Лунный пряник, или 14 из 10

Знаете самую распространённую проблему одиноких людей? Нет, дело не в вечном сосущем ощущении в груди, не в однообразных буднях, и даже не в тоскливой грусти по выходным и праздникам. Тоску по дому всегда можно было немного потупить, всего лишь набрав дополнительные часы в Щелкунчике. Суматошная работа официанта, баристы, помощника на кухне (а Ло Инь мог быть и тем, и другим, и третьим) никогда не давала время просто остановиться и сходить в туалет, а уж сопливить по дому тем более. Проблема, по скромному мнению Ло Иня, была в пищевых нарушениях. Одинокий человек, как, например, Ло Инь, всегда неправильно питался. Ему некому было напомнить, что нужно вовремя пообедать, что здоровый организм не может полноценно работать на одних кексиках и кофе, некому было накрыть ему завтрак, чмокнуть в лоб и сказать: «Не забудь покушать перед работой». Некому было подложить ему чего-нибудь вкусненького и полезного в тарелку. Это было очень и очень грустно, поэтому каждую нечетную субботу Ло Инь наедался, как в последний раз. Он просто заходил в супермаркет и кидал в корзинку все, что хоть немного ему понравилось. Печенье с мятной крошкой? Чудесно. Чипсы со вкусом креветок и чеснока? Здорово. Двухлитровая бутылка ванильной колы? Дайте две. Но иногда, вот как в этот дивный октябрьский вечер, до Ло Иня добирался праведный гнев старшей сестры: — Что с твоим лицом? Ло Инь поглубже зарылся в высокий воротник свитера, оставляя на виду только жалобные глаза и развёл непонимающе руки — нахмуренные брови Ло Лань даже через синеватый отблеск экрана навевали ужас. — Ты опять перепил эту гадость? Лао Ло Инь, ты понимаешь, что это вредно для твоего сердца? Когда тебе будет сорок, ты загнёшься от своего образа жизни, а я даже не буду тебя жалеть, ведь я предупреждала! Ло Инь закатил глаза и демонстративно отпил от своей здоровенной кружки (по правде говоря, больше похожей на ведро, чем на приличную кружку) божественного нектара и нырнул обратно в воротник. Ло Лань, увидев это, устало вздохнула, но ничего больше не сказала. На секунду исчезнув из кадра, она достала из-под стола знакомую зеленую бутылку. Качество связи не позволяло увидеть, что это, но Ло Инь подозревал алкоголь. — Ну надо же, кто мне читает лекции о здоровье, — елейно пропел Ло Инь, вылезая из шерстяного укрытия. — Что это, пиво? — Лучше, — сказала Ло Лань и, довольно прищурившись, открутила крышечку. — Это соджу, Хё Джин недавно брат прислал целый ящик из Кореи. — Здорово, — вздохнул Ло Инь. — Я бы сейчас не отказался от соджу и жаренной курочки. Как дела у Хё Джин? — Как всегда, — отмахнулась сестра, наливая себе в рюмку. — Бегает где-то, какие-то мутные делишки проворачивает в Кенджу, встречается с кем попало. Лучше расскажи, как ты? Как дела на курсах? Я так по тебе соскучилась, засранец. В груди у Ло Иня заныло. — Я тоже очень скучаю. Некого кормить тортиками и не с кем болтать по ночам до рассвета, — грустно сказал он, поглаживая крошечное экранное лицо сестры большим пальцем. — И некого ругать за еженедельное соджу! — А мне некого тискать за мягенькую жопку и пухлые щёчки, — Ло Лань проказливо улыбнулась и, повторив манёвр брата с кофе, ещё раз налила себе в рюмку. Ло Инь оскорблённо фыркнул: — Да ну тебя. Ты скучаешь только по моему жиру? Ло Лань нахмурилась. — Ты не жирный, тупица. Просто не такая снулая рыба, как все остальные. — Да-да, — закатил глаза Ло Инь. Эту песню Ло Лань заводила каждый раз, когда Инь шутил про свои телеса. Как и многие бывалые пухлики, Ло Инь использовал тактику самоиронии, но его сестра обижалась на это так, будто её саму называли жирдяйкой. — Не надо корчить такую рожу, ты очень секси. Ло Инь выпятил пузико и тыкнул туда пальцем: — С каких пор это считается секси? — Просто ты идиот. Не обделайся от усердия, — фыркнула Ло Лань. — Так что там с твоими курсами? — А! — оживился Ло Инь. — Сегодня мы учились делать шоколадную нугу. Вот я раньше не очень её любил, слишком уж сладкая, но если использовать сушенную клюкву и… — О неееет, — рассмеялась Ло Лань, — Начинается. Ну давай, расскажи мне, как правильно готовить нугу, ведь я такой прекрасный кулинар. — Сама же спросила, как дела с учебой, — надулся Ло Инь. Ло Лань действительно была просто безнадёжна на кухне, перебиваясь магазинной едой у себя, в Сеуле, и готовкой Ло Иня в Гуанчжоу. Иногда спасал брат Хе Джин, её подруги, с которой она жила в Сеуле. Бедный парень был без ума от Ло Лань и приносил кучу вкуснейших штук, но она была неприступна, словно Минас Тирит, и Ло Инь не знал, в чем причина. — Так я кое-что другое имею в виду, — двусмысленно пошевелила бровями Ло Лань. — Как дела с альфами, милый? Никто не ухаживает за тобой? — Нет, — разочарованно фыркнул Ло Инь. Разочарование его было вовсе не от того, что ему не хватало внимания, совсем нет. Просто рассказывать про шоколад было гораздо интереснее, чем про отсутствующую личную жизнь. Сам Ло Инь не считал это большим упущением, но вот окружающие его люди почему-то — да. — Совсем нет? — Кто может за мной ухаживать? Гюнтер?! Не смеши меня, эту крепость не взять ни одному омеге. Ло Лань, наслышанная о Великом и Ужасном, не сдержала смеха, и Ло Инь немного оттаял. — Я не хочу отношений, — уверенно сказал Ло Инь. — Ещё не время, я не достаточно усвоил свой курс, мне ещё учиться и учиться, искать хорошего кондитера, к которому можно устроиться как подмастерье, затем в планах гастрономическое путешествие по миру и открытие собственного производства, лицензия и все дела. Ты знаешь. Ло Лань выглядела неподдельно расстроенной. — А как же любовь? — спросила она грустно, обняв себя за коленки. — Любовь — это шоколад, — улыбнулся Ло Инь, и от его светлой и детской улыбки сердце Ло Лань потеплело. — Ты же моя славная булочка, — захныкала она. — Я так скучаю… И все пошло по накатанной. *** Ло Лань была классической белокожей принцессой с длинными черными локонами и довольно простым на первый взгляд характером. У неё было две основные черты, которая отличала её от многих других. Во-первых, это красный шарфик, повязанный на голову на манер ободка. Она носила его с пяти лет по сей день, и он ей никогда не надоедал. Во-вторых такой же лёгкий, как и шёлковый аксессуар, характер. Ло Лань была до жути общительной и свободной. Свободной от ярлыков, клише, предрассудков и многих других слов, портящих людям кровь. Она всегда была вне рамок, вне любых понятий и определений. В отличие от Ло Иня, у неё была куча друзей и знакомых, которые были от неё без ума, и по жизни она шла так же легко, как дул ветерок с моря. Ло Инь обожал старшую сестру, можно даже сказать, он её боготворил. Ло Лань с детства всюду таскала за собой братишку, словно любимого плюшевого медвежонка. Именно она лечила его содранные коленки, она избивала его обидчиков, она водила его в школу, она читала ему сказки. С ней они строили самодельные палатки на крыше их дома, с ней смотрели ужастики тайком от родителей, а затем не спали всю ночь, с ней он разделил свою беду с первой неразделенной любовью, с ней ревел над «Путем в тысячу миль» Чжана Имоу, с ней в первый раз напился. Именно она в первый раз угостила его шоколадом. Ло Лань была его счастливым детством и весёлым юношеством, и по ней он скучал даже больше, чем по маме с папой. Хотя им, конечно же, не обязательно было это знать. Ло Лань ассоциировалась у него с шоколадом с лёгким налетом паприки. Благородную сладость оттеняла пряная острота, не перекрывая основной вкус, а лишь дополняя его. Эти конфеты были для него, как сама Ло Лань. Они напоминали тикающую бомбу: сначала ты чувствуешь лишь привычный вкус шоколада, но затем… Паприка была уникальной. Она была сладкой, но совсем не как шоколад. Это был совершенно другой оттенок, взрывающий вкусовые рецепторы, а его сестра была именно такой. Как звуковая волна. Как неожиданное извержение спящего вулкана. В приготовлении любого шоколада, как с паприкой, так без — самым главным процессом было темперирование. Пожалуй, это было любимой частью Ло Иня, но только когда у него была мраморная доска. Всегда можно было использовать микроволновку, но и её не было (да, Ло Инь знал, что он неудачник), поэтому Ло Инь пользовался старой доброй водяной баней. В специальную миску необходимо насыпать каллеты*, поставить в кастрюльку с водой и включить огонь. Если бы преподаватели Ло Иня видели, каким дремучим способом он готовит шоколад, без сомнения, они были бы возмущены, но их не было, да и шоколадки он собирался слопать сам (может быть угостит Ингрид), так что все было в порядке. Чтобы работать с шоколадом, его нужно нагреть до нужной температуры (50-55°C для тёмного шоколада), обязательно немного помешивая, чтобы каллеты нагрелись равномерно и не подгорали снизу. Если шоколад все же начнёт подгорать, то можно смело выбросить его в урну (ну или угостить им мадам Бюжо, она все равно никогда ничем не довольна). Затем необходимо снизить градус до 32. Для этого надо засыпать новые каллеты и перемешать, чтобы они начали таять. Каллеты стоит добавлять размером с горсть, чтобы шоколад равномерно охлаждался, а «новоприбывшие» капельки успевали растворяться. Ладонь Ло Иня была слишком маленькой для полноценной горсти, поэтому он всегда клал шоколад на глаз. Нередко он от этого страдал, но ему нравилось представлять, что он безумный волшебник, варящий густое темное зелье. Самое самое главное в работе с шоколадом — это часто его мешать и мерить температуру. Мешать и мерить, мерить и мешать. Правило, которое нельзя нарушать, если хочешь хороший результат. Темперировать шоколад нужно было для того, чтобы он был хрустким, блестящим и, самое главное, вкусным. Правильно приготовленный шоколад никогда не будет крошиться в зубах, а уж тем более не будет «седеть» и горчить. Если мастер усерден и искусен, то шоколад будет медленно таять во рту, тихонько расплываться, как нежнейшее облако по всей поверхности. Он не должен забивать все рецепторы, не должен быть «тяжёлым» и садиться комом в желудок. Когда шоколад достигнет нужной температуры, его нужно перелить в кондитерский мешок и сразу начать работать, потому что шоколад быстро густеет и стынет, а этого нельзя было допустить. Ло Инь растопил слишком много для медиантов*, поэтому он решил сделать и плитки тоже. Для этого он достал свои любимые формочки из поликарбоната. У него, конечно же, были и из пластика, и из силикона, которые были результатом его жадности, и которые он ненавидел. Шоколад из таких дешёвых форм был с зазубринами, пузырями, ненужными углублениями. Погнавшись за дешевизной, он заплатил дважды. Что же, есть чудесная китайская пословица на этот случай, что-то вроде «бедняк всегда терпит лишения». Ло Инь уже сделал аккуратные шоколадные круги на специальной дощечке для медиантов, залил шоколад в формочки для плиток, аккуратно постучал ими об стол, чтобы избавиться от неровностей, осталась самая любимая часть — украшение. Медианты он уже решил украсить паприкой. Для этого много не надо — специальный сорт паприки и умение аккуратно дуть. Сдувая ярко-красные крупинки с ладони, Ло Инь почувствовал себя феей, распыляющей волшебную пыльцу. Впрочем, приготовление шоколада можно было считать особым видом магии. Плитки он решил украсить сушенными и слегка засахаренными лесными фиалками. Ло Инь так ещё никогда не делал, но ему было любопытно, что даст сочетание шоколада и цветов. Он бы угостил ими Гюнтера, но с ним у него ассоциировался другой десерт, который он приготовит в следующий раз.