Кровью по стеклу или пеплом на снегу

      Как нелюбимый многими первый звонок, предвещающий начало учебного дня. Дети, поприветствовав классного руководителя, как и положено, сели за парты, благополучно забыв пробежаться по фамилиям в журнале, чтобы отметить отсутствующих. Хотя это не было необходимостью, так как зоркие глаза Коро-сенсея заметили недостаток учеников, как только осьминог открыл дверь, входя в кабинет.       И, похоже, одноклассники тоже волновались. Их подруга не пришла в школу, а, значит, что-то случилось, или они просто специально накручивают на себя. Но внимательно наблюдая за осьминогом, который явно не просто так ведёт себя через чур рассеяно, возникает плохое предчувствие.       А зная Амину, которая ни за что бы не пропустила уроки, также прибавляет к сложившейся ситуации больше загадочности, да и к тому же, в последние недели она достаточно хорошо старалась, делая заметные успехи, но в общении со сверстниками, по неизвестным причинам, обстояли дела гораздо хуже. Тарума старается отстранить всех от себя, не подпускать слишком близко, хотя это она делала с самого начала. Своими действиями, словами она заставляла людей отойти от неё на безопасное расстояние. И за всё время, что девушка провела с ними, никто так и не смог узнать о её прошлом, помимо той информации, что есть. Абсолютно никто.       Для всех Амина стала, как стальной сундук, очень надёжно запертый. Вроде бы, запретный плод сладок, или чем таинственней человек, тем интересней становится узнать о нём что-либо, но в случае с Тарумой происходит наоборот. Красноглазая всегда даёт понять, что ни за что. Она не допустит. После многих попыток, одноклассники в конечном итоге потеряли интерес к данной затее, и большинство снова вернулось в обычное русло, касающееся исключительно их проблем, ну, и парочку дополнительных.       Однако ключевое слово «большинство» определённо портит всю картину. Верно, ещё остались те, которые до сих пор продолжают искать информацию, причём, это люди не только из корпуса "Е", но и из главного – всего несколько человек.       Проблемы, проблемы, вокруг одни проблемы, ведь вся эта скрытность потом, так или иначе, обернётся ей боком. У настойчивых людей всегда есть план Б, В, А, может, и Г. Бедная сиреневолосая всё равно не скроется, больше не сможет что-либо придумать для своей защиты, ведь она уже проигрывает.       Первый урок, к великому счастью, закончился, и ученики "Е" класса, с недобрыми выражениями лиц, дружненько направились на линейку в главный корпус. В очередной раз им придётся выслушивать злорадные усмешки со стороны других классов, считающих себя элитой, хотя по сравнению с "А" классом, они такие же отбросы. Именно так сказала Бич-сенсей.       Как обычно, путь оказался довольно-таки весёлым, к тому же, с Коро-сенсеем, который на лету, в прямом смысле этого слова, придумывал и воплощал задумки в жизнь, всё казалось проще и с его помощью было добираться не так тяжело, даже Ирине, что вечно ноет из-за своих бедных ног, хотя в этот раз она решила надеть практичные балетки.       А дальше всё как обычно – "Е" класс уже стоял в актовом зале, дожидаясь других. Акабанэ, кстати, тоже соизволил прийти, так как сегодня президент студсовета собирается толкнуть какую-то речь про класс «отбросов». Дело в том, что недавние пробные экзамены прошли очень даже хорошо, для всех, а это, как видно, нельзя пропустить, подобно необязательному пункту в списке дел. И ко всему прочему, Карме жуть как хотелось поглазеть на недовольные рожи учеников главного корпуса. Пусть они смотрят на "Е" класс с мыслью, что унижены какими-то тупыми отстающими. Можно даже сказать, лишь эта мысль приятно грела душу Акабанэ, добавляя в кровь больше адреналина.       Когда, наконец, все собрались, на сцену вышел и Гакушу, вставая за стойкой и аккуратно, укладывая перед собой, в раскрытом виде, папку. После этого перешёптывания прекратились, давая возможность начать говорить Асано-младшему.       — Кхм, итак, как вы прекрасно помните, неделю назад прошли пробные экзамены, и по их окончанию студенческий совет рассмотрел все важные вопросы, возникшие после. Но для начала, мне бы хотелось поздравить тех учеников главного корпуса, что безупречно сдали абсолютно всё, а именно... – и пока он перечислял имена, те классы, в которых входили названные люди, еле слышно обменивались впечатлениями. Гакушу же ещё ни разу не взглянул на составляющих корпуса "Е" – шёл по списку поочерёдно, не сбиваясь, делая паузу именно там, где нужно. Одним словом, безупречно. Как его и учили.       — Слушай, Нагиса, – вдруг шепнул другу Исогай, на всякий случай, слегка толкнув локтём в бок, отчего голубоволосый промычал, давая понять, что внимательно слушает. — А у тебя же вроде все экзамены отлично сданы?       — Нет, не все, – глухо ответил Шиота. — По японскому пяти баллов не хватило до максимального. А что?       — Да ничего, – староста снова сконцентрировал внимание на говорящего на сцене, а тот уже успел перечислить всех нужных учеников главного корпуса, и вот, очередь, наконец, дошла и до "Е" класса.       — Также могу сказать пару слов учащимся корпуса "Е". – Президент чуть повернулся к "отбросам". — Недолго думая над данной проблемой, студенческий совет решил, что у учеников, отличившихся на прошедших экзаменах, будет возможность перейти в первоначальный класс и уже там заканчивать дальнейшее обучение, – тяжело было всё говорить, ведь Гакушу столько сил и нервов потратил на "план отца". Хотя о чём это он. Парень уже изрядно накосячил, связавшись с Кармой и Аминой, однако по-другому нельзя было поступить. Иначе информацию не получишь, а Гакухо прямо провоцирует своими знаниями. Ну ничего, он всё равно доберётся до правды. Если не получит то, что нужно, от отца, то сам, а если не сам, то заставит другого рассказать. — А, обговорив решение с председателем и получив согласие, мы посчитали, что дать вам шанс, будет правильным выбором, поэтому, – очередная пауза настигла каждого из присутствующих, чем заставив немного насторожиться. Иногда подобное вызывает не добрые ощущения, — Рио Накамура, Карма Акабанэ, Исогай Юма, Хинано Курахаши и... – неожиданно речь резко оборвалась... — пожалуй, это всё. Что ж, все перечисленные ученики, у вас есть возможность перейти вернуться в "Д" класс. Если вы согласны, прошу оповестить об этом прямо сейчас. Мы ждём.       — Нет, – сразу же ответил Карма, чем заставил многих удивиться. Это же до безумия глупо – отказываться от такого шанса, вернуться в нормальное русло, перестать находится под гнётом остальных.       По залу прокатилась очередная волна перешёптываний. Даже Гакушу, не понимая, вскинул бровь вверх, сверля взглядом самодовольные лица "Е" класса. Они, не смотря на своё нынешнее положение, не вешали носа, не опускали головы, как раньше. А когда они достигли таких успехов, то энтузиазма и уверенности лишь прибавилось. Ученики гордились собой, как и их преподаватели, вторые даже больше.       — Эм, а что другие? – решил уточнить рыжеволосый. Признаться честно, такой резкий ответ Акабанэ немного обескуражил, а потом и вовсе чуть не ввёл в ступор.       — Думаю, Асано, наш одноклассник чётко выразился, и да, он отвечал не только за себя, но и за остальных, – подхватила Накамура, стоящая рядом с красноволосым. В голубых глазах ярко блестел азарт – определённо, она, как и её друзья, настроена более чем решительно. Осталось лишь подождать следующего ответа от Гакушу, а другого, кроме подобного этому, собственно, и быть не может.       Сказать, что подобные разборки уже стоят поперёк горла, ничего не сказать, так как это всё равно будет продолжаться и президента никто не поймёт, а ведь бедные расшатанные нервы нужно поберечь, но опять же, кого это волнует.       Махнув рукой, тем самым давая понять, чтобы виртуозы увели лишних, в том числе остальных из ненавистного всеми класса, кроме названных, рыжий продолжил.       — Знаете, я даже не буду стараться хоть немного изменить ваше мнение, потому что мне и так за сегодня предстоит выполнить много всего, а вы уж делайте, что хотите, моя задача – лишь предложить более оптимальный вариант. – Хотя в голове у президента крутится всего лишь один вопрос: «почему мне вообще так важна конкретная причина их отказа, если, по идее, должно быть всё равно?»       Или же просто дело в ней? Нет, определённо нет. Эта Амина ни за что не помешает планам свершиться, хоть и, косвенно, участвует в них.       — Послушай, Гакушу, – неожиданно ляпнул хулиган, но потом резко осёкся, однако, Слава Богу, никто не обратил внимание на промашку, — все мы прекрасно понимаем, что это твоя работа, как президента студсовета. Но не кажется ли тебе, что это нам уже решать, принять Ваше решение как должное, или же нет? Мы уже дали свой ответ. – Карма больше не хочет продолжать весь этот цирк, притом, здесь, в актовом зале, где полно камер наблюдения. Да, красноволосый попросту хочет избежать лишних проблем.       — Заметь, ответ дал лишь ты, Акабанэ, и Накамура, – усмехнувшись, констатировал рыжий. О, да, смог подловить на такой мелочи, хотя для так называемого "садиста" это отнюдь не является мелочью. Вот, что Асано нравилось больше всего – разворачивать маленький, с виду, скомканный шарик в большую обёртку. Такие моменты особенно ценны. — Но вот мне интересно узнать мнение, к примеру, вашего старосты или Хинано Курахаши, – парень прошёл между блондинкой и красноволосым, вставая напротив двоих учеников, при этом сомкнув руки за спиной. — Ну, – в один момент зал будто начал заполняться едким и густым дымом, в котором, если присмотреться, можно увидеть Нечто, приманивающее к себе когтистыми руками, и одновременно отталкивающее ярко-зелёными глазами, а слова преследовало шумное дьявольское эхо, подобно скрежету пенопласта по стеклу, проникало вплоть до ушных перепонок, терзало нервы. — Что же вы можете сказать? – Ощущение, будто сейчас говорил и не Гакушу вовсе, а точная его копия, или, по другому выражаясь, альтер-эго, ведь не может блеск сиреневых глаз быть настолько мутным и излучать такое тошнотворное зло, от которого ноги будут неистово дрожать, поднимая волосы дыбом.       Ужас ли это или что-то другое – точно неизвестно, но однозначно, сердце бешено колотиться просто так не будет. И если Юма почти адекватно отреагировал, то вот Хинано получила достаточную дозу адреналина в кровь. С широко раскрытыми, преисполненными, непонятно откуда взявшегося, испуга, глазами, направленными в соседние.       «Ч-что п-произошло?...Поч-чему я... не могу ничего сказать?» – пролетело в мыслях у девушки со скоростью звука.       — Нет, Асано-кун, – прозвучал решительный голос Исогая. — Нет.       — Д-да, я тоже отказываюсь, – кое-как выдала зеленоглазая, на что получила одобрительные подмиги Рио и Кармы.       Точно. Она не собирается так просто сдаваться, лишаться друзей, а, главное, отличного шанса убить Коро-сенсея. К тому же, сразу понятно, что, если она вернётся в прежний класс, с ней не будут общаться, как раньше. Скорее, так же презирать. Да и друзей хоть тогда не было, хоть и потом не будет. Или просто ей не хотелось общения. Другое дело "Е" класс. Почему-то в нём ощущалась свобода. Плюс родители у девушки всегда относились ко всему снисходительно и особо не закатывали истерик, а когда их дочь попала в класс "отбросов", просто пожелали удачи и после всячески поддерживали, помогали. За это Хинано им глубоко благодарна.       — Хорошо, тогда больше не смею вас здесь задерживать, но напоминаю сразу – двери главного корпуса всегда открыты. Если передумаете, обращайтесь за помощью к директору.       И на такой ноте четверо учеников поспешно направились к выходу, и у самой двери Карма остановился, чуть повернув голову в бок и мельком глянув на президента, после кивнув. «Как и договаривались, Гакушу.»       Спустя некоторое время, спокойно вышагивая по стадиону, рыжеволосый направлялся к назначенному месту, незаметно огибая группы баскетболистов, что частенько здесь тренируются. Скоро пройдёт соревнование в городе. Участвуют все школы.       «Да, как и в прошлый раз, наша школа займёт первое место, хотя без меня они вряд-ли что-нибудь смогут. Впрочем, до первого этапа ещё неделя. Думаю, они успеют как следует подготовиться, а я попробую уговорить отца.» – Гакушу завернул за угол, останавливаясь на допустимое расстояние возле входа в дополнительное школьное сооружение, которое давным давно заперто на два замка, из-за того, что там однажды пролили на пол какую-то ядовитую смесь. Хотя слухи по школе разные ходят, но вот Асано-младший точно уверен, что эта подсобка хранит в себе нечто более интересное. И это именно то, что скрывает председатель.       — Опоздал на полторы минуты, – как-то осуждающе и в то же время огорчённо-шутливо произнёс Акабанэ, смотря на наручные часы, после рука погрузилась в глубокий карман школьных брюк. Оттолкнувшись от стены, парень подошёл к президенту, и тут же прежнее выражение лица сменилось на другое: более серьёзное. Когда это он стал таким?       Проигнорировав Карму, рыжеволосый подошёл к защищённой двери, внимательно осмотривая каждую плохо смотревшуюся трещинку. А внутренне ему уже нетерпелось поквитаться с отцом, доказать, что и его сын не лыкам шит и способен тоже показать себя.       — Думаешь, сможешь найти нечто опасное? Шутишь? – скептически, скорее констатировал факт, чем спросил. Для Кармы сейчас любые действия президента казались, если не смехотворными то, пожалуй, странными. А один вопрос, что всё время вертелся в голове: «чё мы тут забыли?»       — Следует проверить всё, – сухо и немного приглушённо ответил другой, выпрямляясь и доставая из пиджака связку ключей, выбирая нужный и вставляя в замочную, покрытую ржавчиной изнутри и снаружи, скважину.       Акабанэ, прищурившись, подошёл к "напарнику", наблюдая как тот осторожно вскрывает замок. Хотелось бы выпалить что-нибудь эдакое в данной ситуации, но парень предпочёл терпеливо промолчать, хотя сказать можно было много чего.       — И что ты тут собираешься найти? – поинтересовался Карма, следуя за Гакушу, в дальнюю комнату подсобки. От стен веяло сыростью, гнилой плесенью и древесиной, и ещё некоторыми неприятными запахами, от которых хотелось зажать посильнее нос.       Отчего-то к сердцу подкралась необъяснимая тревога, смешанная с любопытством. Словно маленькие увёртливые дождевые черви копашились в корке подсознания, вынуждая продолжать совершать медленные размеренные шаги, и вместе с этим чутьё подсказывало, что лучше следует развернуться и уйти подальше от этого места, отказаться от плана, оставить всё на плечи и ум Асано-младшего. Однако основная проблема Акабанэ в том, что его тяга узнать нечто интересное, явно превозмогает здравый смысл. Поневоле начинаешь привыкать, отсюда и постоянные конфликты разного типа.       — В этом-то и загвоздка: я понятия не имею. Следовательно, нам нужно это выяснить,что именно здесь скрыто, – светя мощным фонариком, охватывающим большое пространство и немного стены, нехотя ответил президент. В данный момент парень тщательно обдумывал дальнейшие действия, в случае, если они что-нибудь найдут. Но слух, что это место заражено, уже можно исключить. Гакушу, действительно, даже не способен предположить, какова тайна председателя. То ли это что-то малозначимое, то ли наоборот. И второе более вероятно.       Неожиданно, именно в ту секунду, когда красноволосый тоже щёлкнул кнопку фанарика, за пределами подсобки прозвучали радостные возгласы. Сразу вспомнился один из ужастиков режиссёра Стивена Хопкинса.       Признаться честно, даже такое, натренерованное просмотром самых умалишённых произведений кино, сердце, как у Акабанэ, внезапно дрогнуло в испуге. И, кажется, он смог не показать это в лице, хотя не было необходимости. И вообще, эффект неожиданности и не на такое способен. Но в этот раз повезло: люди прошли мимо. Новичкам везёт.       — Слушай, а я вот тут подумал, – задумчиво протягивая чуть ли не каждый слог, произнёс Карма, осматривая какой-то пыльный стеллаж. Толстый слой залежалой грязи распространился по метру в каждую сторону, как только парень дунул. Микроскопические частицы, как будто специально на зло, попали в нос, раздражая рецепторы, отчего спокойное лицо вмиг превратилось в сморщенный лимон – ой, недобрый знак...       — Постарайся тут не шуметь, – будто прочитав мысли, посоветовал Асано, тем временем роясь в старом деревянном ящике с такими же старыми бумагами и поочерёдно просматривая папки. Ничего особо интересного в них не было написано. В основном непонятные записи: сначала вроде бы похоже на личный дневник, а потом набор слов в связные предложения переходил в цепочки химических формул. Да и почерк особо не разобрать: во-первых, корявый, явно не принадлежит директору, во-вторых, большинство слов практически не видно, а некоторые листы вообще погрызаны крысами или же мышами.       «Может быть, я ошибся?» – уже чувствуя наступающий проигрыш, подумал рыжий, принимаясь за другой объект.       — Без тебя знаю... – недовольно отозвался хулиган, но вдруг затих, направляя поток ослепляющего света куда-то вниз, за спину главы студсовета. — Гакушу, кажется, там лежит что-то... – Всё это теперь напоминало сюжет заезженной детективной истории. А что, и обстановка та, и настрой подходящий.       Парень тут же повернулся в сторону освещённого места, заметив на полу кучку толстых книг и с рядом валяющейся бумажкой, похоже, сложенной несколько раз, и сложили её неправильно. Однако, данное ничем не примечательное местечко президент сначала решил благополучно пропустить. Осторожно подняв бумажку, рыжий, под удивлённым взглядом Акабанэ, развернул её.       Усмешка проскользнула по пунцовым губам, два пальца сомкнулись на подбородке, придерживая голову, высокомерный прищур фиалковых глаз, сейчас чуть освещённых фонариком, поэтому блики просто завораживающие.       « Что ж, вот оно как. Не знал я, отец, что ты сможешь скрыть даже такое.» – ох, уж это ощущение превосходства. Тот самый сладковатый с горчинкой привкус будущей победы. Наслаждение. Наконец-таки. Он узнает секрет Гакухо, а, может, заодно и "Е" класса.       — Это план какого-то здания...и что дальше? – то ли просто Акабанэ не понимал суть происходящего, то ли так действительно нужно было. Впрочем, чтобы разобраться, времени предостаточно.       — Ладно, смотри, во-первых, это план нашей школы, что очевидно. Во вторых, если приглядеться лучше, можно увидеть некоторую несхожесть с самой архитектурой здания в целом, – парень ткнул указательным пальцем в чертёж, после обводят невидимый круг. — Этого места, как показано здесь, в школе я никогда не видел. Конечно, не исключён и тот факт, что чертёж старого образца, но вот проблема в том, что по словам моего отца...в смысле, председателя, школу ни разу не подвергали изменениям, а в его кабинете лежит практически такой же план, но только, – подушечкой пальца Гакушу постучал по загадочному фрагменту рисунка, — этого места там не было.       — То есть, ты хочешь сказать, что твой отец скрывает потайной кабинет, прямо в школе? – немного увлечённо заговорил Карма, лучше всматриваясь в чертёж. — И теперь, как я понял, ты хочешь узнать, что он прячет от всех? – дело, конечно, рисковое, но от этого лишь веселее. Тем более, в последнее время что-то часто стала нападать скука, а размяться или привести мозг в работу, становится лень.       — Да, именно это я имею в виду, поэтому сегодня, возле входа в главный корпус, в 22:00, – как будто прочитав по графику, оповестил президент и направился к выходу – здесь ему больше делать нечего. Карма следовал за ним, всё ещё недоверчиво сверля спину. И тут в светлой головушке зародилась одна мыслишка.       — Я думаю, ты заметил, что на сегодняшней линейке, в нашем классе кое-кто отсутствовал, – рыжий остановился, сжав ладони в кулаки. В какой-то момент в сердце что-то ёкнуло. Страх? Снова? Хотя нет. — Значит, это правда, что ты испытываешь особые чувства к Амине Таруме. – Слова, задевающие нервы, как на автомате слетали с языка. И одно странно – есть в этой игре слов что-то необычное. Постоянно вынуждающее людей вокруг, стиснув зубы, ощущать нарастающую злость. — Не узнаю того непоколебимого, вечно гордо задирающего нос ученика – лучшего во всём. Неужели стальная стена, покрытая острой колючей проволокой, пала? На тебя повлияла даже такая...       — Заткнись, Акабанэ. Просто скажи, к чему ты завёл этот разговор, – перебив парня, поторопил рыжий, чем заставил другого хитро улыбнуться.       Даже наплевав на собственные принципы, Гакушу дал бы сдачу. Терпеть он больше не намерен, но должен. Всё-таки так ему положено. Этого от него все требуют. И вот снова парень почувствовал своеобразный недостаток, ведь, если подумать, ему до Гакухо, как младенцу до учёного. Даже, когда президент студсовета вырастет, поумнеет, он вряд-ли сможет добраться до таких вершин, как его безумец-отец, что, буквально, не имеет границ в своих методах, и, кажется, он в силах продолжать дальнейшую деятельность.       И не смотря на то, что у парня ещё огромное количество ходов, которые способны дать нужное, этого ещё очень мало. Единственная загвоздка заключается лишь в определённых умениях, благодаря которым можно грамотно достигать поставленных целей. Асано-старший это такой человек, который способен рассчитывать буквально всё, до мелочей. С одной стороны, зачем делать всё так точно, ведь многие предпочитают лишний раз не возиться в незначительными пунктами, так как считают, что они не принесут каких-либо недостатков или разрушений. Однако случается и такое, что именно эти самые маловажные детали способны перевернуть всё нормальное на нечто невообразимое, да ведь ещё одна проблема - разглядеть подобные изюминки, чтобы план был идеальным, а не казался таким. На такое как раз и способен директор школы Кунигигаока, и именно из-за этого рыжий ненавидит, одновременно восхищаясь и удивляясь, Гакухо. Председатель иногда напоминает живой компьютер или сверхсущество, не знающее пощады или такого простого слава, как "поражение". А Гакушу всегда раздражала эта гениальность отца.       В прочем, верить в победу ещё никто не запрещал, тем более, Гакушу уже абсолютно точно определился и поставил себе важную цель, которую он непременно достигнет, но не прибегая при этом к жертвам, как это делал его отец. Может быть, раньше парень и поступил бы так, как его всегда учили, но уж точно не теперь, когда его в корень поменяли некоторые личности. Да, всё правильно. Изюминки всегда нужно уметь разглядеть, но вся суть жизни в том, что помимо разрушения, существует ещё и нечто полезное, то, что можно использовать в своих целях, при этом зная, как усилить действие. Как раз такими, так сказать, опорными выступами, и являются окружающие рыжего люди. Они, сами того не подозревая, помогают Гакушу, а иногда и совершают что-то против него. Плохое тоже может стать хорошим, также и наоборот.       — А к чему ты устроил весь тот цирк в школе? – месть за месть, так и хотелось добавить, но хотя бы иной раз нужно держать язык за зубами, чтобы ничего не испортить. В принципе, Карма уже примерно догадывался о сути действий его "напарника", однако, как сам Гакушу недавно сказал: «следует проверить всё», а красноволосый даже согласился. И впрочем, это всё равно не мешает ему делать пакости президенту. Пусть тот хоть совершит открытие – всегда найдётся некая загвоздка, которую способен разглядеть создатель, или же Акабанэ.       Хулигану всегда было интересно, почему, не смотря на их публичную вражду с Асано, его это очень забавляет, почему так занимательно соперничать, и вообще, зачем иметь соперника, если знаешь, что ты самый, что ни на есть, единственный в этом мире, если, конечно, можно так выразиться.       И, если тщательно обдумать данную ситуацию, всплывает совершенно банальненький и простенький ответ. Гакушу для него, это всё равно, что сырое мясо для огня, или же наоборот. Другими словами, Гакушу только распаляет Акабанэ, делает его решительней и настойчивее, сильнее и уравновешеннее. То есть президент своего рода мишень, на которую красноволосый прицеливается, рассчитывая определённое расстояние, тяжесть, траекторию, по которой полетит пуля. Всё пошло на пользу, и за это Карма, с одной стороны, благодарен, а с другой, его что-то так или иначе не устраивает. Есть в Гакушу такое, что Акабанэ никак не может понять, хотя в большинстве случаев его предположения оказываются верными, по отношению к "врагу". И это только лучше разжигало костёр безумия, смешанного с доликой азарта.       И парень даже не заметил, как раздумьями, что сам сотворил, дал времени подумать и рыжиму. Тот, то и дело оглядываясь назад, всматриваясь в помутневшие золотистые радужки, пытался подобрать подходящий исчерпывающий ответ, и то ли так предрешила Судьба, то ли это являлось прихотью разума, но нужных слов в голову не лезло, хоть вилками ковыряйся. Не дай Бог совершить подобную ошибку когда-нибудь ещё – до конца жизни укорять себя будешь.       — Я бы ответил тебе с превеликой радостью, но, к сожалению, дел в данный момент и так пруд пруди, да и от моего ответа ничего не изменится, помимо того, что ты явно будешь не в восторге. Я лишь просто хочу, чтобы в это ты своего носа уже не совал, – вроде бы, хорошо отговорился. Претензий не должно быть.       — А если ты попробуешь? – отступать Акабанэ явно не собирается, к тому же, подобный ответ даже очень не устроил его. Всё же, как бы тяжело не было это признавать, но за много лет соперничества с Асано, Карма выучил его почти наизусть как облупленного, или же, это парню так казалось. Однако предчувствие, которое с каждой минутой бьёт тревогу, не обманешь. Всё-таки не стоит забывать о настоящей личине президента и кто его воспитывал.       – Даже пробовать не буду, так как в этом совершенно нет никакого смысла, а если ты всё же окончательно решил узнать и тебе вот прямо-таки не терпится, то можешь смело обратиться с таким же вопросом к председателю. Он-то объяснит куда доходчивее, чем смогу я. – Сказав это, Гакушу уверен на все 100%, что Акабанэ не станет поступать так опрометчиво, он ведь не настолько глуп и храбр, в этом то уж сомневаться не приходится.       — Ну ладно уж, уговорил, – приняв маленькое поражение, улыбнулся Карма, скрестив руки на груди. — Тогда договорились.

***

      Тревога, подобно колючим шипам, вонзаясь в бешено стучащееся сердце, причиняло сильное неудобство и прибавляло идиотскую, так сейчас не нужную, нерешительность. Впервые за всю жизнь уроки показались слишком нудными и медленными, а всё из-за одной мысли, что с ней что-то случилось.       Голова только и была забита тем, когда он уже сможет освободиться от побелённых надоедливых стен главного корпуса. И вот наконец-то звук, дающий понять, что пытка может быть прекращена, и Гакушу, схватив сумку, подскочил с места, быстро ретировавшись из здания и направляясь по знакомой траектории, прямо к ней.       Волнение, как безвольной вещью, игралось с душой парня, принуждая постоянно прибавлять скорость в шаге, но уже скоро он уставал, значительно замедляясь, но не останавливаясь. А затем всё повторялось. Снова и снова. Раз за разом.       За всю дорогу уже несколько раз хотелось плюнуть и вернуться домой, лишь бы избавить себя от лишних проблем. Все отправленные ей сообщения благополучно игнорировали, и из-за этого внутри расцветала не только опаска, но и злость. Если она страдает, не вылазия из постели, поэтому и не в состоянии ответить, или же наоборот, преднамеренно не отвечает. Чего только президент не успел предположить, пока не оказался возле нужной двери.       Не зная зачем, но Асано-младший дал себе возможность чуть отдышаться, уже после решительно постучав костяшками пальцев по дереву, ожидая скорого ответа, в виде недовольных шагов и всевозможных претензий, но нет.       Ответила ему лишь пустая тишина.       Может, дома никого нет? Свет в окнах не наблюдался, значит, скорее всего, обитель действительно не содержит владельца. Однако это ещё нужно доказать.       Слегка оперевшись на дверь и поняв, что та не поддаётся, Гакушу задумался. Пока не услышал звук, будто что-то упало и он доносился из дома Тарумы, комнаты на втором этаже. Либо это грабители, что заперли дверь... Стойте, погодите-ка... а вдруг как раз поэтому Амина и не отвечает...       Мозг на мгновение отключился, руки и ноги неконтролируемо задрожали, сердце возобновило бешеный ритм, который, кажется, увеличил скорость ударов раза в два. Жар моментально охватил целиком всё тело.       «Нужно что-то предпринять. Выламывать дверь не выход, поэтому... » – рыжеволосый откопал где-то в сумке отмычку и принялся вскрывать замок. Но глаза никак не могли сосредоточиться на одном объекте – они то и дело смотрели не туда, а пытаться сейчас успокоить разбушевавшиеся нервы – не выход.       Лихорадочная дрожь всё яснее давала о себе знать – с трудом удавалось владеть отмычкой, из глотки вырывались не учащённые вздохи, а, скорее, рычание и сумасшедшие смешки. Со стороны могло бы показаться, что Гакушу на самом деле свихнулся.       К его великому счастью, замок в кои-то веки сдался, и после этого парень тут же ринулся внутрь дома, чуть ли не бегом поднимаясь на верх, а ноги, как назло, заплетались, гудели, требуя скорейшего отдыха.       Трудно было дать подходящее определение такому, но Асано сразу же нашёл именно ту комнату, где происходило нечто.       Без лишних и сейчас не нужных предупреждений, парень ворвался в помещение, тут же впадая в ступор. Почти кромешная темнота – тёмно-сиреневые шторы еле пропускают тусклый свет улицы внутрь. Разглядеть какие-нибудь мелкие предметы невозможно, но вот объект, или же, лучше выразиться, человек, лежащий на кровати, бессмысленно смотрящий в потолок, даже не шевелясь, явно предупреждал о чём-то.       Рыжий сглотнул тяжёлый ком, крепко сжав пальцы в кулак и продолжал наблюдать на ней. Сомнений не было. Это Амина Тарума – так плохо ему известная особа, которая смогла чём-то зацепить. Президент уже давно задумался над этим вопросом: почему она его заинтересовала? Из-за своей таинственности? Возможно. Из-за своего чрезмерно наглого характера? Тоже может быть. Или же просто из-за того, что Гакушу неосознанно тянет к ней, будто всегда между ними была некая связь, прочно связывающая, одновременно с этим не дающая понять смысла всему. И в этом как раз вся суть – в несуществующей связи, ставшей чем-то нереальным под воздействием детской фантазии. Неужели Асано живёт только благодаря ей – маленькой особенности человеческого организма, что делает мир гораздо ярче, чем он является на самом деле? Хотя по логике вещей, человек сам себе хозяин, поэтому всё, что он ощущает или видит – это всплывающие на поверхность, тайные желания. Притом, это именно то, что он хочет больше всего на свете. То будет мимолётное видение, нужное касание или пара ласковых слов. А всем ясно известно, что, если очень сильно чего-то захотеть, это исполниться.       Миру грёз неожиданно показали знак "стоп". Гакушу слегка тряхнул головой, как только до его ушей донёсся еле слышимые сиплые вдохи и выдохи, колеблющиеся на грани хрипоты. Глаза забегали по тёмной комнате, в поисках помощи, но тут почти шепотом ему сказали:       — Н-не включай...свет, Гакушу, – имя она произносит на выдохе. Глубоком и, кажется, насквозь пропитанном, болью. Ощущение, будто грудную клетку с силой сдавливают. Трудно дышать, но девушка старается. Отгоняет от себя лишние мысли. И продолжает, мужественно терпя по-адски невыносимую боль, смотреть в потолок, при этом горько усмехаясь. До чего же она ещё докатиться. В который раз позволила увидеть себя настолько слабой, причём позволила тому, перед которым на протяжении всего времени старалась казаться сильной. Видимо, судьба посчитала поступить с ней по-другому. Бесит.       — Хорошо, – коротко зачёркивая остальные слова, выдаёт Гакушу, ещё не решаясь подойти. Может, он не хочет видеть лицо, преисполненное болью: сильной, до множества подрагивающих складок на лбу, до плотно стиснутых челюстей, чтобы из глотки не вырвался, так давно бьющийся через каменную стену, стон. Или те неживые глаза, вернее... один глаз... При одних только мыслях, подобных этим, сердце послушно отзывается ноющими спазмами, пробирающими до мозга костей, до вспотевших ладоней, до похолодевших пяток. Гакушу чувствует страх.       Он стоит в дверях. И даже ожидает, что его прогонят. А если это случится, то он не медля покинет дом. Банальный страх и ему за это стыдно, очень. Стыдно за беспомощность, за неспособность кому-то помочь, когда, может быть, он является единственным, который в силах предпринять что-либо.       — Ты, наверное, думаешь..., что я слишком слабая, беспомощная, – вдруг снова начала Тарума, мельком глянув на тень, или же, если можно так выразиться, тёмное пятно, притаившееся рядом с дверью и внимательно слушая каждое слово, каждую тягучую паузу, что делает Амина, дабы попытаться набрать в лёгкие побольше жизненного кислорода. — А я скажу... что это в самом деле так... Всю свою идиотскую жизнь...борьбы с собой, своими страхами..., я совсем забыла о других...более насущных вещах... – уголки губ чуть приподнялись, только ей одной показывая всё в красе ужасной иронии. — Смешно... Я сама же когда-то хотела стать сильной, перестать чувствовать..., поэтому всегда к этому стремилась, а в итоге... сделала всё... наоборот. – Очередной болезненный хрип и после этого девушка устало закатывает глаза, прикрывает веки с подрагивающими липкими, от застывших давно слёз, ресницами.       Последний удар по гордости, по истончившемуся терпению. Гакушу тихо, почти плавно, подошёл к постели, осторожно сел рядом. Теперь ему видно немного лучше. Тонкие руки располагаются перпендикулярно телу, вроде бы всё расслабленно, хотя возникает некое ощущение, будто что-то мешает. Но Асано просто не знает, что, сконцентрировавшись только на одной боли в груди, девушка не ощущает больше ничего. Ни ног, ни рук. Он видит медленно вздымающуюся грудь. Тарума специально старается совершать вдохи не так часто и резко, чтобы снизить болевой порок. Частично, но это удаётся. Однако после того, что она осмелилась говорить, лёгкие будто пронзают толстыми иглами. Рыжий не способен увидеть или что-нибудь ощутить так же явно, как сейчас это ощущает Амина. Он может вообще хоть что-то сделать?! А не тупо наблюдать за страданиями дорогого человека?!       — Ты... мне не говорила о своей проблеме, – совершенно спокойно сказал Гакушу, зачем-то разминая пальцы рук, а после переведя вопросительный взгляд на девушку.       Не смотря на мрак, окружающий их, она смогла прекрасно понять, какое сейчас лицо у президента. И это лицо ей не нравится. Жалость, сожаление – всё это настолько сильно раздражает, так сильно хочется этого не видеть, что Амина готова навсегда закрыть глаза, лишь бы не лицезреть на такое. Она уже вдоволь напилась собственного яда – уже начало тошнить. Так паршиво она ещё никогда себя не чувствовала. Были бы силы, Тарума бы отвернулась, но это вряд-ли поможет, зная настойчивость Асано.       — А должна была? – кое-как настроив подходящий тон в голосе, поинтересовалась девушка, смотря на фиолетовые отблески напротив. Как жаль, что детально ничего разглядеть нельзя.       — Да, – незамедлительно ответил парень и, склонившись над лицом Амины, мягко, почти невесомо, коснулся своими губами её. С огромным трудом удалось сдержать счастливую улыбку, но он всё-таки сумел.       Рука потянулась к светильнику, стоящему на тумбочке рядом. Щелчок и небольшое пространство комнаты озарил тёплый желтоватый свет, открывая вид на шокированное лицо Тарумы, щёки которой буквально пылали, не скрывая смущения. Остаётся один выход – отвести взгляд в сторону, что она сделать, к сожалению, не может...или не хочет...       На несколько минут удаётся забыть о той, терзающей её грудную клетку, боли. Даже показалось, что мучения прекратились, решили оставить бедное тело. Однако уже скоро...снова... Из глаз, по щекам и вниз, на пуховую подушку, оставляя мокрые дорожки, стекали солёные слёзы. Самовольно, не видя преград.       — А это мой ответ на вопрос: «почему?» – ласково улыбнувшись и поцеловав её в лоб, Асано был готов сделать практически всё, что угодно, сказать, всё что вздумается. Хотя нет, сказать...это ещё под вопросом. Смелости пока что не хватает.       Одно из самых, пожалуй, лучших мгновений в его жизни, которое хочешь растянуть как можно дольше, сладостно смакуя. Кажется, ему больше ничего и не нужно.       После этого парень молча поднялся и направился к выходу, скрываясь за дверью и оставляя Таруму как следует всё обдумать, взвесить все «за» и «против», что она, с превеликой радостью, делает, одновременно борясь с желанием разреветься, оглушая криком весь дом.       «Он...Боже...а я...Что мне теперь делать?» – как девушка не пыталась, но цельной мысли, что будет нести в себе хоть какой-то смысл, в голове не возникало. Лишь ощущение...Горячее дыхание на лице, прикрытые глаза и нежные губы...       Сердце всё сильнее колотится, доставляя лишь больше боли. Ну почему она не в состоянии пошевелиться?! Лицо...Так хочется закрыть лицо ладонями и не показывать никому! Огромные сгустки недоработанных мыслей перемешались в сознании, только усложняя восприятие окружения. Кажется, вот-вот начнётся паника...но, ведь это лишь кажется.       Скрип двери и вместе с этим комнату озаряет пронзающий глаза, от непривычки, свет и Тарума тут же противно хмурится, сильнее стискивая зубы. Рыжеволосый, держа в руках поднос с лекарствами, подошёл к кровати, потом поставив принесённое на свободное место тумбочки, заодно выключив светильник. Найдя где-то в углу комнаты стул и разместив его рядом с кроватью, после удобно сев, парень принялся распаковывать шприц, затем открыл бутылёк, погружая иголку под кожу и втягивая в пластмассовую ёмкость вещество, дальше, уже из другого бутылька, также взял чуть-чуть препарата.       Сиреневолосая предельно внимательно наблюдала за каждым сконцентрированным движением Гакушу. Брови, сведённые к переносице, что создавало небольшую складочку, закусанная губа.       Благо, девушка была одета в удобные вещи, поэтому не пришлось тискать руку, чтобы оголить предплечье. Протерев, тщательно намоченной спиртом, ваткой подходящее место на руке, рыжеволосый осторожно ввёл иголку именно на столько, на сколько и нужно, после медленно переливая полученное лекарство. Амина даже ничего не ощутила, за исключением лёгкого покалывания вначале.       Она никак не может прийти в себя от случившегося, поэтому с искренним непониманием смотрит на человека, сидящего рядом. И одновременно пытается разгадать причину, почему становится так хорошо, когда ощущает его тепло, почему хочется, чтобы он был рядом всегда. А в это время парень уже сделал, что требуется и убрал шприц в сторону, дожидаясь эффекта.       Разумеется, подействует не сразу. Приблизительно 5-10 минут, а потом можно вздохнуть спокойно. Персиковые волосы, красиво выглядевшие сейчас на свету лампы, добрый взгляд, а не тот, что сохраняется обычно, дабы придать виду больше безразличия и презрения, еле заметная улыбка – всё, что дарит ей Гакушу, то, что очень нужно, и то, что требует охолодевшее сердце.       Они смотрят друг другу в глаза, не отрываясь, будто намереваются раскрыть ещё какие-то тайны, сквозь эти, с виду, тонкие зеркала. Один уже не боится сдерживать улыбку безграничной радости, а другая продолжает сохранять спокойствие, но это только снаружи, потому что внутри у неё целый ураган всего, что можно. Раньше Амина думала, что при виде любимого человека весь мир сужается до настолько маленьких размеров, что становится тесно в нём находится, но теперь такая ассоциация больше подходит клаустрофобии, что странно. А вот именно сейчас ей стало ясно, что, когда совсем близко находится тот самый, мир наоборот, увеличивается раза в два, если не больше, потому что даже жалкие 50 см, что их разделяют, кажутся слишком большим расстоянием, которое хочется тут же преодолеть, лишь бы ощутить частичку, крупицу его тепла.       А раньше Тарума чувствовала некий своеобразный контраст: желание и отрешение. По всей видимости, она поняла, в чём заключалась проблема таких представлений. Вернее сказать, почему сама девушка создавала эти самые проблемы. Она просто, как обычно, старалась защитить себя и окружающих, поэтому-то и отталкивала, не смотря на сильную тягу. По началу это казалось чем-то опасным, а, значит, нельзя, нельзя и ещё раз нельзя. А дальше... душа сдалась, а разум уступил место сердцу.       Конец. Поражение. И Амина его признаёт. Не колеблясь, не сопротивляясь. Вот так просто. И даже не важно, что могут быть последствия, а они точно будут – вот в чём-в чём, а в этом она абсолютно уверена. Наказание, если оно, конечно, будет, не избежать. А, если удача повернётся лицом то можно сказать судьбе огромное спасибо.       — И давно с тобой это происходит? – всё-таки решился спросить Асано, вдруг отвлёкшись на дрогнувшую руку девушки – похоже, лекарство начало действовать. В ответ опять тишина. Она не имеет желания говорить на данную тему. Вообще не хочет говорить о себе. Слишком много секретов таится в безрассудной головёнке. — Слушай, я ведь так или иначе узнаю, потому, тебе будет проще рассказать прямо сейчас. – Нет, президент не пытается насильно вытащить из неё информацию, просто он понимает, что так будет гораздо лучше, для них обоих.       Тарума медлит, растягивает момент, как можно дольше, лишь бы не говорить, хотя знает, что, если помолчит ещё чуть-чуть то освободит себя от ненужного вопроса, но язык сам начал двигаться, не успев мозгу дать возможность сформулировать нормальное объяснение. Да и это чувство, что Асано можно доверять...       — Хорошо, – голос звучит уже гораздо лучше, чем раньше. Звуки выходят, не натыкаясь на преграды, лёгкие полны кислорода. — Такие приступы преследовали меня, сколько себя помню. Но почему, я не знаю.       — А ты не пробовала обратиться к врачу? – ответ Тарумы показался каким-то не таким. В любом случае, она хотя бы начала рассказывать, а не просто промолчала.       — Я...мне...мне нельзя...– отвернув голову в сторону, проговорила девушка. Ей ни в коем случае нельзя проболтаться, иначе...будет явно не хорошо. Всем.       — Почему же? – вдруг что-то заподозрив, поинтересовался Гакушу, нахмурившись. Неужели, есть нечто, что ему знать не положено? Интересно...       — Я не могу... – Всё, что получилось выдавить.       — Ладно, не буду пытать тебя. Твоё решение, поэтому делай, как считаешь нужным. Наверное, я бы тоже не сказал.       А Тарума жуть как хочет раскрыть всё, что знает, держит в таком замысловатом органе, как головной мозг. Всё накопившееся. Но она не может, не должна. И осознаёт это.       — Знаешь, мне тут недавно Карма рассказал кое-что о тебе, – неожиданно выдал рыжий, чуть усмехнувшись. Не смотря ни на что, натура даёт о себе знать, даже в такие моменты... — Про твой шрам...       «Чёрт, только не это. Вот же ж...свалилась проблема...» – мысленно укоряла себя Амина, уже жалея, что не прогнала парня сразу же, как тот появился в дверях. Испортил настроение одним предложением. Ну вот что за человек...       А ведь действительно. Тарума постоянно скрывала своё прошлое, толком ничего не болтала, а давала лишь то, что люди хотели услышать, но чуть в приукрашенном виде, некоторые эпизоды она вообще убрала. В итоге получилась вполне себе банальненькая история о девочке, очень рано потерявшей родителей и живущей долгое время в детском доме, а после взятой на удочерение. В некотором роде, девушка даже начала верить в эту историю, хотя тут даже и не в вере дело. Лучше бы всё было действительно так, как, в сочинённой за пару минут, истории, а не наяву, по-настоящему.       Усталый вздох, веки медленно опустились, дыхание ровное. Мысли в полном порядке, эмоции под контролем. Всё замечательно. Нет...       — И теперь ты хочешь узнать, откуда у меня этот шрам? – спросила красноглазая, сомкнув пальцы рук в замок на животе.       — А ты даже не стала ничего отрицать? – вопросом на вопрос – нечестная игра. А игра ли?       — А зачем отрицать факт, если он и так уже многим известен, плюс ко всему, этот шрам видело достаточное количество людей, поэтому для меня просто напросто не было бы смысла скрывать, – ну да, конечно, а сама мысленно в замешательстве, боится, как бы голос ненароком не дрогнул, выдавая с потрохами.       — Ну, знаешь, причины разные бывают, – не унимался Гакушу, уже примерно зная, что та ответит.       — В каком это смысле? – подозрительный взгляд на парня, а тот лишь загадочно улыбнулся, невидимо кивая своим подтверждениям. — Ты в чём-то меня подозреваешь? Интересно это узнать, в чём именно?       — Я, конечно, ни на что не намекаю, но вот даже, если смотреть с твоей стороны, не показалась ли самой тебе история какой-то, ну, заезженной. – Слушая парня, девушка скрипела зубами, но выражение лица сохраняла невозмутимое, как будто это она сейчас открывала все секреты у врага. Хотя Гакушу врагом назвать трудно, тем более Таруме. — А когда ты мне её рассказывала, можно было сразу понять, что всё ложь. С эмоциями ты поиграла отлично, но ты совершила две основные ошибки – переиграла и рассказала.       «Что?...»

***

      Этот вечер, к сожалению, выдался не таким благоприятным, как прошлые: мороз, от которого щипало нос и щёки, отчего кожа тут же реагировала, краснея. На улице ни души. Ну, или почти. Единственное, что нарушает успокаивающую тишину, это звуки, мчащихся по дорогам, машин - обычно ближе к ночи автомобилисты чувствуют себя более раскрепощённо, поэтому, без какой-либо опаски, надавливают педаль газа, увеличивая скорость. Но ведь не все же думают о прохожих, спешащих домой. Обычно так и случаются многие ДТП.       Ярко-жёлтый свет уличных фонарей равномерно окрашивал пространство, по мере удаления становился всё тусклее, а потом и вовсе пропадал. Хотя у самого основания фонаря и летали насекомые, в надежде, чтобы согреться, это никак не приламлевало света, поэтому освещённость сохранялась прежней.       Дунув в сложенные ладони и после потерев их друг о друга, Карма убрал руки обратно в карманы любимого чёрного пальто и чуть скукожился, погружая подбородок в тёплый тёмно-салатовый шарф, надёжно обмотанный вокруг шеи.       «У-у, холодновато что-то, – заметил про себя парень, прыгая с ноги на ногу, чтобы хоть как-нибудь замедлить обморожение, да и заболеть он не особо рвётся. — Где же его носит, чёрт? – несколько раз обругав непутёвого президента, Карма наконец-таки услышал шаги сзади и уже собирался развернуться, как резко всё тело пробило смертельной дрожью, отчего одновременно ноги слегка задрожали и наступил временный паралич. Что это такое? Незнакомый мужчина, случайно толкнув парня локтём, ничего не сказал, а лишь сильнее съёжился, второпях проходя мимо. В принципе, это вполне очевидно. Сейчас нет дела до пустых извинений, когда такая погодка, да и вообще... страшновато в подобное время разгуливать по полупустым улицам города. — Неужели решил подшутить? – провожая заинтересованным взглядом неизвестную ему личность, рассуждал Акабанэ. — Эх, Гакушу, как нехорошо.»       — Давно ты тут ждёшь? – послышался знакомый голос за спиной, отчего Акабанэ неожиданно вздрогнул, оборачиваясь и ошарашенно смотря на президента. Что-то он проигрывает себе. Неужто, всеми известного хулигана так легко испугать? — Что? Что за взгляд испуганной овечки? – сейчас Асано не казался таким, каким был раньше и это лишь больше настораживало красноволосого. Уж больно не нравится ему это подобие усмешки, чём-то больше смахивающее на обыкновенную улыбку. Если бы президента можно было назвать актёром, то сразу ясно, что эта профессия ему в точности не подходит.       — Пфф, тоже мне. Мистер внезапность. Ничего я не испугался, просто задумался, – на взгляд самого носителя янтарных глаз данная отговорка немного детская и безобидная. Подобное скажешь, скорее, шутки ради. — И вообще, где тебя так долго носило? – решил поскорее сменить тему? Хороший ход.       — Просто улаживал кое-какие важные дела, – рыжий не хотел вдаваться в подробности, ведь эти самые "важные дела" являлись одним человеком. Ну, не на это сейчас нужно зацикливать внимание.       Гакушу лениво и немного устало проморгал глазами, после помассировав виски. За весь день Асано даже толком не ел и не отдыхал, поэтому сил не достаточно много. Впрочем, в планы какая-то слишком тяжёлая физическая нагрузка не входит, по крайней мере, парень на это рассчитывает, хоть и абсолютно уверен, что его план совершенен. Однако, так или иначе, не стоит всерьёз полагаться на себя. Зная Судьбу, всегда можно ошибиться, наступив не на ту панель, и после провалиться вниз, пасть, потерпев сокрушающее поражение, что сотрёт остатки гордости в порошок. А такой расклад событий ни есть хорошо. Не смотря на то, что сомнения уже множество раз охватывали своими когтистыми лапами разум, уговаривая отложить поставленную, но до конца не утверждённую, цель в глубокий сундук, Асано всё равно твёрдо решил, что лучше он хотя бы попытается. В случае чего, всегда успеет расплатиться за совершённую ошибку или ошибки.       То, что сейчас слегка заставляет притормозить, это лишь Гакухо. Президент даже представить не в силах, насколько ценно, спрятанное его отцом, если, конечно, нечто вообще имеет цену. Хотя, если подумать, директор бы не стал скрывать что-либо, не имеющее значения. Иначе всё потеряло бы всякий смысл.       Карму же здравый смысл подталкивает к какой-то необъяснимой загадке, вопросу. Из-за этого Акабанэ настораживается, впрочем, это совсем не мешает ему с нескрываемым интересном сотрудничать с Гакушу, не смотря на то, что рыжий вполне способен солгать или, в крайнем случае, предать Да и вообще, факт того, что Гакушу является главным противником "Е" класса, нельзя упускать из виду. И также не стоит забывать, что от Асано-младшего нужно очень тщательно скрывать тайну правительства, хотя это касается не только одного президента студсовета. Если о Коро-сенсее прознает вся школа, трагедии и всеобщей паники уже точно не избежать. Поэтому нужно лишь держать язык за зубами и постараться вообще не заикаться о своих одноклассниках и учителях. И за это даже не стоит беспокоиться. Уж кто-кто, а Карма не болтун. Сколько уже секретов ему удалось сохранить при себе. Как там всегда говорил его отец: «Прост не тот, кто сложен, сложен тот, кто прост.» Почти тоже самое и с Кармой. Снаружи он, вроде бы, просто, но внутри ещё тот набор формул. Или же, может быть, наоборот. У всех на глазах он показывает себя сложным человеком – только копни, узнаешь что-нибудь интересное, и так каждый раз, а на самом деле, он лишь простое уравнение 5-го класса, где всего лишь требуется найти одну переменную x.       — Кстати, о важном. Я согласился на твои роскозни, только потому что, во-первых, интересно, а во-вторых, я могу получить от этого какую-то выгоду, верно? Верно. Так вот, а какова гарантия, что сегодня со мной ничего случится, или что я не попадусь на глаза посторонним? – ухмылка не сходила с побледневших от мороза губ. Как ни крути, а своя шкура всё-таки дороже, чем какая-то глупая тайна. Ну, может, и не такая глупая, однако. пока парень даже приблизительно не знает сути, он вправе считать именно так.       — Можешь не сомневаться в моём плане. А, в случае чего, у меня припасена отличная отговорка, – подозрительная усмешка отразилась в лице, особенно, в фиалковых, чуть прищуренных, глазах, что на свету уличного фонаря, походили на живое пламя, которое, кажется, вот-вот охватит всё вокруг себя, пожирая, испепеляя существующее, действующее. Без каких-либо намёков на пощаду. Безвозвратно.       Карма насторожился, всё же его напарник сам Гакушу. Красноволосый уже на многочисленных опытах понял, что рыжий способен и на нечестную игру, если это понадобится. Всему воля случая.       — Что ж, пожалуй, поведую тебе свой план, – с доликой уверенности в голосе сказал Асано-младший, вытаскивая из кармана куртки знакомый пожелтевший клочок бумаги и разворачивая. — Как ты знаешь, нашей основной задачей является пробраться в скрытую потайную комнату, однако главная проблема – это охрана, т.е, сторожевые и камеры. У самого входа в школу камер не так много, как, например, в кабинетах, всего две. В определённое время они меняют градус положения. По моим расчетам, в 22:25 камера, что направлена прямо к двери входа, поворачивается влево на 82 градуса, поэтому ракурс меняется, и мы сможем спокойно попасть внутрь. Вторая же камера под вечер совсем отключается. Можно сказать, только в единственном месте нашей школы, работают все камеры, это...       — И ты до мельчайших деталей всё рассчитывал? – перебил Гакушу Акабанэ, всмотревшись в окно на втором этаже. Парень просто до сих пор не может смириться с тем со всем происходящим. Президент буквально раскрывает завороченную обёртку главного корпуса. Нараспашку многое, что даже обучающийся здесь ученик, не знает о таком. Говори что угодно, думай, что угодно, но в это слабо верится, не смотря на натиск навалившихся событий.       — Пришлось. Мы же оба не хотим, чтобы всё полетело в пух и прах. Поэтому я решил, ради большей безопасности, совершить более точные расчеты, – складочка между бровей явно говорила о недовольстве. Неожиданно у рыжего начало портится настроение. Хотя на счёт "неожиданно" можно и поспорить. Источник непонятного волнения и раздражения Асано-младший примерно знал.       — Хорошо, претензий больше нет, можешь продолжать, – устало кивнув, согласился Карма. Ему уже жуть как хотелось оказаться в тёплом местечке. Мёрзнуть на улице никому не по нраву, особенно, парню, ведь ему больше по душе домашняя уютная обстановка, да и вообще, везде, где тепло.       — Что ж, помимо камер, как я уже сказал, в школе есть и охранники. У входа, на всякий случай, их тоже двое. Ну, а дальше по одному на коридор. В каждом классе по четыре камеры, иногда ставят и по пять, – указательный палец сделал на чертеже небольшую петлю и после остановился там, где, предположительно, находился скрытый кабинет. — Тебе придётся незаметно и осторожно, огибая охранников, добраться до этого места, – чуть умоляющим тоном сказал Гакушу, хотя он же прекрасно понимает, что Акабанэ всё равно поступит по-другому. Для красноволосого дьявола лучше поиграть со своими жертвами, чем избегать с ними какого-либо контакта.       — Понял. Тогда у меня ещё один вопрос: как ты собираешься избавиться от охранников возле входа?       — Очень просто. Именно эти двое являются "реагирующими", т.е, если в главном корпусе произойдёт какой-нибудь случай, представляющий угрозу учащимся, только они должны явиться туда, – сразу же, как на автомате, проговорил Асано-младший. Вчера вечером он как следует разобрал буквально всё, чтобы потом не было казусов, и замысел удался.       — Как я понял, ты хочешь сотворить эдакое, способное их отвлечь, главным образом, чтобы они покинули свои обязательные места? – договорил за рыжего Карма, выдохнув углекислый газ в тёплый шарф.       — Именно, — Гакушу сложил бумажку и сунул её обратно в карман куртки, после вытащив из другого какое-то маленькое непонятное устройство, похожее на сигналку для автомобиля. Большой палец покоился на боковой зелёной кнопке, еле обводя края. Президент на мгновение задумался. Действительно ли ему стоит так рисковать? Может, лучше всего придумать что-нибудь другое? Нет, нельзя. Более подходящего варианта действий не рассмотреть, да и отступать уже как-то нет желания, когда он в шаге от. Всё-таки, иногда полезнее идти напролом, чем выискивать невидимые лазейки.       Тяжёлый вдох и подушечка надавливает на кнопку устройства, и в ту же секунду где-то в отдалённой части корпуса, на первом этаже, загрохотала сирена. Со стороны входа послышались суматошные шаги в сторону необъяснимой опасности, и одновременно с этим Карма с Гакушу подбежали к двери, в попытках открыть. Действовать нужно предельно быстро, до того, как охранники поймут, что на самом деле это была обычная проверка безопасности. Отперев дверь, парни тихо зашли внутрь, тут же разделившись по назначенным направлениям.       «Ага, Гакушу ничего сделать не поручил, а, значит, на моих плечах лежат лишь будущие охранники в коридорах. Что ж, отлично, да и давненько я не разминал мышцы.» – с предвкушающей хитренькой улыбкой на лице, думал Карма и после недолгого шествия облокотился на стену, слившись с мрачной тенью, что обволакивает и заполняет каждый угол. Вроде бы, обычно так и делают в фильмах, чтобы выглядело более эпично и зрелищно. Честно признаться, Акабанэ позаимствовал парочку трюков из многих произведений телевидения. Можно даже не принимать в счёт тот факт, что парень мечтает когда-нибудь сыграть роль главного злодея, он ведь даже как-то сам попытался написать сюжет для фильма, однако рукопись, как бы он этого не хотел, полетела в мусорное ведро. Максимум, что красноволосый может сотворить, это мини-комикс, всё-таки, какие-никакие, а навыки рисования у него есть, хотя они и не блещут превосходством, что слегка огорчает.       Почему-то именно в данный момент парень вспомнил один из своих самых любимых моментов в одном фантастическом сериале, где монстр вылезает из тени и хватает человека за горло изуродованными руками, и начинает душить. К сожалению, сам Карма на такое не способен. И вообще, сейчас нужно думать о другом. В запасе не так много времени, чтобы тратить его попусту.       «Что ж, начнём игру? Интересно, чем занимается Гакушу? А впрочем, не важно, – сознание мгновенно настроилось на подходящую волну, мысли вернулись в нужное русло. Веки резко распахнулись, и на взор открылись еле заметные, среди густой темноты, янтарные радужки, тускло поблёскивающие, подобно угасающей адской искре. Но это выглядело скорее как угроза или обманка, что обычная искра может разгореться с обширное пламя, оставляя своими языками красные ожоги и вместе с этим принося невыносимую боль. — На моём пути всего четыре охранника. Это будет даже слишком просто. Ну, тем лучше. Не люблю подобную возню.»       — Кажется мне, что у вас объявился нарушитель, – немного зачарованно, почти проворковал Акабанэ и после приглушённо засмеялся, сделав первый осторожный маленький шаг вперёд, тем самым показывая только часть своего лица.       Взрослый мужчина мысленно оторопел, но рефлексы сразу же дали о себе знать, и он, не думая, ринулся на мальчишку, тем только сделал себе хуже. Пара уворотов от кулаков и красноволосый достаточно смачно зарядил охраннику коленом в живот, а после ударив локтём в шею, тем самым оглушив. Подобным образом были обезврежены и оставшиеся трое, хотя последний оказался той ещё занозой в мягком месте. Парень приемлемо попотел, чтобы довести дело до конца. Но всё это время его заботило лишь одно – камеры наблюдения, что хулигану кое-как удалось распознать. Как бы это трудно не было признавать, но Акабанэ, в какой-то степени, надеялся на Асано, хоть дело и касалось исключительно шкуры Кармы.       И вот, отлично потрудившись, красноволосый прибыл на положенное место, но, то ли к сожалению, то ли к счастью, пока что никого не обнаружил. По всей видимости, президент слегка задержался на своём задании.       Всё же, интересно, почему Гакушу выбрал маршрут не из лучших, хотя можно было просто подняться по лестнице рядом, а дальше всё по схеме, если, конечно, рыжий ещё чего-нибудь не задумал, а такой вариант вполне себе допускаем.       Всё же многое не даёт Карме покоя. Не смотря на то, что он получился в этой школе почти девять лет, ни разу не слышал о каких-либо тайнах, кроящихся под стенами главного корпуса, хотя он тот ещё любитель приключений, его совсем не касающихся. Но так или иначе... Акабанэ прекрасно знал о методах директора, поэтому он старался иной раз не попадаться тому на глаза и сохранять звание одного из лучших, даже если пропускал достаточно много занятий и хорошим поведением особо не жаловался. Ему даже в голову не могло прийти, что Асано Гакухо прячет что-то прямо под носом у тысяч учеников и учителей, так как маловероятно, что взрослые во всём этом хоть каким-то боком замешаны. Скорее всего, Гакухо даже им мог промыть мозги, хотя опять же, это не точно, да и вообще, утвердить данную теорию не получится.       — Рицу, ты слышишь? – чуть шёпотом произнёс хулиган, вытащив телефон и на всякий случай преломив свет ладонью.       — Да, я здесь! – сразу же последовал ответ. На экране появилось изображение сиреневолосой девушки, что как обычно приветливо улыбается. — Чем могу помочь?       — Ты можешь просканировать это место? – поинтересовался парень, поворачивая экран в сторону двери. — Мне нужно знать, есть ли за ней потайная комната. И ещё, если всё же там что-то есть, ты можешь на всякий случай проверить замок или ключ, а если получится, разгадай пароль.       — Хорошо, сейчас всё сделаю! – доложила Рицу.       «Если догадки Асано оказались ложными и на самом деле здесь ничего нет, то как мне ему об этом мягко намекнуть? По идее, я знаю куда меньше, чем он, поэтому он 100% заподозрит меня.» – размышлял Акабанэ, не заметив того, что вдруг начал грызть ногти на руке.       — Всё, проверка закончена. Да, там есть потайная комната, но...       — Спасибо большое, Рицу-сан, – мило улыбнувшись, парень выключил телефон, а спустя несколько минут за поворотом появилась рыжая макушка. Хулиган напрягся всем телом, состредоточённо наблюдая за президентом.       — Наконец-то пришёл, я уже устал ждать, – в очередной раз повторив тон умирающего со скуки лентяя, проговорил Карма и убрал свой телефон в карман брюк. Президент не должен узнать о Рицу, хотя можно вполне соврать, сказав, якобы, что это такое новое приложение. Но рисковать всё же не стоит. Гакушу не настолько глуп, чтобы не распознать ложь, тем более, в глаза.       Асано как-то пренебрежительно хмыкнул, отдав фонарик красноволосому и принимаясь за вскрытие замка, точнее, взламывать его не было необходимости, так как ключи у парня имелись. Подозрительно. Не может быть всё так просто, а из этого следует, что данное событие, возможно, ловушка, чтобы отвлечь, ну или нечто другое. Хотя пока рановато утверждать подобные выводы, ведь толком ничего не доказано.       Руки почему-то никак не могли прекратить дрожать, то ли от волнения, то ли от мерзкого запаха, всё-таки они находились в подвале, под школой, а здесь о благоухании можно и не мечтать. Хорошо ещё Карма соблаговолил посветить фанариком, иначе Гакушу провозился бы неизвестно сколько.       Пара секунд и довольно-таки объёмистый замок был открыт. Ощущение, будто председатель собирался скрыть в той комнате очень опасное, раз дверь была защищена. К Акабанэ даже начало подбираться чувство, что он действительно на некоторое время попал в мир кино, но эти мысли он тут же отогнал, так как совсем неподходящий момент.       — Готово, – произнёс Асано-младший, второпях открывая дверь и, забрав обратно фанарик, быстро зашёл внутрь.       В лицо неожиданно ударил тёплый поток воздуха, что позволило обоим слегка расслабиться, ведь под школой не больно то и приятно находится: запах сырости и кирпичей с деревом, прохлада. А тут прямо отлично, правда носовые рецепторы до сих пор раздражены из-за пыли, поэтому чихнуть так и хотелось.       Карма помассажировал переносицу и, поморгав глазами, последовал за Асано, что, кажется, никак не мог прийти в себя от увиденного. Неужели все его размышления и подозрения оказались верными? Получается, у председателя есть секрет, который он не расскажет никому, даже собственному сыну, хотя о чём Гакушу вообще думает. Его отец практически всё держит в тайне, под строжайшим запретом. Как раз поэтому у парня любопытство и вспыхивает с новой силой. Знать то, что никому не положено, а потом манипулировать этими знаниями других, в особенности, самого Гакухо. Подловить на его же удочку. Лучше не бывает. Конечно, президент пересмотрел свои планы: убрал некоторые нюансы, излишки, добавил кое-что другое, более полезное. Ведь каждый раз подобное так и напрашивается.       — Ну да, так я и знал. Закодированная дверь, – на выдохе произнёс Гакушу, прикрыв глаза и склонив голову.       «Собственно, ничего другого я от отца и не ожидал. Знал же, что подвалом он не ограничится. Ну, это даже понятно. Я бы тоже на всякий случай лучше обезопасил нечто ценное.»       — А, впрочем, – на грани шёпота произнёс Асано-младший, подходя к двери и осматривая панель, с помощью которой, как предполагается, можно открыть вход внутрь.       — Только не говори, что ты собираешься разгадывать пароль, – сомнительно задал риторический вопрос Акабанэ, смотря как рыжий, состроив задумчивое выражение лица, пытается подбирать подходящие комбинации, что председатель мог бы использовать.       Неожиданно для красноволосого, его телефон зазвенел – пришло сообщение.

"Вот, как и обещала, пароль."

      «Ну, это большой и жирный плюс в мою пользу. А директор, оказывается, тот ещё ходячий сентимент, хоть по нему особо и не скажешь. Эх, а эта семейка удивляет меня всё больше и больше.» – парень хмыкнул, после как-то по-доброму улыбнувшись и глянув на президента. Если копнуть глубже, и более тщательнее поразмыслить над характером Гакушу, выясняется, что тот просто напросто не получил должного внимания в детстве, а сейчас, когда у него слишком тугие отношения с отцом, его первоначальная обида переросла в настоящую ненависть. До такой степени ему нужно обыграть Гакухо, что он даже идёт на подобное. Или, вдруг, дело вовсе в другом? Кто знает, что таится в умной головёнке президента студсовета.       — Ну-ка, отойди, я кое-что попробую, – Акабанэ быстро набрал цифры и на секунду замер, будто ожидая, что сейчас произойдёт что-то особое, непредсказуемое, хотя, на взгляд самого красноволосого, через чур банальное и заезженное. Огромное количество мыслей в голове парня за эти секунды пролетели с такой скоростью, что любой метеор позавидует.       Что показалось хулигану ещё страннее, это то, с каким выражением лица рыжий позволил тому творить над собственностью директора. Нет бы возразить, сказать: "эй, что ты там вводить собираешься? А вдруг эта панель реагирует только на отпечатки моего отца?" или что-то в этом роде.       В последнее время Карма частенько подлавливает Гакушу на слабости. Неужели всё-таки чутьё не ошибается, и общение президента с "Е" классом, по крайней мере, некоторыми из них, поменяли его сущность? Может быть, сам того не осознавая, Асано заполняет ту гиганскую пропасть, что многие годы создавал Гакухо. Но зачем отцу так жестоко поступать со своим сыном? Он что, хочет вырастить существо, себе идентичное? Мало того, что сын чуть ли не копия председателя, так ещё нужно и черты характера чтобы были такими же. Из всего этого всплывает один маленький вопрос: зачем? Или нет, лучше так: какой в этом смысл? Не просто набор или список причин, а единственный и самый главный смысл данного решения.       Просто так уж вышло, что Карме даже жалко Гакушу. В какой-то степени, он его понимает, ну, имеется в виду, у обоих тяжёлые отношения с родителями, хотя у президента...       — Открылась? – услышав пару щелчков, скорее, себе, задал вопрос Гакушу, подняв руку и еле толкнув легко поддавшуюся дверь. — Кстати, как ты понял, какой именно был пароль? – а вот это вопрос адресован уже красноволосому пареньку, со скучающим видом осматривающим дл ужаса нудную обстановку.       Сам кабинет, вроде бы, не большой, но в нём как-то умудрились уместить высокие железные шкафы с расположенными впритык друг к другу книгами и папками. Возле стены, по левую сторону от выхода, старая школьная парта, на которой аккуратно разложены, по всей видимости, такие же старые и сломанные микроскопы. Собственно, ничего подозрительного не имелось. Да закрытый склад на стадионе и то выглядел мрачнее. А тут даже не так гряздно, значит, кто-то в действительности сюда наведывается.       — Ответ оказался самым простым, который можно только придумать, – красноволосый взял папку с полки, листая и одновременно корчив причудливые и забавные рожи, так как сплошная мешанина, состоящая из формул, странных слов, больше напоминающих названия заболеваний, парню совсем не интересна. — Всё-таки, иногда стоит забывать о своей ненависти и посмотреть на мир с другого ракурса, Гакушу, – в какой-то момент в подсознании Акабанэ проскользнула мысль, что данный разговор очень напоминает беседу близких друзей. Конечно, наглого Карму и высокомерного Асано трудно представить в роли лучших друзей, скорее, лучших врагов.       — Я не стану говорить что-то наподобие: "тебе меня не понять" или "не суй свой нос, куда не следует". Я просто с тобой соглашусь. – На удивление, рыжий предельно спокоен, не выбрасывает летать по воздуху свои фирменные колкие фразочки, без которых, наверное, жить невозможно.       Асано понимает свою величайшую ошибку, но он также понимает и своего отца. Этому человеку пришлось многое пережить, преодолеть, чтобы поставленные цели были достигнуты и усовершенствованы до высшего уровня, до предела, насколько это возможно. И парень также прекрасно понимает, что его обида не несёт какого-то определённого важного смысла или, если можно так выразиться, не имеет того самого гнилого корня, от которого, по-хорошему, стоит избавиться.       Всё же, это тяжело. Признавать свои ошибки, разбирать чувства по ячейкам с определёнными надписями. Злость – в одну, радость – в другую, обида – в третью и так далее. Процесс не лёгкий, но сделать необходимо. Да, Асано понял одну истину, которую не хотел принимать очень долго – не смотря ни на что, Гакухо был и будет его отцом, может быть, незаметно, но заботищимся о своём чаде, даже, если президент и не замечает этого, даже, если не старается заметить.       От подобных мыслей где-то в отдалённом участке, защищённого от внешних факторов и раздражителей, сердца, будто загорелась восковая свеча, даря тепло и, главное, родное. Против воли, губы растянулись в довольную улыбку. Однако былому спокойствию можно смело сказать "прощай".       Небольшая книжечка в кожаном переплёте, похоже, дневник. Рыжий сомнительно пролистал. но вдруг застрял на одной странице. Быстро перемещающиеся глаза, шевелящиеся губы, иногда нахмуренный лоб. Похоже, он читает нечто интересное.       — Карма, можешь заснять содержимое? – переосмыслив только что прочитанный текст, обратился Гакушу к хулигану. Всего лишь за какую-то ничтожную минуту правильный поток мыслей снова сбился, перемешавшись с новыми знаниями и тайнами, похлеще многих.       — А что там? – великим любопытством Акабанэ, видимо, наделил Бог, прямо светясь от щедрости.       — Потом прочитаешь. Нам уже пора уходить отсюда, – потому что если останется ещё ненадолго, но гарантия 100%, он отыщет ещё что-нибудь занятное и тогда об адекватном мышлении и спокойном анализе событий можно забыть. Сейчас главное, это быстрее покинуть данное место. Карма больше не стал препираться, а просто молча сделал сказанное ему, ну, а потом оба парня в спешке ушли и вскоре явились в компьютерный класс. На радость, охранники так и лежали в отрубе.       Устроившись в первым попавшимся компьютером, Гакушу принялся передавать сделанные фотографии. И наконец... Осталось передать только на флешку, а потом её спрятать, но о втором подумать очередь ещё дойдёт. Как говорится: "не лети вперёд Пегаса".

Загрузка...

      — Я слышал недавно, что у тебя с Накамурой Рио, якобы, довольно тесные отношения, – с хитринкой в голосе, как бы невзначай, сказал Асано-младший.       — Пфф, ты ещё больше слухам верь, – красноволосый, недовольно фыркнув, отвернулся. На самом деле ему просто не хочется ни с кем это обсуждать. Парень до сих пор не может поверить, что с ним подобное случается.       В это время сзади слышится усердное, но быстрое, печатание. Всё-таки, что ни говори, а президенту можно позавидовать. Превосходен практически во всём. Возможно, только за это нужно сказать "спасибо" Гакухо.       — А я вот слышал, да что там слышал, более чем уверен, между тобой и Аминой Тарумой что-то есть, – пакость за пакость. Всё чин по чину. Как и положено. — Я уже давно заметил. Как только наши девчонки начинают болтать о тебе или о ком-либо другом из главного корпуса, Амина сразу же замолкает и отводит взгляд.       — Это не твоё дело. Но в любом случае, да, нас действительно связывают некоторые отношения, – рыжий вытащил флешку, сжав её в кулаке. — И не надо делать такое лицо, Акабанэ. Раздражаешь.       — Поверь, я знаю, – злорадностью так и сквозит изо всех щелей в этих словах, аж беги куда глаза глядят и желательно, подальше. — Ладно, хватит. Дело по-важнее есть.       — Хорошо, что ты это осознаёшь, – сорвалось с языка, но Асано ни капли не пожалел. Ему сейчас, как ни странно, легко, даже в компании всеми известного хулигана, которого с самых начальных классов считал врагом номер один. — Итак, я уже рассматривал парочку вариантов, однако они оказались не достаточно хороши, на мой взгляд. В итоге, кабинет студсовета отпадает. Однозначно, – хотя, если вспомнить, именно там Асано-младший прятал лекарство для Амины... Но всё равно, это уже совсем другой случай. — Подоконники, батареи тоже не годятся, к тому же, это самые распространённые места, где обычно прячут что-либо. Учебные кабинеты тоже не подойдут.       — А как на счёт актового зала? – предложил Акабанэ, прячась в тени класса, так как выключенные камеры(Гакушу постарался) снова начали работать.       — Актовый зал, говоришь? – чуть тихо протянул рыжий, подперев двумя пальцами острый подбородок и устремив взгляд куда-то в пол.       — Ну вот смотри. Место, где всегда много народа, поэтому...       — Никто не сможет даже предположить, что нечто ценное могут спрятать там, где небезопаснее всего. Это очень рисковано, но зато эффективно. Думаю, в этот раз я могу довериться твоему чутью. Идём. Парни незаметно и тихо покинули кабинет, теперь уже напрявляясь в утверждённое место. Идея сама по себе реально хорошая. Примерно, по той же схеме действовал и Гакушу, когда думал, где спрятать лекарство. Или же... Точно, тогда всё понятно. Даже Гакухо придерживался подобному, хотя он всё равно сделал чуть-чуть не так.       Место, где постоянно обитают люди. Для школы это ученики, для актового зала это постоянные репетиции и всё тому подобное, так сказать, данный кабинет никогда не пустует.       Спустя несколько минут, парни наконец-таки добрались, но переступили через порог не сразу. Только подождав ещё немного, оба вошли внутрь. Президент рванул к сцене и остановился возле лестницы, присев и начав что-то там шаманить.       — Я решил, что это будет лучшим местом, – закончив с миссией, произнёс рыжий, поднимаясь с колен и отряхиваясь. — Сколько сейчас времени?       — Ровно двенадцать, – ответил красноволосый, не сдержавшись и случайно сладко зевнув. Достаточно за сегодня потрудился. Даже в сон потянуло, хотя обычно Карма ложится ближе к двум часам ночи.       — Прекрасно, у нас есть две с половиной минуты до того момента, как камеры снова заработают, – очень приятная новость. Акабанэ прямо в неописуемом восторге, плюс мысленно в очередной раз обругал президента. Это ж надо было попасться на такую уловку. Вот же ж...       Переглянувшись и напоследок кивнув друг другу, парни, что есть мочи, рванули из главного корпуса. Домой, быстрей домой. А Акабанэ опять мёрзнуть придётся.