Каждый день

      После случая с ливневым дождем Хината и Кагеяма стали относиться друг к другу гораздо более терпимо, не переругиваясь друг с другом по мелочам. Шое понял, что Тобио — вовсе не плохой человек, а всего лишь асоциальный. Осознав эту простую вещь, работа редактора стала намного-намного легче, чего так сильно желал маленький рыжик с самого начала работы. Коллеги по работе гадали о том, как два совершенно разных человека сумели поладить друг с другом за какой-то вечер, без устали расспрашивая Хинату, не получал ли он в прошлом докторскую степень по психологии. А рыжик только тихо-тихо ухмылялся, глядя на сгорающих от любопытства коллег. Тобио же было абсолютно плевать на то, насколько меньше или больше ругани воспроизводилось им самим, стало лишь немножко, совсем чуть-чуть легче терпеть шумного редактора, ослепляющего всех одним своим присутствием.       На протяжении двух недель стояла золотая осень без удушливой сырости и промозглой безысходности, свойственной середине осени. Все эти дни настроение у людей тоже сияло золотыми отблесками радости. Казалось, оранжево-золотистые клочья отсыревшей листвы уже появились такими весной, с самого начала своего существования. А еще, как поэтично подметил Кагеяма, при таком состоянии природы Хината становился королем осени, корону которого составляли свои собственные волосы и аккуратный «венок» из пожелтевших листочков, случайным образом приземлившихся на голову мелкому. Вообще, Шое с Тобио проводили довольно много времени вдвоем, потому как никаких людных мест мангака не приветствовал. Тогда, чтобы не переться за три девять земель к дому художника, Хината назначал встречи в каких-нибудь немноголюдных парках или уютных кафе, в которых их уже начали узнавать, обращаясь к парням никак иначе, как «Кагеяма-сан» и «редактор-кун».       Этим же днем рыжий поступил так же, под недовольное бурчание в трубку заставляя Кагеяму собраться идти в кафе, стоящее между домами Шое и Тобио, как раз посередине.  — Эй! Я же хочу как честнее! Тем более тебе там главу с походом в кафе доделывать, вот тебе и представилась возможность. Может, даже встретишь людей, чью внешность тебе захочется взять за основу персонажа. — пыхтел на другом конце линии Хината, в спешке собираясь к тому злополучному кафе.  — Конечно-конечно. — вяло согласился художник, уже уставший спорить с коротышкой. — Ты сам-то хоть не опоздаешь?  — Я уже со-би-ра-юсь!!! — выделяя отдельные слоги, ответил Шое, после чего Тобио резко сбросил звонок.       Да уж, у Кагеямы была одна такая неприятная привычка — он сбрасывал трубку, стоило собеседнику ответить на все интересующие только его вопросы. Но Хината даже и не был как-то против, он тоже не особо любил телефонные разговоры, не имея возможности в любой момент рассмотреть выражение лица своего собеседника или как-либо взаимодействовать с ним.       К тому времени, Тобио уже сидел за выбранным столиком около входа в помещение. Естественно, мангака выбрал бы самое укромное, непримечательное место, но оно уже было занято какими-то студентами, весело и неугомонно беседующими друг с другом. Художник обратил на них внимание, мысленно проговорив самому себе: «Интересная компания… А когда я так в последний раз проводил время?» Действительно, а когда? В памяти Тобио всплыло только одно-единственное воспоминание:        В один из наиболее шумных вечеров, после завершения одного огромного проекта Сугавара-семпай уговорил всех собраться и отметить окончание проекта, предлагая незамедлительно всем коллективом ввалиться в одно из еще не закрывшихся кафе. Был уже поздний вечер, когда Кагеяму все-таки принудили к присоединению к их «интересному времяпровождению», каким его не считал сам мангака.       Вообще-то, это был бар, но все местные называли это место кафе, и Тобио не стал заморачиваться. Однако, только войдя в помещение, художник отчетливо понял, что добром эти похождения не кончатся. Так и было. Хваленая интуиция интроверта никогда не давала сбоев и сработала также и в этот вечер. Поначалу все было более-менее терпимо, но после того, как Танака напился и стал размахивать своей уже заляпанной кофтой, надменный Цукишима шептал всякие гадости на ухо мангаке, а Дайчи с Сугаварой и вовсе скрылись в туалете, Тобио просто-напросто не выдержал. Проорав что-то про неподобающее поведение и безумство его коллег, Кагеяма завершил свою гневную тираду случайно брошенной фразой: «Больше никогда не появлюсь в вашем издательстве.» Затем он гордо удалился, молча оплатив свой счет.       После этого случая художник и впрямь ни на шаг не подходил к издательству, делая всю работу в доме и там же подвергая ее критике редактора. Редактором Кагеямы в то время был человечишка, не принадлежавший к роду балбесов издательства, весьма сплоченных, к слову, и на него, а точнее, нее, он не держал зла. Только уж через недельку редакторша по-быстрому смылась, уставшая от вечного недовольства и непринятия ее мнения. После этой последней капли Кагеяма и попытался уволиться из осточертевшего издательства, со скоростью света закончив все незавершенные манги. Только вот к угрюмому художнику пришли его коллеги, выпрашивая прощения за все их проступки, даже ненавистный Кей угомонился и попросил прощения за такое вот не лучшее поведение.       Размышления Кагеямы были прерваны ввалившимся, в прямом смысле этого слова, рыжеволосым комком энергии, стремительно подбегающим к несколько ошарашенному мангаке. Не то чтобы Тобио не привык к таким встречам Хинаты, просто каждый раз случается еще неожиданнее и страннее прежнего, а этот и вовсе выветрил из мыслей художника не очень приятное воспоминание.  — Хей! Приве-е-ет, Кагеяма! Как делишки? — поинтересовался Хината, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Неужто выбрался из своего дворца, ради такого смертного, как я?  — Все просто прекрасно. — с сарказмом ответил еще витающий в облаках Кагеяма, — Но общение с Цукишимой не идет тебе на пользу… Смертный.       Маленький рыжик втихаря усмехнулся обращению к себе, рассматривая бледное лицо собеседника, да ненадолго замолкнув. Шое не принес сегодня ни блокнотика для записей, ни каких-либо предметов, напоминающих его не очень легкую работу. В ближайший час парни должны были обсудить следующий проект Тобио — чувственную и романтичную мангу о двух заблудших душах, наконец, нашедших друг друга в этом жестоком мире. Эта манга должна будет создавать трепетную и эфемерную атмосферу, дабы читатели не на шутку увлеклись новым творением короля.       Кагеяма заказал обыкновенный кофе и очень-очень сладкий чизкейк, а Шое взял себе вафелек и молочного коктейля. В глубине души Тобио просто безумно любил сладкое, но ни перед кем не показывал свою маленькую слабость. Хината же, разумеется, не в счет, он все равно ничегошеньки не заподозрит, мол, чизкейка давно не ел. Говорить о, собственно, работе первым начал Шое, рассказывая про то, как вообще стоит писать работу с жанром романтика. Тобио слушал очень внимательно, не перебивая рыжеволосого. Ему и самому требовалась эта информация, потому как один из главных героев, к слову, был втихаря срисован с жизнерадостного редактора. «Вот уж не думал, что найду свою музу в этом рыжем безобразии.» — у себя в голове насмехался художник, скрывая свою мысленную улыбку.       Если честно, со стороны Тобио с Хинатой выглядели чересчур умилительно, походя на гейскую парочку из какой-то сенэн-ай манги*. Из-за данного обстоятельства все молодые девушки, находящиеся в кафе, умиленно наблюдали за воркующими парнями, прикрыв свои носы уже окровавленными платками. Правда, ни мангака, ни его редактор не заметили вавилонского столпотворения, возникшего вокруг них. Только когда Хината вдруг раскрыл имя своего собеседника, все эти девушки удивленно ахнули, узнав в мрачном брюнете своего идола, — Короля Манги, — Кагеяму Тобио. В то же время сам «идол» был несколько озадачен, увидев целую ораву молодых девушек, окруживших их. Не замечая даже, как кое-кто пытается сфотографировать их, Кагеяма тупо берет Шое за шкирку и, оставив деньги, уходит прочь.  — Чертова Ячи, я ей это еще припомню… — пугающе бормотал про себя Тобио, ускользая вдаль.  — А что произошло-то? Почему на нас так смотрели? Может, хотели спойлеров послушать? — недоуменно проговорил Хината, тщетно пытаясь отцепиться от железной хватки брюнета.  — Ты идиот?! Хината, да у тебя автор пишет гейские додзинси и сенэн-ай мангу, и ты не можешь понять в чем дело?! Да эта Ячи совсем сдурела и в одной из своих работ списала персонажей с нас!!! — угрожающим голосом произнес Тобио, резко отпуская Шое, отчего последний чуть не упал.  — Успокойся-я-я!!! — закричал рыжик прямо в ухо разгневанному Кагеяме, — Ничего страшного! Это всего лишь фантазии Ячи, да и твои фанатки еще не успели нас сфотографировать.  — Думаю, ты прав. — только и ответил немного остывший мангака, отпуская все переживания по этому поводу.  — И все-таки ты должен мне мороженое. То я не доел. — начал капризничать мелкий рыжик, надеясь на милость короля. Но сам Его Мангакское Величество ничегошеньки не ответил, только подошел к ближайшему магазинчику и купил самое сладкое ванильное мороженое своему спутнику.       Шое был несколько шокирован действием Кагеямы, но затем, окончательно придя в себя, с удовольствием уплетал мороженку, купленную Тобио, и тихонечко хихикал: «Мы действительно выглядим как парочка.» Но Хинату эта мысль нисколечки не смущала и, уж тем более, не тревожила.