FOUR SEASONS OF K

Как цветы в бурю [1] — Знаете, я вчера забрел на берег реки, давно там не был, и должен сказать, сакура там действительно красива. Сейчас самое лучшее время смотреть на ее цветение. Это изрек Тотсука Татара — веселый, как сама весна — который сидел у стойки, грациозно попивая черный чай. К сожалению, владелец бара, Кусанаги Идзумо, в тот момент вышел за покупками, но сделанный Тотсукой чай на удивление получился очень хорошим. Хотя, если бы Кусанаги увидел, как он его делает, то Тотсука вполне мог получить нагоняй за расточительность — он использовал куда больше чайной заварки, чем Кусанаги считал необходимым. На часах была половина четвертого, и бар «ХОМРА» еще не открылся для посетителей. Окна были широко распахнуты, и по всему залу разливался проникающий снаружи томный весенний воздух. Слабый сладковатый запах, приносимый им с улицы, вероятно, источали растущие на клумбах цветы. Смешиваясь с ароматом свежезаваренного черного чая, он приятно щекотал ноздри. — Оу, звучит неплохо, — Ята Мисаки, устроившийся на диване с бутылкой колы, живо подхватил предложение Тотсуки и вскочил с места, сверкнув глазами, — на самом деле я подумал о том же. Особенно если учесть, что сакура в городе вот-вот зацветет. На берегу реки солнечно, я и подумал, что цветы сакуры там уже совсем распустились. — О, — взгляд Тотсуки, устремленный на нетерпеливое лицо Яты, казалось, поддразнивал. — вот так сюрприз. — Э? Что именно? — Ну, то, что ты, оказывается, так пристально следил за этапами цветения сакуры. Зная тебя, я был уверен, что ты всегда и без колебаний предпочтешь данго цветам, Ята. [2] — Че?.. Пожалуйста, не думайте обо мне как о ком-то вроде Камамото, Тотсука-сан! И вообще, что такого, что я заинтересовался сакурой? Ничего особенного. — А вот и неправда, вы и в самом деле кажетесь человеком, который выбрал бы данго, Ята-сан. — Я тоже так думаю… — И ты туда же, Анна! Конечно, не сказать, чтоб я ненавидел данго, но все-таки!.. — посетовал Ята жалобно, и в ответ на его реплику бар наполнился знакомым смехом. Даже Анна, сидя рядом с Тотсукой, хихикнула, подрагивая плечиками. В ее маленьких ручках тоже была чашка с заваренным Тотсукой черным чаем. Некоторое время Ята сидел, нахмурившись, потом вдруг фыркнул. — В любом случае, — вернулся он к теме беседы, — мы говорили о сакуре на берегу реки, помните? Это должно быть лучшее место в районе, чтобы смотреть на цветы, верно? Там полно деревьев сакуры, они хорошей формы, и туда можно свободно прийти круглый год. Когда они разом зацветут — такие огромные, пышные, и все такое — это должно быть реально круто! — Ага. Я согласен. Ята прав. Берег реки и сам по себе красив. Нет ничего приятней, чем отправиться туда на целый день в такую хорошую погоду как сегодня, — коснувшись губами краешка чашки, Тотсука посмотрел на пейзаж за открытым окном. Даже из помещения легко было представить, как приятно ощутить на коже ласковое прикосновение солнечных лучей. — В самом деле, Тотсука-сан. Раз уж мы заговорили об этом всерьез и все такое, давайте просто устроим настоящее ханами. — О, я — за! Давайте зададим жару, созерцая цветение сакуры! И еще принесем с собой много вкусной еды! — Хех, просто послушай сам себя, Камамото. Я знал, что ты первый в списке тех, кому данго важнее цветов. — Ну уж конечно! — … Хм? — Пожалуйста, перестаньте на меня нападать, Ята-сан! Как будто тут для меня есть, что выбирать: цветы или данго! С другой стороны, я буду совсем не прочь получить и данго, и цветы. Если говорить точнее, по мне лучшим сочетанием будет «данго, цветы, данго, данго»! — Х-хорошо… Понял. — под впечатляющим напором Камамото Ята, который первым и затеял спор, стушевался. — Как по мне, звучит отлично, — подал голос всегда позитивно настроенный Тотсука. –Тогда не попросить ли нам Кусанаги-сана сделать какие-нибудь бенто? Что-то вроде футомаки [3] и инари-дзуси [4]. — В таком случае я хочу еще и картофельный салат с яичницей. И кто бы что ни говорил, без жареной курицы не обойтись! — Пословица-то точно о тебе, Камамото. Свои данго ни в жизнь не упустишь, хех. — Это потому, что питание во время ханами очень важно. Могу я взять на себя обеспечение группы алкоголем и напитками? Ни о чем не беспокойтесь и во всем положитесь на меня! — Эй, не лезь в главные без спросу! — Нет-нет, в этом я не уступлю, — редко бывало, чтобы Камамото так внезапно распалялся, но упорство и даже некоторая назойливость, свойственные его характеру, делали его надежным человеком в таких ситуациях.  — Итак, решено. — Тотсука улыбнулся. — Уточним детали, как только вернется Кусанаги-сан. …Возражений нет, я уверен — да, Король? — Тотсука повернулся к сидевшему в самом далеком от барной стойки конце зала Суо Микото проверить его реакцию. Но никакого ответа не последовало. — А? — Все присутствующие перевели свои взгляды на Суо. — Король? — Мм, — качнув головой, наконец неопределенно пробормотал Суо. Затем он неспешно поднял руки и потянулся, вздохнув, вытащил сигарету, поднес ее к губам и зажег. Бросив на них сонный взгляд, он выдохнул дым. — Эй, — опять подал он голос. — «Весной так хорошо, что можно проспать рассвет» [5], — так говорят, кажется, — прокомментировал Тотсука, подавив смешок. — Хотя уже вечер, — шёпотом отметил Камамото. Но Суо просто продолжал курить, демонстрируя полное безразличие к их обмену репликами. И лишь заметив черный чай, который маленькими глотками потягивали Тотсука и Анна, он на секунду замер, поднял одну бровь и, еще раз затянувшись, затушил едва начатую сигарету в пепельнице. — Ну и? О чем речь? — спросил Суо. — Как я уже говорил… — с этими словами, Тотсука подвел для Суо итоги дискуссии о ханами, состоявшейся лишь несколькими минутами ранее. — Делайте, что хотите, — наконец без всякого интереса сказал Суо. Хотя отсутствие у него интереса ни для кого не было в новинку — более того, это было его нормальное состояние. Но его хорошей чертой было то, что он никогда и не отказывал ни в чем прямо. — Король, не думай, что это к тебе не относится, ты тоже должен участвовать, хорошо? — Если захочу. — Вечно ты с этой своей неопределенностью. Да ладно, не усложняй. Ведь все, что тебе нужно сделать — это просто валяться на берегу реки, да и только, — высказался Тотсука со своей обычной веселой откровенностью. Тем не менее, клансмены есть клансмены, и полученного от их короля одобрения хватило, чтобы привести их в полный восторг. — Мы должны оповестить и других парней. — Да, давайте веселиться вместе! И Ята, и Камамото не стали скрывать, насколько они воодушевлены перспективой. Но больше всего обрадовался другой человек… — Для меня это будет первое ханами, — тихо пробормотала Анна. — Э? В самом деле? — переспросил Ята. Камамото тоже выглядел удивленным. — Но если подумать… Верно, маленький ребёнок не будет сам интересоваться чем-то вроде ханами. Конечно, они ходят, если их берут с собой родители, но… о нет, это… — Ята разволновался и не оборвал себя на полуслове. — Анна, — Тотсука улыбнулся девочке. — Ты видишь цвет сакуры? — …Да. Это «красный» сакуры, хотя и очень бледный. Как будто он собирается исчезнуть в любое мгновение… но да, я его вижу. Пятнышки, плывущие в воздухе — вот как я это вижу, — запинаясь проговорила Анна, глядя на чашку в руках. Она покачала ее, будто баюкая «красный» черного чая. — Стоять под ним со всеми вместе… Я очень хочу пойти, — добавила она радостно, опустив глаза и разглядывая содержимое чашки. Тут Ята вскочил, воодушевленно сжав кулаки. — Что ж, отлично! Положись на нас, Анна! Мы тебе устроим лучшее в мире ханами! — Давайте сделаем это, Ята-сан! Я сделаю осьминожек из сосисок! И кроликов из яблок! — Хм, интересно, тогда что сделать мне. Анна, чего бы тебе хотелось? — Том ям кунг… [6]. — На ханами? Весьма оригинально. Тем временем Суо стоял, облокотившись о стойку и наблюдая за оживленной беседой своих товарищей. Потом вздохнул, потянулся за сигаретой, но вспомнил, что затушил ее и остановился. Вот тогда-то и ожил колокольчик над дверью, возвестив о прибытии Кусанаги, увешанного пакетами. — Я вернулся. — объявил он, улыбнувшись уголком рта. Его пиджак был перекинут через руку. — Сегодня так тепло, надо было оставить пиджак дома.  — Кусанаги-сан! Нам нужно кое-что вам сказать! — Что такое, Ята? Снова подрался? — Да нет же! Это насчет ханами! Мы говорили о том, что неплохо бы устроить ханами! — А? Но проблема в том, что ты объявляешь это мне так вдруг. Сегодня я не могу закрыть бар. — Ну, необязательно идти сегодня. Кроме того, в месте, которое мы выбрали, нет фонарей, поэтому после захода солнца там будет очень темно. Но чем раньше мы сможем пойти, тем лучше. Как насчет завтра? Что скажете, Тотсука-сан? Тотсука кивнул, соглашаясь с Ятой. Излишне говорить, что ни Камамото, ни Анна, ни даже Суо не имели никаких возражений. Единственным, кто выглядел обеспокоенным, был Кусанаги. Обведя взглядом всех присутствующих, он наконец сказал: — Ну, ребята, не хочу вас расстраивать, но завтра… * …пошел дождь. Вернее, разразилась буря. В 10:10 утра черные как смоль тучи, появившиеся на рассвете, полностью обложили небо, ветер усилился и стал дуть яростными порывами, от которых грохотали оконные рамы бара «ХОМРА». Дождь пока не начался, но отдельные крупные капли время от времени ударяли в стены бара. Согласно прогнозу погоды, к полудню ожидался сильный ливень. Настоящая весенняя буря. — Я же вам говорил, верно? Ну ладно, с этим мы все равно ничего поделать не можем. — … — Ята и Камамото сконфуженно переглянулись, Тотсука слегка натянуто улыбнулся, с нежностью поглаживая голову подавленно выглядевшей Анны. Даже выслушав прогноз погоды, клансмены все же собрались в баре — отчаянно надеясь, что это, возможно, ошибка — но к их сожалению, прогноз был точен. Хуже того, из-за сильного ветра и проливного дождя, полностью распустившиеся цветы сакуры не имели никакого шанса продержаться целый день, не растеряв до срока свои лепестки. Смело можно было предположить, что такая погода положит конец цветению сакуры в этом году. Кусанаги, стоя в глубине бара за стойкой, взглянул на Анну, проверяя ее настроение. Он уже знал, почему Ята и Камамото были так взволнованы, когда он вчера вернулся в бар. Это была лучшая представившаяся им за долгое время возможность сделать что-то для Анны, и они хотели, чтобы девочка получила удовольствие от ханами. Тем не менее, как он отметил ранее, погода была единственным, с чем ничего нельзя было поделать. — Ну же, Анна. Веселее, — окликнул ее Кусанаги, ставя на стойку многоярусную коробку бенто. Несмотря на то, что он знал о плохой погоде — а точнее, как раз потому, что он о ней знал, Кусанаги вложил все свои умения и талант в создание роскошного бенто для ханами. С легким стуком на столе появилось еще кое-что: маленькая вазочка. В ней стояли прекрасные розовые цветы. И их лепестки были… — Сакура?.. — Ну, кое-что похожее на нее. На самом деле, это примула. Давайте воспользуемся ими для сегодняшнего ханами, — Кусанаги игриво подмигнул пораженной Анне. Тотсука в восхищении склонил голову перед Кусанаги. — Ничего меньшего и не ждал от вас, Кусанаги-сан. Вы всегда так предупредительны с девушками! Полагаю, этим и объясняется ваша популярность у женского пола. — Раз уж я называюсь владельцем бара, то обязан утешать скорбящие женские сердца. — Вы такой классный, Кусанаги-сан! Пожалуйста, утешьте и мой скорбящий желудок! — Эй, не слопай все это, Камамото. До обеда еще далеко. Не стоит спешить, когда ешь особое угощение, — мягко предупредил Кусанаги, и атмосфера в баре несколько оживилась. Анна, похоже, тоже оправилась, отвечая улыбкой на галантный поступок Кусанаги. Но сразу вслед за этим… «Бум!» — грянул оглушительный удар грома, словно взорвав небо где-то очень высоко над ними. Запоздалый, подобный стремительному потоку дождь начал барабанить в окна с такой силой, что едва не разбил их. Анна испуганно сжалась, а Ята и Камамото испустили дружный вопль. Стало темно, как ночью. Буря, наконец, разразилась во всей красе. Радость, которая, было, вернулась на личико Анны, исчезла, и его выражение снова затуманилось. Кусанаги и Тотсука, встревоженно переглянулись. И тогда… — Ну, что ж… Суо, до того молча сидевший у стойки, медленно поднялся. — Я выхожу. Не забудь оставить мне немного выпивки, — кратко бросил он в сторону Кусанаги. — А? На улицу? Зачем? — Прогуляться. — А? — К берегу реки. Сакура ведь облетит, так? — Нет, нет, нет, нет. — Кусанаги тряс головой, словно понятия не имел, на каком языке ему нужно говорить, чтобы до Суо дошло. Все остальные смотрели на Суо в потрясенном молчании. — На улице буря, я же тебе сказал. — Ага, похоже на то. Но это недостаточно веская причина, чтобы помешать мне выйти. — Возможно, но ветер такой сильный, что… — Меня просто унесет, и все. — Там еще и дождь. И из-за всего этого, кончится тем, что… — Что я вымокну, ну и? В этом проблема, или еще в чем? — спокойно ответил Суо. На лице его мелькнула еле заметная усмешка. Кусанаги не нашелся, что сказать. Анна, которая наблюдала за их диалогом с широко открытыми глазами, слегка вздрогнула. — Я тоже пойду! — Подожди, Анна! — воскликнул Кусанаги, но она смотрела только на Суо. Суо фыркнул. — Зонт не годится. Иди, надень плащ. И не отпускай меня ни при каких обстоятельствах, поняла? — сказал он. Анна энергично кивнула и, семеня, бросилась за плащом. — Я… я тоже иду! — крикнул Ята, как только опомнился. — Я тоже, — поспешил поддержать его Камамото. Тотсука, более не в силах сохранять серьезное лицо, расхохотался, в то время как все еще ошеломленный Кусанаги закатил глаза к потолку. — Терпения у меня на вас нет! — Не волнуйтесь. Это ханами будет очень в стиле Хомры, разве нет? Как насчет того, чтобы отправиться с нами, Кусанаги-сан? — Тотсука беззаботно улыбнулся скорбящему Кусанаги. Стало понятно, что и он собирается пойти. Вскоре Анна вернулась с плащом. Щеки ее окрасил слабый румянец, а глаза сверкали в точности как вчера, когда компания строила планы на ханами. При виде нее Кусанаги сдался, и его лицо осветила та же улыбка, что и у Тотсуки. — Ничего не поделаешь. Как я могу отказать. — Отлично. — Идем уже. — Даа! — выкрикнули Ята и Камамото, следуя за своими лидерами. Анна опять радостно закивала. * Итак, Хомра отправилась на речной берег в бурю, бушующую со всех сторон. Каждый сантиметр их тела испытал барабанную дробь ливня и метель облетающих цветков сакуры, и каждый из них промок до нитки. Но, хотя и вымокшие, они смеялись во весь голос, вдоволь насладившись зрелищем деревьев сакуры в полном цвету, озаряемых вспышками молний. Через 3 часа они вернулись в бар. Пока Анна принимала горячий душ, остальные, роняя капли с мокрой одежды на пол, начали пиршество. Веселье продолжалось до поздней ночи. Хотя в результате по меньшей мере двое участников ханами свалились с простудой… Но Анна обрела опыт любования цветением сакуры, столь же красивым и впечатляющим, как пылающее пламя, опыт, который навсегда остался в ее памяти.