Второй дубль.
3 октября 2017 г. в 14:01
Мы с Джеком не сводили друг с друга глаз, пробираясь средь тернии разномастной толпы.
На улице была морозная осень, но я не заметил холода, или даже сквозняка. Люди грели этот участок земли, поднимая над оным белый, плотный пар. Он состоял из дыхания, сигаретного смога, перегоревших фейерверков и едкого смрада дым — машины.
Сцена постепенно наводнилась людьми.
Их было немного, шум их инструментов создавал столько гвалта, будто на широком плато разместились, как минимум, все оркестры планеты Земля.
Иногда репетиция одной группы излишне затягивалась, что считалось непозволительным и грубым нарушением регламента.
Среди эдакой перебранки и рева бас — гитар, я чувствовал себя словно кит в океане, вновь погрузившийся своей тушей в привычные воды.
Вездесущие лучи иллюминационных прожекторов и стробоскопических ламп сновали между рваными рядами собравшихся, осветляя русые волосы до пепельного и превращая темно каштановые — в рыжие, а черные — в зеленые.
Игра света была заурядным приемом рок — концертов, оттого они и выглядели столь эпично.
Лицо Джека, например, оказавшееся справа от меня, было зеленого цвета, делая его носителя схожим с мифическим тритоном, а может и владыкой какого — нибудь мрачного, подземного царства.
Данный фестиваль обрел свои истоки из делекого, 1994 — ого (вот уж совпадение) года, когда и получил статус самого широкомасштабного мероприятия в пределах Балтийского края.
Несколько раз его пытались упразднить по невыясненным причинам и обстоятельствам, но ярые любители опен — эйров ворвались в областной дом советов с маниакальным манифестом, требующим возобновить фестиваль и вернуться в ряды рок — ассоциации.
Сам же основатель его предпочитал ознакомиться с законами и заиметь связи в удаленном доступе от лиги отпетых Kinоманов.
В следствии чего усилия не пропали даром; Горожане получили право, как и ранее, наслаждаться любимым фестивалем, а чиновникам пришлось лишь смириться с неизбежной силой народного единства.
Впрочем, Вам знать об этом было необязательно, но, по ряду причин, возможно, я бы не сумел вовлечь это мероприятие в свой ежедневный досуг, ибо его попусту бы не существовало, не будь в нашем мире порядочных и добросовестных любителей правопорядка и, не менее активных и полезных, общественных деятелей.
В связи с колоссальным пространством, музыкальная аппаратура подбиралась с расчетом на определенное количество квадратных метров, чтобы звучание выступающих сумело покрыть шум, что воцарится теперь в парке на долгие, две недели.
Я просто ронял слюни, молча обхаживая глазами заводские, новенькие саундчеки, монолитные динамики, встроенные в железные (не пвх!) корпуса, отчего слезы зависти катились прямо по щекам и подбородку.
Конечно же я утрирую… Подумаешь, мать его, мне такое добро с роду не сдалось, ведь звукооператоры группы Placebo располагали и не таким скарбом, ну, а мне, чисто из любительской заинтересованности, нравилось поглаживать и рассматривать новенькие инструменты. Чтобы было понятно, можете представить ножки очаровательной спутницы, которые будут невероятно элегантными, стройными, с прекрасной кожей… — примерно с таким же азартом я был готов пропускать сквозь пальцы нежные провода новеньких кабелей!
Джека мои зазнобы, откровенно говоря, вовсе не восхитили. Он был далек от музыкальной деятельности, имея дело лишь с теми, кто отдал полжизни на познание этого субъективного, творческого ремесла.
Если честно, я не припомню, чтобы он вообще когда — либо говорил о своей работе, видимо, делая её не от душевной тяги, а от возможности выручить денежные средства для пристойного существования на этой планете.
Именно поэтому мы разделились; Джек пошел в сторону бара, а я достал себе бейджик прессы и обхаживал сцену, где притрагивался абсолютно ко всему, что попусту подворачивалось мне под руку.
Чейси, вокалист группы Комитет, пожал мне руку и заунывно посмотрел в сторону бушующей толпы.
Из — за недостатка репетиций он переживал так неистово, что, казалось, вот — вот и грохнулся бы в обморок, но я успокоил его всеми теми словами, которые налету въезжали в заторможенную голову.
— Они пьяны, разве не видишь? — Довольно пробормотал я, помогая парню с проводкой. — Через час они о тебе даже помнить не будут. Точнее — будут, но в общих чертах. Твое дело отыграть на максимум, ты ведь именно за этим сюда пришел, не так ли?
— Хер знает. — Неопределенно откликнулся тот, засаживая в себя таблетки и запивая их соком, — Ради видео, ради пиара…
Может он и есть Курт?..
У меня даже под ложечкой засосало, когда я увидел на его карточке дату рождения: Чейси было 23 года.
Взяв того на заметку, я подозрительно насупился и отправился восвояси, продолжая изучать остальных выступающих.
Джек вернулся из бара.
Он приметил низенький столик в гостевой зоне и вывалил на него содержимое своих объятий — орешки, баночное пиво.
После чего он развернулся ко мне, широко улыбаясь при этом и разводя руками.
— Представь себе, я спросил у продавца, где он будет ночевать, если фестиваль длится аж две недели.
— Ну и что? — Безразлично ответил я, присаживаясь на стул и откупоривая банку, рискнувший поживиться отвратительной, янтарной жижей, которую не пил с класса 9 — ого.
— Он сказал, что бар работает до трех, а потом все идут в лагерь. Оказывается неподалеку отсюда располагается туристическая стоянка с палатками. — У Джека вдруг загорелись глаза.
— Ну и почему ты так удивлен? — С непониманием поинтересовался я.
— Обожаю лагеря, — Простодушно заявил тот. — Они очень атмосферные.
— Ну хоть что — то ты любишь!
— Просто не всегда говорю вслух о своих предпочтениях. Я не ты. У меня размышлять вслух — это не делиться «занимательной» историей о походе на кухню, или же посвящать всех в таинства сокровенных желаний и мыслей.
— Иди в жопу, если это намек, — Я наигранно разозлился, хотя мне было плевать, даже если его слова и были самой настоящей правдой…
Джек повторил моё движение.
Мы надолго замолчали просто — напросто рассматривая всё, до чего сумели досмотреть наши любопытные глаза.
Посередке стола ползла улитка… Я округлил глаза.
— Что будем делать?
— Прицениваться, — Джек пасмурно напрягся. — Если Курт действительно тут, то ты узнаешь о его присутствии.
— По каким таким аспектам? — Моё ворчание перекрыло шум поблизости.
За соседним столиком сидела компания готов, которые враз напряглись. Было видно, что я иностранец. Политическая распря двух глав не могла не отразиться на отношениях между представителями двух стран.
Впрочем, группа тотчас приступила к прерванной беседе, ожидая запоздавших друзей и смакуя пиво с неимоверным удовольствием.
— По каким? — Блондин удивился, вернув моё внимание на себя любимого. — Ты же живешь им. Кому, как не тебе, знать этого человека лучше остальных?
— Теперь он другой, и он может быть кем угодно. — Я тяжело вздохнул, укладывая подбородок на скрещенные пальцы. — И перестань задавать мне этот вопрос, черт тебя дери.
— Понимаю. — Парень утвердительно кивнул, — Просто представил себя на твоем месте.
Я предпочел не отвечать.
Да и что с того? В очередной раз подтвердить собственное бессилие? А может обозлиться на горе — наркомана, который предпочел в своей новой жизни прятаться за тридевять земель, чтобы его никто не вычислил и не нашел?
Зря стараешься, Курт. Я же ненормальный…
Удовлетворенно осклабившись, я обратил внимание на сцену.
Комитет уже отыграл. Группа собирала личные музыкальные инструменты, освобождая проход новым участникам фестиваля.
Ведущий забрал микрофон у Чейси, пытаясь встряхнуть публику, которая ненадолго канула в страну алкоголя распития.
Могу немного понудеть, прибавить, что Захар отпустил добротную шутку о стареньком джеке на гитаре Чейси.
Парень сдвинул брови, сбегая по ступенькам и растворяясь во тьме.
Вдалеке я видел как он погрузил гитару в тележку, покатив ее к выходу, но резко свернул к бару.
Это хорошо, наверное. Чейси решил остаться, и теперь я смогу пропальпировать его разум, чтобы ответить на некоторые вопросы, встрявшие посередь уставшего сознания.
— Чейси не может быть Куртом, — Джек участливо похлопал меня по плечу.
— С чего такие выводы?
— Он наврал про свой возраст, чтобы выступить на фестивале.
— Я даже спрашивать не стану, откуда тебе известна эта информация, — Я сморщился, понимая что Джек в очередной раз опережает меня в действиях, предпочитая изучать детали касательные каждого из здесь присутствующих.
Наверняка и мне были бы известны такие обходные пути, или, проще говоря, прикладная магия, но я практически не поддавался обучению, а может и просто не имел таланта к таковой.
Устав пребывать в прострации, я допил свое пиво и резко поднялся, устремившись к био — туалету.
Вслед за крякнувшей задвижкой, я расстегнул ширинку и принялся делать свое непристойное дело, когда за моей спиной что — то возникло.
Привычка говорить и анализировать вслух служила неплохой разгрузкой выше описанному. Не иначе как, я просто обернулся и произнес вслух очевидное.
— Я один в этом туалете. Так почему мне кажется, что за моей спиной кто — то стоит?
Образ был туманный и безликий.
Легкая дымка повисла в районе моего виска, говоря тихим, задумчивым голосом:
— Мне кажется что за мной кто — то следит, — Пробормотало невиданное, метаясь по замкнутому пространству и стукаясь о голубые стены клозета.
— Кто ты? — Я отпрянул в сторону, закладывая волосы за уши и часто моргая, пытаясь привыкнуть к слабому, тусклому освещению.
— У тебя бывает такое ощущение? — Словно бы не слыша меня, вновь протарахтело существо. — Мое чутье редко ошибается. Много энергии для простого человека.
Я задрал голову к потолку, ничего не понимая.
Издалека донеслась знакомая песня.
Мне пришлось покинуть туалет, чтобы не сойти с ума и оправдать самого себя в передозировке алкоголем. Но в том — то и дело что выпил я всего банку. Обычную трех сотенную банку дешевого пива, в котором даже и алкоголя — то нет. Бодяга, одним словом.
Пытаясь воззвать к голосу, я сталкивался с людьми, ища глазами Джека.
И, вот ведь странное дело, того и след простыл.
Меня шарахнуло изнутри.
Импульс.
Ровный, четкий импульс от истоков до гальванически жаркого на апогее своего губительного резонанса.
Кожный покров словно бы обуглился изнутри.
Я знал, что Курт где — то поблизости, но искать его среди многоликой толпы есть полный абсурд в ряде миллиона других неувязок.
Крутя головой в разные стороны, я обливался потом, прокрадываясь к самой сцене.
— Ты ищешь меня. — Спокойно заявило существо откуда — то сверху.
У него был странный голос. Я никогда таковых не слышал. — И детский, и взрослый. Чуть дурашливый, невнятный, со смазанными окончаниями, говорящий такой удивительной интонацией будто передающий эмоции сквозь призму настоящности. Я мог знать, когда его обладателю горько или больно, страшно или до безумия весело.
Вот ведь чудеса!..
… — Когда ищешь кого — то, то не стоит пренебрегать очевидными вещами, — Игриво и мягко протянул правообладатель голоса.
Мне сейчас казалось, что наяву он был воистину живописным и жарким, даже страстным. Ну не мог обычный человек говорить так занятно.
— Что ты имеешь ввиду? — Полюбопытствовал я, понимая, что в любой момент могу сдаться и перестать идти на поводу у призрачного «радио» в моей голове.
Внезапно прямо передо мной возник Джек, пьяный и немного растерянный.
— Брайан, тут какой — то «шептун» объявился. Он лезет в мою голову, — Раздраженно крикнул напарник, поднимая на меня взгляд полный ярости и упрека, будто я мог быть к этому причастен.
— На моей памяти лишь один человек пользовался радио в лимбо, — Напомнил я Джеку. — Курт любил потребные штучки.
— Ну не у всех же на виду! Этот тип, тот, что сидит в моей башке, воистину туп, если не знает — «радио» придет полный абзац, едва вампиры вычислят по радиусу эпицентр его происхождения.
— Он очень силен. — Я тяжело опустился на траву, подбирая ноги под себя и закуривая. — Очень. Но его ракушка напоминает помпу с мембраной. Она выпускает, но не поглощает. Может, какой — то высший разум?
— Он выше всех, — Пугливо уточнил Джек. — Даже выше Хранителей.
— Разве может быть что — то выше «пика» эволюции подлунного мира?
… Со сцены донесся яростный гвалт гитар.
Джек резко обернулся, а я выронил сигарету и потер глаза кулаками.
— Как — то слишком туманно, не находишь?
— Да уж, — Откликнулся парень поблизости, обернувшись к нам с Джеком. — Не май месяц. Это нормальное явление.
— Я думаю, что это не совсем «нормально», — Прошипел Джек, тыкая в сцену. — Приглядись к исполнителю…
Я сузил глаза и отпрянул подальше, не веря своим глазам.
— Либо исполнитель похож на Курта Кобейна, либо Курт похож на этого, на это…
Со сцены донесся истошный голос вокалиста, но даже без него я обомлел достаточно, чтобы проститься со своей психикой.
Я искал кого угодно, но не Курта, который спародировал самого себя в новой жизни.
Это просто безумие какое — то…
Знаете, если бы не этот голос в моей башке, тогда бы я растворился в странных ощущениях эдакой нереальности происходящего.
Если приглядеться, то у певца был не очень высокий рост, но ритмика движений тела не давала усомниться, что эта миниатюра являет собой точное повторение исходного материала.
Так или иначе, я не мог сказать ничего вразумительного.
Голос копии был выше, чем у оригинала, но я был готов побиться о заклад, что в том была своя дьявольская задумка, и эта удачная копия хитроумно маскировала свой настоящий образ за, якобы, плагиатом: сунь ниже ноту в тембр, убыстри темп игры и Нирвана вновь возродится под этим куполом осеннего неба.
Это безумие, чистой воды…
Безумие.
Затаив дыхание, я мечтал сорваться с места, разрезать душную толпу своим телом будто ножом масло и вплести руки в эти светлые волосы — цвета пшена с кремово — коричневыми, почти кофейными бликами у самых своих корней.
Не было слов для того, чтобы передать дикое желание прервать временные жернова всего мира, чтобы остановить их ради этого мига долгожданной встречи.
С диким упоением, я прикусил нижнюю губу, медленно приближаясь к сцене, чтобы разглядеть существо поближе.
Сейчас мне казалось, что оно смотрит только на меня одного. Хотя вряд ли «оно» действительно заметило черноволосый морок посреди себе подобных.
— Альфа и омега, — Со смешком в голосе воскликнул Джек. — Эта энергия исходит от него. Брайан, ты догадался?
— Хочешь сказать, что он выступает, но в то же время ведет невербальные разговоры с себе подобными? Господи, какой же бред происходит, — Уныло проворчал я, будучи одной ногой у края к подступу.
Зрители наслаждались приятным голосом этого человека, поэтому никто не заметил меня, безумца, который стоял на сцене, в свете прожекторов, разглядывая это восьмое чудо света.
Неужели никто не видит его схожесть с самим Куртом Кобейном? Они что, сдурели? Он — это копия погибшего музыканта.
Круглые, черные очки не давали мне рассмотреть цвет его глаз, но я отчаянно верил, что их радужка будет голубой, электрической, с резкими, пронзительными глазами.
Зачем говорить в сотый раз, что мои внутренности окропило приятным кипятком при виде этого божественного клона?
— Я чувствую твое приближение, но, кто ты? — Голос «радио» завибрировал от напряжения. Теперь он был монотонным и ленивым, словно подозревал о таком стечении обстоятельств.
Я бы ответил ему, но связь была односторонней.
Было ли это задумкой существа? — Да бог весть знает.
— Дождись окончания выступления и поговори с ним, — Джек благоразумно встал поодаль от меня, скрываясь в тумане и исчезая куда — то.
Мне всегда казалось, что блондин понимает меня с полуслова…
На карточке «второго дубля» так я его назвал, была какая — то информация. 23 года… Снова это странное совпадение, второй раз за сегодняшний вечер, рождавшее в моей голове неоднозначные домыслы. Но и чёрт с ними, если бы не день и месяц, что значились далее: 5 апреля 1994 года.
День смерти Курта Кобейна, как завершающий штрих, подводящий черту под нашими поисками.
Я срываюсь с места, чтобы схватить оного, поддавшись безумию, но этот человек отбрасывает гитару, разбегается и прыгает в толпу, которая покрывает его своим весом, погребая и согревая теплом взволнованных рук…