Каждый день

      Шое уже который день пытался унять волнение перед днем рождения Кагеямы. Тобио был одногодкой Хинаты, а то и младше на каких-то там полгода. Конечно, этот факт рыжеволосый раздобыл самостоятельно, не будет же Тобио с глупым хихиканьем рассказывать о том, что младше своего уке. Хината тогда неожиданно впал в крайнюю задумчивость, приведя в замешательство всех, кроме возлюбленного. А потом Шое еще много-много времени раздумывал над тем, чего добился за свои двадцать четыре года, не считая успехов в редакции. На ум ничего не пришло, только выигранные состязания по волейболу и все. Бакагеяме пришлось хорошенько постараться, чтобы расшевелить своего редактора.       Рыжик отбросил лишние мысли и поспешно зашагал в неприметную мастерскую, где работал один из его приятелей — Бокуто. Котаро был на редкость славным пареньком, энергичным и веселым, таким простодушным, года эдак на два старше Хинаты. Дверь со скрипом отворилась перед рыжим гостем, впуская последнего в небольшую светлую комнатку, где могли найтись самые интересные вещицы и мелочи. Этот магазин и магазином-то трудно назвать. Многие вещи Бокуто делал на заказ, вручную. То, что уже стояло на прилавках лишь раскрывало многогранность таланта странного высоченного парня со слишком энергичным характером. Шое завороженно засмотрелся на разноцветный плетеный ловец для снов, он был очень красивым и необычным. Главный козырь Бокуто — это то, что он никогда не делает один и тот же предмет одинаково. Незаметно для Шое к нему подкралась чья-то высоченная тень, над самым ухом прошептав: «Бу!»  — Бокуто-кун! — возмущенно вскрикнул Хината после секундного испуга. Котаро искренне засмеялся. Ему хватило одной рожицы испуганного друга для продолжительного смеха.  — Ну-ну, коротышка-чан не надо возмущаться. Но, полагаю, у тебя ко мне есть делишко? — наконец, внятно спросил продавец, — И, кстати, здравствуй.  — И тебе не хворать, Котаро. Как всегда, угадал, — у меня к тебе заказ. Мне нужен ошейник для кошатины. — с привычной жизнерадостностью ответил Шое, проходя ближе к прилавку.       Бокуто ничего не ответил, только выудил откуда-то из-за столика перевязь не совсем обычных ошейников и положил их перед посетителем. Хината с серьезным лицом рассматривал перевязь, затем вытащив оттуда плетеный черно-оранжевый ошейничек, напоминающий дивное переплетение сказочных лиан. Приобретение для котяры могло регулировать свою длину, дабы не задушить бедное животное. Рыжик, безмерно радуясь тому, что смог найти идеальный по его меркам ошейник, расплатился и, поблагодарив давнего друга, умчался к себе в квартиру.       (Ой, я опять начал не с того…) Дорогой читатель может, почесав сальную репу, спросить чего там удумал рыжий коротышка со своим ошейничком. Просто, денек-два назад Нацу притащила домой до неприличия черного котенка. Только не просто угольно-черного, а отливающего синевой, как волосы Кагеямы. Шое не особо противился, но в квартирке было мало места, и по обоюдному решению брата и сестры было решено подарить кота на день рождения мангаки. Рыжики полгорода перерыли в поисках заветного ошейника. Хотелось, чтобы он идеально вписывался во все это мракобесие. Когда надежда испарилась куда-то за компанию с инертными газами, Хината-старший вспомнил про своего странноватого приятеля, на всех порах примчавшись к нему. Вот, собственно, и все, пропущенное моей нерадивой задницей.       Кагеяма хоть и замечал творящийся вокруг переполох, но не спешил предпринимать что-либо. Такое внимание его эксцентричной особе даже льстило. В издательстве уже хотели закатить вечеринку в честь дня рождения, но идея была провальной из-за надвигающегося сочельника, — каждое издательство будет выпускать спешлы и баловать читателей другими дополнениями. Времени катастрофически не хватало. Всем. Даже (!) Тобио. Художник стал больше походить на оживший трупак, чем на нормального человека. Пронзительный взгляд мутных глаз с потрохами выдавал ужасное состояние парня. От лица Карасуно все ждали большего, приходилось соответствовать, — король манги, как никак. Хината также выматывался до предела, разрываясь между возлюбленным, тремя мангаками и приготовлениями к двадцать второму. Времени оставалось до невозможного мало. Но от все-таки успел закончить все-все делишки и на пару с Кагеямой отпроситься у Дайчи, со спокойной душой и чистой совестью бросая коллег в пучине работы. «Мы свое отработали, нам и отдыхать.» — злорадно подумал Шое, разглядывая угольные мешки под глазами Цукишимы.       Вечером двадцать первого возлюбленные решили не ложиться спать до двенадцати, так как Тобио все равно разбудили бы на преддверии нового дня. Хината оставил котенка на Нацу, со спокойной душой припрятав инструменты для ночного подарочка. Тобио очень-очень скоро будет срывать с себя маску спокойствия и сдержанности, отнюдь не целомудренно целуя рыжего. Великий заговорщик всея Земли с нетерпением раскладывал подушки для просмотра фильма, изо всех сил стараясь не спалиться раньше времени.       Брюнет тихонько хрумкал сладкий попкорн, приобняв Шое. Естественно, он уже знал о том, что Хината приготовил приятные подарочки, припрятав самые бесстыдные из них под кровать, а основной где-то у развалин своих личных вещей. Мангаке было побоку на материальную составляющую подарка, важнее тот факт, что рыжик выбивался из колеи, выискивая нужную вещицу, чтобы угодить ворчливому художнику. Но портить сюрприз не хотелось, и он притворился недогадливым слепцом.       Ровно в полночь Шое вылез из-под уснувшего мангаки и заорал на всю квартиру.  — С днем рождения! — оглушительно прозвучала фраза рыжика, разбудив именинника.  — Чего ж так орать? — заспанно проговорил Тобио, обнимая возлюбленного. — И… спасибо.       Неожиданно у Хинаты зазвонил телефон. Какие-то посторонние люди сообщили о том, что Нацу оказалась в больнице. Отравление. Шое бегло повторял адрес больницы и, молниеносно одевшись, повел за собой Кагеяму, одевавшегося на ходу. Рыжеволосый вызвал такси и по пути разъяснил ситуацию Тобио. Тот только покачал головой и попросил водителя срезать. Ночка предстояла беспокойная. «И это начало моего двадцать четвертого дня рождения. Зашибись» — пронеслось в голове у брюнета.