***
Чарли невольно вздрогнула и подняла голову, когда на стол перед ней кто-то положил листок бумаги. Девушка встретилась взглядом с тем, кого уже давно перестала ждать в своей лаборатории — так старательно он её избегал. — Здравствуйте, профессор, — ошарашенно произнесла Квинзель, гадая, что привело его сюда. — Добрый день, мисс Квинзель, — он сделал едва заметный акцент на обращении, но Чарли уловила эту насмешку. — Вот список препаратов, которые я бы хотел получить. Джонатан протянул ей листок. Он смотрел на девушку и про себя отметил её обычный идеальный вид, вполне соответствующий обстановке, в которой они пребывали сегодня. Вчера Чарли была девушкой с улицы, и там тоже смотрелась гармонично, как он ей и сказал. А сейчас — в стенах университета, это была совсем другая девушка, и кроме незначительных нюансов, видных только внимательному наблюдателю и тонкому психологу, ничто не выдавало в ней ту неформалку, которую он встретил вчера на улице. Скорее всего Чарли копировала сестру — Джонатан помнил педантичную Харлин, и он подозревал, что привычный облик девушки был вчерашний. Но вот она сидит перед ним в строгом деловом костюме, с аккуратной причёской и лёгким незаметным макияжем — и это был совершенно другой человек. И в ней не чувствовалось фальши. Такие метаморфозы были ему интересны, и он решился присмотреться к ней повнимательнее. Машинально Чарли взяла протянутую ей бумагу, пытаясь сообразить, что он от неё хочет. — Но ведь вы всегда сами… — неуверенно пробормотала лаборантка. — Да, поскольку раньше в лаборатории не было человека, который бы выполнял данную функцию. Если я ничего не путаю, выдача реактивов входит в ваши должностные обязанности, Шарлотта, не так ли? — Чарли, пожалуйста, — автоматически поправила его она. — Но ведь в прошлый раз… — Вы отказываетесь? — перебил он, слегка вопросительно выгнув бровь. — Нет! — поспешно отозвалась Квинзель, вставая из-за стола. Она почему-то никак не могла сосредоточиться. Что же так действовало на неё? Его запах? Взгляд? Его ледяной голос? Ни один из многочисленной толпы мужчин в её жизни не вызывал в ней таких чувств. Чарли пробежала список глазами. — Мне надо будет сходить на склад. Вы подождёте здесь? Или вам принести в кабинет? — Я пойду с вами. Отчего-то у неё перехватило дыхание, а сердце прыгнуло куда-то в горло. Внизу живота всё сжалось и заныло. По спине пробежали мурашки. — Д-да, конечно, — едва не заикаясь произнесла Чарли, сама поражаясь своей реакции. «Ведёшь себя, как малолетняя дура, впервые оказавшаяся с мужиком наедине», — мысленно одёрнула она себя. Квинзель решительно направилась в сторону комнаты, где хранились препараты. Не оборачиваясь, спиной она чувствовала, что он идёт следом. Крейн двигался абсолютно бесшумно, как призрак. «Чертовски возбуждающий призрак», — вынуждена была признаться самой себе девушка. Она не знала, смотрит ли он на неё, насколько близко он сейчас, что он сделает, и это заводило. А Джонатан в это время внимательно разглядывал её волосы, раздумывая о том, куда подевалось яркое разноцветье. Оглянувшись и увидев невозмутимого профессора, Чарли почувствовала разочарование, велела себе собраться и выкинуть глупости из головы. Она слишком много себе нафантазировала. Но она не могла не фантазировать. И когда они оказались одни в комнате, и за ними захлопнулась дверь, отрезая от всего остального мира, Чарли почувствовала, как у неё подгибаются ноги, а кровь в венах просто кипит. Она сделала глубокий вдох, пытаясь отвлечься и прийти в себя, но новое обстоятельство весьма этому воспрепятствовало. Крейн неожиданно схватил девушку за тонкое запястье и отшвырнул к стене. Чарли ударилась спиной о твёрдую поверхность, в которую её через мгновение уже вжимало мужское тело. Второй рукой Джонатан схватил девушку за горло и склонился близко-близко к её губам. Это не было больно, но достаточно сильно, чтобы Чарли замерла, не шевелясь. Губы её приоткрылись, а дыхание участилось. И снова это был не страх. — Запомни одно, — прошептал он ей прямо в губы, опаляя их своим дыханием, которое даже не сбилось. — Не смей вмешиваться в мои дела! Мужчина слегка встряхнул девушку, словно хотел убедиться, что она его поняла. — Я не вмешивалась! — попыталась Чарли оправдаться. — Я помогала! — Это я и называю вмешиваться, — последовал бесстрастный ответ. Пальцы чуть усилили нажим. Девушка сделала судорожный вдох и внезапно оказалась свободна. Профессор стоял в паре шагов с самым невозмутимым видом и оглядывал полки. — А теперь выдай мне реактивы, — это был приказ. Недолго думая, Квинзель бросилась его выполнять. Руки у неё дрожали, и она никак не могла собраться с мыслями. Получив требуемое, Крейн постоял некоторое время, глядя на неё и словно желая что-то сказать. Но затем он резко передумал и быстро покинул склад, а Чарли бессильно прислонилась спиной к стене и медленно сползла на пол. Голова шла кругом, а сердце до сих пор билось, как сумасшедшее. Девушка прикрыла глаза и провела пальцами по своей шее — там, где касались его пальцы. — Вот чёрт, — прошептала она с восхищением.***
Джокер всем своим видом выражал обиду. Это было так по-детски, что Харлин едва не рассмеялась. Она снова посмотрела на насупленный взгляд, поджатые губы и старательно отвёрнутое в сторону лицо. — Доброе утро, мистер Джей, — поздоровалась врач с пациентом. — Как вы себя чувствуете? Он молчал. Она поставила локти на стол и положила голову на ладони. — Расскажете мне, откуда у вас эти шрамы? Харлин ждала его ответа и вздрогнула, когда пациент резко дёрнулся к ней. Увидев, как доктор отшатнулась, он довольно оскалился. — Хорошее настрое, док? — проскрипел он. — Наверное, дома мир и покой? Всё уладилось? Сестрички открыли друг другу душу и порыдали друг у друга на плече. Харлин только вздохнула. Она и ждала, и очень не хотела снова заводить разговор на эту тему. Тем не менее, доктор не могла не подивиться проницательности своего подопечного. — А вам очень хочется, чтобы было наоборот, — хмыкнула она, делая свой ход в догадках. Джокер широко улыбнулся. — Ну что вы, до-о-ок. Разве могу я желать вам зла? Я ведь нахожусь с прямой зависимости от вас. Вам хорошо, и мне хорошо. Вам плохо, вас ничего не радует, плохие все вокруг, и вуаля — строптивому пациенту выписан электрошок. — Вас лечили электрошоком? — удивилась Харлин. — Но психиатры уже давно не используют данные методы лечения. — О, наивное дитя, — рассмеялся Джокер. — Вы ненамного старше меня, — внезапно обиделась она. Он продолжал смеяться. А Харлин поняла, что это было тоже очень по-детски. — Я вижу смущение, — наблюдал он за ней. — Из-за чего, Харли? Что заставило тебя покраснеть? Давай немного поиграем. Поменяемся ролями, и я побуду твоим психотерапевтом. А ты расскажешь мне, что тебя тревожит, м? Она молчала, глядя на него. Это было неправильно, она должна немедленно прекратить этот фарс. — Я видел многое в этой жизни, — голос его был вкрадчивым, успокаивающим и гипнотизирующим. — Я смогу понять тебя, Харли. Ты ведь одиночка, и тебе даже некому выговориться. Я готов тебя выслушать. — Нет, мистер Джей, — твёрдо ответила Квинзель. — Это неправильно. Это я ваш… — А ты всегда делаешь только то, что правильно? — перебил он. — А зачем? — Потому что это правильно. Люди придумали правила, чтобы облегчить жизнь. — И кому они этим её облегчили? — Всем. Если ты будешь соблюдать правила, проблем в твоей жизни будет меньше. — Раз ты такая пра-а-а-авильная, то можно сказать, что проблем в твоей жизни нет? Она знала, что ступает на скользкую дорожку. Удержаться будет трудно, но был шанс расколоть пациента. Поэтому, взвесив все за и против, и понадеявшись на свой разум, доктор решила всё же по ней пойти. — Да, — кивнула она. — Врушка, — в голосе Джокера была некая снисходительность, как глупому ребёнку. — Хочешь совет? Девушка только вскинула брови, демонстрируя удивление. — Совет от психопата и маньяка? — Совет от Джокера, малышка, — вкрадчиво прошептал он, подавшись к ней. А Харлин почему-то подумала о том, как это должно быть неудобно — сидеть вот так в смирительной рубашке, привязанным к стулу. Руки, наверное, затекают за этот час в одном положении. Интересно, если его развязать, он сразу свернёт ей шею или даст шанс, как и Чарли? Против своей воли, Квинзель вспомнила про сестру. Но та была права, если бы Джокер хотел её найти, он бы обязательно это сделал — для него не существовало препятствий. Насколько было известно, все женщины, которые когда-либо оказывались к маньяку так близко, были мертвы. Кроме Чарли. Почему он пощадил её? Что она сделала такого или чем так ему понравилась, что осталась живой? Внезапная ревность и зависть к сестре овладели Харлин. Внешне она ничем не выдавала своих чувств. Только слегка застывший взгляд и чуть сжатые губы могли подсказать очень внимательному наблюдателю, что доктор задумалась о чём-то не очень приятном для себя. И тот самый внимательный наблюдатель решил, что сейчас самое время воспользоваться шансом. — Все твои проблемы, Харли, — прошептал он, — исключительно из-за того, что ты всегда следуешь всем правилам. Харлин смотрела в его глаза, и понимала, что это подсказка. Он практически ответил на её вопрос, признался. Бунтарка Чарли понравилась ему именно своим пренебрежением ко всем правилам. Она была свободной в то время, как Харлин сама навешивала на себя дополнительные цепи обязательств. Думать о сестре было невыносимо, как и внезапно со всей горечью осознавать, насколько же Чарли была права, называя её скучной и серой. Эта чёртова Чарли, которая успела переспать с сами Джокером! А правильная Харлин сидит сейчас рядом с этим же Джокером и боится быть убитой им, если развяжет ему руки. — К чёрту, — пробормотала доктор и резко встала. Пациент с интересом наблюдал за ней. Он не знал, о чём она думает, но был уверен, что сможет с этим справиться. А когда она развязала ему руки, то удивился даже он. Джокер с наслаждением потянулся, разминая затёкшие мышцы, и потёр запястья. Он ничего не сказал, а вместо ответа схватил Квинзель и притянул к себе, требовательно накрывая её губы своими. Та лишь испуганно пискнула, сначала попыталась забиться в его руках, а потом обмякла и ответила на поцелуй. Когда он её отпустил, она на подгибающихся ногах доползла до своего места за столом и рухнула на стул. Это было чистое безумие. Её трясло от нахлынувших чувств — страха и возбуждения, торжества и паники. Они снова сидели друг напротив друга, глядя глаза в глаза. — По всем правилам вашей грёбаной больницы ты не должна была этого делать, — хмыкнул он, проведя языком по шрамам и губам. Она зачарованно следила за его языком. Прозвучал будильник. — До завтра, куколка, — широко улыбнулся Джокер, покорно сидя на месте в ожидании санитаров.***
Субботним утром сестры Квинзель завтракали в тишине, каждая была погружена в свои мысли. Обе прокручивали перед внутренним взором то, что произошло с ними в течение вчерашнего дня и вызвало столько эмоций. Хотелось и похвастаться, выставив на обозрение свои достижения, и оставить при себе этот секрет. Прошлым вечером они не увиделись, так как Харлин задержалась на работе, заполняя истории пациентов, а Чарли ушла из дома по своим таинственным ночным делам. — Как прошёл твой день? — нарушила молчание Чарли. Как более опытная лгунья она понимала, что вызовет подозрения, если будет долго молчать. А поскольку говорить самой ей не хотелось, она решила послушать Харлин. — Нормально, — попыталась отмахнуться та. Чарли вынырнула из мира фантазий и внимательно посмотрела на сестру. — У тебя вчера был сеанс с Джокером? — Был, — пожала плечами Харлин. — И? О чём вы разговаривали? Глядя на то, как щёки сестры покрылись лёгким румянцем, Чарли напряглась. — О правилах, — с вызовом взглянула на Харлин на сестру. — О, — удивилась та. — Любопытно. Он подбивал тебя нарушить правила? Харлин предпочла бы, чтобы её сестра оказалась не столь проницательной. Накатил страх — а если она узнает? Но девушка смогла быстро с собой справиться, сообразив, что Чарли ничего ей не сможет сделать. — Что-то вроде того. — И? — Что и? — теперь Харлин начала раздражаться. — Ты согласилась? — Это допрос или что? Чарли смотрела на сестру. Поведение Харлин напомнило её собственное, когда она хотела что-то скрыть. Определённо, вчера что-то произошло. — Я просто решила поинтересоваться, как прошёл твой день, — мягко улыбнулась Чарли. — Это вовсе не значит, что мне нужно устраивать допрос! Не смей вмешиваться в мои дела! И снова Чарли слышала эту фразу. Но если вчерашняя была угрозой, то эта — просто вопль о помощи. С Харлин что-то случилось, что-то, чего она или боится, или стыдится. И то, и другое состояние девушки после общения с Джокером настораживало. — Он угрожал тебе? — С чего ты это взяла? — огрызнулась Харлин. — Значит… Боже, Харл, не заставляй меня гадать, скажи, что он с тобой сделал? — Ничего! Мы просто беседовали. — Слушай, ты должна от него отказаться. Сделай это, пожалуйста, пока не поздно. — Да что ты заладила, как попугай: «отказаться, отказаться»? Я не собираюсь от него отказываться! — похоже, Харлин прорвало. Она не могла остановиться. Даже если бы захотела. Но весь фокус был в том, что останавливаться она как раз и не хотела. — Почему? — спокойно спросила Чарли, внимательно наблюдая за ней и гадая о причинах такого поведения. У неё возникло очень нехорошее подозрение. — Не могу и всё. — Почему не можешь? — упрямо допытывалась Чарли. — Не хочу! — А почему не хочешь? — Не хочу я от него отказываться и всё. Какая тебе разница? — С тобой происходит что-то странное. — Ничего со мной не происходит. Просто это самый главный шанс в моей карьере, понимаешь ты это или нет? Он нужен мне. Ты вообще в состоянии понять кого-либо? — Я-то всё поняла, — неодобрительно покачала головой Чарли, решив перейти в контратаку. — А вот ты сама понимаешь, а? Джокер для тебя — адреналин. Безумное приключение в твоей скучной и размеренной жизни! Именно поэтому ты и ухватилась за него. Именно поэтому не можешь отказаться от этого пациента. Адреналин тебя возбуждает. А в моей жизни этого добра было навалом. Из штанов вытряхивала после некоторых приключений. И я не ведусь на эту фигню, потому что у меня срабатывает инстинкт самосохранения, который у тебя сейчас переклинило! Харлин, ты меня слышишь? Он играет тобой, как ему вздумается. Посмотри, в кого ты превращаешься! — На себя посмотри! Не тебе учить меня жизни, Чарли! Что ты вообще о ней знаешь? — О той жизни, куда ты сейчас стремишься, — внезапно холодно отозвалась та, — я знаю гораздо больше тебя, правильная Харлин! — Зануда Харл, хотела ты сказать, не так ли? Ты всегда считала меня занудой! Скучной, неинтересной, слишком правильной. И не ври мне, я знаю, что это так! — Детка, в жизни каждого человека приходит время бунта. Я рада, что ты наконец-то вылезла из своей скорлупы и стала похожа на человека, а не на машину. Но ради бога, я тебя умоляю — только не Джокер! Выбери кого угодно, но только не его. Харли зло прищурилась. — Я знаю, почему ты так говоришь. Ты сама в него втрескалась, и потому пытаешься нас с ним разлучить! Чарли застыла, открыв рот и ошалело хлопая глазами. Она никак не могла поверить в то, что это происходит на самом деле, а не является каким-то театром абсурда. Неужели это говорит Харлин?! — Ты свихнулась, сестрёнка, — наконец, выдала она. — Ты вообще себя со стороны слышишь? Это же бред сумасшедшего! Да никакая девушка в здравом уме не влюбится в Джокера! — Я нахожусь в здравом уме! — возмутилась Харли. Чарли смерила её сочувствующим взглядом, развернулась и ушла. — А ну стой! Мы ещё не договорили! Харли метнулась было за сестрой, но входная дверь захлопнулась прямо перед её носом. Щёлкнул замок, а девушка бросилась искать ключи. Когда ей это не удалось, она забарабанила по двери кулаками. — Не смей запирать меня здесь! Слышишь? Ты, дрянь, не смей! Я знаю, ты хочешь отобрать его у меня! Ты ревнуешь! Ты сама говорила, что хочешь его! А когда он выбрал меня, ты решила мне отомстить! Открой дверь сейчас же! Слышишь, открой дверь! Чарли, стоящая на лестничной площадке на нижнем этаже, только сокрушённо покачала головой. Похоже, пришло время осуществить свой план, иначе будет поздно.