Молли

      Когда ты видишь прекрасный сон, ты не задумываешься над тем, что в настоящем мире уже разгар дня и ты возможно проспал работу или школу. Ты просто хочешь остаться в том маленьком мире, который придумал твой мозг, чтобы расслабить каждую клеточку тела и дать немного отдохнуть сознанию. Все становится таким неважным, когда во сне ты встречаешь любимого человека, который на самом деле тебя ненавидит, друзей, которые отвернулись от тебя, наконец исполнившуюся мечту, которой на самом деле не суждено сбыться, любимых и родных людей, которых уже давно нет рядом… Но приходит время, чтобы наконец проснуться и открыть глаза. Что первое Вы чувствуете, когда просыпаетесь? Разочарование? Печаль? Или радость, что начался новый день вашей жизни?       «Зачем?» — Молли смотрит в белый потолок пустым взглядом. Она опять проснулась. «Почему?» — Изо дня в день девочка мечтает закрыть глаза и наконец не открывать их. Изо дня в день молит Бога, чтобы ее душа нашла покой в объятиях темноты. Она села и осмотрела палату, в которую ее привели. Она отличалась от той, в которой жила девочка, находясь в Детской Психиатрической больнице. Там приходилось делить небольшое помещение, похожее на картонную коробку, с двумя соседками, которые были не очень-то дружелюбны, но Молли предпочитала даже не смотреть в их сторону. Та комната была в ужасном состоянии: обшарпанные белые стены, скрипучие половицы, иногда даже из-под деревяшек выползали пауки или большие отвратительные жуки с длинными усами. От окон, на которых стояли проржавевшие от времени решетки, тянуло холодом, и девочку несколько раз продувало. Еще, на деревянной двери висел портрет грустного клоуна, нарисованного одним ребенком, умершим в их комнате от пневмонии. Единственной нормальной комнатой была столовая. Там было тепло: пластиковые окна с белыми жалюзи, большие круглые столики, стулья с мягким сиденьем и удобной спинкой, на которую девочка любила облокачиваться. Эта палата кардинально отличалась, что не могло не удивлять. Широкие пластиковые окна, вид которых выходил на ухоженный больничный парк, где гуляли пациенты. Рядом с ее одноместной кроватью стояла небольшая белая прикроватная тумбочка с тремя выдвижными ящиками, еще в комнате присутствовал маленький письменный столик, тоже белый, на нем лежали две книги, зеленая тонкая тетрадка, наверняка с двенадцатью листами, ручка и автоматический карандаш. — Ох, — удивленно выдохнула девочка, увидев серое кресло — мешок в черный маленький горошек, стоящее в углу палаты. Спустившись с кровати, Молли почувствовала приятный холодок исходящий от белых чистых плиток кафеля. Не привыкшая к такой роскоши в больницах, она чувствовала себя Алисой попавшей в Страну Чудес.

***

— Не говорит, значит,—  подметил Эрик.       Ему уже приходилось сталкиваться с людьми пережившими тяжелую психологическую травму. Они часто отказывались идти на контакт и были отрешенны от мира, полностью погружались в негативные эмоции, не желая слышать других. Недоверие к окружающим, тревога, глубокая депрессия становились их спутниками. Такая травма многих лишала моральных сил и уверенности в себе, заставляла чувствовать себя неудачниками. А потерянность в жизни, страх перед активными действиями – они загоняли их в ловушку одиночества и ненужности. — По твоей части, неправда ли?  — непринужденно пожал плечами Чарльз, улыбаясь своему другу. — Найдешь подход. Если нужно — я тебе помогу. Удачи. — Премного благодарен, профессор, но я работаю один. Твоё присутствие может помешать сеансу,— недовольно выплюнул психотерапевт, остановившись напротив двери, ведущей в палату его новой пациентки. Он впервые почувствовал, что нервничает, и не понимал почему. Он так не нервничал даже в первый день своей работы, а сейчас ощущал себя настоящим школьником, который забыл приготовить домашнее задание, а его должны вот-вот спросить. Он глубоко вздохнул и повернул круглую металлическую дверную ручку, входя в палату. — Ну ладно. Перед ним стояла девочка немного старше, чем на той фотографии. Она просто положила руки на белый пластиковый подоконник, глядя куда-то в сторону. Девочка никак не реагировала на окружение. Отросшие взлохмаченные после сна темные волосы собраны в высокий хвост с помощью зеленой резинки, бледно-розовые губы были немного приоткрыты, но сухими и потрескавшимися не казались, на шее ребенка Леншерр увидел чистые белые бинты. «Нужно будет об этом спросить», — промелькнуло в голове. Молли одета в больничную сорочку, и Эрик заметил на ее руках цветущие синяки от уколов. — Привет, — мужчина подошел ближе к ребенку, но не дождался ответной реакции. — Меня зовут Эрик. Я здесь, чтобы помочь тебе, — мужчина старался говорить спокойно и мягко насколько мог. — Хочешь чего-нибудь? Девочка мотнула головой, позволив себе редкую реакцию на вопрос, большинство из которых он привыкла пропускать мимо ушей. Молли не хотела есть или пить, Молли хотела закрыть глаза и посмотреть красочный сон. Она бы многое отдала, чтобы остаться там, а не слушать разговоры врачей или переезжать из одной больницы в другую. Все это утомляло, но, что самое важное — в лечении она не видела никакого смысла. А мало что огорчало Молли так же сильно, как бесполезные и бессмысленные вещи, к которым она относила, в том числе, свою жизнь. Эрик тяжело вздохнул и понял, что просто не будет.