Волчий оскал

Глава 6. Ухмылки Я выдала многоэтажную матерную конструкцию, когда мимо нас в очередной раз проплыл Снейп. Хорошо, что хоть кепку и мастерку взять догадалась. Рыцарские доспехи ненадёжно скрывали нас от глаз профессора. Я поднялась наверх, надеясь увидеть Толстую Даму, но нет. Я столкнулась лицом к лицу с Филчем. За ним стояли Гарри, Гермиона и Невилл. — Гадство, — шепнула Лина. — Это точно, — подтвердила я. *** — Это возмутительно! — сокрушалась МакГонагалл. — Что вы все делали в астрономической башне?! Сейчас час ночи. Я думала, что вы благоразумнее, мисс Грейнджер. А вы, Поттер? Должно быть, хорошо посмеялись над Лонгботтомом! Про этих двоих я вообще молчу, — женщина кивнула в нашу сторону. Ага, мы порой отворачивали с близнецами такие финты, что нас потом от занятий отстраняли. — Я вынуждена снять пятьдесят баллов. — Что?! — Вы не можете! Стандартная процедура. — С каждого. Итого, — МакГонагалл обвела нас всех взглядом, — двести пятьдесят баллов. Все сдавленно охнули. Я тоже поперхнулась воздухом. Что ж с нами будет, когда факультет узнает?! Да нас по стенке размажут… — Так же будут назначены отработки. На факультет. Живо. Мы все пошли вперёд. — А вас-то как угораздило сюда прийти? — спросила Гермиона, поглядывая на книжку у меня в руках. — Верёвка оборвалась. Вот и пришлось по замку щеголять, — фыркнула я. — И давно вы из замка вылазите через окно? Там же высоко! — сказал Гарри. — Четвёртую ночь, — ответила Лина. — И куда вы гуляли? — Сначала скажите мне, что вам понадобилось в башне, — рыкнула я. — В гостиной расскажем. Невилл пошёл спать. Мы остались в холле. Оказывается, друзья отправляли дракона в Румынию. Я сначала не поверила, но вспомнив любовь Хагрида к таким существам, согласилась. — А мы по Запретному лесу гуляли. — Вылитые Фред и Джордж. Мы слабо улыбнулись и разошлись по комнатам. Утром нас ждали ненавидящие взгляды гриффиндорцев. И не только них. И вороны, и барсуки смотрели на нас осуждающе. Да, ведь мы отобрали у них все шансы на кубок. Вскоре пришли письма. Мы с Линой вздохнули. Работать. Опять работать. Девочка мотнула рыжеватыми волосами и фыркнула. Я показала ей мастер-класс по издаванию этого звука. Мы рассмеялись. На нас покосились. Ровно в одиннадцать я была внизу, как штык. Эвелина тоже. Чуть-чуть опоздав, примчалась троица. Филч разразился ругательствами. Через слово было нецензурным, но сказанным настолько тихо, что слышала лишь я. Потом нам рассказали лекцию про старинные наказания. Однако показался свет в конце туннеля, коим являлся Хагрид. — Мда, знатно вы попали, ребятки, — ухмыльнулся Хагрид. — Работа в лесу?! — как заведённый, повторял Малфой. — Но там же много чего опасного! Даже оборотни! Я перевела взгляд на Луну. Мда, сегодня как раз началось полнолуние. Я просто сварила обезболивающее зелье и жила спокойно. — Оборотни — не самое опасное, что есть в лесу, — протянула я. Мы все хмыкнули. Лина и Гермиона-то знали, с кем живут. Драко с горем пополам успокоили, и нам выдали задание. — Видите эту серебристую штуку на земле? Это кровь единорога. Кто-то ранил его, поэтому мы должны найти бедное животное. В лесу тропинка разделяешься на две, поэтому мы тоже разделимся. — Ну и как мы это сделаем? Нам нужны два сопровождающих, — протянул Малфой. — Очень просто. Невилл, Гермиона и Эвелина пойдут со мной. Малфой и Гарри с Вивьен. — Она ведь не взрослая. — Она сможет защитить вас в случае чего. Двинули. Мы пошли в одну сторону, а Хагрид и Ко — в другую. — И как ты собираешься нас защищать? Покажи сразу свои способности. Это был Малфой. Ну так и хочется дать в рожу. Убить мало. Вокруг было очень много единорожьей крови. Меня аж передёрнуло. Но то, что шло дальше, меня просто ужаснуло. Оно сидело над телом единорога и пило кровь. По его лицу стекали тоненькие струйки серебристой жидкости. Малфой заорал и убежал, а я выпрыгнула из-за спины Гарри оборотнем. Существо запустило в меня заклятием, попавшим в живот. Я взвыла, но не смогла противиться обращению обратно в человека. Следующее заклинание окончательно выбила меня из колеи. Я упала на землю и сплюнула кровь. Потом ещё и ещё. Я захлёбывалась алой жидкостью. Но потом просто упала без сил, всё ещё пытаясь откашляться. Меня кто-то взял на руки. И понёс. Пахло чем-то дорогим и недоступным мне. Я снова раскашлялась. И с удивлением заметила, что это Малфой. Как бы я его не ненавидела, но он спасал мне прямо сейчас жизнь. И от этого никак не отвертишься. Мадам Помфри ужаснулась от моего вида. Ага, зомбарь из могилки. Женщина бережно поднесла салфетку к моему лицу, чтобы кровь, вылетавшая изо рта, не запачкала всё на свете. Она просто боялась применить заклинание. А я лежала комочком на простыни и заляпывала её кровью. Вызвали целителей. Такие дяденьки в лимонных мантиях и с саквояжами в руках. Отпоили меня зельями и сочувственно посмотрели. Сказали, что помереть могла. Дожили. Ноги подворачиваются от простого «Остолбеней». Ко мне никого не подпускали и держали за ширмой. Я только рада была. Тихо поскуливала в сторонке и никому не мешала. Потом ко мне прорвался Гарри. Он очень долго извинялся. На пару с Малфоем, от которого тоже уже не было смысла скрывать хвост. Загородила я их от заклятья. Оказалось не простым оглушением, а чем-то похуже. Меня спасло то, что в форме волка была. Потом прибежала Лина в слезах. И ввалился Хагрид. Даже Гермиона разрыдалась. Я приложила руку ко лбу и встала. — Все живо намотали сопли на кулак и свалили отсюда жрать сладости. Всем ясно? — я смерила друзей взглядом красных глаз. Все свалили. Тогда я позволила себе упасть на кровать. Всё-таки вставать мне было рановато. Но пока я справилась. Меня до сих пор буквально выворачивало изнутри. Какое-то совершенно обычное заклятье, которое должно меня было оглушить, чуть в могилу не свело. Вот они, высшие оборотни. Я презрительно фыркнула. Надо будет приналечь на защитные заклинания. Мадам Помфри меня выписала через неделю. Лина сразу кинулась мне на шею. Кстати, с Малфоя они взяли Нерушимый Обет, что тот ни словом никому не обмолвится о моих способностях. Гермиона вызвалась поднатаскать меня по пропущенным урокам. Я была абсолютно не против. — Гарри говорил, что ты обратилась, — сказала Гермиона, пока я отрабатывала движение рукой. — Ага. Только меня сразу превратили обратно и отправили на койку. Повезло, что я не успела до конца человеком стать, иначе меня бы не донесли, — спокойно ответила я. В конце концов мышь превратилась в табакерку. На её крышке был большой белый оборотень, что не удивительно. — Свершилось, — фыркнула я. — Ладно, всем спатеньки, — я хлопнула в ладоши и хотела улечься, но… — А почему ты так долго в больнице пролежала? Тебя не заклинанием лечили? — спросила Гермиона. — Я высший оборотень. Для меня даже простые атакующие заклинания могут оказаться смертельными. Лечебные чары действуют намного хуже или вообще не имеют никакого эффекта, — недовольно ответила я. — То есть, одни минусы? — Нет. Мы можем дольше непрерывно колдовать, чтобы заболеть, надо нереально постараться, также защитные заклинания у нас выходят лучше. У оборотней также нельзя прочитать мысли. Инстинкты обострены до предела. Оборотня крайне тяжело проклясть. На нас практически не действует «Круцио» и «Империо». Им намного легче сопротивляться. Так что не всё так плохо, — ухмыльнулась я. — Сохранились записи о том, что особо могущественные высшие могли блокировать Аваду. Гермиона ответила: — Блокировать это заклинание невозможно. — Судя по книге, возможно. Хотя зафиксированных случаев всего два, — протянула я. — Последний произошёл около ста тридцати лет назад. Тогда колдун находился на пике напряжения. И вообще всё неясно. Ладно, я спать хочу, понимаешь? Спать. Я пошла в свою комнату и бухнулась в кровать. Вскоре начались экзамены. Сердце щемило, ведь мне некуда было вернуться. А в Хогвартсе оставаться запрещалось. Были случаи, когда пытались и с разрешением, и без. Не разрешили. А после отъезда школу прочёсывали в поисках таких вот оставшихся. Потом их исключали. Этот мир был полон магии. Но не волшебства. Все ремёсла и бизнесы были семейными. Таким, как я, придётся пробиваться с самого низа, доказывать свою уникальность и необходимость. Возможно, я пойду в мракоборцы. Но тогда надо будет подтягивать трансфигурацию. Я вздохнула. Экзамены прошли достаточно легко. Историю я благополучно списала со шпоры на мантии, благо привидение-учитель не накладывал заклинаний против списывания. На трансфигурации снова была злополучная мышь, которую я легко превратила в табакерку с волком. И гордо подняв голову, вышла и класса. На чарах тоже была какая-то чухня. На зельях мы варили зелье забывчивости. Невилл точно завалил. Жидкость должна быть вышкой и молочно-белой, а у него стала абсолютно жидкой и прозрачной. Я вздохнула, налила своё в пробирку, подметив, что мне гораздо сильнее пошёл бы зелёный галстук. Снейп кивнул и сказал, что помнит о моей просьбе, но я должна буду отработать это. Месяц буду убираться в кладовке и готовить простые и не очень зелья. Я только обрадовалась: лишняя практика. Потом кивнула и выскочила из аудитории в хорошем настроении. Я больше не путалась в лестницах, поэтому быстро добежала до комнаты и зарылась в астрономию. *** Мы с Линой лежали на травке и смотрели в небо. Подруга сказала, что не сможет забрать меня к себе на лето, и придётся выкручиваться самой. Я нацарапала на сундуке руны отвлечения и ещё что-то. Потом активировала их палочкой. Довольно кивнув, я обратилась к дневнику: «Как там руны на защиту пишутся?» «Иди нахрен». Я вздохнула и написала: «Если скажешь, я тебе обложку достану». Дневник выдал три закорючки, и я перерисовала их на бумагу. Можно так и людей защищать, но тогда татуху надо делать. А мне такого счастья не надо. — Слушай, Вивьен, — начала Лина. — Ум, — отозвалась я. — Я пыталась уговорить родителей забрать тебя к себе, но ничего не получилось, — выдохнула она. — Угу, — ответила я. — Ничего, я выживу. — Знаю. Ты слишком сильная, чтобы загнуться. Я даже приоткрыла рот от таких слов. — Я и сила? Нет, ты что-то путаешь, — усмехнулась я. — Есть существа гораздо сильнее меня. И мудрее. И, в принципе, лучше. Так что… — Ты ведь мечтаешь о чём-то? — вдруг спросила Лина. Я задумалась. Да, у меня была мечта. — Я хочу вернуть права оборотням. Высшие приравниваются к людям, но обычные… Их считают тварями. Впрочем, высших тоже, но неофициально. А я хочу, чтобы оборотным дали права. Такие же, как у нас. Чтобы они могли учиться в школе. И необязательно с людьми. Просто в школе. Получать образование, работать, жить, а не выживать, в конце концов. Ведь многие из нас могут сохранять разум во время превращения, а разве не это главное? Почему нельзя создать школу, в которой этому научат каждого? Я хочу, чтобы оборотни могли жить наравне с людьми. И чтобы их не чурались. Чтобы они в полнолуние могли взять в зубы сумку и пойти в магазин. Ты представляешь это? Лина смотрела на меня большими зелёными глазами. Потом она усмехнулась и сказала, разбив всю серьёзность ситуации вдребезги: — Ну ты и загнула. Мы рассмеялись. Занавес. *** Я стояла на перроне, не совсем понимая, что от меня хотят. За пару дней я успела мириться с мыслью о том, что мне придётся жить в приюте. Но письмо, которое мне вручили по прибытии на станцию смутило. Я должна добираться сама. Я пожала плечами: сказка. Были даны подробные инструкции, уже радовало. Быстро прикинув маршрут, я выбежала из здания вокзала. Конечно, можно обратиться, но нельзя. Мало ли что. Контроль потеряю, заметят. А будни в лаборатории мне тогда обеспечены. Поэтому пришлось на своих двоих. Сундук я запихнула в свои сто пятьсот безразмерных карманов (не спрашивайте меня, как я это сделала) и достала свою сумку с маниловской одеждой. Скажу, что учебники остались в… куда там меня записали? Интернате имени святого Бруно. Я вздохнула. Насколько знаю, там подгонки учатся. А мне среди них самое место. Приют не шиковал. Обшарпанная дверь, большая надпись: «Благородный сиротский приют». Тоже мне, благородство, дверь почините, она же сейчас с петель свалится! Ну вот, накаркала. Как только я открыла дверь, у меня в руках оказалась дверная ручка, а точнее, её часть. По коридору сновали туда-сюда девочки всех возрастов. В один момент они, как по команде, обернулись ко мне. Они не улыбались. Не смялись. Было видно, что им тяжело. Но что я могу с этим сделать? И выглядели они все одинаково. Серые платья до колена, подвязанные на талии, мышиного цвета береты и волосы до плеча. Однако уныния и кротости, которые обычно царили в такого рода приютах, я не увидела в глазах у девочек. Там скакали какие-то живые искры. Я ухмыльнулась. Некоторые повторили это движение. Неожиданно они все, снова, будто у каждого в голове прозвучала команда, ринулось по своим делам. В коридор вошла женщина, тощая, не очень привлекательная. Она взглянула мне в глаза, пытаясь согнать ухмылку. Я повиновалась. Лучше пусть недооценивает. — Имя?! — Вивьен. — Фамилия?! — Хоронс. В её голосе было нечто устрашающее, но то, что он больше мне по ушам, аукнулось. — Отвести на чердак! Там её комната. Из-за двери вылетела перепуганная девочка с чёрными, как смоль, глазами и волосами. Она взяла меня чуть выше запястья и повела наверх. Неожиданно она ухмыльнулась и спросила: — Какое у тебя сейчас положение в обществе? — «Мы в дерьме», — без жарения совести ухмыльнулась в ответ я, открывая дверь в комнату. — Верно. Распорядок дня таков: завтрак, учёба, обед, работа, ужин, сон. Без выходных и праздников. У тебя есть полчаса в день на туалет: башку помыть. Пугало ненавидит неопрятность. — Я в деле. — Сокол. Я подняла бровь. — У тех, кто живёт здесь, нет имён. Есть только номера. Твой номер — 479. Мой — 116. Обращаться по именам чревато. Поэтому мы используем клички. — Клички у псов, а мы волки, — хмыкнула я, в тон девочке. — Оборотень. Сокол изобразила кротость, однако у неё в глазах скакали чёртики-искорки. Я повторила. Аж уши прижала. — Переоденься. Я захлопнула дверь. Выждав несколько секунд, выскочила и нацарапала руны отвлечения на дверном косяке. Активировала. Это не примут за магию: слишком слабая отдача. Теперь, пока я в комнате, на меня не будут обращать внимания. Я разложила вещи и стала ждать утра.