FOUR SEASONS OF K

— Это мне?.. 14 марта, в коридоре Скипетра 4 после общей отрядной практики, Авашима Сери развернула ткань многоярусной коробки для бенто, которую она только что получила, открыла крышку и склонила голову набок. Внутренняя сторона лакированной многуровневой коробки размера стандарного контейнера для бенто была густо выложена какими-то белыми клецками, напоминавшими покрытые чем-то вроде молочно-белой пасты данго. — Это, видимо, какая-то разновидность вагаши [*] с пастой широан [**], как я понимаю… но вот что это за клецки?  — Это зефир, лейтенант! Точнее, это был зефирный кинтон[***], украшенный широан ручной работы, как объяснил стоявший навытяжку Хидака Авашиме, чья голова все еще была склонена набок. — От всего отряда мечников… нет, если вы примете этот подарок от меня лично, я буду очень рад. У Хидаки была веская причина так поменять формулировку, яростно при этом краснея. * — Останавливать я тебя не собираюсь, но, пожалуйста, делай это от себя, — сказал сослуживец Хидаки Фусе Дайки, наблюдая за приготовлениями коллеги к Белому Дню. — Если ты отдашь ей это от имени всех нас, она почувствует себя обязанной ответить, и опять завалит нас горой анко. Месяц назад, в день Святого Валентина, Авашима потрясла всех бойцов, прочувствованно вручив им обязательный в этот день шоколад, который оказался большими и маленькими ботамочи в шоколадной глазури и с начинкой из анко. Даже без какого-либо предлога в виде особого праздника, Авашима Сери использовала любую возможность, чтобы предложить окружающим анко в огромных количествах. И хотя это ее пристрастие, возможно, объяснялось тем, что она была из семьи потомственных кондитеров, содержавших лавку традиционных японских сладостей вагаши, все сотрудники Скипетра 4 хорошо понимали, что ни в коем случае нельзя было давать ей лишних поводов вываливать на тебя очередную гору анко. Их базовая политика заключалась в том, чтобы полностью игнорировать существование анко. Но Хидака хотел отойти от этого принципа, и, используя анко, врученный им Авашимой на день Святого Валентина, в качестве предлога, пытался убедить всех в ответ подарить ей анко на Белый день. Такой план был продиктован его личным желанием восполнить пробел в собственном опыте, золотое время, упущенное им во время обучения в старших классах. Он прекрасно знал, что поступает эгоистично. Тем не менее, хотя у него и не было соответствующего опыта, он приложил все силы, чтобы втянуть окружающих в некоторое подобие дискуссии по этому поводу. — Хм… если бы подарок был от меня… разве она не оказалась бы в затруднительном положении из-за… ну, вы понимаете, того как это можно воспринять? — нервно спросил Хидака, давая своим коллегам возможность высказаться. — Ну. «в затруднительном положение», это… хм, — начал Эномото. — Она в любом случае окажется в затруднительном положении, — вставил Гото. — Да, потому что этот ответный подарок чересчур… экстравагантен, — снова подал голос Фусе. — Мммм… разве?.. — Я, правда, не понимаю, почему, — задумчиво сказал Хидака, скрестив на груди руки. — Скажи-ка нам на всякий случай, — поинтересовался Эномото, — ты не в романтическом ли ключе это задумал, а? Хидака покачал головой. — Нет, я не планирую вот так вдруг делать что-то подобное. Я скорее имею в виду, что есть же некое не имеющее названия болезненное чувство, где-то между «любить» и «нравиться».  — А… ну ладно.  — Хаха, в нем снова заговорила его чистая душа.  — Говоря объективно, ты просто отвратителен, знаешь ли. В конце концов, общий вывод был: «Просто подари свои сладости ручной работы в знак признательности за ботамочи [****] на день святого Валентина — и оставь свои странные идеи при себе! » — Хехехе, поставщик сладостей… Этим наверняка можно заслужить расположение девушки. — Ой, правда, Готти?! — Гото, перестать нести чепуху, он же воспримет это всерьез. Итак, когда наступил Белый день, Хидака преподнес Авашиме многослойную коробку бенто с зефирным кинтоном, сопроводив это речью, примерно в духе вышеизложенного, и провел операцию вполне гладко… как ему казалось. — Рядовой Хидака, можно тебя на минутку? — на следующий день Авашима окликнула его, заставив остановиться как вкопанного. * Час спустя, четверо из отряда, к которому принадлежал Хидака, собрались в комнате мужского общежития на совет. — Ххе, ну и что сказала Авашима-сан? — прервал общее молчание Гото. — Она поблагодарила меня за подарок и вернула мне вымытую коробку.  — Как… обыденно, — заметил Фусе. — Еще она дала мне бобы.  — Бобы?  — Сорт, который используется в кондитерской лавке, принадлежащей ее семье. Хидака показал коллегам белые бобовые зерна крупного размера. В прозрачном полиэтиленовом пакете было упаковано примерно две горсти. — Ого, здоровые.  — Это сорт ширахана, кажется. Их варят, также из них делают белый натто [*****]… и широан.  — Ха? — Фусе склонил голову набок. — люди часто благодарят за полученные ингредиенты готовым блюдом… но за готовое блюдо благодарить ингредиентами? Как это вообще понимать?  — Лейтенант что-нибудь еще сказала?  — Вообще говоря, довольно много. Например, сколько нужно вымачивать бобы в воде, сколько времени варить, как выбирать зерна с тонкой кожицей, с помощью чего откидывать и еще всякое…  — Стой, а это не…  — Да, точно, придирки!  — Ыыы, теперь ясно! — Хидака уронил голову на руки, пока его уважаемые коллеги продолжали пинать своего упавшего товарища. — Ххха, проще говоря…  — Вот что бывает, если даришь анко настоящему анко-эксперту, до которого тебе всегда было как до луны.  — И все же, должен сказать, я так до конца и не понял, почему она дала Хидаке сырые зерна, — задумчиво сказал Эномото. Гото ответил первым: — Хммм, обычно это можно понять как указание переделать что-то, а?  — Сери-чан шутить не любит…  — Нет, стойте… я… — Хидака поднял голову. — Я это воспринимаю как поощрение.  — Ха?  — Не могу поверить, что та Авашима Сери, которую мы все знаем, будет тратить анко-бобы только для того, чтобы сделать саркастический выговор. Уверен, что так она меня поощряет на более усердное изучение предмета.  — Более усердное, э? Ты же просто смешал какой-то зефир с вареными бобами, разве нет?  — Да, признаю, я был слишком наивен. А к этому следовало отнестись серьезно. Что ж, начну немедленно! Хидака потряс в воздухе сжатым кулаком. Остальные трое переглянулись. — Хааа.  — Ты, вижу, настроен по-боевому, кондитер-сан.  — В нем пробудился спортивный азарт, я так думаю. * — Ну, как все прошло? — такой вопрос был задан Хидаке два дня спустя. Эномото нашел для Хидаки рецепт широана, в изготовление которого тот вложил весь свой любительский талант. Он представил его Авашиме накануне, и сегодня она должна была вынести свое суждение… — Она сказалала: «Все еще очень слабо, нужно было подождать, пока бобы впитают больше воды».  — Вау, еще технические рекомендации, хаха.  — Еще она дала мне советы относительно рекомендованного количества сахара, количества влаги и всего прочего… Я все записал. Нужно немедленно поработать над этим.  — Ты еще не отчаялся?  — А что ты будешь делать с ингредиентами?  — Об этом не беспокойся. Я получил от нее 5 килограммов бобов. По дороге в кухню Хидака внезапно остановился и оглянулся через плечо.  — Да, кстати, чуть не забыл. Эно, ты случайно не знаешь, как готовится зефир? … Следующие три дня, почти не прерываясь на отдых, Хидака пытался приготовить зефирный кинтон и носил результаты Авашиме на тестирование. Авашиима, со своей стороны, принимала его подношения с серьезным видом и давала ему полезные советы по улучшению рецептуры. Он расширил свой кругозор относительно ингредиентов, научился множеству методов готовки и открыл свой ум для новых рецептов. Его знания и навыки в приготовлении вагаши, вначале бывшие на уровне школьника, стремительно улучшались благодаря бескомпромиссной критике Авашимы и его собственному неуемному энтузиазму. * И так, месяцем позже, шедевр был завершен. На тарелке в руке Авашиме элегантными волнами, сформированными кулинарными щипцами, лежал широан. Форма волн, так похожая на реальную, напоминала гравюру укиё-э Хокусая[**], а маленькие зефирные бусинки ослепительно сверкали — как настоящий жемчуг. Имя этому шедевру было «Цветок волн». Авашима с торжественным лицом воткнула в него зубочистку, снимая гребень волны из широана, и поднесла подцепленный кусочек ко рту. Широан, с легким запахом корицы, обладал идеальной текстурой, в меру твердой, с финальной мягкостью. Это было оптимальное сочетание, усиливающее вкус широана и дающее возможность почувствовать текстуру кусочков зефира в нем. Зефирные бусинки лопались во рту от прикосновения зубов к их приятной, слегка эластичной поверхности, добавляя в палитру вкусов слабый соленый оттенок и благоухание свежей мяты. — Великолепно… — Авашима отложила зубочистку. — Просто, но глубоко, в традиционном стиле, но обладает новизной… Мне больше нечего сказать.  — Благодарю, — Хидака низко склонил голову. Однако широкая глупая улыбка счастливого человека не появилась на его лице. Нет, эту стадию он уже оставил позади. Он лишь кивнул со спокойной уверенностью. Увидев это, Авашима снова заговорила. — Я кое о чем думаю уже некоторое время, — начала она неуверенно, что было на нее не похоже. Выдержав осторожную паузу, она добавила: — Хидака-кун, если хочешь… Я предложила бы тебе однажды приехать в дом моей семьи и помочь нам с лавкой. * — Тебе необязательно торопиться с решением, просто имей этот вариант в виду на будущее. Когда Хидака передал слова Авашимы своим коллегам, они пришли в сильное возбуждение. — Э?! Это же… в общем, предложение?  — Авашима-сан даром времени не теряет, сразу бросается в атаку…  — Да, никаких тебе полутонов и нюансов. Спустя какое-то время они немного оправились от потрясения. — «Приезжай в дом моей семьи», ха… Ну, возможно, это стоит иметь в виду в планах на будущее.  — Лавка с давней и солидной репутацией, которую нужно поддерживать… непростая задача.  — Да, тут любого испуг возьмет, верно? — Нет, я… — Хидака повернулся к коллегами и совершенно серьезно сказал: — Сначала я затеял изготовление вагаши, чтобы добиться расположения лейтенанта, но, когда мне довелось увидеть, насколько это глубокий процесс… сейчас, возможно, мои чувства к лейтенанту и к анко одинаковы. — Ууу, дело плохо, хех.  — Хехех, ну в таком случае проблем никаких, верно…  — Точно! — энергично воскликнул Хидака. — Ну нет, — вмешался Фусе. — Ты — тип, легко поддающийся чужим влияниям, я советую проявлять в этом деле осмотрительность. * — По поводу того, о чем мы говорили вчера… Я принимаю ваше предложение! — с энтузиазмом, которого не испытывал ни разу в жизни, сообщил Хидака Авашиме. — О, ты так быстро принял решение?  — Да! Я подумал, что заставлять вас ждать будет грубо с моей стороны!  — Ты должен как следует обдумать мое предложение. Это ведь, в конце концов, изменит твою жизнь.  — Понимаю… Плечи Хидаки опустились, его энтузиазм испарился.  — И все же, спасибо. Мой брат будет рад услышать хорошую новость.  — Э… брат? А какое ваш брат имеет к этому отношение, не сочтите за грубость? Хидака растерялся от неожиданного поворота, который принял их разговор, и Авашима почувствовала, что нужно прояснить ситуацию. — Понимаешь, мой старший брат унаследовал нашу семейную лавку, но мы не смогли найти никого, кто заменил бы работников поколения нашего отца… Такие эпитеты как «с долгими традициями» и «с устоявшейся репутацией» звучат хорошо, но на деле есть острая нехватка подходящих работников для лавки, где производство идет по старомодному образцу. Задумчивое лицо Авашимы внезапно осветилось улыбкой. — В этом смысле ты — идельный вариант. Я без колебаний поручусь за твой талант и энтузиазм в изготовлении вагаши… Когда ты впервые попросил меня протестировать созданное тобой блюдо, я и подумать не могла, что ты настолько вырастешь.  — Понятно… Хидака чувствовал, что разговор уходит куда-то в сторону.  — То есть, я буду помогать вашей семье в лавке… а что будете делать вы, лейтенант?  — Что ж… Я хотела бы работать в Скипетре 4 сколько позволят обстоятельства, но никогда ведь не знаешь, что тебе готовит будущее. Я завидую тебе, потому что ты уже решил, чем хочешь заниматься. * Выяснилось, что Авашима интерпретировала подарок, полученнный ею на Белый день, лишь как просьбу продегустировать анко, совершенно не думая о значении этого праздника и возможной романтической подоплеке. — Ну что ж, в этом провале можно винить только мою поспешность… поэтому план стать работником лавки вагаши пока откладывается, — признался друзьям огорченный Хидака. — Идиот, зачем ты дал задний ход? Ведь не то, чтоб у тебя с ней совсем не было шансов, — упрекнул его Фусе. — Верно, — поддакнул Эномото, — признание твоих навыков в приготовлении анко — это высшая похвала, которую ты мог получить от лейтенанта.  — «Лейтенант, я хотел бы открыть с вами кондитерскую! Давайте вместе поднимем вывеску над нашей жизнью!» Вот какую карту ты мог бы разыграть.  — О, это звучало многообещающе, — вставил Гото. — Я ни о чем не сожалею. В любом случае, дело совсем не в этом.  — Тогда скажи-ка, почему ты и сейчас, когда мы разговариваем, варишь анко-бобы? Хидака, стоявший на кухне, повернул голову.  — Я экспериментирую с новым сортом бобов. Лейтенант готовит «грубый» анко, а я отвечаю за «гладкий» анко. Когда она говорит: «ты единственный, кому я могу доверить это дело, ни о чем не беспокоясь», отказаться невозможно, видите ли.  — Как дело вообще до этого дошло?  — Отстаньте от меня. Это моя личная проблема.  — Теперь это уже не только твоя проблема. Теперь, когда у лейтенанта есть подручный в твоем лице, она с еще большим энтузиазмом предается своей анкомании, — громко заявил Фусе, — из-за тебя производство анко просто взлетит! * Так случилось, что «Цветок волн» стал популярным продуктом в лавке «Традиционные сладости Авашима» под названием «новая превосходная рекомендованная сладость».