Машина Сновидений. Продолжение.

      — Темно, — Тихо сказала Милана, сверяясь со временем. — Остановилось более пяти минут назад.       — Мы прибыли, ровно миг прошел. — Я лихорадочно замотал головой, в поисках освещения. — Это и есть пятно?       — Да. Рискнешь? — Она смерила меня выжидающим взглядом.       Все было понятно и без слов. Один бы я туда вряд ли сунулся.       — Значит так, пойдешь за мной, — Уверенно сказала девушка, зажигая факел и двигаясь короткими шагами к цели. — Если я пропаду, то не смей меня спасать.       — Я говорил вам, что не стоит делать этого без моего ведома.       За нашими спинами возник Джек. Его лик явил собой хладнокровность и разочарование.       Я в страхе отпрыгнул от фурии, пытаясь оправдаться.       — Джек, я не могу без этого. Я нуждаюсь в правде, а не в той вечной лжи, которой ты меня кормишь, с момента нашей первой встречи.       — Любишь нуждаться — люби и умирать. В это место нет ходу. — Резко отрапортовал блондин. — Через пару метров от тебя и песчинки не останется, Брайан.       — Я поддержу его, — Встряла Милана с уверенностью в голосе. — Раз плюнуть.       — Валяйте. Но не удивляйтесь увиденному, если вам все — таки повезет встретится с Ним.       — Доверие, Джек. Тебе стоило сказать всю правду. — Я покачал головой. — Но тебе же предпочтительней наблюдать за моей агонией.       — Ищешь виноватых? — Он вздернул брови. — Тебе от этого проще?       — Но я же не виноват! — Вскричал я, с ненавистью разглядывая холеное лицо, — Я не хочу ни с кем воевать, или прятать очевидное от тех, кто привык мне безоговорочно доверять.       — Я тоже сообщил тебе правду. Она заключается в нашем единстве. Покуда есть завеса над моим прошлым будущее не поменяет свой ход. Саллейман захочет уничтожить меня, как противоречие, как ошибку природы. Разве непонятно?       — С чего ты так решил? — Не унимался я, — Исходя из собственных соображений?       — Исходя из предыстории нашей с тобой встречи. Маленьким идиотам вечно надобно спорить, ведь по их мнению ситуация могла бы решиться и без усилий. Но знают ли они как тяжело волочить на себе бремя?       — Говоришь как какой — нибудь магомет. Делай то, что считаешь нужным. — Я повернулся к пятну и молча посмотрел на оное.       Темная поволока враз просветлела; Занавес опустился перед нами.       Джек побледнел от увиденного.       — Кто опустил занавес? — Вопросил он, не веря своим глазам. — Милана?       — Нет, — Она отошла чуть поодаль, испытующе разглядывая меня.       — Да, я его опустил.       — Но…       — Почему я живой? — Я на миг призадумался. — Стою я себе в сторонке и думаю: «Пятно, как обычное нечто, но совсем нестрашное. Лишь разговоров о нем свыше крыши. А оно берет и исчезает само по себе, словно занавес спадает с истины».       — Погоди, может ты сейчас умрешь, — Джек прищурился, ожидая гром и молнии.       — Я — купол, придурок. — На моем лице появилась ухмылка. — Выключатель, пробка в бочке, кран, маятник. Да кто угодно, сам посуди.       — Прямая моя противоположность, — Милана утвердительно хмыкнула. — Можно не иметь силы, если ты способен блокировать любого магического Голиафа.       — Это что — то вроде восхождения на гору или попытка обойти ее.       — Верно.       — И что же ты там видишь? — Полюбопытствовал Джек.       — Я вижу Курта, друг, — Я замолчал, перекидывая взгляд на недра глубокого свода. — Он там. И что же он там делает, стесняюсь спросить?       — Я его прячу. — Ответил Джек, с полнейшей невозмутимостью в голосе.       — Я это понял, но, какого, спрашивается, хера?       — Чтобы его не нашли! — Джек расхохотался и посмотрел на меня по — собачьи. — Брайан, не глупи.       — Прекрати этот цирк, — Спокойно ответил я, пожевывая губы и размышляя.       Со стороны я мог бы показаться самим воплощением мудрости, а внутри явственно чувствовал как плавятся мои болезненные внутренности.       Такого шквала вовек не ожидаешь, покуда его немыслимые громады не припрут тебя под самый кадык.       Вовек не снести клоунаду, когда серьезность твоих намерений можно прощупать кончиками пальцев на прозрачном стекле.       Тут я понимаю, что окончательно запутался в подозрениях. Стою и созерцаю как личина моего друга подвешена в чьей — то больной фантазии.       — Если ты специально его скрывал все это время, то не прямое ли это доказательство твоего сумасшествия?       — Брайан… — Джек очень тяжело вздохнул, будто на его худенькие плечи взвалилась вся громада подлунного мира. — Мне будет сложно тебе объяснить. Тебе, и этой девочке с мониторами. Я действительно прячу настоящего Курта. Как?       — Как? — Я придвинулся к подозреваемому.       — Пошли со мной, увидишь.       — Брайан, не ходи с ним, — Опасливо прошептала Милана взывая к моему благоразумию. — Он обманет тебя.       — Слышишь, что говорит девчонка? — Джек поиграл бровями. — Предпочти век мучений в незнании. Я протягиваю тебе руку — хватайся за нее, пока я не передумал. Так или иначе, жить нам осталось считанные минуты.       — Я согласен. — Я слету схватил Джека за запястье. — Верни мне его.       Джек погрузился в молчание. Он, ведомый моей рукой, шагнул в пространство, открывая перед нами магистраль своей памяти. Чистую, без единого пятна или же неровности на ее диафрагме.       — Первый день моей смерти. Первый договор с Куртом. — Джек учтиво пригласил меня пройти далее, где развернулись события того злополучного вечера, когда прихвостни Саллеймана застали нас с Куртом врасплох.       Одновременно, я был рад и зол видеть моего друга, который стоял вместе со мной посреди стачки, упрямо желая нырнуть в объятья похитителей.       Я видел, как рискнул загородить своим телом Курта.       Видел, также, как Джек что — то прошептал мне на ухо, засовывая в карман бумажку с планом побега.       — Зачем ты показываешь мне прошлое? — Я удивленно перевел взгляд на серое лицо Джека.       — Мне надо объяснить тебе некоторые вещи. Смотри, при попытке защитить вас, меня шарахнуло молнией одного из нападающих. Я падаю в подвал. Удар был слишком сильным, поэтому я умираю.       — Ты живой. — Я прикоснулся к Джеку, чтобы оправдать свою собственную версию происходящего. — Если бы тебя убили, то я бы не смог заниматься с тобой… Я бы не смог пересечь с тобой пол Европы.       — Брайан… Джек умер той ночью.       Я мрачно замолчал, совершенно ничего не понимая.       Как Джек может быть мертв, если он говорит со мной?       Безумие, чистой воды.       — Я умер, ударившись головой. Вот такая нелепая смерть, — Продолжил Джек, улыбаясь. — До этого мы говорили с Куртом. Ты удивлен?       — И о чем же вы говорили? — Нехотя спросил я.       — Он предложил мне сгореть, чтобы обвести Саллеймана вокруг пальца. Сам же он спрятался в этом теле. Никто не заподозрил подвоха. Я отлично вжился в роль Андреаса Хадека. Представь, что все это время ты искал Курта, покуда тот самый был всегда рядом с тобой?       — Это предательство. Кто ты? С кем я теперь говорю?       — Я и есть Курт, Брайан. Я, Курт, которого ты ищешь. — Джек вырвался из моего захвата и отошел в сторону.       Я огорошенно схватился за голову, пытаясь мыслить логически.       «Если Курт поменялся телом с Джеком, то знать об этом не должен никто»…       «Если бы я узнал об этом, то Саллейман прочел бы мои мысли, чтобы попытаться воспрепятствовать случившемуся»       «Если Джек называет себя ошибкой природы, оно и понятно. Человеку, которому суждено умереть, нет места на этой земле, ведь никто не в силах спорить с Природой»…       Природа была озабочена Джеком, поскольку не могла пробить его защитный купол…       Милана насмехалась надо мной, пытаясь подвести меня к истине, предлагая прочесть мысли Джека. Она знала, что я искал Курта. Она знала и о том, что мои поиски ведут в никуда.       Я и сейчас не знаю, как поступить с неожиданной правдой. Не знаю, как смириться с хитрой подменой. Как, глядя на Джека, суметь обратиться к нему как к Курту Кобейну. Курт другой человек… Я знаю его неспешную речь, я знаю его лазурные глаза, я привык к размеренному, хриплому пению и ауре гордого одиночества. И, значит, вместе с тем, не мог справиться с перманентным чувством обиды, которое подступило к самому моему горлу.       — Ты смотришь на меня, — Начал я, — Будто ждешь, сию минуту, я кинусь тебе на шею, Джек.       — Курт, — Джек мгновенно поправил меня. — Я Курт, Брайан. Я всегда был им. Не с самого начало, но, так или иначе, стал. Я слышал все, что ты говорил обо мне Джеку. Это прекрасно, понимаешь? — Музыкант посмотрел на меня сияющими глазами. — Мало кому повезло с таким спутником.       — Тебя это радует? — Я взметнул брови и посмотрел на него как на идиота. — Ты так вдохновлен произошедшим, только что в ладоши не хлопаешь. А представь себя на моем месте. Я будто дерьмом обмазан с головы до пят.       — У меня не было выбора, прости. — Джек развел руками. — Может выйдем из лимбо и обсудим этот момент за чашечкой кофе? Брайан, ну я не знаю, что тебе предложить, чтобы ты перестал меня ненавидеть.       — Возьми свои вещи и свали из моей жизни, — Мрачно отозвался я, кидая в Джека маховиком. — Твои часы времени? Снова засунул мне в руки какую — то ерунду?       — Эй, не дури.       — Не попытайся я докопаться до истины, ты бы еще полгода промывал мне мозги с этими никчемными поисками.       — Если бы ты не залез в лимбо, мы бы были вместе. Я скрывался от Саллеймана, чувак.       — Мне все равно. Я хочу забыть эту историю. — Я вновь поднял занавес и сходу вышел в реальный мир.       Джек приходил в чувство, Милана гладила его по голове.       — Прости его, Брайан. Ну чего ты… — Девушка тяжело выдохнула и сдернула капюшон с головы. — Войди в его положение. Представь себе аналогичную ситуацию, но не с собой, а с другим человеком. В жизни бывают такие моменты, когда состоявшийся путь может обернуться напраслицей, но люди не опускают руки. Они продолжают верить в чудо. К тому же, ты ничего не потерял. Разве что прогулялся по всему свету, в компании с неуравновешенным, но забавным…       … — Выродком! Отличная актерская игра, Курт. Ради чего?       — Я устал повторяться, — Джек приоткрыл мутные глаза, кряхтя и пытаясь начать говорить как Курт, но слишком долго ему приходилось играть заносчивую скотину. Даже вампиры, и те, не поняли подвоха. Кому бы пришло в голову искать Курта Кобейна в этом мешке с костями, который побирается магией и подкладывается под главу Хранителей? Большой вопрос…       Подкладывается… Даже прикасаться к нему расхотелось. Милана, и та, внушала больше доверия, чем эта неугодная свинота…       — Прости. Брайан, ты не можешь сейчас просто уйти. — Курт опустил голову, вздохнув.       — Знаю, что не могу. Но и оставаться — выше моих сил, — Тихо ответил я, приводя себя в порядок. — Теперь я хотя бы уверен, что мне не придется потратить массу времени на поиски вымышленного персонажа.       — Ты же это в сердцах сейчас говоришь, верно? — Курт по — лисьи ухмыльнулся. — Просто подойди ко мне, чтобы начать все сначала.       Я покусал губы.       Сделаю шаг и все пропало. Снова окунусь в этот безжалостный омут неконтролируемых чувств. Сами посудите, какой в них теперь прок?       — Ты дал мне повод восхищаться тобой, узнав истинное твое стремление к заветной цели. Пусть этот урок и дался нам путем воистину сложных махинаций.       — Но почему ты привел меня сюда? Причем здесь Милана?       — Милана поможет нам. — Со знанием дела протянул парень. — Мы устраним клан Хранителей, вернем свободу.       — Кому вернем? — Я сдвинул брови. — Можно по — точнее? Кто терроризирует людей больше того, чем они сами себе позволяют? Что ты себе вообще возомнил? Ты сам, несколько недель тому назад, уверял меня в обратном. Теперь же и я верю, что нас никто не сдерживает в полете фантазий. Эта безупречная война имеет лишь один исход, а оный заключается в ее пресечении, не в попытке навязать свои истину тем, кто погряз в саморазрушении. Увы, не в наших силах повернуть время вспять. Так же как и не в наших возможностях сотворить вечную жизнь. В этом нет никакого смысла, надо отдать должное.       — Ты заигрался, купол. — Признался Курт, — Даже не в действиях, а в словах. Я чувствую себя в неком тупике.       — А в чем была первоначальная концепция твоих действий? Желание смерти, но вечная жизнь. Желание жизни, но вечные путешествия по потусторонним мирам. Да ты сам себе противоречишь! — Воскликнул я, внезапно прозревая.       — Неуравновешенность, вот она. — Зрелый мужчина в теле юного парня обреченно присел на дощатый помост, пытаясь найти корень всея, но утопая в тупиковом замешательстве. — Я ни хрена не понимаю.       — Если ты не понимаешь, тогда почему же не приостановишь всю эту бодягу?       У Миланы было такое выражение, что вряд ли описать словами. Будто мы вытащили из кармана невероятное чудовище, пытаясь обозвать его красивыми словами.       — Что вы несете, мать вашу? — Вскрикнула она. — Ситуация очевидна. Если в этом мире все наделены свободой действия, то почему же Курт должен прятаться в теле другого человека? Почему Повелитель объявил себя ответственным за решение всех неувязок, нарекшись главой, имея лишь статус самого древнего. Разве в этом смысл? В древности ли?       — Ерундовая демагогия, скажу я вам, — Устало откликнулся я. — На данный момент я далек от всей этой политической херни. Зато мне не наплевать на ложь Курта.       — Милана, могла бы ты нас оставить? — Курт резко повернулся к девушке, смерив ее жалобным взглядом. — Нам нужно уединиться, чтобы объяснить друг другу некоторые детали, иначе этот скандал может перерасти в настоящую бойню.       — Боишься, что шарахну магией, Курт? — Со смешком спросил я, глядя на то как Милана исчезает в темноте, унося с собой необъятную, но невидимую массу энергии.       Она была чем — то озабочена…       Я решил оставить девушку на потом, ибо Курт просмердел каждую клеточку моих нервов.       Мы повернулись друг к другу. Я закурил.       — Ну что, Курт…       — Что?       — Я удивлен, если честно. — Я покачал головой, присаживаясь рядом с ним и глядя на зыбкую гладь канальных вод. — Ты на самом деле странный, многогранный, иногда настоящий. Поездки в никуда, путешествия на крыше поезда, Африканские комнаты, селедка в томате, банановая магия. — Тяжелый вздох, — Тебя невозможно ненавидеть, даже если придется совершить ради твоих поисков невероятно ебанутый рейд в неизвестное полушарие.       — Хотелось бы и тебе тоже самое сказать, скучный ты сукин сын! — Курт строго посмотрел на меня, но вдруг отнял у меня сигарету и продолжил раскуривать начатую. — Умеющий ждать…       — Можно не уметь, ровным счетом, ничего, но если ты умеешь ждать, то ожидание, рано или поздно, окупает себя сполна. — Я упал на спину, созерцая небо.       — Ты знаешь, что наше путешествие не кончилось, — Поинтересовался Курт, располагаясь поблизости и продолжая смаковать сигарету.       — Что еще? — Я сдвинул брови. — Саллейман?       — Он самый. Никому не интересна наша личная жизнь, Автор. Гораздо важнее понять, зачем этому человеку держать под контролем такой объем магии. — Курт насупился. — Ты со мной?       — Даже не знаю, что лучше — остаться в быте или совершить еще один рывок в стороны неизвестности… Определенно, я в деле. — Я покосился на Курта, пытаясь перестать улыбаться.       — Чего ты лыбишься, ну чего? — Шумно поинтресовался он, наподдав мне в бок кулачиной. — Отошел? Больше не сердишься?       — Если бы эта ситуация была бы банальной, то я нашел бы причину на то чтобы обидеться. Но, знаешь, неадекватность произошедшего слишком сильно меня дезориентировала. Джека больше нет… Мне он очень нравился…       — Он погиб из — за нас с тобой, — Курт согласно покивал. — Славный парень.       — Это все, что ты можешь о нем сказать? — Я фыркнул. — Абсолютное бесчеловечие.       — Было бы лучше, если бы я ударился головой оземь и полился, как заведенный?..       — Но должна быть хоть какая — то толика сострадания, Курт!       — Должна, и я уже натоскавался вдоволь…       Мы примолкли.       — Расскажи мне о чем — нибудь… Просто отвлеки, пожалуйста, — Опустошенно попросил я, не зная чем заполнить образовавшуюся брешь.       — Кофе. Может, после него?       — Может…       Может я отучусь видеть в нем своего старого знакомого…? Проходят ли такие вещи со временем?       Привычки имеют свойство сглаживать некоторые неровности в отношениях. В некоторых даже служат основной их частью.       Привычкой моей служит твой облик, Курт.       И самым большим безумием в этой жизни является моя к тебе привязанность.       С первой встречи, с первого твоего появления в загородном доме.       С задумчивой речи, касательно твоего прошлого и взгляда на этот мир.       Определенно, мне это нравится…       — Мы идем?       — Идем, идем, — Я кивнул, кидая сигарету в воду и закрывая глаза от усталости.