большеада v2.0

- Он хочет, чтобы мы что? На лице у Хонбина был такой ураган эмоций, что снесёт сейчас, кажется, вообще всех. - Он хочет, чтобы вы были в платьях, - продолжил Джексон. - Я подобрал пару вариантов. - Даже не думайте. Только Хонбин был категорически против этой идеи и уже несколько минут топтался на одном месте, надеясь, что их просто обманывают. Гончану было в принципе фиолетово, что тут вообще происходило, Сангюн же просто молча ждал развития событий, потому что ему было не столько плевать, сколько интересно, какую сумму им за это обещали. Подготовка к мальчишнику Санхёка уже давно превратилась в какой-то цирк, потому что Санхёк менял свои планы десять раз на дню, и обитатели бара едва успевали подстроиться под один вариант, как тут же приключался другой. Были варианты с байкерской вечеринкой, пляжной вечеринкой, пародией на Лас-Вегас и бог знает, какие ещё. В какой-то момент все просто сбились и прекратили следить за сменой планов, просто выполняя то, что им предлагали. - Хонбин, это очень важно, - Джексон вздохнул. - Я не хочу терять этот заказ только из-за твоих принципов. - Он решил, что если может купить весь наш бар, то может делать всё, что ему вздумается? Осознав, что с официантом бесполезно спорить, Джексон отвернулся и достал телефон. После краткого разговора с Санхёком сумма, выделяемая на финансирование мальчишника, увеличилась едва ли не вдвое. - Хонбин, - Джексон написал что-то на первом подвернувшемся под руку листочке и протянул его Хонбину, - Конкретно ты получишь эту сумму, если согласишься нацепить грёбаное платье, чёрт бы тебя побрал. С выражением полного презрения ко всем окружающим и главному ответственному за весь происходящий вокруг ужас Хонбин взял листочек и посмотрел на него. В следующую секунду его глаза достигли невиданных размеров, он подавился, закашлялся и отшатнулся. - Этого хватит? - непринуждённо поинтересовался Джексон. - Или добавить ещё? Деньги, конечно, были не главным в жизни Хонбина, но за такую сумму он был готов не только надеть платье, но и изображать невесту Санхёка весь вечер, если бы ему так захотелось. И можно было, наконец, уже сгонять в отпуск и сделать ещё хренову тучу всего. В баре, конечно, платили неплохо, но таких денег Хонбин никогда в жизни не видел. Мальчишник должен был случиться меньше, чем через сутки, и потому Джексон изрядно нервничал, надеясь, что в этот раз Санхёк не решит внезапно поменять планы. В конце концов они сошлись на вечеринке “Вокруг света”, без особой привязки к месту. Коктейли по названиям городов, дресс-код в стиле традиционных костюмов разных стран мира и прочая белиберда. Спасибо, что Санхёк не требовал украсить бар, оставшись от его обычной обстановки в полном восторге. - Мне нравится красное. Перед Сангюном на стойке лежал ворох фотографий с платьями и чем-то, что на платье походило весьма отдалённо. Рядом Гончан заинтересованно смотрел на две фотографии, сравнивая их и выбирая ту, которая больше ему нравилась. - Окей, тогда я забронирую его. Махнув рукой, Джексон отправился разбираться с поставками на следующий день, а также проверять всё по пунктам. Лечь спать он сможет не раньше, чем когда это всё закончится. Стоило ему выйти из бара и почти набрать номер на телефоне, как его перехватил Хонбин. - Если это по поводу платья… - Нет, это по поводу Хёнхо. Глаза у Хонбина были слишком серьёзные, чтобы сейчас пытаться выкручиваться из ситуации с шутками и банальным “я не знаю”, поэтому Джексон приготовился к худшему. - Ты знаешь, что с ним? - И да, и нет, - уклончиво ответил он, пытаясь вырваться. - Не то что бы меня кто-то информировал. - Тогда скажи, что ты знаешь? Джексон вздохнул и отвел взгляд. Ничего он, блин, не знал. А то, что знал, можно было смело поделить напополам и развеять по ветру, потому что информация эта была настолько ненадёжной, что толку от неё было не особо. - У него проблемы. Большие проблемы. Просто пиздец какие проблемы. - Он не хочет втягивать в них Сангюна? - Никого из вас. Поэтому разбирается сам. У меня тоже с ним нет никакой связи, поэтому не думайте, что я знаю больше вашего. Хонбин кивнул. Немного, но хоть что-то. Джексон был бы рад рассказать им, что на самом деле творилось с Хёнхо, и куда он пропал, но и сам знал примерно ничего. И вся эта ситуация, когда барные настолько напряжены из-за пропажи, лучше не делала. Но им оставалось только ждать. *** День обещал пойти наперекосяк ровно с того момента, как Джексон подъехал к бару на такси. У входа его уже ждал весьма недовольный Сангюн, который сообщил, что вместо заказанного тёмного пива ему привезли светлое, и это не самое страшное, что случилось. По его словам тот чувак, который должен был привезти весь алкоголь куда-то благополучно слился, обломав всю поставку, и теперь они остались даже не у разбитого корыта, а у развалившейся на части ванны. - Мы можем как-нибудь решить эту проблему? - поинтересовался Джексон, растирая вискию - У вас же должны быть контакты поставщиков. - Денег дай, - лаконично ответил Сангюн. Спустя полчаса и пару телефонных звонков вопрос с алкоголем решился куда проще, чем предполагал Джексон, а Сангюн почему-то начал ехидно ухмыляться. Потом выяснилось, что под предлогом снабжения мальчишника достаточным количеством алкоголя, он сделал заказ в несколько раз крупнее и теперь обеспечил бар на несколько недель вперёд. - А я-то ещё удивлялся, за что тебя Чансоб вообще держит. - За идиота он меня держит, но не будем о грустном. Спустя какое-то время явился Хонбин. Последним пришёл Гончан и принёс пакеты с платьями, которые они сегодня должны были надеть. К вечеру бар наполнился людьми. Пока что не гостями, а только другими барменами и официантами, которые должны были помогать Сангюну и Хонбину. Почему-то их Санхёк в платья обряжать не стал. Глядя на такую несправедливость Хонбин надулся, но вспомнил, сколько ему за это отвалят, и быстро успокоился. За стойкой в ярко-красном платье с пышным подолом и кучей каких-то непонятных рюшечек дефилировал Сангюн, деловито отдавая указания своим помощникам и расставляя всё по местам. Хонбин инструктировал своих и водил их экскурсией по бару, показывая только ему известные фишки. И только Гончан меланхолично сидел у рояля, периодически наигрывая что-то расслабляющее. За час до начала предполагаемого балагана, наконец, явился Санхёк. Он был уже изрядно пьяным, крайне весёлым и вообще не отражал, что происходило вокруг. Джексон уныло смотрел на него, носившегося по бару и пристававшему ко всем и каждому, и думал, что они могли бы особо и не стараться. - Охренеть, ты такой классный! - заверещал Санхёк, подлетев к Гончану. На пианисте сегодня вместо привычного смокинга был расшитый стразами топ и юбка из какого-то полупрозрачного материала. С талии свисало несколько цепочек, а на голове была фата из того же материала, что и юбка. Сегодняшний его образ был, конечно, тоже достаточно роковым, но до обычного всё же не дотягивал. - Можно потом с тобой сфоткаться? - поинтересовался Санхёк, глядя как Гончан ради поддержания образа стеснительной барышни заворачивается в свою фату. - Очень круто выглядишь. Гончан кивнул. Сегодня для этого парня здесь были открыты все двери. - Так, хорош тут строить глазки друг другу. Откуда-то внезапно вырос Джексон и потащил упирающегося Санхёка к бару, чтобы прояснить какие-то моменты, связанные со списком гостей. - Он к тебе приставал? Поинтересовался крайне недовольный Хонбин, глядя в сторону бара, где Санхёк что-то путано объяснял. - Не то чтобы, - Гончан улыбнулся. - Есть какие-нибудь новости про Хёнхо? - Ну, судя по тому, что сказал Джексон, он либо связался с мафией опять, либо я даже не знаю, что произошло. Говорит, что у Хёнхо какие-то суперпроблемы. Что всё очень плохо, и он не хочет подставлять нас. Гончан покачал головой. Если не хочет, то его дело, что они с этим могут поделать. Но вот то, что в этом может быть замешана мафия или ещё какие-нибудь не самые приятные личности, легче не делало. Спустя несколько часов началась настоящая вакханалия. В какой именно момент всё пошло по полнейшей звезде, никто не отразил, но Джексон почувствовал, что ситуацию он перестал контролировать от слова “совсем”. *** - Сильно занят? Гончан оторвался от созерцания страз на собственной груди и поднял взгляд на подошедшего Кёниля. - Сыграть что-нибудь на заказ? - Да нет, я не по этому поводу. Кёниль махнул рукой и наклонился, понижая голос до шёпота. Эта таинственность сразу не понравилась Гончану, но выбора уже не было. - Где Хёнхо? - Его не будет, кажется, очень долго, - уклончиво ответил Гончан. - Он разбирается со своими делами, и мы ему не особо там нужны. - Не особо нужны… - словно пробуя фразу на вкус, пробормотал Кёниль. Он спросил что-то ещё и, кажется, теперь уже про Сангюна, но Гончан отвлёкся на Хонбина, которого как раз тянули за подол платья то ли пить, то ли что похуже, и пропустил вопрос мимо ушей. А когда снова попытался сосредоточиться, Кёниль уже куда-то ушёл. *** - Я не хочу отрывать тебя от гуляний на этом празднике жизни, - проорал Догюн в ухо Кёнилю. - Но ходит слух, что ты знаешь, где Хёнхо. Кёниль оторвался от коктейля и поглаживания лемурьей задницы и попытался сфокусироваться на Догюне. Получалось плохо хотя бы потому, что на счету Кёниля было уже шесть таких коктейлей, а останавливаться он не собирался. - Допустим. - Ну и? - Ну и что? - Он мне все уши прожужжал, что ему понадобится помощь квалифицированных ветеринаров для какого-то мероприятия, я своих на это уговорил, а он пропал, - сообщил Догюн, пытаясь отодрать Ноксаля от плеча Кёниля. - И теперь мне интересно, в силе ли всё. - Ну, я тебе вот что могу сказать. До меня дошла инфа, что не очень-то мы и нужны Хёнхо теперь. У него свои дела, свои заботы. Про нас благополучно забыли. Догюн уставился на него с выражением глубокого недоверия. Если в то, что вся барная шайка Хёнхо нахрен не упёрлась, он поверить мог, то вот в то, что Сангюна бросили, явно нет. Это было как-то слишком странно даже для Хёнхо, у которого в голове была своя вселенная. - То есть он и Сангюна кинул? - А ты что думаешь наш любимый бармен как в воду опущенный ходит? - осклабился Кёниль. - Его тоже кинули. Причём судя по всему как-то совсем уж нехорошо. Верить в то, что говорил Кёниль, было как-то проблематично. Потому что все знали Хёнхо, все знали Сангюна, все наблюдали строящуюся прямо у них на глазах новую совместную жизнь, и потому осознать, что Хёнхо просто взял и свалил, было как минимум… да никак не было. Не верил Догюн в то, что Хёнхо мог послать всё далеко и надолго и свалить в закат. Видимо, всё же мог. *** - Слушай, поговорить надо. Как и все, кто притащился на мальчишник к самому началу, Шихён уже был в состоянии полного нестояния и слабого одупливания реальности, поэтому Догюну пришлось повторить свою реплику несколько раз, прежде, чем до того дошло, что вообще происходит. - Внимательно. - Это про Хёнхо и Сангюна. Шихён оживился. Эта тема была главным поводом для обсуждений в последнее время, потому что каждый, кто ошивался в баре, успел заметить пропажу одного и тотальную депрессию второго. - Есть инфа? Догюн уныло вздохнул и кратко пересказал то, что ему успел рассказать Кёниль, которому до этого рассказывал Гончан, который узнал всё от Хонбина, который, в свою очередь, допросил Джексона, который нихрена не знал. Как многие могли догадаться, цепочка получилась весьма недостоверной, особенно начиная с того момента, где в разумы её участников вкрался алкоголь. - Вот это нихрена себе! - удивлённо выдал Шихён, пытаясь переварить услышанное. - То есть Хёнхо реально кинул Сангюна ради кого-то другого?! Догюн кивнул. Шихён заорал что-то невнятное и направился к бару, видимо, выяснять, что же тут происходит у главного действующего лица. *** Пришедшие на этот праздник жизни и вселенной имени Санхёка очень быстро разбились на группы по интересам. Кто-то предпочёл третировать всех барменов, особенно доставалось Сангюну, кто-то донимал Гончана просьбами сыграть что-то на заказ, кто-то устроил круг поклонения лемуру, кто-то спорил, сможет ли он склеить Хонбина. И все безостановочно пили. В какой-то момент Джексон даже начал подозревать, что заказанного алкоголя не хватит, потому что невозможно ужираться в такие сопли. - Как твоя программа? Поинтересовался Кёниль, от которого только что отлип ушедший играть с лемуром Иджон. Этих двоих Джексон позвал одними из первых, потому что за Кёнилем стабильно приходила ещё куча народу. - Вообще не отражаю, что происходит, и куда пропал Санхёк. - Главное, ему нравится? Мимо проскакал виновник торжества с лемуром на руках и влился в компанию тех, кто пытался выпить то ли третий, то ли четвёртый по счёту “Бронепоезд”. - Судя по всему, нравится. - Ну и отлично. Кёниль махнул рукой и куда-то свалил. Вместо него вдруг нарисовался Шихён, и на его лице красовалась такая гамма эмоций, что Сангюну сначала стало страшно, а потом немного неловко. - Привет, - выпалил Шихён. У него в глазах плескалось минимум четыре Лонг Айленда и, кажется, пара шотов, но настроен он был серьёзно. - Ну, допустим. - Мы слышали про тебя и Хёнхо. Ну вот, здрасьте, приехали. Что этот ему будет втирать? Мол, подожди, потерпи, и всё будет хорошо? Или какую-нибудь дичь про то, что настоящие отношения должны выдержать длительное расставание? - И что именно вы слышали? - меланхолично поинтересовался Сангюн, прикидывая, какую историю ему поведают в этот раз. - Тут, короче, не важно кто рассказал, но мы знаем, что Хёнхо нашёл себе кого-то и бросил тебя. - Что? - очень тихо спросил Сангюн, продолжая сжимать в руках шейкер. - Что ты сейчас сказал? - Ну Хёнхо тебя… - Свали. - Ты не подумай, мы хотели… - Да плевать я хотел, что вы хотели, - Сангюн грохнул шейкером о стойку. - Свали. Шихён слился подозрительно быстро. В отличие от всех, кто сегодня веселился и радовался очередному поводу ужраться до состояния бревна, Сангюн пребывал в весьма унылых чувствах. Отчасти из-за того, что раньше подобные мероприятия устраивал Хёнхо, и их организация была лишним поводом провести с ним побольше времени. Отчасти, потому что в какой-то момент Сангюн начал вылавливать краем глаза парочки, и это неимоверно бесило. Сейчас же он просто полыхал от гнева. И был готов рыдать от бессилия. Во всей этой ситуации самым дерьмовым было узнать, что Хёнхо его бросил даже не от него самого, а от одного из посетителей бара. То есть они знали, все они знали, что Хёнхо послал его нахрен и нашёл себе кого-то другого, а он был последним, кто оставался без информации. Просто охрененно. Весь этот вечер получал сто из десяти. Пить он начал ровно через семь минут после того, как проснулся и потому уже с трудом удерживал себя в вертикальном положении, всё чаще приходя к мысли, что надо взять бутылку виски и уйти в подсобку спать. А теперь хотелось выкинуть какой-нибудь фортель. Сделать какую-нибудь лютую дрянь. Перебить весь бар, накрошить стекла под ноги гостям, прокуриться травой насквозь, раздеться и бегать по стойке, выбрать кого-нибудь из малознакомых людей и по старой памяти трахнуть его в туалете. Что угодно, только бы выкинуть из башки ту дрянь, которая там накопилась. - Ты чего такой грустный? У меня праздник, между прочим! – Санхёк, в ковбойской шляпе и сапогах, пошатываясь от выпитого алкоголя, протянул ему шот с прозрачной жидкостью. В его глазах, за пеленой алкоголя и напускного веселья, Сангюн отчетливо видел боль, неуловимо похожую на его собственную. И еще что-то, темное, не поддающееся описанию, волнующее и опасное. - Выпей за здоровье молодых, - Хёк улыбнулся, и у Сангюна по всему телу пробежали мурашки от его голоса. К черту, подумал он, залпом проглатывая шот с чем-то горьким и очень крепким. Что за дрянь намешали эти бармены? Сангюн всего лишь на миг прикрыл глаза и улыбнулся, ловя голодный взгляд Хёка, а когда открыл, тот уже тянул его за собой в сторону туалета. Он выше и сильнее, и смог бы дотащить его силой, но шутка в том, что Сангюн даже и не думал сопротивляться. - Подожди, - у самой двери в уборную Сангюн резко затормозил. Его голос хрипел, и Хёк одарил его странным взглядом. - У меня есть идея получше. Он достал откуда-то из-под юбки ключ и, перехватив Хёка за запястье, повёл его за собой. Ему не хотелось, чтобы кто-то увидел их вместе, услышал их, узнал. Всем сердцем хотелось верить, что ему было плевать на чужие мнения, но нет. Не в этом случае. *** Санхёк довольно присвистнул, вталкивая Сангюна в распахнутую дверь. Они не тратили время на то, чтобы запереться – хозяин квартиры всё ещё был в Сербии вместе с Чансобом, и непрошенных гостей не предвиделось. - Потрясно выглядишь. Серьезно, я никогда не видел кого-то настолько же горячего, - Хёк шептал заплетающимся языком, а его руки уже вовсю шарили под подолом платья. Сангюн едва мог контролировать себя (и его), пока они медленно добирались до квартиры Джехо. Хёк зажимал его едва ли не на каждой ступеньке, облапывая с головы до ног и шепча какие-то непристойные глупости. Сангюн повидал и перепробовал на своем веку очень многое, но что-то в этом парне заставляло его терять голову от желания. Какая-то нереальная смесь неопытности и безграничной наглости. - Классный, - Хёк толкнул его к стене в прихожей, слишком резко, и Сангюн тихо охнул от удара и вспыхнувшей боли в спине. Этот парень был слишком резким, но ровно так и нужно было, чтобы заставить его забыться. Он прижался следом, хватая его за запястья и грубо впечатывая их в стену над головой. Сангюн чувствовал себя запертым в ловушке из чужих грубых, сильных рук и собственного желания. Да, пожалуйста, только не останавливайся, только не тогда, когда я решился. Хёк горячий, и у него действительно очень сильные пальцы, и их хватка на запястьях приносила боль и заставляла кусать губу, чтобы не застонать. А еще от него так ярко пахло алкоголем, потом и отчаянием, что Сангюн тонул в этом запахе, хватая воздух открытым ртом. Он подумал, что, возможно, еще не слишком поздно прислушаться к голосу разума и прекратить, но Хёк внезапно медленно провел носом по его щеке, заставляя задохнуться от этого странного приступа нежности. Кому он вообще врал. Поздно. - Я мог бы взять тебя прямо здесь, в этой маленькой прихожей, и твои стоны и крики услышали бы все соседи, – Санхёк шепчет, опаляя шею Сангюна горячим дыханием. – Они услышали бы, как ты умоляешь трахнуть тебя, умоляешь позволить тебе кончить… - Заткнись, - задыхаясь, прошептал Сангюн, дергая руками в чужой мертвой хватке. Заткнись и сделай это уже. Хёк пьяно ухмыльнулся и потянул его за собой в сторону кухни. Как скажешь. - Ты такой классный в этом платье, - шёпот Хёка был таким благоговейным, что Сангюн принял бы его за молитву, если бы ему в поясницу не упирался холодный край обеденного стола, а сам Хёк в это же время не облапывал его так жадно и так горячо. Чужие горячие ладони прошлись по его бокам сквозь ткань платья, пощекотали ребра и задели чувствительное место под пупком. Сангюн искренне и очень упорно пытался не стонать. Хёк изучал его жадно и настойчиво, беспорядочно и самую малость неопытно, но с таким желанием, что Сангюн вопреки своему обыкновению даже не пытался сказать что-то колкое. К тому же, воздуха едва хватало, чтобы дышать, про разговоры даже речи не шло. И когда одна из ладоней внезапно оказалась под подолом платья, опустилась на его ягодицу и сжала - сильно, до боли и звездочек перед глазами, - Сангюн запрокинул голову, кусая губы. - Просто мечта, - Хёк притянул его ближе, обнимая за талию, и собрался поцеловать, но Сангюн отвернулся, и чужие губы скользнули по его щеке. Даже вот так, пьяным в стельку, он подсознательно не хотел, чтобы его целовал кто-то, кто не Хёнхо. И почему только разум способен выкидывать такие штуки в самый неподходящий момент. Неудавшийся жених, стоило отдать ему должное, все понял и не расстроился, тут же прикусывая тонкую кожу на его шее. Сангюн беспомощно всхлипнул и судорожно вцепился пальцами за края столешницы. Он запрокинул голову и расфокусированным взглядом смотрел на грязный потолок. Такой же грязный, как и он сам. Но кому какое дело вообще. Разве что Джехо их убьет, если узнает. Хёк что-то невнятно бормотал, пока вылизывал его шею с каким-то остервенением, словно желая оставить один большой засос на всё его тело. Член болезненно ныл, и Сангюн рвано дышал, бесконечно облизывая губы. Хёк действительно старался, несмотря на алкоголь в крови и собственное нестерпимое возбуждение, и это бешено разгоняло кровь в жилах, отдаваясь гулким стуком пульса в висках. Это было так непохоже на... того, чье имя он не хотел бы вспоминать, что Сангюну казалось, будто это был просто сон. Ущипни себя – и обязательно проснешься. Только Сангюну отчего-то просыпаться совсем не хотелось. Ему было плохо, но так хорошо, что хотелось сгореть в аду. Хёнхо бы всё это не понравилось. Но Хёнхо его бросил. И Сангюн был совершенно свободен делать то, что ему хотелось. И прямо сейчас ему хотелось, чтобы Хёк его выебал. Слишком внезапно, но так необходимо прямо сейчас Хёк сжал его член под платьем, что Сангюн подался ближе, желая продлить восхитительный момент ощущения чужой власти над ним. Не останавливайся. - Чулки, боже, - кончиками пальцев свободной руки Хёк осторожно коснулся края чулок, медленно спускаясь на оголенную кожу, и провёл пальцами по внутренней стороне бедра. Сангюн натурально дрожал в его руках, кусая губы и тихо, протяжно выдыхая. - Извращенец, - сквозь зубы простонал Сангюн, когда хватка на его члене немного ослабела, и он вновь смог вздохнуть. Хёк замер на секунду, любуясь им. Ярко-красное платье шло к его рыжим, теперь уже растрепанным волосам и горящим щекам. Хёк сомневался, что этот человек вообще умел смущаться, поэтому этот лихорадочным румянец, пусть и вызванный жарой и алкоголем, отозвался во всём теле сладким, тягучим желанием. Но время не ждёт, и Сангюн, кажется, действительно любил, когда сильно и жестко, поэтому Хёк грубо развернул его спиной к себе и прижал к столу, заставляя опуститься на него грудью и задушено застонать от боли. Хотя Хёк и был пьян, но ему удивительно легко удалось задрать подол его платья и снять с него трусы (оставляя чулки на месте, конечно же, как можно было отказать себе в таком удовольствии). Мыло на раковине отлично пошло за смазку, и Сангюн едва заметно поморщился, чувствуя запах персика. Его задница будет пахнуть персиками, какая ирония. Хёк смазывал его, немного слишком резко и торопливо, и Сангюн только крепче цеплялся за края стола дрожащими, побелевшими от напряжения пальцами. Не то, что бы он не любил грубый секс, но Хёк делал как-то всё по-своему, по-особому, и Сангюн едва-едва подавил в себе желание скулить и подаваться навстречу. Хёк словно намеренно игнорировал простату, двигая двумя пальцами в нем, быстро и совсем не нежно, и Сангюн хотел послать его с этой неопытностью, но он лишь закусил губу, переводя взгляд на свое отражение в стеклянной поверхности одного из кухонных шкафчиков. На него смотрел кто-то незнакомый, с искусанными губами, шальным блестящим взглядом и совершенно блядской улыбкой. Было противно, но тут не сбежишь и не спрячешься. Да и не любил он врать самому себе. Он хотел того, что происходило, хотел доказать, что он сильный и независимый, что он мог идти дальше, гордо подняв голову. Хотел доказать Хёнхо, что он проживет без него. И уж, конечно, ни за что на свете не останется один. Хёк снова вырвал Сангюна из пучины тяжелых мыслей, внезапно задержавшись пальцами на его простате и пощекотав её, и Сангюн выгнулся всем телом, гортанно выстанывая что-то нечленораздельное. Он недооценил опыт и изобретательность этого парня, и заплатил за это. Хёк вытащил пальцы, заставляя Сангюна податься навстречу, инстинктивно желая продлить прикосновения, и грубо надавил ему на спину, вынуждая лечь грудью на стол. Он задрал юбку еще выше, скрутив ее в толстый жгут, и снова прошёлся пальцами по краю чулок, и Сангюн медленно процедил хриплое: "Извращенец", чем заслужил болезненный укус в плечо и грубые пальцы, сжавшиеся на его члене. Хёк рычал и щурился, становясь похожим на дикого зверя, и Сангюн позволил себе слабость: признать, что этот парень был красивым. И сексуальным. И он, черт побери, хотел почувствовать его член в себе. - Чего ты ждешь? Или тебе надо подсказать, что делать дальше? - Сангюн оскалился, и Хёк улыбнулся в ответ, спустил свое белье до колен и вошёл в него одним резким безжалостным движением. Сангюн захлебнулся воздухом, вцепившись в края столешницы. Он попытался заставить себя дышать, но получалось плохо. Член Хёка был горячим и просто волшебным, он заставлял все мысли исчезнуть из головы, оставляя после себя только чистое удовольствие. Как раз то, что было нужно именно сейчас. - Не сжимай меня так сильно, - пробормотал Хёк ему в шею, размеренно двигая бедрами. Все звуки отошли на другой план, словно в уши напихали ваты, и все чувства сосредоточились лишь на ощущении чужого члена внутри, чужом рваном дыхании и безмерно пошлых звуках шлепков кожи о кожу. Сангюн не понимал, что было не так, чего именно сейчас не хватало, пока Хёк не ускорил движения, сбивая темп, и не запустил одну руку ему в волосы, грубо оттягивая его голову, заставляя его до боли прогнуться в спине. Идеально. - Да... - пробормотал Сангюн, задыхаясь, когда Хёк толкнулся резче, почти до боли, словно желая втрахать его в стол. Или пронзить насквозь своим раскаленным членом. Хёк зарычал в ответ, хватая его за бедра, больно, до синяков, вжал, натянул на себя. Сангюн застонал, потому что член неприятно упирался в стол, и он сам, всем телом, елозил по столешнице каждый раз, когда Хёк вбивался в него или выходил – слишком медленно, тягуче, заставляя беспомощно подаваться за собой, едва не умоляя в голос пощадить и трахнуть уже, наконец, как следовало. Хёк обхватил основание его члена пальцами, и Сангюн заметался, как раненый зверь. Ему хотелось кончить, ему нужно было, он на грани, но Хёк был безжалостен, и делал все по-своему, продолжая двигаться безбожно медленно. Все чувства обострились до предела, кровь бешено кипела в жилах, кости плавились, и он почти готов был умолять прекратить эту муку. Но вместо этого он гортанно стонал, откидывая голову и зажмуриваясь, стараясь не закричать в голос, потому что Хёк вдруг снова сбил темп, вбиваясь в него его рвано и отрывисто, жестко почти до боли и, наконец, отпустил. Хёк почти не трогал его член, и то, как он заставил его кончить, слишком жестоко и нечестно, но какая к чертям собачьим разница. Сангюн едва не свалился со стола, дрожа в приступе оргазма, но Хёк удержал его, неловко поглаживая по спине. Он сам кончил сразу же, едва вышел из горячего тела Сангюна, и теперь сперма окрасила белёсыми разводами стол, пол и немного яркого подола чужого платья. Да, мальчишник определенно удался. - Я, конечно, знал, что ты парень шустрый, но чтобы настолько… - знакомый голос раздался у двери, и Сангюн подавил порыв спрятаться за широкой грудью Хёка. Кёниль смотрел странно, грустно и осуждающе, и Сангюну стало очень противно за самого себя. Вот теперь он точно влип. *** Из квартиры Кёниль его так и не выпустил. Выгнал Санхёка, который начал что-то орать про неприкосновенность частной жизни и свой загубленный мальчишник, нашёл где-то чай, поставил перед Сангюном кружку, пахнущую чем-то фруктовым и уселся напротив. - Я так полагаю, тебе сейчас нужно поговорить, - Кёниль подвинул кружку с чаем поближе. - Но что-то мне подсказывает, что я буду плохим собеседником. - Типа того. Сангюн понятия не имел, нужно ли ему сейчас о чём-то с кем-то разговаривать. Ему просто хотелось, чтобы случившееся за этот вечер оказалось отвратительным сном, который забылся бы почти сразу. Жаль, что сном это всё не было. - Оставить тебя? - Пожалуйста. Кёниль вышел из квартиры, не издав ни звука, и Сангюн остался один на один с давящей тишиной. Надо было подумать над всем, что случилось. Принять какое-то решение, отпустить то, что было раньше. Сделать хоть что-нибудь, чтобы уже выкинуть из головы весь скопившийся там мусор и шагать дальше спокойно. Сангюн вытащил откуда-то из недр корсета телефон и по привычке набрал Хёнхо. На удачу. Вдруг ответит. Вдруг сейчас поймёт, что Сангюну очень надо поговорить и возьмёт трубку. Но гудки падали куда-то в пустоту до тех пор, пока не включился автоответчик, который Сангюн выучил уже наизусть. Поначалу он звонил Хёнхо несколько раз в день, дожидался включения записи и слушал голос Хёнхо. Просто так. Глупо это было, конечно, но хоть что-то. Набирать второй раз номер Хёнхо Сангюн не стал, тупо уставившись в телефон. Поговорить, да? - Сангюн? - голос у Чансоба был немного усталым и очень удивлённым. - У тебя всё в порядке? - Да. Нет. Не знаю. Всё слишком хуёво, чтобы знать. - Что-то случилось? - Да. - Что именно, ты рассказать не хочешь? Не фоне был слышен голос Джехо, который спрашивал, кто звонил, и почему в такое время. Чансоб, прикрыв трубку рукой ответил что-то про работу и, судя по звукам, ушёл в другую комнату. - Прости. Так как насчёт поделиться? Сангюн долго молчал, пытаясь сформулировать мысль, и в итоге сказал как есть. - Хёнхо меня бросил и куда-то пропал, я нажрался и переспал с каким-то парнем, нас застукал Кёниль, и всё это в твоей квартире. - Так, минуту. Давай по порядку. Что с Хёнхо? - Он исчез почти сразу после того, как ты уехал. - Почему ты решил, что он тебя бросил? - Все в баре об этом знают. Мне вообще об этом рассказал Шихён. - То есть ты не знал, что тебя бросили, до того момента, как тебе рассказал Шихён? - Понятия не имел. - Тебе не кажется, что скорее всего они что-то напутали? - Сомневаюсь. - Сангюн. - Что? - Это всё какая-то большая ошибка. Хёнхо не мог бросить тебя. Я знаю… Мы все знаем, как он к тебе относится, и как к нему относишься ты. Он не стал бы тихо уходить. Он бы всё объяснил. - А мне кажется, что это как раз в его стиле. Тихо пришёл, тихо ушёл. И пустота между. - Но там же не пусто. Сангюн промолчал. Да. Не пусто. Там было дохрена всего. Столько всякой дряни намешано, что никакой наркотический трип не сравнился бы по эмоциональности и наполненности. И это было не то, с чем он готов был так легко расстаться. - Сангюн, пожалуйста, не пори горячку. Не слушай ребят. Не делай поспешных выводов. И не расстраивай меня. - Какие тут поспешные выводы, тут дураку понятно, что меня бросили. - Сангюн, - Чансоб вздохнул. - Ты сейчас на новый круг выходишь. Я не собираюсь потакать твоим страданиям, потому что они беспочвенны. - Ты меня дураком сейчас называешь? - Я говорю, что тебе надо успокоиться. Если хочешь, я вернусь, и мы будем искать Хёнхо. У меня достаточно связей, чтобы всё получилось. - Боюсь, что даже твои связи не смогут его вытащить, - усмехнулся Сангюн. - Если он хочет залечь на дно, он делает это играючи. - Я смогу. Но мне нужно будет вернуться. - Не надо. Отдыхай. Катайся по Европе, проводи время с Джехо. Пусть хоть кто-то счастлив будет. - Сангюн. Прекрати. - Прекрати что? - Прекрати делать вид, что ты железный. - А каким мне ещё быть? - Жаль, я не могу сейчас посмотреть тебе в глаза. Протрезвей, выспись и позвони мне завтра вечером. Когда в себя придёшь. А пока делай то, что считаешь нужным. И не верь этим дуракам. Тут явно не всё так просто. - Я постараюсь. - Я буду ждать. Спокойной ночи. - Ночи. Сангюн повесил трубку и задумчиво посмотрел на телефон. Разговор с Чансобом легче не сделал, но позволил рассосаться злобному туману безысходности, который заволок всю голову после того, как ушёл Кёниль. Жаль, что сейчас нельзя было поговорить с Хёнхо. У Хёнхо как-то очень удачно получалось сделать так, чтобы Сангюн говорил именно о том, что его беспокоило и слова складывались во вменяемые предложения. И с Хёнхо хотелось разговаривать, ему хотелось выговариваться. Пожалуй, впервые в жизни Сангюн встретил человека, которому хотелось рассказать о себе всё, даже самое дрянное, просто, чтобы знал. Вот весь я такой. Открытый. Хочешь тыкай пальцем, хочешь забирай, только делай что-нибудь, я весь твой. Сангюн закрыл лицо ладонями. Как так? Он словно грудину себе распорол и ещё бьющееся сердце вытащил, протянул, подарил, мол, забирай, видишь, я перед тобой открыт. До самой последней клеточки отдал себя всего, без всяких “но” и “если”. Жаль, что Хёнхо не оценил. Жаль, что Хёнхо не смог так же. Много этих идиотских “жаль”. Глаза мерзко защипало, и Сангюн шмыгнул носом, пытаясь сдержать непрошенные слёзы. Нет, сейчас нельзя. Сейчас нужно было вернуться обратно в бар и дожить этот идиотский мальчишник. А потом он как-нибудь со всем разберётся. За дверями квартиры его ждал, что удивительно, не Кёниль и даже не Санхёк, которому всё обломали. Его ждал Хонбин. Уже без платья, в своей обычной одежде, стоял и смотрел прямо в глаза. Ничего не говорил, только как-то неопределённо дёрнул пальцами, когда Сангюн повернул к лестнице. Видит бог, даже если бы они сейчас наперебой начали его обвинять, было бы проще. Тогда можно было бы поорать и поскандалить, перевернуть пару столов, сломать поднос и устроить истерику международного класса. А они все просто смотрели и ничего не говорили. Ни слова. И у всех в глазах читалось “мы понимаем”. Остаток мальчишника Сангюн доработал через силу, на полном автомате разливая напитки уже совершенно не трезвым гостям, которые порывались то клеиться, то самостоятельно мешать свои заказы. - Я не выйду завтра, - сообщил он Хонбину, когда гости наконец расползлись по домам. - И послезавтра, наверное, тоже. - Как хочешь. Если надо, то не выходи. Сангюн кивнул и, отвернувшись, пошагал домой. К себе домой.