***
— Заткнись, — наконец твердо крикнула шатенка упрямо подняв голову и в ее взгляде можно было увидеть огромную решимость, — ты говоришь, любишь меня? А ты меня знаешь? — она сжала руки в кулаки, переставляя ноги, прямо идя к цели, пока ни кто из полицейских не действует, — ты знаешь этого полицейского? Ты знаешь его боль? Радость? Грусть? А знаешь ли ты этого ребенка, которого держишь в своих испачканных в крови руках? Знаешь сколько он плакал? Сколько страдал? — она уже была на расстоянии руки, Кагами стал отходить назад шокировано смотря в ее глаза, — ты знаешь сколько я страдала, когда ты убил моего отца и ранил мать?! Все замерло. Хибари-старший молча смотрел на эту сцену, но по его глазам и ауре было понятно, что теперь в нем не только переживание и легкий шок, но и ненависть к этому парню. Спецназовцы молча перекидывались взглядами, пытаясь найти выход из этой ситуации, чтобы никто не пострадал. Хибари-младший замер, нерешительно смотря на свою учительницу. Кагами тоже замешкался, что дало шанс совершить девушке хук левой и поймать Рина, которого Кагами выпустил из рук от шока: — Ты как? — спросила Тсуна сына в своих руках, что утыкался носом ей в живот. Рин было хотел расплакаться и счастливо улыбнуться, как мир треснул в его глазах… Она его оттолкнула… Рин видел все как в замедленной съемке — мир, оттолкнувшую его Тсуну, глаза которой скрыла челка, злого похитителя по имени Кагами, который тенью возник быстро перед Тсуной. Бух! Хибари-младший смотрел на сплетенные силуэты и его глаза начали расширятся, наполняясь ужасом, а горло словно сжали, не давая ему сделать полноценный вдох… Кап. Он медленно опустил взгляд вниз. Кап. Рин увидел как к одной алой капле на полу добавилась другая. Кап. Он, с еще большим ужасом и совсем перестав дышать, снова переместил взгляд наверх. Кап. На него обрушилось тяжелое бремя реальности. Кап. Он все понял. Кап. Протяжный крик взрослого и ребенка разнесся по всему зданию… Хибари-старший, чуть слышно скрипнув зубами, с непониманием смотрел на развернувшуюся словесную войну Тсуны и Кагами. Видел как она вдарила ему и поймала Рина. Брюнет стоял не зная что делать — это впервые в жизни, когда он вообще не представлял что делать. Он было хотел подойти, как в нерешительности замер наблюдая, как в один момент шатенка отталкивает с силой от себя его сына. «Зачем? Почему?» — крутились у него в голове вопросы. Ему этот момент тоже стал казаться замедленным, но его разрушила тень, что с каким-то непонятным звуком врезалась в девушку. Кея не понимает. Он просто не понимает что происходит и вся реальность просто ускользает от него, словно так и должно быть. Но нет. Так не должно быть. Темноволосый медленно перевел взгляд на своего сына и видит, как его глаза с каждой долей секунды наполнялись ужасом. И тут до него, словно через толстый слой ваты, стал доходить звук… Кап. Кап. Кея не знает что делать. Ему страшно? Кап. Да, ему страшно. Кап. Он переводит взгляд на пол, где стояли Тсуна и Кагами, сплетая свои силуэты… Кап. Протяжный крик взрослого и ребенка разносится по всему помещению… Тсуна обнимала Рина, чувствуя всю его дрожь и желая его защитить, но тут что-то сверкнуло и шатенка оттолкнула блондина в самый последний момент, почувствовав, как острый предмет входит в нее, причиняя боль, чувствует, как смотрит на нее Рин, которому она, возможно, оттолкнув, разбила мир. Она не кричит от боли. Может, шок? Возможно. Тсуна стоит и пытается собраться с мыслями, пока кровь медленно стекает к основанию ножа, пачкая руки Кагами в крови, а затем ярко-алыми каплями падает, разбиваясь о плиту пола. Все же, она права — руки Кагами в крови. Но теперь к той крови добавилась ее. Тсуна ничего практически не слышит, пока на все здание не закричали хором Рин и Кагами, который вместе с криком вытащил из нее нож, из-за чего на нее все же обрушилась боль, которую она не почувствовала в начале, и вместе с этой болью она почувствовала облегчение, что спасла Рина, боль головы, кашель кровью и осознание, что теперь все точно будет хорошо. Но точно ли? Кагами, крича хором вместе с мальчиком, вытащил нож из тела желанной женщины, отходя от нее, смотря на свои запачканные в крови руки и осознавая какую оплошность он совершил. Бдум! Кто-то из спецназа выстрелил и попал Кагами в плечо прямо над сердцем. Бух! Два тела, почувствовавшие тяжесть ноши, упали на пол, заливая ее своей кровью. Протяжный хоровой крик обоих Хибари: — Тсу! — Мама! Оба Хибари, сорвавшись с места, ринулись к, лежащей на полу, шатенке. — Тсуна! — Кея приподнял ее тело, укладывая голову у себя на коленях, — Тсуна, открой глаза! — кричал он, — не смей спать! Не смей! — Ма~ма~! — заплакал Рин, шмыгая носом, — ма~м! Не умира~ай! — Она не умрет! — сорвался Кея на злобный рык, из-за чего Рин дернулся от испуга, перестав шмыгать, — она будет жить, — уже более спокойно сказал он, — все будет хорошо! — М~мг… — промычал, кивнув, Рин. — Ммир… — прошептала Тсуна. — Тсуна! — Мама! — хором воскликнули они, уставившись на говорившую. — Ммир… — Да, да, мир, — успокаивающим шепотом согласился Кея, начав гладить ее по ее пышной шатенистой шевелюре, — молодец, говори и не смей спать! Слышишь, не смей! — Я рада… — вздохнула Савада приоткрывая свои помутненые глаза, — ррада, ччто… — кашлянула кровью, — была с ввами… — Ты и дальше будешь с нами! — Кея прижал ее к себе. — Ттвое сердце… — Тсу попыталась пошевелить рукой, но это принесло лишь больше неудобства и боли, — ннадеюсь… Ты вспом… нишь… — Что вспомню? — не понял Кея, его трясло уже просто от осознания, что сейчас его любимая девушка лежит в крови в его объятьях. — Скорая! — закричали люди в белых халатах, что забежали в помещение. — Папа, мама… — проговорил чуть ли не шепотом Рин, хватаясь обеими руками закрыть рот. — Что вспомню? — повторил вопрос Хибари-старший, не услышав сына, — Что? — он попытался отстранится от кровавого тела, — Тсуна не молчи! — он увидел закрытые глаза Тсуны и не услышал ее дыхания, — Тсу~уна~а! Врачи подбежали, отталкивая брюнета и, положив шатенку в носилки, понесли на всех парах из здания под крики Кеи о ее спасении и плач его сына. Если бы кто-нибудь спросил его о том, что было дальше, то он бы не ответил… Он просто не помнит, что было дальше, как он оказался с сыном в больнице напротив операционной, как туда заходили-выходили врачи и медсестры в течении трех с чем-то часов, и не помнит даже как оттуда вышел врач со вздохом… Он сидел смотря в пол, держа за руку уже спящего на его коленях сына и думал о ее словах. Что он должен вспомнить? О чем она? Почему она говорила о мире? Да, мир большой и красивый, но… Только тогда, когда она рядом с ним его сыном, когда они вместе, держась за руки и просто наслаждаясь моментом. А еще… Мир. Этот весь прекрасный мир. Он весь находится в счастливых глазах его сына и любимой девушки. Только там. Ведь что может быть прекрасней сияющих глаз дорогих тебе людей? -…Сан… — донесся до него чей-то голос, — Хибари-сан… — А? — словно ото сна очнулся мужчина поднимая взор своих голубых глаз на врача, которому на вид сороковник, — что-то случилось? — и вот до него стало все доходить и после дум ему пришлось жестко упасть в реальность, — что-то с Тсуной? — Что с мамой?! — резко подскочил Рин, протирая свои глаза ото сна. — Все хорошо, — вздохнул врач, улыбнувшись, — она жива, операция прошла успешно, рожать даже сможет и шрама не останется, — замолчал сведя брови, но затем снова улыбнулся, — если только маленький. — Спасибо огромное! — Кея встал в поклоне перед врачом, — спасибо! — Ох, не надо, — врач, схватив его за плечи, выпрямил и оказалось между ними «небольшая» разница в росте (в пользу Кеи), — берегите ее в следующий раз. Я же вижу как вы любите свою жену. — Но она мне… — хотел было сказать Кея, но решил не спорить со стариком и просто вздохнул, — я о ней позабочусь, будьте уверены. — Я и так в этом уверен. Можете пройти к ней в 304-С палату, — пошел врач дальше по коридору, — фух, как же хорошо будет сейчас газировки. — Он хороший, — вдруг сказал Рин и Кея посмотрел на него. — Чего ревешь? — легонько улыбнулся он, потрепав сынишку по голове, — теперь уж точно все будет хорошо. — Да, — кивнул мальчик, вытирая слезы счастья. Все же, мир там, где счастье, а счастье и мир там, где те, кто тебе дорог… На душе Кеи от вида спокойно-спящей Тсуны стало в разы спокойнее, но он понимал, что только мнимое облегчение, потому что неизвестно когда проснется Тсуна, однако сейчас он был счастлив, и ничто не могло омрачить это счастье и облегчение от осознания, что дорогой ему человек жив и Кея видел точно такое облегчение в глазах сына. — Пап, все будет хорошо, — сказал, улыбаясь, Рин, беря в свои маленькие ручки руку Тсуны, которая находилась в беспамятстве. — Конечно, — прохладная рука брюнета легла на голову шатенки, кожа которой была бледна как никогда, — все хорошо, — тихо дополнил, начиная перебирать пряди волос, — она скоро очнется… — Я знаю. Хибари посмотрели на друг друга и глупо улыбнулись, чувствуя нежное тепло в своей душе и безмятежное спокойствие…Что еще нужно для счастья, кроме сияющих и наполненных жизнью глаз любимых людей?