Озарение

Скромные надежды прийти в себя в медотсеке Энтерпрайза не оправдались. Холодный камень, головокружение, но боль явно притупилась. Осторожно приоткрыть глаза. Приподнять голову. Раненая нога аккуратно перевязана, шея слегка побаливает. – Ты вколол мне обезболивающее? – Да. – Постой, ТЫ вколол мне обезболивающее? С каких пор у тебя с собой..лекарства? Произносить длинные предложения на одном дыхании было пока еще трудновато. Кирк осторожно сел и прислонился спиной к импровизированной стене. Что бы он вообще делал без Спока? Кажется, он уже произносил такое недавно. – Доктор Маккой настоял на аптечке первой помощи для каждой десантной группы. – Но мы не десант, мы на переговоры. – И для делегаций в том числе. – А почему у меня нет аптечки? – Потому что она есть у меня, капитан. – Логично, – мрачно согласился Кирк. – Сколько прошло времени? – Около двадцати минут. Трансляция сообщения была прекращена, новых не поступало. – Ясно. Джим прикрыл глаза и увидел перед собой убегающие из галактик звезды. Плохая идея. Придется держать их открытыми. Было тихо, очень тихо. Если подумать, это значило – никаких признаков того, что их начинают откапывать. То, как непривычно внимательно на него смотрят, Кирк явно почувствовал какими-то особыми рецепторами под кожей, потому что смотрел в противоположную сторону. Эти же рецепторы сигнализировали в мозг – не поворачиваться. Как будто его взгляд в сторону Спока может вдруг запустить механизм часовой бомбы. Такое было ощущение. Какой только ерунды не залезет в голову, когда потерял много крови, кошмар. Чушь. Но тут Спок заговорил, и Кирку все же пришлось на него посмотреть. – Я испытываю глубокую эмоциональную привязанность к тебе, Джим. Спок говорил и будто пробовал на ощупь каждое слово. Заинтересованность собственными высказываниями скользила в его скупой на первой взгляд мимике, как едва уловимое течение подо льдом. Джим ждал. Он откуда-то знал, что это не все, что его первый помощник хочет сейчас сказать. И не ошибся. Что только на него нашло? – Я абсолютно точно готов расстаться со всем, что включает в себя понятие «жизнь», если этого потребуют обстоятельства, связанные с тобой, – продолжал Спок, и Кирку показалось, что он нахмурился. – Я подразумеваю под этим долг, любые блага и физическое состояние. – Я знаю, – Кирк почувствовал облегчение и позволил себе улыбнуться. – Я чувствую тоже самое, Спок. Такого продолжительного и пытливого взгляда он никогда на себе не чувствовал. Словно не найдя в выражении его лица подтверждения для чего-то, Спок отвернулся и сделался еще серьезнее. – Боюсь, ты не можешь в данный момент этого утверждать. Он будто разговаривал сам с собой, хоть и обращался к нему, Кирку. – Полагаю, я должен проверить сделанное умозаключение. – Умозаключение? – Заранее прошу извинения за неподобающее поведение и беру на себя ответственность за любые возможные последствия. Подушечки пальцев, грубоватые и горячие, скользнули по тыльной стороне ладони Джима, и почти невесомый разряд, чем-то похожий на электрический, разнес по телу Кирка теплую волну. Сердце встрепенулось от неожиданности, пришлось судорожно вдохнуть. Волна отхлынула также быстро, как поднялась, не давая возможности осознать происходящее, словно отыскав что-то важное в переплетении нервных окончаний и психологических реакций. Рука Спока вернулась на его колено. – Очаровательно. Кирк не успел ничего ответить. Его кулак уперся в плечо вулканца, останавливая его стремительное движение. Несомненно, капитанская реакция работала отменно в любых ситуациях. Однако в следующее мгновение ладонь Спока легла на его затылок и без каких-либо усилий позволила своему хозяину завершить начатое. Их губы встретились. Ладонь на затылке не расслаблялась. Неожиданная обдуманность действий и отсутствие колебаний в некоторой степени обезоруживали. Да и отбиваться или отпрыгивать на пару десятков метров (какой была первая мысль) было на самом деле довольно глупо. Это ведь..Спок. Спок знает, что делает, это ясно. А Джим доверяет Споку. Просто потом он ему все объяснит. Это не было поцелуем, о котором мечтают девочки, представляя мальчиков. Не было умопомрачительным действом, от которого все сосуды вместо крови заполняются кипятком. Нет. Долгое, сдержанное прикосновение губ, цель которого не завладеть, не стать прелюдией для чего-то большего, не получить наслаждение. Цель этого контакта – информация. Желание без единого слова передать свое состояние, свои мысли, свое отношение. Такое возможно, наверное, только между существами, понимающими друг друга с полувзгляда. «Глубокая эмоциональная привязанность», – пронеслось в голове. Через несколько секунд все закончилось. Ладонь спокойно соскользнула с затылка, и Кирк не стал ее останавливать. Они вернулись в исходное положение и прижались спинами к холодному камню, не глядя друг на друга. Их накрыла тишина. В ней, вопреки ожиданиям, не было ни смущения, ни неловкости. Скорее спокойствие. Спок не собирался ничего объяснять прямо сейчас. А Кирку почему-то ужасно хотелось пошутить, но слова таяли около самых губ, словно их плавило остаточное ощущение невероятного до этого дня прикосновения. Немое осознание важности момента, словно стоишь на берегу моря и знаешь, что там, за горизонтом, пока еще невидимая для человеческих глаз, собирается волна. Все тело будто немеет, и ты не можешь сдвинуться с места, вот на что это похоже. Ни шороха, ни ухмылки, ни звука нельзя, иначе.. Но как же хочется. Ощущения начинают проскальзывать редкими всполохами. Так к ним, оглушенным взрывом, полчаса назад издалека возвращался слух. Отчего-то пересыхает во рту, сложно сказать, связано это с ранением или с еще дрожащим на губах поцелуем. Сердца, расположенные ближе друг к другу, чем были бы расположены у двух сидящих рядом представителей человеческой расы, еле слышной азбукой Морзе, кажется, начинают настукивать «SOS». Я хочу посмотреть на него. Хочу повернуться немедленно и разрушить это предгрозовое безумие. Вы боитесь? Неужели вы, Джеймс Тиберий Кирк, снова боитесь на него посмотреть? На самом деле страшно даже сглотнуть. Молчание. И в этом молчание... – Джим. Кирк оборачивается быстрее, чем мозг успевает подумать, что делать этого, возможно, не следовало, и пересекается взглядом со Споком. И, как и всегда, видит в нем свое отражение. Знает, что они чувствуют одно и то же. Это должно было произойти. Но я не понимаю, как это произошло. Невероятно. Очаровательно. Они целуют друг друга снова, а через пару секунд переплетают пальцы. И Спок мог бы поклясться, что логичнее этого он ничего в своей жизни не делал.