Лунный пряник, или 14 из 10

Ло Инь устроился в «Nussknacker und Mäusekönig» не по большой нужде. Швейцария правда была дорогущей, но не до такой степени, чтобы Ло Инь голодал. Его родители достаточно зарабатывали, чтобы отправить его учиться в другую страну и содержать там. Тем более, Ло Лань всегда его баловала и тоже присылала немного денег каждый месяц. Но их все равно не хватало. Люцерн пожирал его кошелёк, как голодный дранный кот свежую рыбку. Просить у родителей больше было ниже собственного достоинства, поэтому пришлось перекроить все своё расписание, ходить на курсы не каждый день, а три раза в неделю и срочно подучивать немецкий. Было очень сложно, длинные немецкие слова выводили его из себя, как и те звуки, которые просто физически не мог издавать его рот, но в итоге он справился и теперь вполне сносно говорил на простые темы. Но самой большой трудностью было лгать родителям каждый день. Они были против того, чтобы он работал, пока учился и считали своей обязанностью содержать его, пока он не создаст свою семью. Удивительно, потому что Ло Лань они доверили самой себе и никогда её не контролировали. Врать было сложно, приходилось скидывать звонки по скайпу, притворяться, что он спит, делать вид, что у него пропал интернет (а в Люцерне интернет был получше, чем в Гуанжчоу). Но и с этой бедой он справлялся. Nussknacker und Mäusekönig ему посоветовала Лусиа, милая испаночка с курсов. Она пекла чудесные многослойные торты и изумительные фонданы, и всегда знала, где можно вкусно поесть. Ресторанчик был скорее для туристов, чем для местных жителей, поэтому то, что он хорошо знал английский, было ему на руку. Ло Инь не мог сказать, что он влюбился в это местечко сразу. «Сказочность» заведения, его крыша, похожая на крышу пряничного домика, двери в виде огромного Щелкунчика, гирлянды и елочные ветви его восхитили не так сильно, как если бы он увидел красоту этого места только прилетев в Швейцарию. Как бы это не было печально, восторг от вот таких вот шедевров архитектуры он потерял уже через два месяца житья в Люцерне. Пожалуй, Гюнтер — великий и ужасный администратор, душа и сердце «Щелкунчика и мышиного короля» удивил его куда больше, чем дизайн интерьера. — Ну, и почему я должен из всех претендентов выбрать именно тебя? — спросил он, томно прикусив дымящуюся сигаретку. Кабинет был маленьким, но обставленным с таким шиком и в то же время комфортом, что впечатление от его хозяина складывалось противоречивое. Стул для посетителей, на котором сидел Ло Инь, был низким и настолько твёрдым, что он отсидел себе весь филей за те пару минут, которые он находился в кабинете (а это было достаточно сложно, потому что филей был очень мягкий и всегда спасал от холодов). Место его нанимателя, напротив, скорее выглядело как трон, а не рабочее кресло. Ло Инь не смог ответить сразу, потому что еще не отошёл от шока, увидев накрашенные сочным сливовым губы альфы и идеальный изгиб ухоженных густых бровей. Жутко захотелось почесать свои: не выщипанные и уж больно пушистые, но он удержался. Рядом с этим альфой, Ло Инь чувствовал себя немного сконфуженным: не каждый ведь день встречаешь лицо «сильного» пола, чья кожа выглядит ухоженней и нежней, чем твоя, а одна пуговица на его воротнике стоит дороже, чем весь твой гардероб. Молчание, видимо, слишком затянулось, потому что альфа недовольно цыкнул и откинулся на спинку кресла. — Ты глухой или не понимаешь немецкий? — Простите, — смутился Ло Инь, покрываясь нежным румянцем. — Красивый оттенок помады. Альфа презрительно поднял бровь в ответ на неуклюжий комплимент и, проигнорировав его, повторил: — Так чем ты лучше других? Ло Инь задумчиво пристукнул указательным пальцем по губам и с улыбкой ответил: — Я милашка и говорю на трёх языках? — Насчёт первого я бы ещё поспорил, мой мальчик, — хмыкнул альфа, рассматривая свои нежно-сизые ногти. Несмотря на довольно эпатажный внешний вид, мужчина обладал низким и приятным голосом и все было бы прекрасно, если бы не его насмешливая интонация и противная манера растягивать слова. Ло Инь надулся и, подумав, вытащил свой последний козырь из рукавов: — Я варю крутой кофе. — И все? — фыркнули ему в ответ. — Милый мой, не обижайся, но «Щелкунчик» — европейский ресторан с традиционной швейцарской кухней. Мы одно из множества лиц Швейцарии, которое видят туристы. Твои глаза могут быть самыми большими и прекрасными на свете, но пока у тебя не двойное веко, многие будут думать, что тебе здесь не место. Ло Инь почувствовал себя так, будто ему ошпарили лицо. Ему не раз давали понять его место на курсах здесь, в Люцерне, стереотипно подшучивая о Китае, его дразнили в Америке, когда он уехал из родины в первый раз, шутили над его акцентом, произношением и многим другим. Никогда он не мог себя достойно защитить, теряясь от чужой злобы и шовинизма. Вспомнив шепотки, хихикание и открытые насмешки там, в Каролине, Ло Инь напыжился, прямо как маленький воробушек, защищающий свою хлебную крошку и на одном дыхании выдал: — Не в вашей Конституции написаны громкие слова о том, что нельзя никого дискриминировать в зависимости о расы, пола и национальности? Швейцария, в которой живут вместе французы, немцы, итальянцы и другие народы, не сможет принять китайца? — рассерженно сказал Ло Инь, встав со своего места. — Туристы должны понимать, что ваша страна многонародная, и в преамбуле вашего же Закона сказано, что единство в многообразии. Если вы откажете мне только из-за отсутствия второго века, то только это покажет настоящее лицо Швейцарии, а не маленький ресторан в Альпах. Ло Инь отдышался. Он не заметил, как в середине своей эмоциональной речи перешёл на английский. Теперь он сомневался, понял ли его посыл отвратительный шовинист, сидящий напротив, потому что его лицо выражало абсолютно то же, что и до взрыва: отстраненную насмешку. Он сдвинул на нос свои, несомненно, дизайнерские очки, обсыпанные дорогими стразами, и посмотрел на Ло Иня внимательней. — Не мямлишь, две руки, две ноги, образование в нашей сфере и вроде не урод, — подвёл он итог. — Ладно, сойдёшь. Гони сюда документы, выйдешь через три дня. Мы тебе позвоним и все объясним. Все, вали отсюда. И позови Эмму, эту старую еврейку сюда, она тощая и с большим шнобаком, ты сразу поймёшь. Ло Инь оторопело передал в «когтистые» нетерпеливые руки папку с документами и на негнущихся ногах вышел из тёмного кабинета. Ужасно хотелось хлопнуть дверью, и сказать, мол зачем мне ваша дыра, я будущий великий кондитер, но в холодильнике повесилась мышь, а ему все ещё надо было купить новые ножи для курсов, а то позорился со своими старенькими. «Ну, кажется, ты впервые устроился на работу, Лао Ло Инь», — подумал он устало и потопал домой, наплевав на «старую еврейку с большим шнобаком». У него где-то завалялся прекрасный рецепт пирога с ромом и апельсинами.

***

Главный секрет стряпанья ромового пирога заключался в правильном приготовлении яиц. В Юнаньне, у деды, всегда можно было достать парочку хороших яиц, всего лишь зайдя в сарай. Да, у деды были куры. Маленький Ло Инь боялся их до визга, но большой Ло Инь сейчас не отказался бы от парочки несушек, потому что достать хорошие яйца в Люцерне было проблематично. Он знал одно хорошее место, где всегда можно было купить фермерские продукты, но туда нужно было ездить по утрам, поэтому пришлось зайти в обычный «Migros», который славился своими органическими продуктами. В выборе яиц для пирога нужно ориентироваться на их свежесть. Свежее яйцо должно иметь матовый оттенок, и ни в коем случае не булькать. Конечно, можно было рассчитывать на маркировку, но Ло Инь пока плохо разбирался в швейцарских сортах, поэтому опирался на свои ощущения. Для ромового пирога требовалось пять яиц. Для начала, нужно отделить желтки от белков, и поставить последние в холодильник. Как известно, холодные белки лучше взбиваются. Затем, нужно было смешать желтки с сахаром до однородного состояния. Деда заставлял это делать вручную, но сейчас, в век технологий, Ло Инь просто включил планетарный миксер, своё счастье и гордость, и сел рядом, загипнотизировано пялясь на быстрые вращения. Ло Инь готовил этот пирог только тогда, когда хотел напиться. Швейцарцы его очень утомляли и раздражали. К сожалению, а может и к счастью, сегодня он не мог себе позволить выпивку, потому что завтра ему надо утром бежать на курсы. Его специализация называлась «Искусство приготовления кондитерской выпечки и шоколадных изделий», и Ло Инь мог гордо сказать, что шёл к этому всю сознательную жизнь. Швейцария была его розовой мечтой с 13 лет, когда он впервые услышал о кулинарной школе, расположенной в Люцерне и в Ле-Бувре. Китайские традиционные десерты не могли похвастаться богатством рецептов и особым разнообразием. Практически все пирожные содержали в себе рисовую муку, а мучное не пеклось, а готовилось на пару. Конечно, в Гуанчжоу были и пекарни, и магазины сладостей, в конце концов уже 21 век, но обучаться тонкому искусству приготовления кондитерских изделий в Китае было нельзя. В конце концов, Ло Инь хотел стать великим мастером своего дела, как Патрик Роже, Пьер Ерме, Лука Монтерсино, хотел бы открыть что-нибудь новое в кулинарном поприще, хотел бы основать свою школу, которую назвал бы в честь дедушки, хотел бы выпускать книги уникальных рецептов, вести собственную передачу, путешествовать по всему миру и давать мастер-классы. Ло Инь уверенно шел к своей мечте со школьной скамьи, и вот теперь он в Люцерне, в одной из лучших кулинарных школ, учится у лучших, но он… одинок. Так получилось, что в погоне за мечтой, он так и не завёл себе друзей. Те немногие, что были, остались далеко в Китае, занимались своими делами, развивались и заводили семьи. Их точки соприкосновения все отдалялись и отдалялись друг от друга, и его единственным верным другом оставалась всегда неунывающая и весёлая старшая сестра, Ло Лань. В Швейцарии он жил уже 4 месяца, с середины июля, когда и начались его годичные курсы. Путём нехитрых исчислений, можно было понять, что ему осталось учиться 7 месяцев, 22 дня и 3 часа, несколько минут и парочку секунд, а затем его ждала стажировка. К сахарным желткам необходимо добавить толчённое песочное печенье, немного семян ванильного стручка, для нежного вкуса, цедру апельсина, горсточку изюма, щепотку соли и, конечно, самое главное, крепко сбитые белки. Белки надо вводить медленно, размешивать от краев к центру, не нарушая воздушность. Ло Инь делал это с высунутым от усердия языком, с удовольствием слушая то, как деревянная лопатка окунается в тесто и месит его, слегка постукивая. Затем, будущий коржик нужно уложить в противень и отправить в печь. Конечно же, Ло Инь возненавидел Швейцарию и, в частности, швейцарцев не сразу. Право, эта страна была сказочно, невероятно красивой, что и обмануло наивного Ло Иня поначалу. После Китая воздух здесь казался таким чистым, будто его вырабатывали сами ангелы, а воду словно можно было пить сразу из-под крана, если не черпать из Фирвальдштеттрзе ладошкой. Все здесь: архитектура, язык, природа — немного напоминали Средневековье (конечно же, чистое и усовершенствованное Средневековье, но все же), когда балом правили короли и королевы, рыцари и их прекрасные вторые половины. Такое ощущение создавали фрески с мифологическими и сказочными мотивами на уличных фасадах, старинные ставни, как и на частных домах, как и на магазинчиках, древние построения, являющиеся памятниками культуры и, конечно же, пристань с невероятными кораблями. Там были и торговые судна, и личные маленькие катеры, и здоровенные корабли, прямо как из фильмов и книг про пиратов. Ло Инь был без ума от деревянных крытых мостов то тут, то там, от остроконечных храмов с забавной черепицей и изящными шпилями. Вся эта красота сейчас была припорошена снегом, как елочная игрушка. После шумного и хаотичного Китая, все казалось чудным и ненастоящим. Нет, Гуанчжоу нельзя было назвать пропащим или отсталым городом. Совсем наоборот! Он шёл в ногу со временем, если не опережал его. Ло Инь любил родной район, истоптанный вдоль и поперёк, любил знакомых с детства людей, торгующих вкусняшками рядом с домом, любил типично китайские ветвистые улицы, усаженные цветами и зеленью, любил звуки огромного города: гомон людей, рев машин, звуки ночного города, громкие споры дядечек и ругань злых бабушек. И, конечно же, Ло Инь обожал запахи уличной еды. Гуанчжоу был ярким, теплым и сочным. Жизнь Иня там была сродни жизни в вечном празднике. Но от любого праздника рано или поздно устаёшь. Как бы Ло Инь не любил Китай, ещё ребёнком он интересовался другими странами. Он смотрел подходящие передачи, в которых лжи больше, чем правды, запойно читал художественные книги и сухие учебники. Когда он немного подрос, ему открылся мир интернета, и вот тогда он пропал. Он был подписан на блоги, посвящённые путешествиям на Pengyou, Qzone, Weido. Конечно же, иногда у него получалось заглянуть одним глазком в инстаграм, но необходимость долго ждать загрузки фотографий и возня с vpn его раздражала, поэтому иностранными социальными сетями Ло Инь пренебрегал. Приготовленный корж надо полить сладким ромом и оставить на несколько часов, а лучше на ночь, чтобы тесто хорошо пропиталось и было сочным и вкусным. Завтра утром он угостит этим пирогом мадам Бюжо, живущей по соседству. Алкогольная сладость смягчит злобную старушку, и она перестанет бурчать хотя бы пару дней. И даст погладить котика.