Рыжая кукла и владелец красного барабана

Барыш наконец то бездельничал. К нему снова вернулось право самостоятельно распоряжаться своей жизнью, и он просто лежал дома на диване, правда, предварительно набегавшись и натренировавшись так, что от усталости его клонило в сон. Он откровенно «втыкал» в комп и блуждал между любимыми сайтами в поисках непонятно чего. Глаза слипались. «Все, иду спать!» - твердил он себе, но отсутствие необходимости завтра рано вставать, нашептывало: «Да спать же завтра! «Повтыкай» еще!» И Барыш то пытался смотреть скачанный фильм, когда тот надоедал, проверял почту, смотрел предложенные ролики на YouTube и так до бесконечности. На каком то этапе лента новостей обновилась, и Барыш увидел фотографию танцующей девушки, с рыжими красиво завитыми волосами. В первую секунду, он даже подумал, что уже спит и видит ее во сне. Он часто видел во сне именно эту рыжую девушку, особенно последнее время. В его снах она меняла свой внешний вид, свое настроение, но это неизбежно была она. То есть, увидеть ее для него в первый миг, было не удивительно и даже приятно. Но еще не расставшийся с реальностью мозг, все таки заметил подвох и откровенно затормошил Барыша: « Я не понял…» Барыш широко раскрыл глаза, резко проснувшись, и стал уже в очень бодром состоянии изучать входящую информацию. «Ах вот оно как! Оказывается, Эльчин Сангу отплясывает на дне рождении своего любимого! Любимого!!!» - Барыш выругался. Их натянутые отношения в последнее время, начинали всерьез его беспокоить. Теперь ему стало понятно, почему она, не отвечала на его звонки, а когда отвечала, ссылалась на какую то дикую загруженность. Даже стало понятно, чем она была занята! Подарок, наверное, выбирала! Барыш ударил кулаком по дивану, сжимая челюсти и не в силах сдержать разгорающийся внутри него гнев. Ведь все же шло не плохо! Она даже поговорила с этим! Ну прикрыла его от сплетен с этой "типа помощницей"! Так умный поймет: что за помощница, которую никто, никогда не видел помогающей Эльчин? Да и разве одно другое исключает? Помощница не может помогать, так сказать, всем, но в разных вопросах? « Так, что делаем?»- спрашивал он сам себя и уже звонил ей. Конечно, она не снимала трубку. Куда уж там! Танцует же! Веселиться и ликует! Ее пухляшу стукнуло… Да хрен с ним, сколько там ему стукнуло! Жаль, не по голове стукнуло! Барыш свирепел и натягивал джинсы и свитер. «Занята? А вот я свободен! Дождусь и поболтаем! Расскажешь, что подарила!!!» Барыш уже вел с Эльчин горячий диалог. Его убивала сама мысль о ее присутствии рядом с Юнусом. Что вручая подарок – да пусть подавится, тем, что там щедрая натура Эльчин могла для него придумать – она могла поцеловать его! Прикоснуться к нему, чем подарить ни с чем несравнимый кайф! Он не имеет прав на этот кайф! Этот кайф принадлежит исключительно Барышу! Все это проносилось в его голове уже по дороге к Эльчин. У него же есть ключи от ее дома. Если ее нет – буду ждать. Если дома – поговорим. Ничего, ничего! Подожду, сколько потребуется! Ну, не останется же она у него! – Барыш с угрюмым каменным лицом кусал губы. Он решил сегодня взять ее измором, и во что бы то ни стало, поговорить с ней. Он уже представлял, о чем будет говорить с ней. А внутри все горело, потому, что воображение рисовало, КАК именно он будет говорить с ней. Только подумав об этом, он снял куртку в машине, которая и так была расстегнута. Эта короткая юбочка, в которой Эльчин была на фотографии… Его руки уже мысленно были под ней. Эти растрепанные кудряшки на ее голове…Барыш уже запускал в них свои пальцы и впивался в ее губы жарким долгим поглощающим поцелуем. Окна у Эльчин не горели. Барышу было плевать, как это смотрелось со стороны – он открыл своим ключем ее дверь и вошел внутрь. На встречу кинулись собаки, виляя хвостами и ластясь. «Девочки, привет! – Шептал Барыш, разуваясь и гладя подставленные бочки, спинки, мордочки. – То же рад вас видеть! А мама дома?» - Девочки не отвечали, только счастливо топтали и покусывали брошенные Элей в прихожей сапожки. «Спасибо! Подробностей не надо! Все понял!» И Барыш уже шел в спальню. Он дрожал то ли взбешенный поступком Эльчин, то ли ощущая себя ночным взломщиком. Может просто потому, что нестерпимо хотел женщину, которая сейчас безмятежно спала в мягкой постели. А может из –за пережитого им смертельного страха, что эта сладкая женщина останется спать сегодня где то в другом месте, где то в других объятиях. Его дрожь только усилилась, когда он представил это. Барыш стащил по дороге с себя куртку, свитер, холодно ему по прежнему не было, скорее наоборот – становилось все жарче и жарче. Он на минуту зашел в ванную, желая умыть разгоряченное лицо. В душе еще было тепло и мокро - им явно недавно пользовались. Во всем он ощущал ее черты – в запахе геля, в мокром полотенце, в не плотно закрытом креме для тела. «Еще белье ее поищи и ты больной идиот!»- Возмущался сам себе Барыш. «Зачем мне ее белье? Я же иду к ней! Буду любоваться, как она сладко спит…» « Расскажешь кому то другому, как ты будишь любоваться! Руки для этого помыл, для любования?» « И для этого тоже» - Барыш не спорил с собой, так немножко подначивал, потирая ладони одна об другую. Он тихонько открыл дверь спальни и вошел внутрь. Эльчин всегда спала с приоткрытым окном – в комнате было приятно свежо, может даже слегка прохладно. Барыша затрясло сильнее. «Когда ты перестанешь дрожать в ее присутствии? Сколько можно! Вот, лежит ровненько, спит спокойно! Что еще надо – укладывайся под бочек, и целуй сколько влезет! Чего дрожать, как пацану???» « Сам понять не могу» - Отвечал он себе и вздыхал. Барыш присел рядом с Эльчин. Она правда спала, как спящая красавица. Размеренно дыша, с безмятежной полу улыбкой на лице, раскидав по подушке кудряшки. Барыш наклонился к ней, перебирая между пальцами ее волосы и вдыхая их запах. Ее волосы пахли сигаретным дымом. В Барыше опять заклокотал гнев, моментально задавив в нем умиротворение и нежность, которые заполнили его душу при виде ее спящей. Всего какой то час назад этот ангел был в компании чужих Барышу людей, она танцевала неизвестно с кем! Барыш накручивал и накручивал себя, сжимая челюсти и кулаки, он скрежетал зубами, представляя смеющуюся Эльчин в чужих объятиях, не обязательно даже Юнуса. Уже то, что она предпочла этим вечером быть не с ним, а с кем то другим, что кто то пялился на нее и сгорал от похоти, вызывало в его душе съедающую тоску вперемешку с яростью! Да мало ли что там вообще могло произойти! Кто касался ее? Вот Барыш очень хотел это выяснить! Вот прямо сейчас и хотел! - Эльчин! – Позвал ее Барыш. Она передернула губами во сне и продолжила спать. – Эльчин, просыпайся, нам надо поговорить… - В его душе бурлил водоворот чувств: гнев, ревность, вечное неконтролируемое желание, а она была так сладка и беспомощна сейчас, так маняще расслаблена и нестерпимо сексуальна! Барыш теряет контроль над собой, он невесомо гладит ее по лицу, наклоняясь ближе к ее губам, ловя ее дыхание. Он уже собирался нежно – как это можно сделать нежно в час ночи??? – потрясти ее за плечи. Но Эльчин сама проснулась. - Что случилось? – Подхватилась она, усаживаясь и перепугано глядя на Барыша распахнутыми глазами. На ней была мякусенькая голубая пижама с белыми медведями и еще какими то обитателями севера, Барыш не разглядывал, но пижама была такая уматная и прикольная, что он не в тему улыбнулся – разговор то предстоял серьезный – как она вообще могла так поступить с ним??? - Барыш! Что случилось??? – Эльчин разволновалась. Она за эти несколько секунд его молчания, уже напридумывала себе все несчастья мира и даже морально к ним подготовилась. - Где ты была сегодня вечером? – Серьезно глядя на Эльчин, стал выговаривать ей Барыш. - А… Вот в чем дело… - Эльчин расплылась в улыбке. – Ну, судя по тому, что тебе не спалось, ты видел, где я была! Меня позвали на день рождения! – Эльчин издевалась над ним, явно прикалываясь, и не скрывала этого. Он возле торта со свечами – это нормально! Он – уважающий и любящий – это нормально! А она, видите ли, в неположенном месте - и конец света! Но Барышу смешно не было. - Ты отплясывала там! С кем? Хочу спросить тебя!!!– Он настойчиво допытывался. - Ну, это день рождения, а не поминки, там типа танцуют! – Эльчин с невозмутимым видом удивлялась его негодованию. - Если так пойдет, то у него на поминках ты тоже погуляешь!!! – Барыш схватил ее за плечи и затряс. – Ты же сказала, что поговорила с ним?- Он держал ее за плечи скорее просто, что бы касаться ее, сжимать ее хрупкое тело. Он дико изголодался по ней, и сейчас, когда она совсем рядом, не мог убрать от нее руки! - Барыш! Давай ты уймешься и посмотришь на это, обалдеть какое важное событие, без предвзятости! А как могло быть? Ты когда рассказывал о своем зашибись уважении и ути -пути любви, к той, имя которой нельзя называть, о чем думал? – Она сладко вызывающе смотрела в его глаза и облизывала губы. Барыш с трудом держал гнев на лице, ели удерживая себя, что бы не накинуться на нее, такую желанную и сладкую в этой милой детской пижаме. Он слишком хорошо знал, какая она под ней. Его голое тело жгли ее взгляды. Малейшие изменения ее положения – будь то поворот головы или выглянувшая из под одеяла ножка, находили в Барыше мгновенный отклик и палили огнем желания. - Мало ли что я тогда сказал…- Сразу насупился Барыш. – После чего сказал, вспомни! Ты же в очередной раз отвергла меня! - Ничего подобного! – Эльчин уже вылезла из под одеяла и с пеной у рта нападала на Барыша. – Что значит «Поехали сразу к нам!» Я была простуженная, уставшая. Почему я просто не могла побездельничать или у меня не может быть, что то запланировано свое? - Я об этом и говорю!!! У тебя всегда запланировано, что то свое!!! А когда в планах будет что то наше??? - Прилетев из Брюсселя, Барыш хотел, чтобы они сразу поехали в свой дом и остались там вместе, и по возможности навсегда. Он так боялся за нее тогда. Но эта ведьма поплелась с Руткаем и Айше по известным только ей одной делам. Барыш так обиделся, накинул на голову капюшон и никем не замеченный, с рвущимся сердцем уезжал из аэропорта. Он в очередной раз ругал себя за привязанность к Эльчин и искал способы вырвать ее из своей души, сердца, тела, памяти. Но его усердия хватило максимум на неделю. Та беседа с журналистами как раз и пришлась на период его очередной борьбы за независимость. Барыш был на важной деловой встрече, будучи страшно зол на Эльчин, он хотел своими словами передать ей, так сказать привет, и сделать больно. Он честно не ожидал, что его формальные в общем то слова, получат такой резонанс. Он понял это, когда ему позвонила Гупсе: - Привет! Я получила твой посыл и рада, что ты образумился! - Веселилась она. - Не хочу тебя разочаровывать, но посыл был адресован не тебе. – Барыш достаточно прохладно говорил с ней. -А… Так ты опять играешь с игры со своей куколкой? Вот ты дурачек у меня! Она с тобой не будет! Она ловит рыбу по-солиднее! А ты так, для забавы. Почему бы и нет? Ну, жду, когда поумнеешь. – И она отключилась. В общем, когда Барышу хотелось всех поставить на место, он создал себе дополнительные хлопоты. Одна его женщина не преминула унизить его, делая больно толи от зависти, толи от ревности. А вторая, посчитала его слова руководством к действию и остановилась на полпути, поддерживая иллюзию прошлых отношений. И вот теперь ему еще придется оправдываться за сказанные от злости слова. Хотя он совсем не виноват, а виновата ее холодность к нему, ее не решительность что ли, ее боязнь осуждения и тому подобное. - Сколько ты будишь терзать меня своим равнодушием? Почему ты опять с ним??? – Барыш смотрел на нее из подлобья и уже проигрывал ей этот бой – он не мог оторвать глаз от ее губ, ее белой шейки, ее пахнущих чужим миром волос. Его руки сжали ее руки. Он сминал ее тонкие пальцы, перебирая и до боли заламывая их своими, хоть как то исподволь касаясь ее и овладевая ею. - Моя любовь к тебе ничуть не изменилась!! Я не с ним очень давно и уже никогда не буду! – Эльчин приблизилась к Барышу и, говоря ему эти слова, стала покрывать размеренными глубокими поцелуями его идеальный плечи. Она сразу почувствовала, как Барыш задрожал под ее губами. Как пробежали сокращения по его мышцам, реагируя на ее прикосновения. В самую первую минуту, когда она расплющила сонные глаза и увидела его с голым торсом над собой, ей уже было безразлично, о чем пойдет речь. Она выжидала время, что бы можно было, хоть чуть чуть соблюсти приличие, и отдаться ему. – То, что мы не спим все ночи в одной постели – ничего не значит для меня. И я тебя никогда не отвергала! – Она забрала у него свои руки, отстранилась и глянула на него как бы издали – Что за упаднические глупости ты себе все время придумываешь? Барыш навалился на нее всем телом, заваливая ее на спину, нависая над ней на вытянутых руках, глядя на нее сверху и сжимая ее между своих ног: - Где тебе и с кем сегодня носило? Чем ты поздравила его? Ты целовала его, когда поздравляла? – Он как одержимый, выпытывал из нее эти страшно болезненные для него подробности. Барыш, сгорая от желания быть с ней, одновременно терзался обидой на нее и от этого не позволял себе ее касаться. - Так как тебя, не целовала! – Эльчин нежно смеялась и ерзала под ним, безжалостно маня его взглядом. Она медленно потянулась к нему губами, приоткрытым влажным ртом, смакуя производимое впечатление, и впилась в его губы. Она увлекала его за собой, позволяя ему наброситься на себя со всей страстью, пылающей в нем. Барыш так жадно стал целовал ее, как будто не делал это лет сто. Он хотел доказать себе, всему миру и прежде всего ей, что она его, его и только его! - Жестокая, эгоистичная стерва! – Простонал Барыш, на секунду оторвавшись от ее губ. Он клокотал бурей, желая обладать ею, его глаза светились мукой и страстью. - Ты вообще, любишь и уважаешь другую, забыл? – Смеялась ему в глаза Эльчин. – Даже удивляюсь, как ты здесь оказался? – Она лежала под ним, такая медово манящая, с разбросанными по сторонам огненными волосами, с приоткрытым сладким влажным ртом, с уже слегка опухшими от его бешенного поцелуя, губами. От одного взгляда на нее такую у Барыша учащалось дыхание, и испарялись остатки здравого смысла. Ему казалось в эту минуту, она в состоянии сделать сексуальными даже белых медведей, которых случайно занесло на ее одежду. - Ты такая прикольная в этой пижаме! – Барыш уселся над ней, съедая ее глазами, позволяя пламени внутри него разгораться все сильнее и сильнее. Он, по прежнему фиксируя ее собой, запустил руки под мягкую голубую ткань, касаясь ее бархатной нежной кожи. - Я же не знала, что ты заявишься ко мне ночью! Поэтому одела то, что удобнее! Но если бы знала, одела бы что то без медведей! – Эльчин отвечала на касания его рук туманящимся взглядом. - С крокодилами например что то бы приодела! Как ты любишь и уважаешь!!! – Страстно желая его, она колола и колола его словами, снова и снова возвращаясь к его недавнему интервью. - И это говоришь мне ты, от которой если сильно постараться и принюхаться…- Барыш уткнулся в ее шею носом, зарываясь в ее волосы. -… Еще пахнет чужим одеколоном! - Вот сейчас ты абсолютно нагло врешь!!! Наговариваешь просто на меня!!! – Запротестовала Эльчин. – Единственный человек, с которым я так близка, что от меня им может пахнуть, это ты! И больше ни с кем!!! - Да когда это было??? Я не касался тебя с самого Брюсселя! Ты же даже не скучаешь за мной, похоже! – Барыш укорял ее, сгорал от желания, съедая Эльчин глазами. Его руки уже стягивали с нее пижамную кофту, открывая своему горячему взгляду ее безупречное белоснежное тело. Эльчин задрожала, когда осталась без части одежды, от прохладного воздуха в комнате и от обжигающего взгляда Барыша. Взгляд сменился теплыми нежными губами, настойчивыми руками, которые выглаживали ее тело. Эля сладко выгибалась под ним: - Как я могу, не скучать по тебе? Скучать и хотеть тебя мое нормальное состояние! – Она протянула руки к его талии и стала расстегивать на нем ремень и джинсы. Барыш оторвался от нее и, продолжая нависать над ней, тяжело и сбивчиво дыша, отдавался ее рукам, нестерпимо желая, что бы на смену рукам пришла еще более нежная ее часть. Эльчин стянула с него оставшуюся одежду и съехала чуть ниже между его ног, так, что бы оказаться лицом к лицу (не будим придираться к словам) с той частью Барыша, которую она тоже очень любила. Лежа под ним, в достаточно оригинальной позе, она позволила себе не сопротивляться накрывшей ее с головой страсти, лаская его своим горячим ртом, порхая по нему язычком, чувствуя, как он каменеет от ее прикосновений. Барыш рычал и терял дыхание от удовольствия. В такие минуты и ради таких минут, когда рыжая головка маячит в его паху, когда он может запустить пальцы в ее волосы и наслаждаться всем этим головокружительным процессом, он мог простить ей все. Только бы знать, что когда то это повториться снова – она подарит ему эту ласку. Руки Эльчин блуждали по его ягодицам, его идеальным, эталонным ягодицам, которые хочешь не хочешь, просто отполированы чужими женскими взглядами. Эльчин находилась в крайней степени возбуждения. Ее тело сжимает от желания, ножки сводит сладкая судорога, она кайфует от того, что творит с Барышем. - Остановись, умоляю тебя…- Шепчет ей ели дышащий Барыш. Он не желает на самом деле, что бы это прекратилось. Скорее наоборот – пусть это затянется бесконечно, насколько только это возможно. – Хочу взорваться в тебе! – Он двигает Эльчин вверх и, стягивая с нее оставшихся былых медведей, разводит ее идеальные ножки. Он на минуту припадает к ней в самом сладком месте, ощущая, какая она горячая и влажная, как она истекает желание для него, и со звериным рычанием и вздохом наслаждения, Барыш входит в нее, обхватывая ее руками и вжимая в себя. Он хочет обнять ее всю, оградить крепким кольцом своих рук и никогда не выпускать больше. Она, ее дыхание, ее тело, словно источник его жизненной энергии. Он напивается ею. Умирая сейчас в ней от огненной страсти, он возрождается и восстанавливается. Вот именно сейчас, когда она стонет под ним, когда ее дыхание сбилось и она трепещет от наслаждения, мир полноценен, как никогда раньше! Чувствуя ее судороги, Барыш взрывается в ней, снова и снова встряхивая ее размякшее от удовольствия тело на себе, он не может лишить себя этого кайфа, кайфа владеть ею! Доводить ее до удовольствия, наслаждаться каждым сладким уголком ее безупречного тела! И самое главное – быть желанным для нее, видеть страсть в ее глазах! Как он скучал за ней такой! - О…- Стонет Барыш.- Я так люблю тебя, моя девочка!!!- Он дожимает себя в нее, падая рядом с ней и прижимая ее, расслабленную тряпичную куклу, к себе. - Нам надо что то решать! – Твердит он с закрытыми глазами и зарывается носом в ее волосы на затылке. – Придется тебя что ли украсть! Эльчин слышит его слова, откуда то издалека. Она в коконе из его тела, его рук. Его дыхание в ее волосах. Ей сладко и спокойно. «Украсть? Неужели он сможет решиться на это? Зачем ему эти дурацкие формальности! Разве они сделают нас ближе, чем мы сейчас?» Она улыбается слегка насмешливой мудрой улыбкой и крепче вжимается в его тело. Эльчин проснулась среди ночи. Рядом спал Барыш. « До какой же степени он красивый мужчина!» - еще и еще раз Эльчин подтвердила это себе, залюбовавшись его спокойным во сне лицом. Она попыталась аккуратно высвободиться из его объятий и убежала в душ. Отправляясь вечером на день рождения к Юнусу, она не сомневалась, что события будут развиваться подобным образом. Но ожидала Барыша скорее утром, чем среди ночи. Она подставила свое изысканное фарфоровое тело под струи теплой воды, закрывая при этом глаза и представляя рядом с собой Барыша – ее идеальное тело, его горящие взгляды, его сладкие губы… Она тоже невероятно скучала по нему. Последний раз они были вместе в Брюсселе. И это получилось не простое свидание. Надо начать с того, что Эльчин очень понравился Брюссель. Уходя гулять все вместе, они на каком то этапе потерялись и Эльчин с Руткаем забрели в антикварный магазин, которых в Брюсселе видимо невидимо. До сих пор, вспоминая об этом, у Эльчин перехватывает дыхание. Сколько там было всевозможных сокровищ! Она никогда не относилась к антиквариату, как к поеденному крысами и мышами старью, которое только им же и интересно. Во всех вещах она, как человек с очень развитым вкусом, умела рассмотреть художественную ценность (конечно, при условии, что она там была). За каждым узором просматривалось дыхание времени, за нарядами дам на картинах исторические параллели. Особенно старая мебель, зеркала, витиеватые рамы казались ей чем то нереально волшебным. Они прямо разговаривали с ней, нашептывая свои истории. Эльчин зависла в магазине, блуждая между витринами и по детски восхищаясь всем. Руткай уселся на старинное кресло и почти задремал, понимая, что никакие уговоры не уведут Эльчин из этого Эльдорада, пока она сама не устанет от процесса. Усталости Эльчин не ощущала. Скорее наоборот, она прибывала в возбужденном состоянии и нежно гладила нефритовые фигурки львов, металлические лампы, в надежде, что появиться джинн, резные деревянные стулья в виде открытой ракушки и многое многое другое. Особенно ей понравилась фарфоровая статуэтка поющей у белого рояля девушки. Девушка была в длинном белом платье, с открытыми плечами. Ткань платья укладывалась невероятно красивыми, живыми фалдами, подчеркивая потрясающую фигуру певицы. Ее головка была слегка склонена к правому плечу, глаза полузакрыты и на лице застыло выражение драматической сосредоточенности. Она явно пела о каких то чувствах, переживаниях, наверное, о любви. И самое главное – у певицы на статуэтке были огненно-рыжие волосы, лежащие красивыми сдержанными волнами на ее спинке, перетекающие маленькими ручейками на ее открытые плечи. У Эльчин разрывался телефон от сообщений, а она как завороженная, все наворачивала и наворачивала круги в магазине, возвращаясь к поющей у рояля девушке, не в силах прервать этот спиритический сеанс их взаимного общения. Статуэтка в ее глазах становилась все более и более совершенной с каждым ее новым подходом к ней. Казалось, если на нее подуть, волосы певицы зашевелятся, и она укоризненно глянет на Эльчин, осуждая за такую дерзость. Прямо поднимет глаза и скажет: " Я же пою! Тебе ли не знать, как это не просто! А тебе все шуточки!". Фарфор сам по себе источал тепло, свечение, источал жизнь! Ситуацию спасло только то, что магазин просто закрывался и Эльчин пообещала хозяину прийти завтра утром, а за ночь решить, что же все таки из этих несметных богатств, манит ее больше всего. Выйдя на свежий воздух, рассеялось одно волшебство, но тут же ими завладело другое. На улице было прохладно, а Эльчин была относительно легко одета. Вечерний город завораживал огнями и еще одной бельгийской фишкой – шоколадом! Как в Германии каждый зажиточный бюргер варит пиво, так в Бельгии каждый сам себе шоколатье! Шоколад существует абсолютно на любой вкус, учитывает все даже самые вычурные предпочтения. Его едят, пьют и даже вдыхают! Эльчин с Рутиком, пробуя разные виды горячего шоколада, грелись, всячески веселились, и добрели до своего отеля. Только войдя в теплый, освещенный множеством больших и маленьких светильников отельный холл, Эльчин поняла, что ее прогулка затянулась и ее с нетерпением ждут. Ее ждал Барыш. Он сидел за чашкой кофе и поглядывал в телефон. «Так вот почему мой телефон дребезжит не умолкая» - поняла Эля. Когда они с Руткаем зашли и двинулись к лифту, Барыш поднялся и вошел с ними в лифт. - Хочу кое что у тебя спросить…- Деловито сказал он Эльчин, беззаботно поглядывая и мило улыбаясь Рутику. – Спокойной ночи! – кивнул он ему, когда они с Эльчин вышли у нее на этаже. - Что ты хочешь спросить? – Наивно улыбалась Эльчин. После холодной улицы, ее щеки раскраснелись, она согрелась и даже стала расстегиваться. - Пошли, пошли! – Тащил ее Барыш за собой в сторону ее комнаты, не давая приостанавливаться. Эльчин открыла дверь своего номера и они вошли внутрь. Свет зажегся автоматически, как только электронная карта оказалась в необходимом месте. - А хочу я тебя спросить…- Начал говорить Барыш, прижимая Эльчин к двери и проникая губами под ее одежду, расстегивая на ней ее невероятный пояс и снимая терракотовый пиджак – пальто.- …Почему ты так легко одеваешься, когда на улице так холодно? Решила заболеть? – Его руки обхватывали ее за талию, губы уже жарко целовали ее белую шейку. - А я не сомневалась, что придешь ты – и мне станет жарко! – Эльчин подыгрывала ему, откидывая голову назад и начиная дрожать в его объятиях, под его губами, от его дыхания. - То то ты так спешила вернуться в мои объятия! – Упрекал ее Барыш, оторвав от двери и уводя в комнату, нежно придерживая за обе руки. Он усадил ее на кровать, а сам присел на корточки, снимая с нее сапожки и поглядывая на нее снизу вверх. - Мы попали в сказочный антикварный магазин! Если бы он не закрылся, я бы сама наверное не смогла от туда уйти! Там была такая фарфоровая статуэтка певицы, прямо как я! Представляешь? – Она нежно сладко смотрела на него, рассказывая о своих впечатления. А Барыш продолжал раздевать ее, приговаривая: - Скажи мне, где этот магазин, я куплю тебе ее завтра! Или сходим вместе. – Обувь и верхняя одежда были повержены, Эльчин сидела на углу кровати в асфальтово сером кружевном бюстье, с неброскими лилово – синими цветами, вплетенными в общее кружевное полотно. На ней еще была кожаная черная юбочка и телесного цвета чулки. Барыш стоял перед нею на корточках, его руки были под ее юбочкой, скользя по ее идеальным бедрам. - Какая же ты красивая! – Шепчет ей Барыш дрожащим от возбуждения голосом. Его горящие глаза говорят ей еще больше. Он поднимается и его губы уже снова на ее шейке, его руки в ее волосах на затылке. Он впивается в ее приоткрытый улыбающийся рот и пьет из нее нектар богов, свою живую воду. Эльчин встает на кровати, становясь чуть выше Барыша, и обвивает его за шею своими лебедиными руками, отвечая на его неистовый поцелуй с не меньшей страстью. Она полураздета, и из под приподнявшейся черной юбочки, выглядывает красивая резинка от чулок. А он абсолютно одет, в черной рубашке и брюках, его руки на ее талии и на попе. Ее белые руки на его плечах. Какая потрясающая картина! Остановись мгновенье – ты прекрасно! Барыш поворачивает Эльчин к себе спиной и, зарываясь ей в волосы, шепчет ей в ушко: - Стань на кровать кошечкой, девочка моя! Эльчин сладко улыбается и становится на четвереньки, выгибая спинку и подставляясь своему льву. Она замирает от удовольствия, чувствуя, как он поднимает на нее юбку и стягивает с нее кружевные асфальтово серые трусики, с аккуратными лилово – синими цветами. И вот уже его губы на ее ягодицах, она не в силах сдержать дрожь и сжимается от возбуждения. Его руки на внутренней поверхности ее идеальных бедер и она с нетерпением ждет его в себе, издавая сладкий стон, когда он входит в нее. Барыш не может позволить себе рычать, как он хочет, но может позволить себе входить в нее снова и снова, врываться, ощущая ее жар и трепет. Он пытается сохранить нежность и не набрасываться на нее как животное. Но в нем снова и снова побеждает неудержимый голод и он почти бьет ее собою. -Ты как с цепи сорвался…- Стонет Эльчин. Ей не больно. Он не сделает ей больно. Она понимает, что сегодня он такой внутри, что то беспокоит его. - Это ты держишь меня на цепи при себе…- Успевает ответить ей Барыш - Нееет! – Удивленно тянет Эльчин и улыбается. – Я не держу тебя, тем более на цепи. - Она сжимается, хватая и отпуская его в себе, помогая ему двигаться. Она чувствует, что сладость уже подкралась к ней и готова залить ее, выходя из берегов и заставляя ее утонуть в удовольствии. - А я хочу, что бы держала! Что бы дорожила мной! Что бы боялась потерять! – И он, особенно сильно вколачивая себя, взрывается в ней, судорожно прижимая ее к себе, продолжая дрожать и терять дыхание. Когда буря утихает и дыхание восстанавливается, Эльчин, поднимаясь и поворачиваясь к Барышу, гладит его рукой по лицу, касаясь его губ и сладко шепчет: - Так я держу, и дорожу! И очень боюсь потерять! – Она такая расслабленная в эту минуту, на лице умиротворение и блаженная сладкая улыбка от испытанного удовольствия. Ее волосы взлохмачены, одна бретельки от бюстье съехала вниз, и по идеальным ногам начинает течь он. Барыш не может быть равнодушен к ней вообще, а в такие минуты он просто ее раб. Он закрывает глаза и утыкается лбом в ее грудь. Сбрасывая с себя одежду, он подхватывает ее, обвивая себя ее ногами, и несет в ванную. - Пошли в душ, безжалостная ведьма! Моя мучительница! Весь вечер неизвестно где – и утверждает, что дорожит мною!!! – Он шутливо выговаривает ей, надеясь, что она поймет его истинные чувства. - Не верю, что тебе бы понравилось, если бы я дни напролет вытирала тебе платочком нос и всячески тебя опекала! – Эльчин ухмыляется в ее объятиях, оплетая его идеальное тело. - Предлагаю наконец то попробовать! А может мне понравиться!- Барыш расслаблен и улыбается. Ему снова хорошо и он счастлив. Он ставит ее в ванную и открывает воду, сам забираясь к ней. -Офф! – Сладко смеется ему Эльчин. Вся последующая ночь в Брюсселе прошла похожим образом. Она занимались любовью, во всех мало мальски пригодных к этому местах и всеми возможными и невозможными способами. Подшучивали друг над другом и заснули только под утро. Телефоны разрядились и утро следующего дня началось с петушиного крика Руткая под дверью Эльчин. Он спрашивал, все ли у нее в порядке, как она себя чувствует после вечерней прогулки и звал завтракать. Плохо соображая, что происходит и почему в такую рань, Эльчин отправила Рутика завтракать и пообещала скоро быть. Она пыталась поднять с кровати Барыша и вытолкать его к себе. Барыш притворялся сладко спящим, и когда она накинулась на него, теребя за плечи и поднимая за руки, просто отбросил одеяло и продемонстрировал ей свою утреннюю готовность любить ее и, разводя руки, насмешливо произнес: - С этим что то надо сделать. Нам с твоим любимчиком не до завтрака! – И он облизал губы. - Барыш! Ты монстр! Просто монстр какой то! – Эльчин поднимала брови, округляя глаза и усаживалась на него сверху, понимая, что от этого никуда не деться. Да ей и не хотелось никуда деваться. Она снова трепетала на нем, наслаждаясь его сбивающимся дыханием, его закатывающимися от страсти глазами, его руками, жадно блуждающими по ее телу. В одну минуты он подхватил ее и уложил под себя, начиная размеренно, с оттяжкой двигаться в ней. - Я никогда не могу наесться тобой, моя сладкая девочка! – Шептал ей в губы Барыш. – Прости мне это. Я понимаю, что может, утомил тебя. Но это сильнее меня. Эльчин обвивала Барыша за талию ножками, но с каждой минутой она все больше чувствовала себя сломанной куклой. Болели все без исключения мышцы, и даже внутри все начинало попекать. «От востребованности, наверное». При всей ее любви к Барышу, она подспудно мечтала, что бы это поскорее закончилось и когда он наконец то излился в нее, была счастлива как никогда. Барыш почувствовал, что с ней что то не то, что ей не хорошо и его удовольствие моментально испарилось, сменившись животным ужасом, что он ей навредил. - Что с тобой???!!! – Он то прижимал ее к себе, то заглядывал ей в глаза, целуя ее руки. - Со мной все нормально! Немного устала, вчера перемерзла. Все нормально!- Она пыталась улыбаться, но получалось это слегка натужно и вымучено. – Сейчас позавтракаем, попью горячего чая, и станет нормально. - Это из –за меня? – Пытал ее Барыш, продолжая вглядываться в ее лицо.- Я таки стер тебя до дыр, как ты меня пугала когда то? - Думаю, дело не в этом! – Ей хотелось остаться одной, помыться и идти завтракать. Виноватый Барыш начинал ее бесить. – Давай встретимся на завтраке? – Она нежно улыбалась ему, пряча в себе раздражение. - Я точно не могу тебе чем то помочь? Могу сбегать в аптеку! - Барыш не унимался. Чувство вины росло в нем в геометрической прогрессии. Даже если она просто простудилась и заболевает, если бы он не трахал ее всю ночь напролет, а позволил отдохнуть, наверняка, ей было бы лучше. - Конечно, можешь! – В ее голосе зазвенела сталь, а улыбка стала похожа на оскал хищного зверя.- Увидимся на завтраке! – Констатировала она и хлопнула перед его носом дверью ванной комнаты. Барыш все понял. Натянул брюки, сгреб свои вещи и ушел к себе, почесывая затылок и кусая губы. Они все вместе завтракали. Сумасшедшее утро собиралось стать сумасшедшим днем. Они улетали сразу после обеда, и времени было не много. Аэропорт находится не в самом Брюсселе, а в двух часах езды от него. То есть что бы туда добраться еще нужно время. Эльчин все таки чувствовала себя больной, тело ломало и познабливало. Руткай посыпал голову пеплом и клял себя, что заморозил свою медовую пчелку во время прогулки по городу. Его укоряли все, кто мог, говоря, ну куда он смотрел? Он что, не увидел, что она ушла гулять еле одетая??? Он же ее личный стилист! Почему не прихватил для нее какое то пальто одновременно стильное и теплое, какую то шубку? И только Барыш с выражением лица страдающего от мук совести Ганибала Лектора после плотного ужина, был мрачнее тучи. Рутика он ни в чем не обвинял и только бросал на Эльчин взгляды, в которых было что то среднее между самураем, делающем себе харакири и кающейся Марией Магдалиной. Уже садясь в самолет, Эльчин вспомнила о своей вожделенной фарфоровой певице из антикварного магазина. Она представила ее, стоящую у своего белого рояля, такую красивую, такую живую, такую рыжую, излучающую волшебный свет и тепло и чуть не заревела от невозможности ее купить и поставить у себя в доме. Ведь она уже стояла там всю ночь, со вчерашнего вечера, когда Эльчин твердо решила купить ее, выходя из магазина. И вот теперь там пустота! - Что с тобой? Тебе хуже? – Спрашивал ее Ганибал Лектор, боясь ее ответа, как приговора своей грубости и бесчувственности. - Я вспомнила, что статуэтку себе не купила. Помнишь ту, я рассказывала тебе.- Уже шепотом добавила она, и по детски поджала губы. В ее глазах блестели слезы. Плохое самочувствие, профуканная статуэтка, которая ассоциировалась у Эльчин с ней самой, сделали ее невероятно несчастной. Барыш порылся в сумке и достал оттуда бумажный сверток. - Эта? – Он из под лобья смотрел на нее, и если бы имел способность исцелять взглядом, Эля бы была уже здорова и заправлена полным баком бензина. Эльчин не веря своему счастью, плюхаясь на сиденье, стала потрошить пакет и из бесконечных слоев бумаги и пленки с пупырышками, достала таки ее – свою вожделенную поющую у рояля девушку, в белом длинном платье, с голыми плечами, уложенными рыжими волосами и склоненной направо головой. Ее лицо было так же глубоко драматично, как и вчера. Но сегодня она как то тайно улыбалась Эльчин, как бы рассказывая ей историю своего приобретения. С каким трудом и картой Брюсселя в руках, Барыш смог выяснить у Руткая расположение магазина. Как антиквар не хотел ее продавать Барышу, говоря, что за ней должна прийти красивая рыжая девушка, вот точно такая же, как эта – и он показывал на статуэтку. Как Барыш таки объяснил ему, что это именно для нее, а затем бежал по Брюсселю в отель, боясь опоздать на трансфер. Эльчин как то все это поняла без слов, прочитала из воздуха и с благодарностью посмотрела на Барыша. - Я прощен? – Прошептал он, съедая ее глазами и проворачивая у себя в животе нож для харакири. Эльчин закивала и нежно заулыбалась: - И реабилитирован! – Она отвернулась к окну, прижимая к себе сверток. Они не сидели в этот раз рядом, а только поглядывали друг на друга со своих мест. Хотя большую часть полета они спали. А вокруг болтали и болтали, делились впечатлениями их коллеги и приятели. Уже в аэропорту Стамбула, Барыш стал настаивать, что бы увезти Эльчин с собой. Но она не хотела сейчас ехать с ним. Она хотела упасть дома на диван и не шевелиться дня 2-3. Как объяснить ему это??? - Я буду заботиться о тебе и не прикоснусь к тебе, пока ты не позволишь! Правда! Поверь мне!!! – Он почти хватал ее за руки, затем вспоминая, где они находятся, сдерживал себя. - Конечно, я верю тебе! Но я обещала…- Она неубедительно мямлила, что приходило ей в голову, несла всякую чушь, не находя в себе сил и желания для актерской игры. Конечно Барыш рассердился и обиженно испепеляя ее взглядом, ушел. Эльчин было неприятно, что она сделала Барышу больно, но сама она чувствовала себя абсолютно разбитой и больной. Физические страдания заглушили тонкие интенции ее души, и она болела дома, лишь изредка вспоминая о Барыше. Она даже не пошла на очередную встречу со зрителями, потому что сил на это у нее просто не было. Уже потом увидев интервью Барыша, она, конечно расстроилась. Она гнала от себя переживания и жила сегодняшним днем, в тайне ожидая его прихода, зная, как он маниакально зависим от ее тела. Танцуя на вечеринке у Юнуса, она почти специально попозировала пронырливому журналисту, передавая привет одному обиженному мужчине, и стала ждать его возвращения в свою жизнь. И что в этом стервозного? Просто знание жизни и немного психологии. И вот сейчас она под душем, смывает с себя следы очередного акта любви и с волнением предвкушает новый. Барыш проснулся и, не обнаружив ее рядом, пошел на ее поиски. Он услышал шум воды в душе и уже открывал дверь в ванную. Не произнося ни слова, он ступил к ней в душ и обнял ее со спинки, обвивая руками и утыкаясь носом в волосы. - Я испугался, что ты из за меня заболела и рассердилась на меня. Я кончался все эти недели от злости на тебя и от невозможности к тебе прикасаться. Что ты сделала со мной? Почему я не хочу никого, кроме тебя? – Он накручивает ее волосы себе на руку и перекидывает их вперед. Он целует ее шею, его руки уже на ее груди, их дыхание снова сбивается, а сердца готовы стучать в унисон. Барыш поворачивает ее к себя лицом и опускается перед ней на колени. Он целует ее плоский животик, спускаясь ниже. - Хочу быть нежным с тобой! Извини, что иногда об этом забываю. Хочу ласкать тебя и наслаждаться тобой там! – Он кладет на свое плече ее согнутую в коленке левую ножку и ловит ее жемчужину своим горячим ртом, играет с ней языком, наслаждаясь этим колокольчиком, который звонит бурю в Эльчин. - Ты и так самый нежный мужчина из всех! Во всяком случае, для меня! – Эльчин стонет от удовольствия и ловит воздух ртом. Ее тело как натянутая струна, и Барыш играет на ней виртуозно. Ее руки в его волосах, на его плечах. - Хочу тебя в себе! Войди в меня! – Стонет она и через мгновение, оказывается сидящей на Барыше, оплетая его ногами и руками. Он держит ее на себе, глубоко как никогда входя в нее, и двигая ее на себе. Они не разговаривают вслух. Разговаривают своими телами, наслаждаясь друг другом, даря себя друг другу и получая взамен все больше больше. Его черные глаза палят ее обожанием, и она отвечает ему бескрайней страстью в своих чайных глазах. Его руки сильно и бережно фиксируя ее тело на себе, говорят ей, как он дорожит ею и, насколько она ценна для него. Ее нежные ручки отвечают ему, скользя по его спине и впиваясь в его плечи, что нет мужчины желаннее для нее в целом мире. И кульминация их диалога, когда он взрывается в ней, забирая ее дрожащую с собой к удовольствию, когда их тела сначала кричат о любви, а потом сладко шепчут о ней же, отдыхая в объятиях друг друга. -Я не уйду сегодня от тебя, даже если ты будешь меня выгонять. – Они сползли на пол в душе. Эльчин лежит на Барыше и он целует ее рыжую головку, примостившуюся на его груди.- А может и завтра не уйду. Не надейся! Я слишком долго был без тебя. – Он переводит дыхание и на всякий случай предупреждает Эльчин. - Я согласна! Не уходи! – Шепчет она и гладит его тело. Она лежит на нем с закрытыми глазами и сладко улыбается. – Я слишком долго была без тебя!