая, чтобы пойти покурить на балкон. Не певец Хосок и голодный Чимин тут же принимаются за обсуждение их совместного дуэта типа «ЮнГуки — музыкальные руки», или что-то в этом роде, а Чонгук заливается смехом. Юнги выпускает клубы дыма в воздух, украдкой наблюдая за веселыми младшими. Благодаря Чонгуку он улыбается чаще, Намджун даже однажды пошутил, что вышло солнышко по имени Чонгук и разогнало тучи на небосводе Юнги. Когда на телефон приходит сообщение с неизвестного номера, Шуга роняет наполовину скуренную сигарету, вспоминая, что недавно уже получал сообщение от этого абонента. «Очень скоро мы увидимся вновь, хён. И вряд ли ты будешь рад так, как сейчас радуешься своему Зайчику. Или лучше Кролику?» Как бы Мин ни хотел, это не кто-то ошибся номером. Это кто-то, разбивший его сердце однажды, и собирающийся сделать это опять. Руки трясутся, Юнги затравленно оборачивается на дверь, но парни увлечены разговорами, даже Джей-Хоуп не вызывает его заканчивать дымить и вернуться ко всем. Сквозь долгие четыре гудка, наконец, прорезается до боли знакомый и также до боли ненавистный голос: — Давно не общались, Юнги. Ты получил моё поздравление, но не ответил. Вероятно, тебя отвлёк один назойливый кролик?.. — Какого хуя ты пишешь мне? Даже не спрашиваю, откуда ты всё это узнал — за тобой не заржавеет, — Шуга неосознанно перескакивает на сатури, чем вызывает смешки со стороны Тэхёна. — Ты так взволновал, Юнги-я, — последнюю букву Ви слащаво тянет в трубку. — Я просто подумал, что мало поздравить тебя с Рождеством и Новым годом, а нужно поздравить с обретением нового счастья. Я думаю, что вам очень хорошо вдвоем. Гораздо лучше, чем нам. Правда?  — Поздравил? Спасибо, а теперь удали мой номер и отъебись навсегда. Я не желаю тебя больше знать, а тем более — иметь с тобой что-то общее. — Ещё я хотел сообщить, что скоро вернусь в Сеул… по делам. Ненадолго, не больше месяца, но надеюсь встретиться с тобой за это время, — голос Тэхёна становится не издевательским, а просто дружелюбным, будто он разговаривает с лучшим другом. — А если Кролик приревнует, бери его с собой, я не боюсь грызунов. — Засунь свои надежды себе в глотку, уебок, — Юнги не сдерживается и пинает по двери, ведущей в квартиру, чем вызывает недоуменные взгляды Хосока, Чимина и Чонгука. — Я отключаюсь. И внесу тебя в черный список, если ты снова нагрянешь. — Постой! — Тэхён даёт слабину — останавливает бывшего парня. — Можно спросить? — расценив молчание как согласие, Ким растягивает губы в улыбке. — А твой кролик заглатывает так же глубоко, как это делал я, или ты еще не пробовал его ротик? — Пошёл нахуй! — рявкает Шуга, сбрасывая вызов настолько яростно, что телефон отключается. В комнате Хосок извиняется перед Чимином и Чонгуком, а затем выходит на балкон. В сердце екает, когда Хоуп смотрит на разозлённого Юнги. — Что случилось? Такой злой, как будто тебя опросами по телефону изнасиловали, — шутит Хосок, чтобы разрядить обстановку. — Да так, Хёнсу звонила. Пыталась шантажировать тем, что залетит от кого-нибудь, а потом скажет, что я её трахнул без презерватива и сбежал, — успешно врёт Юнги, пряча телефон в карман. — Идём, я замерз уже, хочу погреться об Чонгука, — с этими словами Мин вместе с другом возвращается в квартиру. Чонгук радостно и с удовольствием принимает его в свои объятия. Джей-Хоуп верит. По крайней мере делает вид, что верит, но обещает себе следить внимательнее за старшим. Где-то бесконечно далеко от Сеула Ким Тэхён грустно улыбается, отправляя на уже выключенный телефон Юнги короткое «I miss you». Ви ломает изнутри, ему слишком больно, и хочется, чтобы эту боль вместе с ним разделил Юнги. Юнги поймёт его, как никто другой. Ви обещает себе, что его сладкий хён не сможет просто так забыть Их время. Билеты на самолет покоятся в шкафу с постельным бельем, ожидая своего часа.