Осколки

Силь ненавидел в жизни две вещи: гладить рубашки и разбирать документы. То есть, конечно, ненавидел он гораздо больше вещей (да и саму жизнь в целом не слишком любил), но с рубашками и документами приходилось сталкиваться почти каждый день, и оттого они с каждым разом бесили всё больше и больше. Сегодня — особенно. Впрочем, сегодня его вообще всё бесило. Например, очередное письмо, вытащенное наугад из стопки с корреспонденцией. С требованием зайти в минфин на заседание по распределению бюджета. Которое началось час назад. И добираться туда полчаса, не меньше. В общем, можно уже не торопиться, опять финансирование на следующий год урежут (теперь ещё и на законных основаниях). - Лиза, зайди! - крикнул Силь. Девчонка появилась быстро, словно специально за дверью караулила. - Да, господин полковник? - Неужели так сложно запомнить, что все бумаги должны лежать по порядку важности? Срочные — сверху! А лучше вообще отдельной стопкой. - Откуда я знаю, какие из них срочные? - растерянно пробормотала Лиза. - Обычно на них так и написано - "Срочно"! - Чаще на них написано "Секретно"! Подразумевается, что я должна вскрывать конверты, чтоб узнать содержание? - Не вздумай! - прозвучало, наверное, слишком резко. Девчонка вздрогнула, отступила на полшага и вцепилась обеими руками в правую косичку, как в оберег. - Головой надо думать! Ясно же, что личное письмо от министра финансов важнее, чем служебная записка от Ракуна, которую всё равно писала Сандра. - Записка там тоже есть. Две. Одна с просьбой выделить из хранилища какой-то арфактум, а вторая — с сообщением, что господин Эллерт его уже сам взял. И разбил. - И узнаю я об этом только сейчас? - Обе записки лежат у вас на столе уже вторую неделю. Когда я пыталась передать их вам лично, вы отмахнулись и сказали, что заняты. - Лиза говорила тихо, но твёрдо. Упрямства ей было не занимать. Обычно Силю это нравилось, но сейчас почему-то безумно раздражало. Сейчас его всё раздражало. - Надо было лучше пытаться. Ирма же как-то умудрялась… - Он развернулся к шкафу — и раздражение немедленно вскипело с новой силой. Потому что форменную рубашку начальник разведки не надевал уже месяца три, и выглядела она… ну, как любая другая рубашка, которую не надевали месяца три, а перед этим зашвырнули подальше, чтоб не попадалась на глаза и не навевала дурацкие воспоминания. Это была другая рубашка. Не та. Ту проще было выкинуть, чем отстирать от крови. Он и выкинул, но новая была точной копией предыдущей, как, в общем-то, униформе и положено. Прикасаться к ней не хотелось. Надевать — тем более. Особенно сегодня. Но на официальные мероприятия положено приходить в форме. Дурацкое правило! Далась им всем эта форма?! Далось им это заседание? Почему именно сегодня?! - Как же я тебя ненавижу! - в сердцах буркнул Силь. Обращаясь к рубашке, конечно. Или к заседанию. Или к минфину. Или к отметке в календаре. - Извините, - всхлипнула Лиза. Конечно же она приняла слова на свой счёт. Силь мысленно выругался. Слёзы он тоже ненавидел. И глупых девчонок, которые не умеют их сдерживать. Ирма, например, умела! В ситуациях, когда другие огорчались, обижались или скулили от усталости, она злилась и действовала. И горе тому, кто в этот момент попадался ей под руку. Даже начальнику. Тому самому начальнику, который ненавидел гладить и вполне закономерно решил однажды спихнуть эту обязанность на кого-нибудь другого. * * * - Погладь, - велел он, швырнув в Ирму скомканную рубашку. Девушка лениво проследила за полётом и в последний момент шагнула в сторону, позволяя рубашке шмякнуться на пол. - Я секретарь, а не служанка. - Вот именно! Ты мой секретарь, и должна выполнять мои указания и облегчать мне работу. Поэтому погладь чёртову рубашку, пока я занимаюсь своими делами. - Терпеть не могу гладить. - Ирма спокойно развернулась, вернулась за стол и открыла папку с какими-то документами. - Уволю! - рявкнул Силь. Попытался рявкнуть, но в последний момент всё же смягчил интонацию. Потому что прекрасно понимал — это не та угроза, которую он готов привести в исполнение. И, главное, Ирма тоже прекрасно это понимала. - Премии лишу и в отпуск не отпущу! И всю косметику повыкидываю. Воняешь вечно своими лаками и духами на весь кабинет. - Исключительно в свободное от работы время. Не так уж часто оно и бывает. - Госпожа Рив, в договоре чётко указано, что ваши должностные обязанности не ограничиваются делопроизводством, а включают в себя так же выполнение поручений руководителя. Можете перечитать, если забыли. Так вот, поручение: погладьте мою рубашку. Ирма встала. Стиснув зубы и чеканя шаг дошла до шкафа, достала утюг, шёлкнула рычажком, запускающим нагревающий арфактум. Одним движением сбросила со стола на пол половину папок и карандашей, освобождая место. Подняла злополучную рубашку, встряхнула её, кинула её стол. И припечатала сверху утюгом. Силь смотрел на это как заворожённый. Даже не моргал, пока от ткани не запахло палёным. А потом и от стола. - Терпеть. Не могу. Гладить, - с напором повторила Ирма. - Можете увольнять. Это была, конечно, месть. Мелочная, злая месть за произошедший накануне разговор, где он чётко обозначил границы их отношений. Начальник и подчинённая — и всё, ничего кроме. Ирма спокойно приняла это к сведению. Настолько спокойно, что любой бы заподозрил неладное, но Силь как-то проглядел. Понадеялся на адекватность самого лучшего и незаменимого секретаря, и совсем забыл, что она в первую очередь — человек. Надо было что-то сказать. Совершенно необходимо было что-то сказать, но Силь молчал и с болезненной ясностью осознал, что если случайно ошибётся со словами или интонацией - утюг полетит в него. Всё ещё горячий, между прочим. - Извини, - выдохнул Силь. - Паршивый из меня начальник. - Нормальный. Бывают и хуже. - Ирма выключила утюг. Должно быть, это означало, что извинения приняты. Или хотя бы услышаны. - Уволите? - И останусь наедине со всем этим бардаком? Нет уж, даже не надейся! - Я стол испортила. - Ерунда, новый закажем. А вот с рубашкой сложнее… Я в чём должен сейчас на заседание Совета идти, а? - Получилось как-то очень жалобно. Наверное, потому, что на самом деле идти никуда не хотелось. - У вас полный шкаф одежды, - ответила Ирма. Тоже почему-то жалобно. И не понять, кого жалеет: шефа, себя, рубашку или стол. - На некоторые мероприятия положено приходить в форме. - Когда это вам было не наплевать на условности? - Например, сегодня. У нас в бюджете дыра размером с катакомбы, своими силами мы её за двести лет не закроем. А унижаться перед министерством финансов я предпочитаю в официальной одежде. - Простите. Могли бы сразу объяснить нормально. - И что, ты бы тогда гладить полюбила? Ирма пожала плечами. Вздохнула. Остыла она гораздо быстрее утюга, тот всё ещё дышал жаром. - Я могу… ну… как-то помочь? Если ещё можно как-то помочь… - Да чем ты тут поможешь? - Подпалина находилась в таком неудобном месте, что даже мундиром не скрыть. Проще уж добежать до склада, выпросить у них новую рубашку. Которая, конечно, тоже будет не сильно глаженая, но всё-таки целая. - Хотя… Ладно, раздевайся! - Что? - ошарашенно переспросила секретарь. Причём сначала к пуговице потянулась, а потом уже переспросила. - Раздевайся, - повторил Силь. Женская форменная рубашка от мужской различалась разве что размерами. То есть, в случае Ирмы и её шефа, не различалась вообще. - Махнёмся на пару часов. Накинь пока что-нибудь моё, можешь даже не возвращать. А я твою завтра принесу. Постираю, поглажу и… - Да ладно, ну что вы… Сама поглажу! - Секретарь, просияв, начала расстёгиваться. Так их и застукал завхоз: начальника и его голую по пояс секретаршу. Заглянул в дверь, флегматично заявил: "Зайду попозже" и ушаркал дальше по коридору. - Стучаться надо! - крикнул ему вслед Силь. И вдруг неожиданно для себя расхохотался. Через мгновение к нему присоединилась Ирма. * * * - Лиза… Госпожа Херциг... Да не реви ты! - Вам показалось, - огрызнулась девчонка, упрямо делая вид, что не замечает собственных слёз. - Лиза... Извини. Извини, я не хотел тебе грубить. Просто был очень тяжёлый день. - Последние полгода? - Последние полтора. Десятка. Лет. - Силь невольно задумался, подсчитал. Исправился: - Даже больше. Я не уверен, с какой даты начинать считать. Возможно, стаж тяжёлых дней у меня гораздо дольше трудового, и давно пенсия положена, а я даже в отпуск ни разу не сходил. Обидно! Лиза фыркнула, торопливо вытерла слёзы. Вот так-то лучше! Если уж начистоту, она была хорошей девочкой: сообразительной, исполнительной, аккуратной. Только вот начальник ей достался паршивый: ничего толком не объяснил, завалил делами — и вертись как умеешь. - Лиза, а скажи-ка, ты гладить умеешь? - Да, конечно. В общежитии я гладила сама себе, да и дома мама считала, что девушка должна уметь позаботиться о своих вещах. - Можешь мне помочь? Это не приказ, если что. Просто личная просьба. Ты погладишь мою рубашку, а я за это время рассортирую документы и объясню, на что стоит обратить внимание. Вскрывать конверты всё ещё запрещаю, потому что… Не в секретности дело. Не только в ней. Есть любители проклятья в письма подсовывать, или арфактумы всякие. Мне-то ничего не сделается, а тебе опасно может быть. Зайди, кстати, в отдел снабжения, пусть тебе защиту какую-нибудь подберут поприличнее. Девчонка кивнула и полезла за утюгом. То, что она знала, где он лежит, уже вселяло некоторую надежду на светлое будущее. А Силь задумался. Вскрывала ли Ирма конверты? Некоторые — наверняка да. Некоторые — совершенно точно нет. Но срочные (действительно срочные) новости обычно находили Силя максимально быстро — на работе, дома, в кафе, а иногда даже в другом мире. А всякая ерунда зачастую не находила вообще, теряясь в недрах архива. Это было удобно и привычно. Сейчас же приходилось читать всё: важное, второстепенное, или вообще попавшее в рассылку по ошибке. А кое на что ещё и отвечать. Вот же пакость! - У вас что-то случилось? - осторожно спросила Лиза. - День рождения у меня случился, - сознался Силь. - Он же зимой. - Не мой день рождения. - Можно было не продолжать. В конце концов, он здесь начальник и вообще не обязан что-то объяснять. Но слова настойчиво требовали выхода. - Я хотел к ней сходить сегодня. Ну, на кладбище. А тут заседание это, как снег на голову. - Извините, - вздохнула Лиза, сноровисто утюжа воротник. - Я, наверное, никогда не смогу её заменить. - Не сможешь. И не надо. Она — это она, ты — это ты. Главное — гладить умеешь, а с остальным разберёмся.