Ну шути, псина

Что сказать машинисту, если каждый в этом вагоне — подозрительная вещь или забытый предмет? Она говорит, что сможет все. — Россия для грустных и для депрессивных, — сказала она. Он последний в этом сраном городе, в сраном городе, который его ест. Съедает, поглощает беспощадно изнутри. Они умрут вместе. Их закопают за подъездами пятиэтажек, рядом открою круглосуточный цветочный даже. Стоптанный Найк, продранный Томми и синяки под глазами. Когда она сказала, что любит другого, ударились об землю его небеса и тогда он выбрал: Удалить все. На его руках злостные глубокие царапины от кошачьих когтей. Которое время ему было очень плохо. Гашиш успокаивает его нервы. Когда ему не оставалось ничего больше, кроме как попробовать косяк. Это было хуже, чем она, но ему нравилось так же сильно. Он понимал, что это очень видно на камере, старался наносить косметики, которую скупал для съемок, как можно больше. На него смотрели в магазине косо, ему было все равно. Однажды столкнувшись с ужасным эффектом, он решил прекратить пытки. Он шел по лестнице на 5 этаж. Лифт не работал около двух недель и жители элитного дома приловчились сокращать путь через запасные пролеты, через которые обычно тягали мебель, ездили инвалиды и матери возили коляски. Там попросту не было ступенек. Максим знал об особенностях российских новостроек: дорого, но на совесть. Словосочетание «на совесть» как-то странно ложилось рядом с другим словосочетанием — «российский деловой портал по делам построек» Редко что-то в его стране делалось для людей. Сегодня он тащится наверх по огромным лестничным клеткам. В его голове мыслей мало, ровно столько же, как и месяц назад… … Она лежала и думала о происшедшем. Столько сил потрачено на возобновление общения с ее другом. Именно месяц назад на фестивале, во время награждения за «Самое громкое событие» ей достался микрофон. Стоя со статуэткой «Лайк за шипперство» ее тело пробивала дрожь. — Что ж, Полина, скажи нам пожалуйста, как так получилось, что из вашего знакомства получилось самое громкое событие сезона? Ради их интриги создали целую рубрику, в которой их номинировали на победу. Так же отдельно она получила «лайк» за юмор. — Это вышло случайно, — она пытается смеяться. — Зрителям достаточно всего лишь одного слова, чтобы раздуть сенсацию. — Да ну, я не верю, что такие интересные молодые люди не нашли между собой ничего общего. Это же просто невозможно! Он пытался молчать все время, глупо улыбаясь и подбивая ее к ответам. Проклятая ведущая права. Они не разные, они похожи. Ему до чертиков надоело читать на фан-артах эту фразу: «Они были одинаковыми. Словно с одной начинкой. Будто бы одну и ту же жидкость разлили по разным сосудам и заставили волноваться» Сопливая и неисчерпывающая фраза. Зачем он ее запоминал? Для чего? А сейчас она стоит как чужая, словно вообще другая химия, совсем наземная, не его. И что-то говорит, что-то неправильное. Он не разберет слов, это не столь важно. Главное, чтобы не спросили его. — То есть между вами, такими красивыми подростками нет ничего? Даже маленькой искорки? Даже когда смотрите друг другу в глаза? Совсем ничего? — докапывалась ведущая, на ее лице было поддельное разочарование и удивление. Они просто срывали программу. Их мнение и истинная сторона вопроса никого не интересовала. Людям, которые стояли за организаторами, нужны деньги. Большие деньги они собирались сделать на такой популярной теме. Они договаривались говорить неправду и только неправду. — Итак, ваше окончательное слово. Это был проект? Вы здорово хайпанули. — Нет, — она качнула головой. — Значит так вышло? — Да. Разговаривать ему больше не хотелось. Элементарно не было смысла. Сейчас ему хотелось застрелиться. Чтобы не видеть никого и не слышать всех этих расспросов. — На самом деле вы большие молодцы, хочу вас обнять, — ведущая подошла сперва к ней. — Ты что, помолчать сюда пришла? На нас смотрят тысячи и десятки тысяч людей! Они заплатили деньги за цирк! Мы должны его дать! — прошипела та. До него она просто не дошла. Зная, что за своей хорошенькой подругой он повторит все. — Неужели нет? — еще раз более настойчиво повторила ведущая. Куда делись ее эмоции? Будто бы их не было никогда. « — Нет, » — надеялся услышать он. — Да, — выдохнула она через силу. Толпа заликовала, засвистела, закричала. — Ну вот, в таком духе и продолжай, — мрачно ответила ведущая. С того времени жизнь его изменилась. — Она сказала искренне, ее не могли заставить. — Могли. — Интонация другая. — Ты знаешь все ее интонации? И что вы думаете? Он снова говорит со своим сознанием. — Да. — И ты уверен, что эмоции неподдельны? — Я видел ее, когда мы сходили со сцены. Когда продолжалось вручение, а затем фотосессия, она ушла. Сказала мне пару слов о том, что устала и не хочет на фото выглядеть странно. Нас вынуждали улыбаться. Да нас наградили за какую-то чушь! — Ты уже не признаешь свои чувства и ощущения, — с иронией заметило сознание. — Забываешь все, тебя поглощает чужое мнение. — Так ты за кого? За меня или за других? — Ты словно наркотик употребляешь другие термины, стараясь увести себя от ключевого момента: она все-таки сказала правду, раздулся еще больший «скандал» и тебе это нравится… … Она изучала потолок все тщательнее. Друг сказал, что уйдет. Уйдет и не будет мешать. Слезы, сопли, истерики и боль. Но, черт возьми, это никому не интересно. Уже месяц на ее столе стоят две статуэтки. Припадают пылью. Полина не считает нужным протирать их. За юмор. Юмора в ее жизни хоть отбавляй. Вся жизнь сплошной КВН. Иногда смахивает на дешевый «Comedy club» Ее жизнь не завершена еще, не надо так низко флексить. Почему все так вышло? Даже забавно, маленькая утечка порождает большой взрыв и грандиозные планы покрываются трещинами. Ей страшно оставаться дома одной. Его подписчики ненавидят ее. Потому что так получилось, ей самой уже стыдно за свои поступки. За то, что она позволила совершить и себе, и ему. — Больше этого не повторится! — твердо решила она, а затем, спустя несколько часов, снова смотрит его ленту, истории, опубликованные в качестве рекламы чертовых суш. У него нет эмоций таких, как были раньше. Реклама сухая, напряженная. Но он все равно снимает. Просто чтобы было. Как он не может забыть? Прошел месяц с момента их последней встречи, пора вычеркнуть наконец. Они, видимо, вылиты из одного олова. Банальный страх перед ровесниками, которые настроены враждебно. Страшно ходить по улице… Звонок в дверь прерывает ее мысли. Кто это может быть? Родители будут только вечером. Она ползет к двери. Чувство страха присутствует по большей части из-за неизвестности. Он долго и упорно нажимал на кнопку звонка. — Привет, — тихо сказал он, когда за дверью послышалось неуверенное «Кто там?» — Я… — и в момент отняло дар речи. Холод пробежался по их спинам одновременно, только от разных факторов. Щелкнул замок и она потянула за ручку. — Привет. Неловкое молчание. — Я… я хотел бы просто поговорить. Она кивнула. — О том, что случилось. Она кивнула. — Я войду, — он сделал шаг навстречу. Она лишь кивнула и отступила, открывая проход. Кто прописывал им диалоги? Кто писал сценарий и подсказывал слова? Иногда складывалось впечатление, что их жизнь, взаимодействие между ними и другими людьми это один большой и длинный надоевший сериал. И уже давно хочется вылезти из паутины, сплетенной временем — Что-то случилось? — Нет, просто хочу зачитать тебе кое-что, — он прошел в гостиную, не снимая обуви. — Например? — она закрыла глаза на нелестное поведение. Он вынул из рюкзака сложенные в несколько раз листы. …«Дорогой Макс, Мы — самое дорогое, что у тебя есть. Ты сам не раз это повторял. Сейчас видимо многое изменилось. Мы все из разных городов: Москвы, Нижнего Новгорода, Саратова, Саранска, Одессы, Львова, Днепра. Каждый твой подписчик чувствует тебя, знает и любит. Каждый из нас радовался за тебя очень сильно. Я живу в Питере и пишу тебе от всех своих друзей. Одни сперва расстроились, а затем поняли, что она не оставит тебя просто так, не сделает что-то не так. Я уверена, что ей удастся сделать тебя счастливее. Мы желаем счастья. Искренне надеюсь, что ты не забросишь любимое дело после того курьеза на вручении премий. Счастья, взаимопонимания и любви, твоя большая семья…» — Это я нашел в почтовом ящике. Конверт лежал месяц. Она стояла, опустив взгляд. — А что там? — она показала на остальные листы. — Арты. Прошел месяц с момента их последнего разговора. Сегодня они сидят на белом диване и молчат. — Зачем ты прочитал мне это? — Чтобы прояснить цель моего визита. — Я ничего не поняла, — выдает она как защитную реакцию. — Ты все понимаешь, — мрачно отвечает он. — Не делай вид, что это сложно для восприятия. — Я… — Тебе сказать твой пароль на телефоне? — он идет в наступление. — З-зачем… — по ее спине пробегают мурашки. — У меня тач-айди. — Кроме отпечатка iPhone требует пароль. Я знаю его. — Ну? — она думает, что он прошляпит. — Моя дата рождения, — деловито выдает он. — Н-нет, — дрожащим голосом пытается изобразить смешок. — Да ты ничего не знаешь обо мне! — Еще скажи, что мы слишком разные… — он опускает голову на руки и глядит в пол. — Да, — она выдыхает тяжело и шумно. — Ошибаешься. Ей всегда снятся танцующие люди. Они окружают ее, зазывают к себе. Это чрезвычайно странно. Все ее мысли крутились около одних тем. Черт побери, что было тогда? До вручения премий. Говорила спасибо за дни, уточняла все неточности. — Меня невозможно любить. Любви нет, — сказал как-то он. — Я не против, — засмеялась она. — С чего ты взял, что я претендую на что-то? Мне тем более рано думать о высоких чувствах, — она пыталась кидать слова небрежно, но это оказалось сложнее. Каждая фраза выходила сдавленной и не естественной. — Ты однажды сказал, что любви нет, а сейчас хочешь доказать обратное? Что за бред? Этого и вправду нет. Люди просто хотят так думать, хотят думать, что любят, а на деле ведь им просто нравится временно находится рядом с кем-то. — Все твои рассуждения пустые. — Ты беспокоишься за свою репутацию? Не волнуйся, никто ничего не узнает. Давай забудем все как страшный сон. — Да? — он недоверчиво поднял бровь. — А зачем ты рассказала подруге всю тайну своего рабочего стола? На каком компьютерном ты монтируешь? — Какая разница?! — огрызнулась она. — Если ты ставишь между нами прочерк, зачем что-то вспоминать? Это было чрезвычайно необычно. Странные ощущения были у нее по утрам. Ей снились сны, от которых хотелось рыдать. Но это было сущим пустяком. Почему-то казалось, что танцующие люди преследуют ее в реальности. Словно она видит бродячий цирк. Она видела во сне гимнастическую пирамиду, в которой участвовала сама. Находилась на самом верху, словно она сама воздушная гимнастка. Каким образом в ее сне один человек держит на спине еще троих? Сверхсилу и сверхспособности она видела в своих чудо-снах. Казалось бы обычное ночное видение, выбросить и забыть, но нет. Ей снится взаимодействие с ним. Страшное обращение. В ее снах он холоден и безразличен с ней. Она сидит на лавке посреди детской пустующей площадки. Вокруг только песок. Это образно называют площадкой для игр, в реальности это огромный туалет для бездомных животных. Около нее лежат какие-то вещи, на которые она не обращает внимания. Он же в свою очередь не обращает внимания на нее. Прямо около носа летают бабочки. Она помнит только их и его силуэт перед собой. Теперь она и хочет забыть все, как этот страшный сон. Для нее страх быть забытой. Бабочки символ души, бессмертия, возрождения и воскресения, способности к превращениям. «Я терпеть не могу эти аллегории! В моей жизни происходит слишком много каверзных ситуаций из-за этой близости.» — Пароль 2509, — наконец заговорил он. Комната выныривала из полумрака. Наконец солнце решилось показать им лица друг друга. Смятение коснулось ее физии. На самом деле в этом не было бы ничего сверхъестественного, если бы слова не были правдивы. — И что? — холодно заметила она. Все чувства словно высосали, выкачали. Внутри бродил ветер. Она ощутила в один момент прилив жара, затем холода, затем дрожь и снова пустота. В пустой квартире они были вдвоем, но местами казалось, что эта площадка многолюдна и становилось неуютно. Разговор не клеился. — Это дата моего рождения, — он сделал акцент на третьем слове. — Из-за неприязни ко мне ты поставила ее на свой телефон? — он приподнял бровь. — Кто сказал, что я испытываю неприязнь? Возможно это не так. — Ключевая фраза «возможно нет». — Еще не сказано последнего слова. Безудержные эмоции в крови — безобидное переживание. — Знаешь, мне никогда не было так тяжело. Сейчас было поздно думать о случившемся. Она прикрыла глаза, чтобы спрятаться от разговоров, от проблем, от людей. Сейчас-сейчас, еще секунду, она поднимет веки и все будет отлично. Рядом с ней не будет этого человека. Он уйдет, растворится как марганцовка в воде, только останется осадок… Эти мысли набатом били по сознанию, и с каждым таким новым ударом ее затягивало в пучину скользкого страха. — Признайся, что ты сказала правду на вручении. — Нет, меня вынудили. — Но твоя интонации говорила о другом. Она взялась за голову и тихо произнесла: — Мне тяжело. — Кто сказал, что будет легко? — и правда, он был прав. — Однако пойми, что я все вижу. — Ты сам виноват во всем, что случилось. Я могла бы скрывать все, что чувствую, если бы не ты и твои расспросы. Мертвая умиротворенность вытесняла стеснение. Они живут как по сценарию, но, а кто решился написать слова? Кто прописывал диалоги и ставил движения? Тени плавно всплывали с февральского смога, понемногу осень брала верх. Она любит совсем другого? Нет, выхода больше нет. Небеса вернулись на прежнее место. Знаешь, режиссер жизни, выходи из кулис. Его больше нет дома, дома в городе, который его ест… «Название придумаю потом» Посидим на скамейке, Посидим и покурим, Ты зажжешь, а я кольца пущу в небеса. Мы говорили, мы обещали, Что будем вместе с тобой до конца. За душой ни рубля, на счету ни копейки, Внутри посдыхали давно канарейки, А я не пущу соловья к себе в душу, Он смерть принесет, порядок нарушит, Разрушит пределы мечтаний. Кругом идиоты, кругом дипломаты Живут-существуют, с ума сходят, платят Огромный налог небесам. И голос твой тихий, твое шумное эго, Слова и поступки, И это, и это, Не заменят другие, не заполнят чужие, И тени иные, поступки другие Будут в самый раз не мне. Свои чувства я выскажу письмом, Ты не будешь задерживаться больше, Я название придумаю потом, Чтобы видеть тебя подольше… (BraVo 2017)