Осколки

Таймлайн: примерно полгода после «Реки» Бегая по Истоку в поисках подходящего подарка Нина чувствовала себя Деллой из рассказа «Дары волхвов». С той только разницей, что волосы не продать. Не жалко ни капельки, пусть хоть налысо обреют, только много денег за среднестатистическую не слишком длинную русую шевелюру всё равно не выручишь. А Ракун в итоге будет ржать, пока всё обратно не отрастёт. Да и после этого тоже не раз припомнит. В общем, глупо получится. А в остальном — ситуация просто один к одному. Праздник на носу, идей никаких, и денег в кармане какие-то смешные копейки. Двадцать крон. Со стороны могло показаться, что маги в деньгах не нуждаются. Ракун, например, действительно не нуждался. Неплохая зарплата, курьерские подработки, доход от сдачи особняка в аренду – живи и радуйся, не зная проблем. Алине тоже повезло: все средства родителей теперь лежали на её счету. Весьма неплохая сумма. Обнаружив это, девчонка ушла в отрыв – накупила шмоток, книжек, красивых тетрадок, целую обойму разноцветных лаков для ногтей, ещё какую-то модную подростковую ерунду… и тут счастье вдруг закончилось. Оказалось, на трату наследства существует ежемесячный лимит на ближайшие три года. Видимо, кто-то подстраховался. В любом случае особого недостатка в средствах Алина не испытывала, но при мысли о том, чтоб просить денег у собственной племянницы, Нина чувствовала стыд пополам с возмущением. В конце концов, она взрослый человек! Неужели сама на жизнь не заработает? Но пока что не получалось. Учёба отнимала всё время и силы, какая уж тут работа?! К счастью, иномирским жителям в школе платили стипендию, пусть и небольшую, и давали бесплатное место в общаге. Правда, на общую казённую комнату Ракун презрительно фыркнул и щедрым жестом оплатил из своего кармана две частных, гораздо более комфортабельных. Жить стало лучше, жить стало веселее, но расходов из-за этого только прибавилось, потому что в корпусе с платными комнатами даже общей кухни не было. Видимо, считалось, что те, кому по карману подобная роскошь, сами готовить всё равно не станут, предпочтя питаться в столовых и кафе. И даже злиться не получается, ведь магос действительно хотел как лучше. А в результате — несчастные двадцать крон под конец месяца. И что на эту мелочь купишь? Можно было, конечно, вообще ничего не покупать. Даже и повода-то для подарка особого не было. Но почему-то вдруг захотелось сделать Ракуну новогодний сюрприз. Точнее, не новогодний, а Йольский. Новый Год в Истоке праздновали весной, Рождество не праздновали вообще, но нехватку зимних праздников вполне восполняло зимнее солнцестояние. Как и все подобные даты, этот день считался вполне официальным выходным, так что накануне настроение у местных было приподнятое. К самой длинной ночи готовились: украшали дома, заборы и деревья магическими огоньками (в центральных районах) или блестящими бумажными звёздами (во всех остальных), выставляли в окна свечи, рисовали на стёклах снежинки — в общем, всё как на родине, разве что без обязательных ёлок, оливье и мандаринов. Мандарины Нина, не удержавшись, купила сама — целый килограмм, два местных фунта. А ведь можно было немного сэкономить, чтоб не чувствовать себя сейчас такой унизительно нищей. Но кто ж знал! В довесок к финансовым трудностям шли этические и эстетические. Понятно, что дарёному коню в зубы не смотрят, но всё же хочется, чтоб подарок пришёлся по душе, а не занял почётное место в недрах пыльной кладовки, в куче таких же ненужных безделушек. А что купить за копейки? Арфактумы стоили ожидаемо дорого, а на боевые ещё и разрешение требовалось. Дарить очередную чёрную рубашку в дополнение к ещё десятку таких же — смысла нет. Ракун их всё равно не различает, вытаскивает из шкафа наугад ту, которая ближе висит или выглядит менее мятой. Всякие гели для душа, бритвы и носки — это даже не смешно. Хуже только шампунь с запахом корицы. Что ещё мужчинам дарят? Кошелёк, ежедневник (как будто этот енот ими вообще пользуется!), кольцо-печатку с инициалами, серебряную подвеску, простую, но непременно символизирующую что-нибудь важное... Нина хмыкнула, потому что сбережений хватило бы разве что на шнурок для подвески. И он, кстати, пришёлся бы очень к месту, потому что тот кусок верёвки, на котором Ракун таскал свою связку арфактумов, уже давно годился только на то, чтоб обвязать мусорный пакет перед тем, как отнести на помойку. Сбоку, как по заказу, мелькнула вывеска «Фурнитура», и Нина решительно свернула в магазин. Если уж с приличным подарком не ладится, то пусть будет хотя бы полезный. А на оставшиеся деньги можно тортик купить! Кроме, собственно, фурнитуры, в магазинчике продавались ещё и недорогие сувениры. Те самые подвески, символизирующие всё подряд (не серебряные, конечно), кожаные браслеты с тиснением, кружки-ложки, декоративные тарелки, брелочки… и, внезапно, костяная фигурка енота – совсем крошечная, с полпальца размером. Но даже при таких габаритах была различима каждая чёрточка: недовольный зверёныш злобно скалился, топорщил шерсть и тянулся миниатюрными лапками к чему-то неведомому так, будто хотел это неведомое задушить. - Какая прелесть! – искренне выдохнула Нина. - Мне тоже нравится. А все говорят, что страшный, - с готовностью поддержала диалог молоденькая продавщица. – Ручная работа, между прочим. Уникальный экземпляр, нигде таких больше не найдёте. Если верить этикетке, енот стоил всего десять крон, не дороже фунта мандаринов, так то в ручную работу и уникальность верилось слабо. - Тогда в чём подвох с ценой? Пару нулей дописать забыли? - Да он подержанный и побитый немножко. Вот, сами смотрите. Девушка развернула фигурку, и Нина увидела глубокую трещину, бегущую по спине енота. На части статуэтка вроде бы не разваливалась, но смотрелась всё же не очень эстетично. И знакомо. Очень знакомо. Как раз так – от плеча до поясницы – тянулся один из самых жутких шрамов на спине Ракуна. - Беру, - решила Нина. – И шнурок кожаный, чтоб покрепче. И, кстати, если пропустить этот шнурок в скрюченные енотьи пальчики, то можно и как подвеску таскать. С глубоким символизмом, ага. - Я уж думала, его никогда не купят, - созналась продавщица. – Он у нас с самого открытия магазина стоит. Тут раньше лавка старьёвщика была – вот от него в наследство и остался. Теперь скучать по этому зверю буду. Хоть и страшный, а почти родной. Не переставая болтать, девушка уложила покупки в бумажный пакетик и отсчитала сдачу. На торт, конечно, уже не хватит, но на пару пирожных – вполне. Как раз Ракун утром вернётся – и будет ему праздничный завтрак. Йольская ночь оказалась не только самой длинной, но и самой холодной за последние дни. Окна покрылись морозными узорами, а реку затянуло льдом, только в некоторых местах ещё остались небольшие проталины. Сейчас над ними клубился туман, но далеко не такой густой, как обычно. Не магия, а так, пар над кастрюлькой. Официальные паромы между мирами отменили ещё на прошлой неделе. Ракун перед отъездом уверял, что до того, как лёд полностью встанет, осталась куча времени и в ближайшие дни вполне можно успеть пробраться куда угодно, — но вдруг прихвастнул? А если и нет, мало ли, где этот енот мог задержаться. Работа-то непредсказуемая, а сам магос – и того хуже. Нина вгляделась в небо, пытаясь сообразить, начался ли рассвет, но увидела только плотный слой серых туч, из которых сыпались мелкие колючие снежинки. Одна, конечно, немедленно попала в глаз. И ещё одна упала рядом, слепила ресницы. От попытки вытереть глаза стало только хуже: одна из ресниц упёрлась острым концом в веко, и вытащить её никак не получалось. И уж точно не стоило пытаться это сделать в шерстяных перчатках! А если снять — руки мёрзнут. - Чего ревёшь, женщина? – гаркнул Ракун прямо в ухо, неслышно подкравшись со спины. Нина от неожиданности вздрогнула всем телом, заехала себе пальцем в глаз, зато ресница наконец-то выпрямилась и вернулась на законное место. - Не реву! Тебя жду! - Оно и видно. – Ракун осторожно вытер с лица подруги одинокую слезинку. Руки у него были горячие, словно и не зима на улице. И сам он был весь какой-то разгорячённый, взъерошенный. Как будто не на лодке плыл, а нёсся сломя голову. – Могла бы и не дождаться, кстати! Я чуть ниже по течению причалил, там такая заводь удобная, долго не замерзает. Хорошо, что вообще догадался в эту сторону посмотреть. Заводь Нина знала. До неё было метров триста по прямой, через сугробы. А если по нормальной дороге, петляющей вдоль берега, то в разы больше. Значит, оттуда и прибежал. И как только разглядел с такого расстояния! И даже слёзы эти дурацкие как-то разглядел, иначе бы спокойно дошёл, а не мчался как сумасшедший. Хотя разве же он когда-нибудь признается, что именно из-за этого мчался? - Ладно, пошли. – Магос привычным жестом ухватил Нину за руку и потащил за собой. Только почему-то не домой, а совсем в другую сторону. - А куда мы? - Завтракать. Я голодный, как стая диких рогачей в зимнем лесу. - Дома пирожные ждут, между прочим. - Мясо, женщина! Мясо! Иначе я откушу твой замёрзший нос. Или ухо. А по какому поводу пирожные? Что празднуем? - Так Йоль же! И ещё у меня для тебя сюрприз. - Сюрприз, который стоит того, чтоб рыдать утром на берегу? – Ракун ощутимо напрягся. - Да не рыдала я! Просто снежинка в глаз попала. И ресница. - То есть это хороший сюрприз? - Не знаю, - смутилась Нина. За спонтанную идею с подарком вдруг стало стыдно, да и за сам подарок тоже. Мало того, что безделушка копеечная, так ещё и побитая слегка. Символизм символизмом, но разве можно испорченные и подержанные вещи дарить? - Может, тебе и не понравится. Даже наверняка не понравится, и ты скажешь, что глупость это всё, и разочаруешься во мне отныне и навсегда, но мне показалось… В общем, мы уже полгода встречаемся… Можно сказать, даже живём вместе. И это должно было когда-нибудь произойти. Я не планировала, честное слово, оно случайно получилось. Почему-то это сумбурное объяснение только сильнее встревожило магоса. Он даже остановился, развернул Нину лицом к себе и внимательно на неё посмотрел. Взгляд у него был странный и как будто бы даже испуганный. - Так, женщина! Ты же не хочешь сказать, что… эм… что ты... И только тут до Нины дошло, как это всё выглядит со стороны, и что именно Ракун успел себе вообразить по маловразумительным обрывкам фраз. - Да подарок это! Просто подарок! Сувенир! - торопливо выпалила она. - Я за полгода тебе ни разу ничего не дарила! - А-а-а… - очень многозначительно протянул магос. И, развернувшись, двинулся в прежнем направлении. И, возможно, тень так упала, или блики от разноцветных уличных фонарей, или просто игра воображения, - но перед тем, как Ракун отвернулся, Нине на мгновение показалось, что он выглядит разочарованным. Найти приличную еду в такую рань было не так-то легко: бары уже закрылись, кафе и рестораны ещё не открылись. В итоге Нина и Ракун отогревались в круглосуточной привокзальной столовой. Внутри оказалось неожиданно уютно и совершенно безлюдно: с прекращением навигации порт практически вымер - ни пассажиров, ни работников. - Просто сувенир, значит? – на всякий случай переспросил магос после очередного глотка горячего чая. - Ну да. – Нина нащупала в кармане фигурку енота. – Я знаю, что у вас на Йоль подарки не дарят, но почему-то захотелось сделать приятное. - Вот и мама говорила, что никто не дарит, а ей хочется. И вечно приносила мне и Ри какую-нибудь ерунду. А я злился, что ему книжки, как взрослому, а мне игрушки. Дурак был. Нина промолчала. Она уже давно усвоила, что если Ракун начинает вспоминать про семью, то лучше молча слушать, а не пытаться влезть с вопросами и уточнениями. Одно неловкое слово – и магос прервётся и снова запихает настоящего себя куда-то внутрь, под толстый слой дурашливости, грубости и ехидных ухмылок. А если сидеть тихо — то, может, и решится рассказать что-нибудь ещё. - В последний раз вообще глупо получилось. Мне подарок настолько не понравился, что я его разбить попытался. И разбил бы, наверное, но Ри помешал. Поймал и надавал подзатыльников. Сказал, что я ничего не понимаю. А я и правда не понимал, но очень хотел доказать, что понимаю. Решил, что надо маме на день рожденья такой подарок сделать, чтоб все обзавидовались. Настоящий, взрослый подарок, не безделушку какую-то. Из копилки все деньги выгреб, ещё и часть игрушек старьёвщику продал. Ту, недобитую, тоже. И всё зря. Ракун замолчал и уставился в чашку с таким видом, словно пытался найти в своём отражении ответ на главный вопрос вселенной. Отражение колыхалось и кривовато скалилось в ответ. - Не купил? – не сдержалась Нина. - Купил. Только подарить не успел. Она до дня рождения не дожила. Теперь разбавить паузу вопросом уже не получилось бы, а банальное «Ты не виноват, что она умерла» обычно вызывало у магоса только раздражение. Он считал, что виноват. Точка. Единственный способ поддержки, который работал в этой ситуации, - ненароком коснуться, прижаться, дать понять, что ты рядом и всё понимаешь, - отпадал потому, что для этого пришлось бы перегнуться через столешницу, тарелки, чайник и веер бумажных салфеток. Какое уж тут ненароком! Ракун пришёл в себя сам. Тряхнул головой, рывком выдернул из-под ворота связку арфактумов и снял со шнурка тонкое колечко. Дешёвое, медное, местами позеленевшее и царапанное. - Раз уж у нас тут праздник и обмен подарками… Держи. У Нины глухо бухнуло сердце от догадки. Просто так с собой женские кольца не носят, особенно такие. - Это… - осторожно начала она. - Это то, что я когда-то считал настоящим взрослым подарком. Можешь не надевать, но просто… пусть оно будет у тебя. - Я не могу его взять. - Забирай, сказал. - Ракун чуть ли не силой вложил кольцо Нине в ладонь и обхватил сверху, не давая выкинуть или отложить. - Не ахти какая ценность, конечно. Я даже не уверен, что размер нужный. И… ты что, опять ревёшь? В этот раз почему? Нина и сама вряд ли могла объяснить, почему. Но каждый раз, когда Ракун говорил о матери, у него становилось такое лицо, словно он и рад бы заплакать, но не может, и поэтому упрямо делает вид, что всё нормально. И сейчас Нина плакала не за себя, а за него. За все его нерастраченные слёзы, несказанные слова и неврученные подарки. Навзрыд. - Ну всё, прекращай! Что мне сделать, чтоб ты успокоилась? Поцеловать тебя, или что? - Не надо, я уже всё. – Нина потянулась за своей чашкой, обнаружила, что в ней пусто, и залпом допила остатки из ракуновской. Ещё раз посмотрела на лежащее в ладони кольцо. И решительно выставила на стол фигурку енота. В воздухе повисла очередная пауза. В этот раз не траурная, а нерешительно-восторженная. Так ребёнок молчит при виде чуда, боясь его спугнуть. - Где ты его взяла? - наконец выдавил Ракун. - Там, где ты оставил. В лавке старьёвщика. Правда, там сейчас магазин с фурнитурой. - Боги… Так это правда он? Не просто такой же, а тот самый? - Магос осторожно провёл пальцем по трещине на спине фигурки. Потом встал, подошёл к Нине и так же осторожно прижал её к себе. - Как ты вообще его нашла? - Случайно. За шнурком зашла. Кстати, вот. - Нина выложила на стол покупку. - Перевесь свои сокровища, пока старый совсем не перетёрся. - Но… Ты же не могла знать, да? Никто эту историю не знал. Почему ты вообще его купила? - не унимался Ракун. - Он на тебя похож. Да и… - Нина на секунду задумалась, стоит ли признаваться, но приступ откровенности, видимо, оказался заразным. - Больше всё равно ни на что денег не хватало. Новая пауза длилась не слишком долго и закончилась привычным хохотом магоса. - Женщина, ты неисправима! - отсмеявшись, заявил он. После чего вернулся на место и начал неторопливо перевешивать магические побрякушки со старого шнурка на новый. - Почему ты раньше не сказала, что тебе нужны деньги? - Да у меня есть. Просто иногда кончаются. Несколько дней до стипендии дотерпеть — и снова всё нормально будет. - Выхухоль, - рыкнул Ракун, явно сдерживаясь, чтоб не выразиться покрепче. - Сколько можно объяснять, наследство Алины — это и твои деньги тоже! - Это деньги твоего брата. - И твоей сестры. Знаешь, что такое семейный бюджет? - И много она успела туда вложить за несколько месяцев работы на полставки? Нет уж, Алинкины — значит, Алинкины. - Не хочешь Алинкины — бери мои. Проблем-то! - Ты и так комнату мне оплатил. И одежду купил. И ещё всякое… Чем ещё продолжить перечисление, Нина так и не придумала, поэтому многозначительно развела руками. - Ладно. - Магос ухмыльнулся как-то слишком уж ехидно, явно предвкушая каверзу. - А свои деньги тоже не возьмёшь? - Что значит «свои»? - искренне удивилась Нина. - Стипендию я потратила, говорю же. - «Свои» - значит твои! Хоть бы для приличия спросила, где я был. - А смысл? Наверняка же по работе мотался, а там куда не плюнь — сплошные военные тайны. А если не тайна — сам рано или поздно расскажешь. - Вот и рассказываю. Не по работе. Я сдал твою квартиру. Если бы Нина задалась целью считать то и дело возникающие в разговоре паузы, то заметила бы, что это уже пятая. Но сейчас голова была слишком занята другими мыслями. Про квартиру, так легкомысленно оставленную на произвол судьбы, иномирянка иногда вспоминала, но в основном в контексте «А вдруг там прорвало трубу и затопило соседей?» или «Интересно, на нас уже подали в суд за неуплату коммуналки?». О том, чтоб заранее продать или хотя бы сдать в аренду старенькую хрущёвку, Нина даже думать боялась, чтоб не сглазить. А потом, после переезда, просто махнула на прошлую жизнь рукой. Закончилась — и хорошо! - Как ты вообще до такого додумался? - удивлённо спросила она. - Ты ключи выронила во время превращения, а я подобрал. Ну и наведывался туда иногда, чтоб проверить, как дела. Кактус твой несчастный полить, например. Он, кстати, цветёт. Как-то раз столкнулся с твоей соседкой, у неё дочка замуж вышла, муж из какой-то глухомани, ребёнок на подходе, жить негде, денег не хватает… Стандартная история. Вот я их и пустил поквартировать чуть дешевле, чем остальные просили. Вчера вот оплату за два месяца забрал. Эти-то деньги ты возьмёшь, надеюсь? - Так ведь в Истоке другая валюта. Зачем мне здесь наши рубли? - Вот вроде умная женщина, а такая дура! Можно у вас купить на них, например, золото, а здесь его продать. И дальше тратить на своё усмотрение. - Это будет контрабанда и подрыв государственной экономики. - Ничего экономике от тысячи крон не сделается. Забирай. Магос с грохотом опустил на стол кошелёк. Нина нерешительно потянулась к нему, но в последний момент отдёрнула руку. - А если… - Нос откушу! - пригрозил Ракун. Пришлось брать, что поделать. Нос-то жалко! Костяной енот взирал на это с одобрением. Магос — с усмешкой. Нина убрала вырученные деньги в сумку, улыбнулась и крепче сжала в ладони кольцо. Его убирать совсем не хотелось. Конечно, это совсем ничего не значило. Просто старый предмет, никакого символизма. Была бы на его месте серёжка или какая-нибудь шпилька — ей бы шпильку отдали. Но всё-таки… - С праздником, выхухоль, - улыбнулся Ракун. - С праздником, зараза ты полосатая, - ответила Нина. А шестую паузу в разговоре никто из них не заметил, потому что её целиком занял поцелуй.