Вне закона

      Рождение ребенка — всегда повод для радости, особенно, если шансы выжить у новорожденного были чуть больше нуля. Тогда семья Льюис еще и не знала, что ожидало маленькую девочку в будущем. Потому им оставалось лишь беспечно радоваться своему маленькому счастью, появившемуся на свет всего несколько дней назад. Под покровом ночи молодая женщина родила ребенка сама, дома, пока муж горбатился на работе. — А как мы узнаем, унаследовала ли наша дочь магию? — с беспокойством покачивая дочь на руках, интересовался молодой отец семейства.       С трудом сдержав порыв запустить в мужа поварешкой, мама забрала ребенка из рук мужа, одарив того многозначительным взглядом сверкающих подобно двум топазам глаз. Хоть она и качала ребенка на руках буквально несколькими минутами ранее, ей хотелось во что бы то ни стало вновь обнять малышку, прижимая ее к своей груди. — Лучше бы ты подумал над тем, как мы ее назовем, — улыбнулась женщина, с радостью глядя на спящее дитя. — Думаю, ей подойдет Мелисса. Что скажешь, милый? — А если она унаследовала магию, то каков ее дар? — не унимался «милый». — Джордж! У меня заняты руки, но мысленно я уже запустила в тебя поварёшкой. — Назови ее Ванессой., — он отмахнулся. — В последнее время ввели запрет на имена знаменитых волшебников, ты разве забыла? — прикладывая ко лбу руку, отец юного счастья удалился в другую комнату, что-то приговаривая на ходу.       Новорожденная не была похожа на фею. А ведь их особенности проявлялись еще в младенчестве. Девочка обладала чистейшими синими глазами, напоминавшими два луговых василька, а ушки у нее были самыми обычными. Человеческими. Это дало надежду двоим волшебникам, что их дочь рождена без магического дара. Если бы это было так, то девочка смогла бы избежать гонений, ведь ей посчастливилось родиться в государстве, в котором магия была под строжайшим запретом.       Сами молодые родители переживали за будущее девочки. Она в любой момент могла остаться одна, они это понимали. Джордж и Кэтти, а именно так звали родителей ребенка, сами обладали волшебной силой. Оба они были потомками от союза человека и волшебника, а соответственно, обладали лишь толикой магической силы, подвластной всем феям и колдунам. Но их выдавала внешность. Частично, но каждый из них был похож на фею. Кэтти выдавал магический блеск в ее глазах, и это было очень легко заметить. Джордж же обладал слегка удлиненными кончиками ушей, и это было не так заметно. В общем и целом если бы кому-то потребовалось доказать их принадлежность к магической расе, это не вызвало бы никаких трудностей. Особенно учитывая последние облавы на фей, где погибло множество невинных людей — никто бы и разбираться не стал. Убили бы всю семью.       Но проявления магии не заставили себя долго ждать. С самого детства малышка почти не плакала, когда у нее резались зубки. Она казалось ребенком с невероятной выдержкой, который ни разу не заплакал от колик в животе, тех же режущихся зубиков или от падения. Вскоре стало ясно, что боли маленькая Ванесса не чувствовала. Довольно сложно было в дальнейшем объяснить ей, что же это такое — боль. Девочку пришлось научить имитировать боль в те моменты, когда она ее не чувствовала, иначе она рисковала выдать себя и свою магическую сущность. Не совсем понятным оставалось лишь одно: почему же магия никак не выдавала себя внешне?       Просидев несколько суток за старыми книгами, Джорджу удалось выяснить, что же заставило магию юной Ванессы скрыть себя. Случилось то редчайшее явление, когда человеческая сущность вытеснила магическую на второй план. Девочка все еще обладала внешностью обычного ребенка, совершенно не привлекая к себе внимания своей скрытой магией. Но та жила у нее внутри. Малышке Ванессе повезло обзавестись одним из самых редких даров — силой Жизни. Девочка могла исцелять абсолютно любые раны, как свои, так и чужие, стоило лишь приноровиться, ей были практически не страшны болезни. Конечно, она ощущала боль от пореза или ожога и могла заболеть ветрянкой, но все это не причиняло ей вреда, проходило абсолютно без последствий. Тем более стоило девочке задуматься о боли, как та мгновенно пропадала. Носителей этого дара нельзя было убить насильственно, они могли лишь умереть своей смертью.       Правда, родители маленькой волшебницы не долго радовались вскрывшимся обстоятельствам того, что их дочь обладала магией. Они не знали, способна ли она была исцелять других, не приходилось видеть. И…       …так и не узнали.

***

      В очередной раз перебегая улицу, маленькая девочка с трудом не угодила под экипаж. Извозчик лишь ругнулся, крикнув той, чтобы она смотрела по сторонам. Юная нарушительница правил дорожного движения не осталась в долгу, высунув вслед мужчине язык. Тот лишь покрутил пальцем у виска, мысленно посетовав на то, что дети нынче совсем невоспитанные пошли. Не знал ведь, что этого ребенка некому было особо воспитывать.       Кутаясь в потертую серую мамину шаль, Ванесса, а это была именно она, направилась в сторону базара. Девочка хотела выпросить или, на крайний случай, украсть там что-то съедобное. Уже несколько месяцев она жила без родителей. Ну, как «жила». Это существование можно было назвать лишь выживанием. Вначале она оставалась дома, пришлось доесть все продукты, которые там только нашлись. Потом довелось выбраться на улицу, чтобы не подохнуть от голода. Перебиваясь с воды на редкие украденные фрукты да крошки хлеба, за последний месяц Ванесса явно похудела.       С первого же прилавка девчушка ловко стащила яблоко, а вскоре умудрилась украсть еще и увесистую кисть винограда. Зазевавшаяся продавщица даже не заметила этого маленького похищения. Она была слишком увлечена болтовней со своей подругой. Что ж, юной воровке это было явно на руку. Она поспешила к выходу с базара, пока кто-то не заметил пропажи и не поднял шум. Девочке не хотелось угодить в полицию за похищение еды.       Но, в отличии от зазевавшейся продавщицы, действия девочки прекрасно видел молодой лейтенант, покупавший груши у соседнего прилавка. Нагнав маленькую воровку у выхода с базара, мужчина схватил ее за руку, заставляя обернуться к нему. — Ты ведь это украла, — он кивнул на кисточку с несколькими виноградинами, оставшуюся в руке девочки. — Не украла, — Ванесса сглотнула, вздрагивая, — а просто одолжила. — Значит, ты собираешься это вернуть? — усмехнувшись, лейтенант покачал головой. Он присел на корточки около девочки. — Зачем ты это сделала? Родители не объясняли тебе, что так нельзя? — Они объясняли мне, что общаться с людьми в форме опасно, — буркнула Ванесса, делая попытку освободить руку. — Пустите меня, офицер, пожа-алуйста! — взмолилась она, делая максимально жалостливый взгляд, — я больше так не буду. — Нет, — мужчина пожал плечами. Ему стало весело от того, как эта малышка поджимала губы, и как она коверкала его звание. — Почему ты это украла? — Я хочу есть. — И? — он изогнул бровь. Воровка не походила на нищенку. — Это не повод для воровства. Родители дома покормят тебя. — Нет у меня родителей! — с силой рванувшись, Ванесса смогла вырваться из ослабевшей хватки мужчины. Он, опешив от услышанного, лишь сглотнул. Мужчине не была свойственна жалостливость, но, глядя на эту маленькую девочку, ему внезапно захотелось сделать доброе дело. В конце концов, хуже от этого никому не станет. Наверное. — Хочешь, я отведу тебя туда, где тебя накормят? — лейтенант улыбнулся. — Еще спрашиваете! — Ванесса радостно улыбнулась в ответ, благодарно взглянув на молодого человека. — Значит, не все люди в форме злые?       Он лишь натянуто улыбался, кивая своей маленькой спутнице, увлекая ее за собой в сторону от базара. Как же она в тот момент ошибалась, считая его добрым.

***

— Имя? — Несс, — сквозь зубы. — Полное! — Ванесса, — со вздохом. — Фамилия? — Льюис, — уже безразлично.       Маленькая девочка, тряхнув каштановыми волосами, отвела взгляд в сторону. Серая стена с редкими трещинами на штукатурке, ближе к верху порядком изъеденная грибком. Среди всего этого великолепия чудесно вписывался портрет Канцлера, правившего страной в данный момент. Это был худощавый, желчный человек с редкими усиками под носом. Настолько редкими, что они напоминали не то мокрую швабру, не то частокол. У него были сероватого оттенка глаза, такие уставшие, словно он вкалывал на заводе сутки через двое. Весьма неприятная личность, если судить лишь внешне. Ему можно было с лету дать шестьдесят лет, хотя все знали, что правитель не так давно отмечал свое сорокалетие. — Возраст? — обмакнув перо в чернильницу, женщина в строгом костюме окинула стоявшую перед ней девочку взглядом.       Новая воспитанница детского дома стояла перед письменным столом, уверенно глядя на женщину. Ни слезинки она не проронила, девочка не истерила. Она даже не мяла в руках любимую игрушку, как делало большинство детей, попадавших в детдом. А ведь Ванесса была намного младше многих, кто туда попадал. — Восемь.       Женщина, смерив взглядом Ванессу, продолжила что-то записывать в ее новом, единственном отныне документе. Девочка поступила сюда всего несколько часов назад. Ее, со слов молодого лейтенанта, доставившего новую воспитанницу, нашли на улице. Она, видите ли, просила у людей кусок хлеба, никто и не мог предположить, насколько долго она находилась там. Руки ее замерзли, а кожа на боках буквально приклеилась к ребрам, словно девочка ничего не ела уже больше месяца. По крайней мере, именно так сказал член патруля, который привел девчонку к дверям данного «заведения». Он умолчал о том, что поймал ее за кражей на базаре. А ведь одного его слова было достаточно, чтобы маленькая Несс отправилась в исправительное учреждение и никогда уже оттуда не выбралась. — Итак, Ванесса, — отложив перо, грузная дама в костюме сняла очки. — Теперь это твой дом. Мисс Ньюман покажет тебе твою кровать и расскажет обо всем, что теперь входит в твои обязанности. Ты можешь идти, — ей вежливо кивнули на дверь.       Молча развернувшись, Несс покинула кабинет директора детского дома. Ее раздражало то, что у нее забрали ее одежду, заставив переодеться в какую-то серую майку и серые же мешковатые штаны, которые девочке были явно велики и так и норовили сползти, заставляя Несс в них путаться. У двери ее уже поджидала нянечка, Кристина Ньюман. Многие дети тихонько, в шутку, наверное, называли ее канцлером в юбке. Женщина провела новой воспитаннице краткий экскурс по детскому дому, указав той ее койку, рассказав расположение входов и выходов, заранее выдвинув свод правил и того, чего делать не стоило бы. Да и, чего уж, Несс сразу отчитали за то, что она, видите ли, не смотрела в глаза нянюшке, когда та с ней разговаривала.       Вскоре маленькая Несс уже сидела в общей спальне для девочек. Скинув такие неудобные жесткие тапочки, она с ногами забралась на кровать. Обнимая колени, девочка выглядывала в окно. Находящееся над ее кроватью, оно выходило на улицу. В это время года на улицах было довольно много детей. Все они играли, веселились. Самое главное — они улыбались. Все, но не Ванесса. В глазах девочки отражалась глубочайшая печаль. Ведь она теперь, по милости какого-то жалкого лейтенанта, находилась по эту сторону высокого кованого забора, в то время, когда остальные беспризорники имели возможность резвиться на улице и прыгать по лужам. — Почему ты такая грустная? — тихий голос раздался откуда-то из-под кровати. Опешив, Ванесса сперва вздрогнула, затем же опустила голову и встретилась взглядом с кареглазым мальчиком, высунувшимся из-под длинного края простыни, свисавшей до самого пола. — Что ты там делаешь? — шепотом же поинтересовалась она. — Прячусь от нашей мучительницы, — отозвался мальчик. — Я случайно разбил вазу в коридоре, она обещала выпороть меня за это. Вот и прячусь. Ты же не выдашь меня? — Может, надо было подумать об этом раньше? Ну, перед тем, как выдавать мне свое местонахождение, — с каким-то сомнением в голосе ответила Несс. — Не выдам. Я даже не знаю, о ком идет речь. Но ведь тебя рано или поздно найдут. — Никто не станет искать меня в спальне у девчонок! — гордо заявил мальчик. — Тебя как зовут? Я Тимми, — он протянул перевязанную ладонь для приветственного рукопожатия. — Ванесса, — девочка улыбнулась.       Коснувшись руки паренька, она, совершенно не задумываясь, стянула с нее повязку. Просто неосознанно потянула за кончик бинта, который был ужасно затянут, а потому легко соскользнул, оставшись в тонких пальчиках девочки. — Что ты там прячешь, Тим?       Мальчишка хотел было накричать на глупую Несс, которая сняла повязку с царапины, которую он получил, когда лазил по деревьям. Но стоило ему взглянуть на свою ладонь, как Тимми от удивления даже приоткрыл рот. На розоватой коже не осталось и следа от недавно полученного ранения. Мальчишка даже головой тряхнул. Пригрезилось? Нет, он точно помнил, как медсестра буквально этим утром накладывала ему повязку, промывая царапину каким-то антисептиком. — Спасибо… — За что? — Несс даже и не поняла, что она сделала. — А? — Тим, опешив, потерялся на несколько секунд. — А, да так, пустяки. Забудь!       Конечно же, мальчик не понял, что сделала Ванесса, каким таким чудным способом она его исцелила. Он списал все на чудодейственные свойства той повязки да антисептика. Однако милая улыбка Ванессы уже при первой встрече запала рыжеволосому пареньку в душу. Почему бы и не завести себе друга? Ведь в серых стенах детского дома никогда не бывало весело. До этого знакомства.