***
Воронцов сидел на ступеньках у входа в школу, глядя грустным взглядом на бегающих детей. Вчера вечером ему пришлось отвести своего сына в изолятор, где помимо него находилось несколько старшеклассников и младших школьников. Услышав позади себя шаги, мужчина даже не шелохнулся, лишь немного повернул голову, когда с обеих от него сторон рядом опустились Вера с Володей. — Как ты? — тихо поинтересовалась блондинка. — Нормально, — глухо отозвался математик. — Кирилл, мы не верим, что это ты взял ампулы, — ободряюще проговорил Соколов. — Дураку должно быть понятно, что это дело рук Уварова! — Некоторым, видимо, не понятно. — Поверь, нас одурачить у него точно не получится! — произнесла Вера, поняв на кого намекает её возлюбленный. Их беседу прервал голос Павла, который сообщил, что мужчинам пора заступать на смену в подземелье. Сам же Лобанов отправился в сторону военных, где уже был Поляков. Преподаватели надеялись раздобыть у них новых инструментов и досок для создания опоры, чтобы при разборах не вызвать новых обрушений. Воронцов первым поднялся со ступеньки и направился к двери. Мужчина надеялся, что хотя бы работа поможет ему отвлечься от мыслей о сыне. Особенно математика беспокоило то, что запас антидота таил, а новый взять было негде. Они уже продвинулись на метров 15, но ни лифта, ни коридора не было и в помине.***
Максим, одетый в серые спортивные штаны и чёрную футболку, спешил в подземелье. Его смена уже началась, и он на неё опаздывал. Не хотелось бы получить ещё один нагоняй от учителей. — Максим, хорошо, что ты здесь, а то я тебя искать собралась, — произнесла Тамара, вышедшая из своего кабинета как раз в тот момент, когда школьник собирался зайти в библиотеку. — Тамара Алексеевна, я спешу! — сообщил брюнет. — Это очень важно! — настояла медсестра. — Чем раньше ты об этом узнаешь, тем…лучше, — под конец её голос дрогнул, заставив собеседника напрячься. Решив, что пять минуты ничего не изменят, Морозов зашёл за медсестрой в её кабинет. — Присядь, — попросила женщина, располагаясь за стол. Такие новости лучше сообщать сидя. — Ты спрашивал, из-за чего у тебя могут быть проблемы с памятью. Я, кажется, нашла причину. — Что-то серьёзное? — настороженно поинтересовался старшеклассник. — Более чем. — Дело в том, что антидот, который вы принимаете, имеет ряд побочных эффектов. Один из них действует на тебя, и он приводит к слабоумию и…смерти, — постаралась как можно доступнее сообщить новость медсестра. — Вы хотите сказать, что если я буду пить антидот, то…умру? А если не буду пить… — Умрёшь ещё быстрее. — Круто, — саркастично произнёс парень. — Максим, ещё рано опускать руки. Если ты примешь вакцину, то излечишься от вируса, и тебе больше не понадобится пить антидот. Процесс будет остановлен, а учитывая, что твой организм молод, ты быстро восстановишься, — подбодрила его Славина. — Только есть небольшая проблемка, — криво усмехнулся Морозов. — У нас нет вакцины! Славина опустила голову. Будет глупо обещать, что они скоро найдут хранилище с вакциной, когда она сама в этом не уверена. Парень ушёл, не проронив больше не слова. Да и что здесь скажешь? Стоило выйти, как он наткнулся на Виктора с Павлом, которые держал в руках доски и новые кирки. Военные всё же расщедрились. — Морозов, ты почему не на смене? — сурово поинтересовался Лобанов, который недавно ругал его за прогул. — Иду, — хмуро отозвался школьник, обогнув их и первым открыв дверь в библиотеку. — Максим, что-то случилось? — с долей беспокойства поинтересовался директор, намекая на то, что парень вышел из медкабинета. Отрицательно качнув головой, Морозов наконец-то вошёл в библиотеку. Переглянувшись между собой, учителя вошли следом. В подземелье уже вовсю кипела работа, правда, чувствовалось напряжение, витавшее между Уваровым и Воронцовым с Володей. Поляков опустил доски на пол, после чего взял одну и передал Володе. Тот, схватив молоток с гвоздями, принялся её приколачивать к деревянному построению, которое сдерживало камни. — Ты чего такой хмурый? — тихо поинтересовался Андрей, подойдя к Максу, сидевшему на небольшой груде камней. — Всё нормально. Забей, — отмахнулся тот. Максиму не хотелось пока делиться новостями о своей возможной скорой смерти. Даже лучшему другу он не мог сообщить это, что уж говорить об Инге. Вспомнив о своей девушке, Максим напряжённо выдохнул, попутно взъерошив волосы на голове, отчего они стали походить на ёжика. Школьник был в растерянности. Он понимал, что должен сказать, ведь если он уже забывал об их свидание, значит, может забыть ещё что-нибудь, связанное с ней. А что, если он однажды проснётся и даже не вспомнит, что она его девушка? От мысли об этом парень ужаснулся, но больше его пугала перспектива, что Инга будет жалеть его. И даже не это казалось страшным, а то, что она будет наблюдать, как он забывает события, друзей, её, становится маразматик. Готов ли он «подарить» ей такие страдания? Вряд ли. Девушка и так настрадалась достаточно, для своих прожитых восемнадцати лет. Недавно она потеряла отца, и хоть старается показывать всем, что держится, что надеется на то, что Колчин жив, парень видел, что она страдает и глубоко в душе отчаялась. Морозов не хотел становиться ещё одним повод для её скорби. А что будет с Машей, которая только недавно обрела сына? Старшеклассник не сразу понял, что его зовут, лишь, когда Андрей потрепал его за плечо, очнулся. — Ты сюда отдыхать пришёл или работать? — с недовольством поинтересовался Уваров, глядя на брюнета. — Загорать! — огрызнулся тот, поднимаясь на ноги. — В таком случае, ты выбрал неудачное место парень, — не остался в долгу физрук. — Хватит ругаться! — осадил их Виктор. — Мы должны сегодня продвинуться на несколько метров. Антидот кончается, и в наших интересах найти его как можно быстрее. Натянув рукавицы, Морозов встал недалеко от Андрея с Володей и принялся помогать разбирать завалы с их стороны, в то время как остальные разбирали с другой стороны. Спустя два часа работы силы у всех были на исходе, но зато продвинулись даже на больше метров, чем рассчитывали. Наклонившись за очередным камнем, Вадим внезапно поморщился, что не ушло от внимания Виктора. — Что с тобой? — Колено, — сквозь зубы произнёс физрук, пытаясь сдержать ругательства, ведь боль была просто адская. — Старая травма сказывается. Опустив камень в тачку, мужчина попытался выпрямить ногу, но сразу поморщился. Посмотрев на Вадима Поляков сообщил, что его смена на сегодня окончена. Уваров решил согласиться, но почувствовал, что боль отпустила так же резко, как и пришла, поэтому отказался уйти. Помощник Колчина не сомневался, что этим он только давит себе очков и получит больше доверия у Виктора. После пятиминутного перерыва и питья, мужчины вернулись к работе. Смена уже подходила к концу, когда Кирилл, вытащив большой камень из общей кипы, заметил образовавшееся отверстие, о чём незамедлительно сообщил остальным. Оставив свои места, Володя с Павлом поспешили к Воронцову, начав помогать убирать капни. Вскоре перед ними предстал небольшой туннель. Уваров привалился к стене, наблюдая за тем, как мужчины светят туда фонарями, пытаясь что-то рассмотреть. — Там лифт! — внезапно сообщил Воронцов. Насмешливая улыбка с лица Уварова мгновенно слетела. Он никак не ожидал, что они так быстро продвинутся к лифту. Несмотря на то, что многих эта информация подбодрила, Виктор сообщил, что их смена на сегодня окончена. Необходимо набраться сил перед завтрашней, да и было видно, что все устали. На следующий день в подземелье спустилась другая группа из учителей и старшеклассников. Им удалось расширить проход и пролезть за завал, где оказался лифт. Так как автоматика, открывающая дверцы, пострадала при взрыве, лифт пришлось открывать вручную, вернее ломом. Многие надеялись, что теперь у них увеличились шансы найти антидот или вакцину, а заодно и спасти оставшихся внизу, если они живы. Когда дверцы лифта были разжаты, присутствующие переглянулись с досадой. Кабина была покорёжена, но не это расстроило мужчин, а то, что под ней была целая груда камней. Чтобы разобрать это всё и попасть на нижний уровень, необходим месяц, а то и больше. Этого времени у них не было. Антидота становилось с каждым днём всё меньше, а изолятор лишь пополнялся заражёнными. Узнав об этом, Поляков был в отчаянии. Он прекрасно знал о действии вируса, поэтому понимал, что без антидота у заражённых останется максимум два дня, а затем смерть. Этого мужчина не мог допустить, но и сделать тоже ничего не мог. Видя его терзания, Славина решила раскрыть мужчине свою задумку. Правда, не была уверена, что она сработает. — Что это? — поинтересовался Поляков, сидящий за столом в своей комнате, когда медсестра протянула ему чёрную папку со знаком Гемини. — Это приблизительная формула антидота, — ответила Тамара, заметно волнуясь. — Я хочу попытаться синтезировать его, но есть одна проблема. — Какая? — с замиранием сердца поинтересовался директор, ведь уже успел заметно приободриться из-за хорошей новости. — Для того, чтобы антидот или вакцина сработали, их необходимо облучить в специальном приборе, а у меня его нет. Но есть другой вариант, — поспешно добавила женщина, заметив как снова помрачнел учитель русского языка. — Использовать кровь Нади при изготовлении. Колчин проводил над ней опыты ещё на эмбриональном уровне, поэтому у девочки совершенный иммунитет и антитела к вирусу. С её кровью прибор не понадобится. — И много крови надо? — спросил Поляков, колеблясь. — Пока миллилитров сто для пробного образца. Если он сработает, тогда я рассчитаю точное количество. — Хорошо, — согласился Виктор. — - Тамара, — окликнул он медсестру, когда та собиралась уходить, прихватив папку, — будет лучше, если никто не узнает, что пытаешься синтезировать антидот. Славина согласно кивнула, ведь и сама это прекрасно понимала. Если бы не подавленное состояние возлюбленного, она бы и ему не решилась рассказать, пока на руках не было бы готового и работающего образца. А с другой стороны, Тамара понимала, что не смогла бы взять кровь у Нади самовольно, и чтобы об этом не узнали Виктор или Андрей.***
Максим сидел на ступеньках на заднем дворе школы в одиночестве. Привалившись спиной к колонне, он периодически подносил ко рту сигарету, после чего медленно выпускал серое облачко. Глаза слезились, но не от дыма, а от безысходности ситуации. Когда они обнаружили лифт, в душе парня поселилась надежда на скорое нахождение вакцины и конец этим потерям памяти. Но пришедшей со своей смены Рома, сообщил друзьям, что кабина лифта завалена, и разобрать её быстро не получится, ведь камни доставать оттуда будет гораздо сложнее. Слабо горящая надежда потухла так же быстро, а как свеча в ветряную погоду. С каждым днём его состояние ухудшалось, а времени, чтобы остановить процесс до того, как он перейдёт черту необратимости, оставалось всё меньше. Сегодня Максим забыл, что Маша его мать. Когда женщина обняла его, парень едва сдержался, чтобы не отпрянуть от неё, не понимая, с чего вдруг уборщица полезла к нему обниматься. Сморозив какую-то чушь о том, что спешит, школьник сбежал, и лишь спустя час вспомнил, что она его родная мать. На деле его болезнь оказалась даже страшнее, чем звучало на словах от медсестры. Морозов безумно боялся, что в один из дней он точно также не узнает Ингу, ребят или опять маму. Рассказать им правду не мог. Не терпел жалости к себе в глазах других, а в том, что она будет, не сомневался. Маша с Ингой и вовсе с ума сойдут. Наверняка не будут отходить от него не на минуту, словно он может умереть в любую минуту, а они не успеют с ним попрощаться. Этого он не мог допустить. Максим знал, что от мамы это скрыть точно не удастся, рано или поздно она заметит, что с ним что-то не то. От ребят тоже не получится долго скрывать, особенно от парней, ведь они живут в одной комнате, а вот Ингу он ещё мог оградить от этого. В голову пришла безумная идея, которая причинит боль не только Инге, но и ему самому. Однако Морозов считал, что пусть лучше она его ненавидит, а потом, возможно, найдёт себе нового парня и будет счастлива, чем совпадает каждый день, видя как его состояние ухудшается, а помочь ничем не может. Бросив окурок на землю, Максим, опираясь на колонну, поднялся со ступенек. Чем раньше он выполнит задуманное, тем лучше. Всю дорогу до комнаты возлюбленной, он прокручивал в голове слова, которые ей скажет. Он не сомневался, что после этого Инга его возненавидит, да он и сам себя уже ненавидел за то, что хочет сказать и в какой форме. Постучав, брюнет открыл дверь и вошёл в комнату. Колчина была не одна, а сидела на кровати в компании Даши и Вики. Девушки были в хорошем настроении, ведь им никто не сказал о том, что запас антидота весьма скудный, а раздобыть ещё пока невозможно. Увидев возлюбленного, Колчина заулыбалась ещё шире. С этими его сменами в подземелье они стали реже проводить вместе время, ведь парень возвращался весьма уставший. — Оставьте нас одних, — попросил Морозов, обращаясь к подругам. Инга изумлённо вскинула брови, услышав несвойственный ему тон голоса, а Даша с Викой непонимающе переглянулись, но всё же просьбу выполнили. Когда за девушками закрылась дверь, Колчина пересела на край кровати, так что, её ноги теперь касались пола, а сама она прекрасно видела парня, который продолжал стоять недалеко от двери. — Макс, что с тобой? — Ничего, просто надоело всё! — огрызнулся брюнет, сунув руки в карманы джинсов. Увидев, как брюнетка приоткрыла рот, явно собираясь спросить, что ему надоело, парень продолжил: — Это чёртово подземелье, вирус, ты! — Что?! — тихо переспросила Инга, решив, что последнее ей послышалось. — Да, ты! Мне надоело притворяться, я так больше не могу! Каждый раз, когда я тебя вижу, вспоминаю, кто твой отец, и сколько зла он нам причинил. — Ты же сам мне говорил, что никто не должен судить обо мне по делам моего отца! А в итоге, сам меня этим и попрекаешь?! — девушка резко поднялась с кровати, глядя на напротив стоящего с недоумением и болью во взгляде. — Врал! — пожал плечами Морозов. — Я не хочу больше тебя видеть и слышать. Я жалею о каждой минуте, проведённой с тобой. Это была ошибка. — Ты шутишь? Скажи, что это ужасная шутка?! — умоляюще попросила дочь нациста. — Я шутил раньше! — повысил голос старшеклассник. — А сейчас я абсолютно серьёзен! — Уходи! — прошипела Колчина и, чувствуя, что вот-вот расплачется, отвернулась от парня. Глядя на хрупкую фигуру девушки и заметив её подрагивающие плечи, Морозов мысленно обматерил себя за то, что посмел причинить ей боль. Первым порывом было подойти к ней, развернуть к себе, крепко обнять и сказать, что это всё была тупая шутка, а сам он никогда даже не думал такое. Но он не мог. Надо доиграть этот чёртов спектакль до конца. Так будет лучше, для неё так будет лучше. Бросив последний грустный взгляд на любимую, Максим развернулся и торопливо покинул комнату, хлопнув напоследок дверью. Тем самым, словно поставив точку в их отношениях, в их истории, которой судьба не оставила happy and.