Сделан ход пиковой мастью.

      Три дня спустя… Столица Италии… Рим…       Город отдыхал от дневной жары, погрузившись в прохладную тихую ночь. Но сегодня она была не такой, как обычно. Она была холоднее и темнее. По улицам Рима стелился густой туман. Он укутывал улочки плотным покрывалом лишая возможности видеть. Нетронутым остался лишь прекрасный белокаменный особняк. Он стоял, словно сказочный дворец в неприглядном кольце тумана.       Охрана у ворот поёжилась. Мужчинам явно не нравилась такая погода. И ощущения, охватившие их, были вполне понятны. Эти люди прекрасно знали, что ночная темнота — отличное подспорье для любого опытного мафиози.       Но никто из них не заметил отделившийся от тумана силуэт в капюшоне. Никто не заметил, как внутрь особняка скользнула тень…       Пробраться в охраняемый особняк не составило большого труда. Из-за чего стало даже как-то обидно. — Ну здравствуй, Вонгола… Ну-фу-фу.       Очень хотелось пройтись по едва освещенным пустым коридорам, но у меня была точная цель. Добравшись до библиотеки, я стал искать архив. Мне нужна информация о наследниках. Не об избалованных детишках Ноно. Нет. Доставая и перечитывая многочисленные папки с досье и другими документами, я мог убедиться в компетентности нынешнего главы семьи, хотя это мнение немного изменилось после того как мне в руки попали самые поздние документы. Ноно был хорошим боссом, пока не стал сдавать позиции.       Неожиданно для самого себя я нашел кое-что интересное. Личные записи старика. Двое неучтенных детей. Два запасных плана. Два наследника. Первый, приемный сын старика — Занзас Скариани, судя по описанию и характеристике пламени, потомок Риккардо. Стоит приглядеться к нему. Риккардо был неплохим человеком, предпочитал довольно радикальные методы, был ужасно упрям и груб, все это было. Но плохим человеком он не был никогда.       Вторым был сын внешнего советника. Кстати, весьма интересное ответвление. CEDEF — шпионы и внешняя разведка. Босс этой организации Савада Иемицу. Судя по записи, у него есть сын на два года младше Мукуро. И глядя на все эти словоизлияния, я застыл и крепко стиснул зубы. — Ноно… — вырвалось из груди тихое угрожающее рычание. — Ублюдок!       О мальчишке ничего не сказано, лишь упоминается городок Намимори, родство с моим Небом и то что этот старый маразматик запечатал пламя мальчика. Наследника воли Джотто. — Собственными руками задушу!       Подавив приступ злости, я вернулся к прочтению дневника. Самым странным стало, то что текст на последних станицах писался, словно для кого-то. Словно владелец хотел, чтобы эти страницы были прочитаны. И несли они один единственный смысл: все кровные дети Ноно мертвы, Занзас неродной, что делает невозможным передать ему титул Десятого, ибо воля кольца его не примет. Остается лишь сын Иемицу.       Стало очень интересно, для кого писались эти страницы. Для потомков, будущих боссов, Занзаса или для Иемицу. А может, старик просто старался как-то оправдаться. Во всяком случае, я уже узнал все, что требовалось. Мы отправимся в городок Намимори, а там, я думаю, отыскать Небо, пусть даже и запечатанное, особой сложности не представит.       Выйдя в коридор, мне пришлось затаиться. Кто-то быстро направлялся в мою сторону. В поле зрения появились две фигуры: молодого парня шестнадцати-семнадцати лет и мужчины с сединой на висках. — Сеньор Занзас, прошу вас, одумайтесь, — немного истерично шептал чем-то напуганный мужчина. — Сейчас уже за полночь, дон Вонгола отдыхает. Сеньор Занзас! — Заткнись, мусор! — раздраженно рыкнул парень. — Я хочу видеть старика!       Мальчишка грозно сверкал винно-алыми глазами, а его растрепанные смоляные волосы топорщились в разные стороны. Я не сдержал тихого смешка. Та же грубость, те же интонации, та же обманчиво расслабленная походка, и точно такое же Пламя Ярости в глубине алых глаз. Передо мной словно стоял живой Секондо.       Хмыкнув, я пожелал парню удачи и постарался как можно бесшумнее убраться с его дороги. Тогда я еще не знал, что через несколько дней его постигнет действительно ужасная участь. Тогда я еще не знал, что у Ноно вновь поднялась рука на запечатывание ребенка. Тогда я еще не знал, что столь ужасное деяние назовут «Колыбелью». Тогда у меня была задача, и я стремился ее выполнить. Пока я не попал в восточное крыло особняка, где располагалась комната с портретами. Туда я забрался совершено случайно, ведомый шестым чувством. Там, смотря на общие портреты поколений, я замер перед портретом Второго поколения. Было странно видеть себя среди них. Потому как в это время я уже был погружен сон. — Но как?       На мой тихий вопрос не было ответа. Приглядевшись, я рассмотрел темную тень за моей спиной. На других картинах она также прослеживалась. Едва заметная, скрытая в других тенях.       Голову заполнили очень неприятные мысли и подозрения. Просыпался ли я раньше? И если да, то почему не помню об этом? Почему снова погрузился в сон? А самое главное — что это за тень?       Догадка заставила резко дернуться и бросится к выходу. Это та самая угроза, о которой говорил Джотто. Та, что сгубила нас тогда, та, что скрывала правду на протяжение стольких лет, та, что хочет окончательно уничтожить Вонголу. Но уж Десятое поколение она не получит. Я об этом позабочусь.       Утро было тихое, город, окутанный тьмой, мирно нежился в постели. Пришло лето, и ветер был летний — теплый, неспешный и ленивый. И никто не увидел, как с уплывающим туманом из особняка исчезла загадочная тень.       Вечером того же дня я уже был дома, зажатый в крепких объятиях детей. Накормленный вкуснейшими блюдами из-под легкой руки сеньоры Аполины. — Маленькие разбойники, — пожурила она мальчишек. — Нам с сеньором нужно поговорить. Сходите лучше наверх и приготовьтесь ко сну, уже поздно. На что они повозмущались, но ушли, лишь Мукуро оглянулся, хитро прищурив глаза и улыбнувшись. — Сеньор, ваш переезд в силе? Простите, но я беспокоюсь за мальчиков. Вы так и не назвали причины их недугов, хотя это и не моё дело. Но уж больно странные рекомендации выдал сеньор Медичи. Я не прошу рассказывать! Лишь скажите… Вы уверены, что они выдержат перелет? — Да, наш переезд в силе. Учебный год в Японии начинается с апреля. Так что в начале марта мы уже будем обживаться на новом месте. Не переживайте, милая Аполина, первые полмесяца сеньор Медичи любезно согласился провести вместе с нами, чтобы лично убедиться, в нашем хорошем самочувствии. Лучше расскажите, как мои маленькие разбойники себя вели на ваших занятиях? И не появлялись ли так не полюбившиеся вами близнецы? — О! Эти невоспитанные мальчишки! Один из них приезжал и оставил для вас небольшую коробку. Никаких манер! — женщина возмущенно сверкнула глазами, затем глубоко вздохнула и пригладила волосы. — А что касается занятий… Ваши воспитанники довольно способные мальчики. Чикуса очень быстро освоился в точных науках, математика дается ему очень легко. Кен тоже весьма преуспел в ней, но особой тяги как Какимото не испытывает. В остальном же твердый середнячок. Ваш сын же куда уверенней чувствует себя в гуманитарной области. Мальчики говорили, что вы много им читаете, это очень похвально, — женщина одобрительно закивала. — Мукуро очень любит литературу. Так же я заметила, что мальчик очень восприимчив к похвале с вашей стороны, а потому старается подтягивать на отлично и все остальные предметы, — она заглянула мне в глаза, и видимо найдя там то что искала, улыбнулась. — На этом думаю и все.       Поблагодарив и тепло распрощавшись с женщиной, я прошел в гостиную, и устало опустился на диван. Тяжело вздыхаю и откидываю голову на спинку, тут же сталкиваясь с разноцветными глазами сына. — Papà~a… — Мы будем учиться в школе? — перебил его Кен. — Но почему мы должны куда-то ехать?! И зачем нам в школу?! Бьён! Мы ведь и так учимся! Айя! — вскрикнул он когда получил кулаком по макушке. — Тебе следует быть сдержаннее, — прокомментировал поступок Мукуро Чикуса, поправляя очки. — Не ссорьтесь. Кен, сходи, принеси коробку, что передали близнецы. Как у вас тут без меня? — спросил я у устроившихся рядом Мукуро и Чикусы. — Скучно~о, — протянул сын. — Papà, ты лучше расскажи, как съездил в гости к Вонголе, — хитро улыбнулся он. — И все-то ты знаешь, — потрепал я его по волосам. — Снова подслушивал… — Принес! Бьён! — Её содержимое принадлежит вам, так что… открывайте.       Воодушевленные мальчишки быстро распотрошили коробку, а все её содержимое оказалось разложено на полу. Дети молча смотрели на вытащенные вещи. — Вам они знакомы? — нарушил я воцарившуюся тишину. — Да, — горько усмехнулся Мукуро, — Очень хорошо знакомы. — Если вас они беспокоят, можем от них избавиться. — Нет, — спокойно произнес Чикуса, беря в руки йо-йо и одним ловким движением извлекая из него иглы. — Нет нужды. Они нам еще пригодятся.       Кен стал перебирать наборы зубов, а Мукуро, задумчиво покрутив в руках навершие, повернулся ко мне и все так же задумчиво спросил: — А твоё оружие ведь коса, да? — Мм… Да. — Papà, а каково это — быть частью Семьи и иметь настоящее Небо? — Прости, малыш, но эти ощущения не передать простыми словами, но могу заверить, что это очень приятно. — Papà, — Мукуро расплылся в улыбке и подошел ко мне. — Ты ведь поможешь нам в тренировках, да?