Каждый день

— Расскажи мне о том, как ты остался один. — ни с того ни с сего сказал Хината. Кагеяма удивленно посмотрел на полулежащего рыжика. «С чего бы он вдруг?» — озадаченно подумал сероглазый.       Вообще, Тобио был озадачен не только вопросом Хинаты. Все развивалось слишком быстро. А под «все» Кагеяма имел в виду их с Шое отношения. Похоже, Хината хотел как можно быстрее сблизиться с Тобио невзирая на врожденную холодность последнего. Кагеяме нравился рыжик со всеми своими многочисленными причудами. Только вот «нравится» — не то же самое, что и «люблю». Тобио будет очень-очень непросто снова научиться любить, ведь потеряв веру в любовь, ты не сможешь снова научиться любить, не простив предавших твои чувства.  — Так ты расскажешь? Ну? — поторопил Кагеяму Шое, во весь рост вытянувшись на мягком диванчике. Тобио внимательно посмотрел в лицо своего собеседника и все же решился.  — Ты просишь рассказать тебе о тех, кто предал меня? — переспросил он и, под быстрый кивок Хинаты, продолжил, — Это произошло лет шесть-семь назад. Я заканчивал старшую школу, когда моя мать погибла в автокатастрофе. У меня не было ни братьев, ни сестер, остались только мы с отцом. Сам отец был из детского дома, а мама поругалась с семьей еще давно. Первое время отец старался держаться, жить дальше. Но через месяц он начал выпивать. Все начиналось с самых обыкновенных посиделок в баре, а закончилось тем, что я не выдержал его постоянных побоев и сбежал из дома. Отец не возражал. Я поступил на художественный факультет и терпел постоянные насмешки от одногруппников из-за того, что не имел достаточно денег, жил один и не общался ни с кем. Однажды после такого же омерзительного дня надо мной стали издеваться еще хуже. Но разогнала тогда этих идиотов одна девушка. Так мы познакомились, начали общаться. Но оказалось, что и она просто-напросто использовала меня и кинула, когда нашла себе другого. Я был в отчаянии оттого, что она изменяла мне на протяжении всего нашего знакомства и общения. После всех этих событий я хотел покончить с собой, но не вышло. Тогда я стал рисовать. Я рисовал страшные картины на больших мольбертах и приписывал к ним маленькие тексты или стихи. Немного погодя я стал рисовать мангу. Меня заметили Карасуно и предложили работу. С отличием закончив университет, я полностью посвятил себя манге. Вот моя история. Мое проклятие и дарование.       Кагеяма рассказывал о своем прошлом без капли притворства, время от времени саркастично выделяя обрывки фраз, а иногда переходил на шепот, не в силах сдержать дрожь в голосе. Было видно, что данное откровение давалось ему с большим трудом. Хоть Тобио и не хотел доверять свои страхи, мысли и крупицы прошлого другому человеку, но этот случай был исключением. Кагеяма знал или хотел думать, что Хината — исключение из его собственного правила «Никогда никому не доверять».  — Вот как, значит… — задумчиво протянул Шое, осмысливая все сказанное Кагеямой. И, наконец, додумавшись, протянул свои руки к Тобио и успокаивающе обнял последнего. — Не волнуйся, я тебя не предам.*  — А теперь ты. Ты должен рассказать мне о своем прошлом. Все честно. — обыденным, но не злым тоном попросил Тобио.  — Я вырос в самой обыкновенной семье. У меня, как ты знаешь, есть сестренка Нацу. Отец развелся с матерью, когда я был еще маленьким, но он навещал и навещает нас. Я занимался волейболом в средней школе, а потом поступил в колледж. С учебой мне никогда не было легко, поэтому и закончил я его кое-как. С волейболом тоже как-то не наладилось из-за того, что я получил травму. Жить как обычно она позволяет, но большим спортом заниматься нельзя. Так я остался любителем. Единственное по-настоящему ужасное событие в моей жизни произошло после средней школы. Я занимался допоздна у своего друга, который и помогал мне с учебой. Было очень темно, работали не все фонари. Меня… Изнасиловали… — еле слышно проговорил рыжий, прикрывая свое лицо руками. — Тогда этот чертов извращенец откупился и до сих пор шляется на свободе. Он радовался, когда я плакал. Ему это нравилось. Тогда я дал себе клятву, что буду смеяться и радоваться жизни назло этому ублюдку. Буду кричать всему миру насколько у меня счастливая жизнь несмотря ни на что.       Хинате было не менее сложно рассказывать о своем прошлом. Но Шое не плакал. Он гордился тем, что нашел человека, которому можно доверить и это. И этот человек не будет жалеть его или смеяться, Тобио только успокоит заплаканного Хинату и заставит идти вперед невзирая ни на что. Так считал Шое, так было на самом деле.  — Ну и веселые же у нас жизни. — с сарказмом сказал Кагеяма, нарушая возникшую тишину.  — Но мы смогли показать судьбе кто здесь главный. — с гордостью высказался Шое, — Но мне кажется странным, что и в твоей и в моей жизни присутствует какой-то непонятный мужчина-идиот. В твоем случае избивавший тебя, а в моем случае изнасиловавший.  — И правда… — сказал брюнет, обхватив руками серую подушку. — Совпадение?  — Не думаю. — наигранно-серьезно докончил фразу Хината, затем пытаясь заставить Тобио смеяться с помощью смешных рожиц.       Кагеяма облегченно выдохнул: с Хинатой все нормально. Но осталась одна-единственная смутная тревога. «Постоянно, каждую секунду своей жизни Хината улыбается, никогда не унывает. А окружающие уже привыкли к этому, не пытаясь выяснить что все-таки за этой приросшей маски радости. Даже его собственные мать с сестрой не знают, что с ним. Но… Может, это и к лучшему? Думаю, он знает, что после всего случившегося я не больше не предам никого, кто бы это не был.» — пронеслось в мыслях Тобио, пока Шое пошлепал на кухню за бутербродами.       А кто знает, может, это и к лучшему.