Сказка для Геры

С мостика «Палача» — огромного флагмана Дарта Вейдера, где сейчас, помимо него самого, находился гранд-адмирал Траун — открывался мрачный, но потрясающий вид на просторы Галактики. Встреча имперских стратегов длилась уже довольно долго, и по мере того, как исчерпывали себя различные флотские вопросы, беседа плавно переходила в разряд неформального общения — сдержанного, но искреннего и серьёзного, пусть и без лёгкости, свойственной простым смертным. — К слову, гранд-адмирал, — заметил главком, — до меня дошли странные слухи о вашем тайном романе с бывшей повстанкой Герой Синдуллой. — Это не слухи, — помолчав, признался Траун. — И Гера действительно давно уже не повстанка. Но в Империи межвидовые союзы не могут быть заключены официально… Было заметно, что ему нелегко говорить об этом: он отвёл глаза, и его взор слегка потускнел — ровно настолько, чтобы Вейдер мог это заметить. Главком не сразу нашёлся с ответом. В памяти неожиданно ярко проявился образ Падме — давно ушедшей, но всё ещё горячо любимой женщины. У джедайских ограничений были довольно шаткие и притянутые за уши основания; но и имперский запрет межвидовых браков являлся скорее отражением взглядов части правящих кругов, хотя в его пользу находились вполне рациональные аргументы — к примеру, слабое здоровье потенциального потомства. В любом случае, Вейдер не понаслышке знал, каково это — скрываться, находясь у всех на виду, терпеть подозрения и слушки у себя за спиной, наконец, совершать от отчаяния поступки, после которых годами невозможно прийти в себя… — Я даже не знаю, для кого из нас это тяжелее, — заметил Траун. — Тот самый случай, когда при всём желании невозможно ничего изменить… За внешней сдержанностью угадывались непроницаемо тяжёлые чувства. — Я понимаю вас. Рука главкома слегка коснулась плеча в белом кителе. — Поверьте, я имею право так сказать, — чуть суровее прибавил Вейдер, заметив искру замешательства в алых глазах. — Если бы существовала возможность как-то повлиять на это — я был бы первым, кто… — Не стоит, владыка Вейдер, — мягко прервал чисс; однако в его сдержанной усмешке была заметна тень обречённости. Рука главкома в знак поддержки коснулась плеча в белом кителе; сейчас в ней ощущалась лёгкая дрожь, красноречиво выражавшая напряжение. — Поверьте, я имею право так сказать, — повторил он. — Если бы существовала возможность как-то повлиять на ситуацию — я был бы первым, кто сделал это. Разговор прервался. Чисс и человек вновь устремили взоры в пространство космоса; и каждый думал о своём…