Машина Сновидений. Продолжение.

      Вот и всё, казалось бы.       Я нашел Курта, расквитался со старыми страхами, нашел смысл своего дальнейшего пребывания на этой планете, но…       Чего стоило Хранителям кинуть меня в новый порочный круг душевных истязаний?       Девушка — двигатель, ватага беспорядочных и вероломных подданных кровожадного и дорвавшегося до славы Саллеймана, Ворон, чье тело прозябало за тысячи километров от бесчинствующей души, кроха Енот, чьи способности были до сих не выявлены, сила Абсолютного оружия в войне людей и ходоков, парень заточенный в собственный портрет, летучий гроб, машина сновидений — моя иномарка, подаренная отцом много лет тому назад, Андреас Хадек погибший при спасении моего любовника, хитрая ведьма Природа, целительница Тейлор… — Все эти образы пролетали в моей голове, по подобию реквиема.       Сам я располагался на кровати, глядя в пространство перед собой, но скрывшись за веками.       В последнее время паралич пробудился с новой силой, сменяя прежний режим на фазу быстрого сна.       В состоянии хаотичного бега зрачков по внутренней части века, я отмечал странный шум, который врывался в сознание, блокируя все известные физические процессы.       Тело парализовало животным страхом, ввергая мысли в транс.       Неясные тени черным скопищем восседали подле меня на покрывале, демонстрируя ужасные гримасы, как прямое свидетельство мучительной смерти в нечеловеческой агонии.       Посреди живота покоилось исполиподобное нечто, из глотки которого рвалось бессвязное квохтанье, сродни больной птице.       На мои попытки поговорить с ними создания отвечали монотонной тишиной, что замораживала сердце и легкие, стремительно внедряя в сущность первичные признаки летаргического забвения.       Такие диалоги велись в церемониальной атмосфере, и я бы душу Дьяволу продал, чтобы узнать к чему меня готовили эти антагонисты.       Впрочем, ответ на вопрос не заставил себя долго ждать.       Неопрятные тени прошлого и будущего желали испугать меня до потери пульса.       Более в их попытках я не сумел узреть, поскольку был сосредоточен на своем указательном пальце, в дичайшем желании пошевелить хотя бы краешком фаланги, дабы прервать эту муку.       Курт был поблизости.       Я видел его широкую спину, одетую во фланелевую рубашку, и с грустью понимал, что мужчина навряд ли меня услышит.       Мы лежали на одной кровати, но странное создание заинтересовалось именно мною. Видимо, исходя из каких — то личных соображений, оно сосредоточенно вглядывалось в мои остекленевшие глаза, которые раскрылись между двух реальностей. В лимбо они были размером с два хороших шара для пинг — понга, в реале же плотно стянуты «пергаментными» нашлепками век.       Поморгав, я отвел взгляд, уставившись на окно, находящееся в двух шагах от софы.       Данные обстоятельства совершенно лишили возможности узнать о текущем времени.       С точки зрения обычного наблюдателя, мне чудилось, что горизонт начинал светлеть, но с лимботического ракурса оный едва ли подернулся розовой дымкой.       Так сколько же было сейчас времени? Полночь, два часа ночи, шесть утра? Бог весть знает…       Портьера с шумом отделилась от окна, обрастая странными силуэтами, будто за ней пряталось с десяток людей. По всему ее периметру в ряд выстроились чернильные точки, образовавшие квадрат, с идеальными пропорциями.       Вывернутая наизнанку рука по — прежнему была недееспособна. Я пробовал ее поднять, но та взмыла в воздух, наподобие безвольной сосиски, рухнув между нашими с Куртом телами.       — «Курт» — Закричал я, пытаясь проглотить ком в горле, — «Спаси меня». Кончай спать, гад ты эдакий!!!       Мужчина лишь напомнил безвольную куклу с выскобленной ножом кожей.       Все его тело было столь неестественным и окоченелым, я с трудом верил в его жизнеспособность.       Смирившись с участью мученника, я слегка расслабился, пытаясь прочесть текст из одной песни.       Слова вспоминались с трудом. Дабы вспомнить хотя бы одну строку, мне приходилось подолгу ломать голову и переводить взгляд с одного силуэта на другой.       Был бы хоть один шанс пошевелиться, и я с неимоверным удовольствием прервал бы это невразумительное рандеву под голодным ликом луны.       «Эти гадины гневаются. Всерьез разозлились из — за моей вольности» — Медленно подумал я, рассматривая облезлые лица. «Почему не работает купол? Неужели я слабну, рискуя погибнуть в этом месиве?»       «Ты никогда не отличался спокойствием, друг мой» — Ответил Курт.       Внезапно он перевернулся на левый бок, устремляя на меня глубокие, голубые глазницы.       «Вытащи меня отсюда» — Исступленно билась мысль в висках, прерывая окоченение и превращая его в яростное желание сбросить оковы паралича. — «Курт».       «Не так быстро» — Откликнулось создание на моей груди. То была Природа.       «Пошла прочь, ведьма».       «Брайан Молко, скоро Хранителю надоест твое поведение. Он готов прийти в мир живых, чтобы обуздать твою наследственную тягу к перфекционизму».       «Я не требую идеального мира, но желаю перемирия, ибо ни в чем не противоборствую лимбо. Все что я хотел — спасти любимого человека. Малая толика в сравнении с вашими правонарушениями» — Я присел на кровати, опустошенно глядя на собственное тело, которое так и осталось лежать на смятой простыни. «Это начинает меня пугать».       «С малого до великого — один шаг. Любая несанкционированная прихоть вашего величества ровняется одному тотальному диссонансу в двух вселенных» — Природа поджала губы, продолжив восседать на моем безвольном теле.       Я покосился на спящего Курта.       Знаете, ему арфы лишь не хватало, чтобы дополнить сходство этого человека с самым настоящим ангелом. Таких частенько изображали на старинных гравюрах…       Ах, если бы он мог случайно проснуться, чтобы защитить меня от напастей. Вытащить купол из очередной заварушки, развороченного психическими срывами, сознания.       «Если я выберусь… Если существует хотя бы один шанс на моё спасение, я разотру вас в доломитовую муку. То же самое случится и при попытке прикоснуться к моему верному спутнику.       „Ты не найдешь Курта“ — Сварливо бросила девушка. — „Никогда“.       Я лишь робко улыбнулся, понимая, что давным — давно начал ночевать с героем своих мечт и грез под крышей этой дурацкой квартиры.       Были у меня взгляды на наши дальнейшие действия? Конечно. Я хотел посвятить наш союз на поиск таких же как и мы, путешественников по сновидениям, чтобы помочь им обрести новую семью, чтобы сделать этот мир чуточку светлее того, каким он стал за последнее время.       Не знаю, чем измерялся коэффициент тьмы над нашими головами, но душа дала четкое представление о различии прошлого и настоящего.       Сегодня, как никогда ранее, я мог прощупать мглу в каждом атоме взволнованного пространства.       — Да полно вести с ними обстоятельные беседы! — Курт резко сел на кровати, продрав глаза и беззастенчиво разглядывая пришелицу. — Пошла прочь! — Рявкнул он, кидая в портьеру вазой.       Кусок ткани рухнул на пол. Комната озарилась солнечным светом, но я по — прежнему стоял в двух шагах от своего тела, глядя на то, как мужчина пытался привести меня в чувство.       — Брайан, кончай так шутить со мной! — Блондин чрезмерно вспотел, отбрасывая клетчатую рубашку на пол и освобождая локти от докучливых, сползающих рукавов. — Просыпайся, кому говорю!       „Он тебя не видит, бедняга“ — Проницательным голосом Природа признала мое поражение. — „Купол дает сбой“.       „Я здесь, Курт. Только обернись, и ты увидишь меня целым и невредимым“ — С горечью сказал я.       Мои губы шевельнулись, но ни единого слова не исторглось из глотки.       Зеркало напротив не пыталось отразить моей растерянности. Оно явило две трети комнаты, самозабвенно поблескивая на солнышке.       „Какая ты дура, если думаешь, что я не вижу тебя“ — Курт внезапно обернулся к нам.       Природа застыла за моей спиной, укладывая на мои плечи свои обескровленные длани.       „Тоже мне, защитничек объявился“ — Противным голосом вещала она, проталкивая свою ладонь в мою спину.       Секунда, и жилистые пальцы сжали мое сердце в железобетонные тиски.       Я, прежде живой и теплый, враз охладел, чувствуя, что мой беспрерывный „мотор“ заглох. Секунды стали до боли монотонными. Смерть опустилась бесшумным пологом на затуманенный разум.       Я бы помолился, но вряд ли знал хотя бы одну молитву.       Я бы извинился пред нареченным Богом, но за короткую жизнь не сделал ничего такого, чтобы опустить глаза пред создателем всея.       „Одно движение. Купол почти мертв, а значит — опасность миновала нас“. — Удовлетворенно произнесла полоумная сторонница вымышленных законов.       „О какой опасности ты всё твердишь“? — Мужчина удивленно округлил глаза, придвигаясь ближе к нашей разномастной паре. — „Этот мальчишка меньшее из зол, коим было велено произойти в новом тысячелетии. Задай вопрос тому, кто предвидел его появление, и, я уверен, ты удостоверишься в его непричастности к нынешней войне“.       „Сам предсказатель не может набросать краткий портрет этого человека, ибо купол впервые появился на нашей Земле. Кто знает, быть может, это грозит опасностью всей планете. Брайан неизведан, оттого и опасен“.       „Если его сознанием начнет руководить маньяк — убийца, я постараюсь его вразумить. Не смей трогать его, пока окончательно не удостоверишься в его сущности. Мнимые предположения не позволят тебе прервать невинную жизнь моего соратника“.       „Курт всегда говорит складно“ — Природа выдавила ухмылку, — „Боюсь, скоро ты будешь неимоверно удивлен, узнав, кто прячется под личиной твоего любовника“.       „Очередное бесполезное предположение“. — Мужчина устало отмахнулся, выжидая момент для атаки.       Зная этого человека изрядное количество времени, я всегда замечал незначительные перемены ровного лица. Оно незримо искажалось напряжением, как если бы по идеально — гладкому стеклу прошла зыбкая рябь.       „Струны“, — Негромко прошептал Курт, поднимая руку и вырывая из реальности тонкий, блестящий провод. — „Они невидимые, но они существуют“.       Далее все открылось по принципу падающего домино. Вслед за одной струной свету явились целые матрицы сверкающих нитей, которые опоясывали меня и Природу. Именно эти струны, провода, называйте как хотите, высасывали мою энергию согласно теоретической физике.       Принцип теоретической науки вряд ли считался реальным, если бы не был доказан пару секунд назад, где я лицезрел настоящую магию, без права воскликнуть: „вот ведь чудо!“, ибо сил во мне едва оставалось лишь на сдавленный крик: „помогите“.       Вслед за струнами, взору открылось монументальное зрелище, прежде невидимого, купола, который впервые открылся его обладателю.       Мои колени заходили ходуном.       Курт отбросил волосы с лица, глядя на мою защиту.       Наверняка он подбирал нужные слова, сумевшие описать восторг.       На девять этажей вверх, сквозь пространство убогих меблированных квартир, моя энергия простиралась ввысь, защищая, помимо меня, всех жителей многоэтажного комплекса.       — Это что, шутка такая? — Природа выпустила меня, глядя во все глаза на внезапную картину. Что что, а эпичности моему куполу было не занимать…       Я и сам был крайне удивлен.       „Иногда не нужно много денег, чтобы создать…       Я вспомнил, как подарил Тейлор миниатюрный купол, по подобию данного.       Он был неприглядным, маленьким образцом. Скорее — пародией на деревянной подставке с дешевой люминесцентной лампой посередке дивного королевства с бумажными самолетиками и дирижаблями.       Тот самый образ, который ютился в моем воображении, будто странное предчувствие предстоящих открытий.       А теперь воочию он высился над нашими головами, пугая своим недвижимым величием и отчужденностью.       По странному стечению обстоятельств, блокирующий мою собственную энергию, не давая оной шанса выплеснуться за прозрачные стены этого грандиозного ограничителя.       Легче от этого открытия ни на йоту не стало.       Лишь больше вопросов, ползущих друг на друга, в надежде на вразумительный ответ.       Природа зажала рот ладошкой, спрятав лицо за рыжеватыми, слегка зелеными, волосами.       — Чертовщина.       — Идиотка, — Ругнулся Курт, пересекая комнату и отпуская струну.       Тотчас мир стал прежним, но увиденное еще долго не могло остыть в памяти.       — Для чего я создан? — Устало спросил я, когда Природа исчезла из виду, испугавшись расправы.       — Без понятия. — Курт молча исследовал мое тело, удостоверившись, что внутренние органы остались неповрежденными после встречи с ночной гостью. — Хотел бы я сам задать тот же вопрос. И, поверь, ни один ты такой, кто желал бы узнать смысл своего нахождения в этой нелепой постановке.       — Иногда мне кажется, глас пращуров говорит в моей крови: ‚сражайся, бери, разделяй‘ и, как грустно, что они не учли одну простую истину, не удосужились вручить мне ключ к разгадке. И, вот, я стою на очередном перепутье, без права определить дорогу в размокших линиях. — Я изнеможенно свалился на софу, опустив ладони на лицо.       Курт сел рядом. Софа прогнулась под его немереным весом.       Как это удивительно, чувствовать тепло человека, который дважды погиб в одной и той же реальности, а теперь спокойненько восседал поблизости, стараясь подобрать правильные слова.       Слова так и не шли в руку, но Кобейн не отчаивался.       Я и так знал, он что — нибудь придумает. И если не сейчас, то спустя некоторое время его лицо озарится вспышкой вдохновения.       — Перестань, Брайан. Мне дерьмово, когда нет шанса усмирить твою грусть. — Мужчина растерянно развел руками. — Давай подумаем о куполе. О том, что могло бы увеличить его энергию в десятки раз.       — Откуда я знаю, — Злобно откликнулся я, отнимая руки от покрасневшего лица. — Я был настолько уверен в своей защите, что едва не погиб в лапах этой шизанутой фурии.       — Не омрачай ситуацию.       Мужчина сел по — турецки, уставившись за окно.       — И почему эти твари появляются только ночью?       — Разве ты не знаешь, в такие моменты подсознание становится наиболее восприимчивым к потусторонним вмешательствам.       — Предлагаешь спать днем? — Я недовольно откинул одеяло, разглядывая свои иссушенные руки и лихорадочно пальпируя запястья. — Но, поможет ли?       — Едва ли. Смена режима тут же отразится на твоем эмоциональном состоянии. Хотя, сложно рассуждать с должной уверенностью, покуда не проверим этот домысел.       — Один хрен, меня трясет настолько сильно, что я предпочту не спать. Тем более у меня была подобная практика. Помнишь?       — Будто вчера было, — Курт сморщился от отвращения.       Мы посидели на кровати, занимаясь привычными делами.       Я открыл ноутбук, переписываясь со Скаем. Кобейн рванул на кухню, предпочитая заварить мятный чай.       ‚Вместо тысячи слов‘ — Говорил он, всякий раз, когда всовывал мне в ладони свежесваренную чашку.       Против воли я вливал в себя горячее варево, стараясь не сосредотачиваться на терпком вкусе, который вызывал у меня не совсем адекватные ассоциации.       Правильно, к чему было портить момент мрачности лишней думой о губах моего спутника, которые неизменно носили привкус той самой мяты, что бесила меня почище неоднозначных вторжений в раздолбанную черепную коробку?.. ***       — Можно слинять куда — нибудь, пока Хранители не угомонятся…       — Брайан, не думал, что мне придется произнести это вслух: ‚Тебе предстоит выйти из-под купола‘. — Курт забрался в кресло, укладывая на колени скетчбук.       Он смотрел на меня с запредельной красноречивостью.       Я вновь влюблялся в заботливые глаза моего напарника.       — Говоришь так, будто купол это грязный носок. — Я натужно вздохнул. — Вряд ли я смогу от него избавиться, не прибегнув к помощи более сильного мага.       — Это не магия, сколько раз тебе говорить, — Блондин насупился. — Всего лишь эмоциональный фон, воссозданный из всплеска чистой энергии.       — Предположим. — Я фыркнул. — Но смысл от этого факта ни на йоту не поменялся.       — А вот и нет. — Кобейн лучезарно улыбнулся, нарисовав посреди листа черный круг. — Смотри какой ты жирный, мистер купол.       Я нехотя подсел к нему.       -… Положим, энергия прет из тебя шквальным вихрем… — Курт нарисовал с десяток завихрений вокруг бесформенной кляксы. — И ты, должно быть, непроходимо тупой, если не понимаешь самого простого, Брайан.       — Давай, посвяти меня в дрязги, всезнайка.       — Ты пылок и эмоционален. Это здорово, но сейчас от твоих потуг нет совершенно никакого прока. Чтобы погасить рвение достаточно обездвижить тебя. Однако твоя роль слишком важна для наших перемещений.       — Кончай говорить на санскрите. Скажи простыми словами, как мне поступить с этим ‚колпаком‘?       — Перестать чувствовать. Бинго. — Курт зачеркнул круг двумя толстыми линиями, враз сминая листок в широкой ладони.       — И всё?       — И всё.       — И как же я смогу распечатать арсенал, если стану бездушной машиной? — Я неудовлетворенно воззрился на смятую бумажку.       Мне всегда казалось, что энергия преобразуется через эмоции, так почему же сейчас все должно пойти по несколько другому сценарию?       — Все твои познания о лимбо — это больное воображение какого — нибудь режиссера или писателя. Их предположения настолько далеки от истины, так и подрывает рассмеяться во весь голос от простодушия якобы гениев. — Курт закатил глаза. — Есть чистый холст твоих запредельных возможностей. И без веры в оные ты навряд ли сможешь сразиться с бесчисленным количеством масонов       — Чем ты планируешь заглушить мои эмоции? Это больно? Я смогу позже вернуться к предшествующему образу?       — Не путай себя с компьютерной техникой. — Кобейн покачал головой. — Я же не собираюсь тебя форматировать. Положим, я хочу перенести твои эмоции с дочернего носителя на сторонний диск. Помнишь енота?       — Такое не забыть, — Я судорожно вздохнул, — Сума для артефактов, так мы его назвали?       — Именно. Он схоронит купол. Купол в куполе, как тебе такая идея?       — Хм, — Я немного сменил положение тела и положил голову на плечо Курта. — Поместить энергию в подарок для Тейлор?       — Ну, разумеется. Кто станет искать твою силу в дурацкой поделке 5 — ти классника?       — Ты сейчас мне в душу плюнул, — Рассерженно откликнулся я. — Хорошо. Пусть енот перенесет купол в Брюссель.       — Далее начинается самое интересное: гипноз. Я заставлю тебя отключить свои эмоции. Не бойся, будто не сможешь обналичить силу без купола. По первой будет тяжело, ибо ты на подсознательном уровне привык к ограничителю.       — Почему нельзя воспользоваться гипнозом при наличии купола? Почему нам в обязательном порядке надо снимать эту штуку? — Я понимал, что начинаю путаться.       — Поверь, так будет проще. Легче начисто искоренить источник, чем пытаться наспех замазать его сподручными средствами. Да и сила гипноза не столь влиятельна. Ее едва ли хватит на разум среднестатистического путешественника по сновидениям. С твоим нынешним уровнем Хранителя хватит и такой простенькой процедуры. Постарайся не обосрать мой план, чувак, — Курт с мольбой потряс меня.       В ответ я лишь погладил его по спутавшимся волосам.       — Верь в лучшее, надейся на худшее, — Слабо откликнулся я, вставая с места. — Енот!!!       Зверек вынырнул из-под кровати.       Я хмыкнул.       — Неужели ты там был все это время?       — Скажешь тоже. — Существо насупилось. — Помимо ваших ебанутостей, у меня масса дел в реале. Так что на этот раз?       — Сможешь снять купол, оруженосец? — Курт игриво пострелял глазами.       — Все ради вас, — С неохотцей протянул зверь. — Что — то еще?       — И пиццу пжалста. — Хмуро прибавил я, готовясь к самому худшему раскладу.       — Курьера нанимай. — Енот развернулся, собираясь отчалить восвояси.       — Эй, стоп! — Воскликнул я, пытаясь его догнать, — Сними хотя бы купол.       Существо посмотрело на меня с милосердием и глубочайшим сожалением.       — Я снял его пару секунд назад.       — Ух ты.       Мы с Куртом резко переглянулись.       — Куда нести его? — Осведомился мохнатый пришелец.       — У меня есть идея. Оставь половину энергии в себе, а другую половину отнеси в Брюссель.       — Я тебя понял, — Енот рассеянно посмотрел на меня, вспрыгивая на журнальный стол и принимаясь рыться в пакете с сушками.       — Инстинкты? — Задорно поинтересовался блондин, помогая зверьку с поиском наиболее увесистой снеди. — Макни в чай, так вкуснее будет.       — Как скажешь. — Енот бесцеремонно схватил весь пакет и нырнул под кровать. — До встречи.       Мы молча уставились на софу.       — Как можно доверять этому проныре? — Я взвинчено спохватился, хватаясь за голову. — Что мы наделали?       — Всё будет в порядке, — Уверенно подытожил Курт. — Я в душ, а ты попрактикуйся немного.       — Собираешься оставить меня наедине с пиздецом?       — Не отчаивайся. Когда — нибудь и на твоей улице будет праздник. — Курт помахал ручкой, скрываясь в коридоре.       Оставшись наедине с самим собой, я нервно взглянул в зеркало.       Странно, вроде бы ничего не изменилось во внешнем облике, но дышать все — таки стало намного легче.       Боже, почему мы сразу не избавились от этой ненужной ноши?       Хотя…       Хотя я не уверен, что при ином раскладе мы не стали бы кормить червей своими худосочными телами.       Только сейчас осознав всю значимость купола, я огорошенно плюхнулся на софу, потирая лицо ладонями.       — Идиот! — Воскликнул я, катаясь по простыне и суча ногами. — Я, как боксер, пропивший свою грушу. Мудак!       — Чего ты там бормочешь? — Вопросил Курт, намыливаясь в такт мои сердечным воплям.       — Курт, я понял, какую оплошность я только что совершил! Я избавился от дара, который помог бы мне стать всесильным. Только представь, мне не нужно ни с кем сражаться, чтобы одержать победу. Любой ход врага был бы предопределен поражением, ведь купол обуздал бы любую силу!!!       — К великому сожалению, твоему ‚колпаку‘ не хватает банальной прагматичности. Скажешь, нет?       — Это почему же?       — Купол не определяет потенциальной угрозы. Он не поможет тебе найти Саллеймана.       — Будто ты не можешь его найти, Кобейн!       — Не могу, — Голос Курта стал очень серьезным. — Если бы мог, то мы бы не сидели сейчас в этой дурацкой квартире.       — Мне приятно, хоть в чем — то я сумел тебя обскакать! — Самодовольно воскликнул я, усмиряя свой пыл. — А какого напрочь лишиться человеческих эмоций? — Задумчиво добавил я, дожидаясь своего друга.       Курт наконец — то вышел из ванной — мокрый и пропахший каким — то мускусным запахом.       — Дерьмово, если честно. Боюсь, ты погрязнешь в депрессии.       — Не привыкать. Давай, применяй свой гипноз.       Курт нехотя прогулялся до своей рубашки, в которой ютился маховик на недлинной, золотистой цепочке.       Помотав им перед моим носом, мужчина принялся бормотать странные слова.       — Ты сейчас не ‚rape me‘ бормочешь? — Я приподнял бровь, недоумевая.       — Бормочет тот, кто дрочит. Я пытаюсь произнести формулу. И, да, это слова моей песни.       — Да хватит уже прикалываться, Кобейн. — Я рассмеялся.       Однако веселиться мне оставалось считанные секунды.       По завершению сеанса мой разум слабо вспыхнул, для того, чтобы померкнуть и окончательно погрузиться в небытие.       Тело безвольным кулем шлепнулось об пол, где я и остался пролеживать до неожиданного пробуждения.       Много несуразицы я поведал на своем веку, но теперешняя была особенно скабрезной.       Мыслительный процесс негаданно преобразился, являя собой отчетливый курс осознанных рассуждений.       Я вновь присел на полу, проверяя слаженность своих мышц, которые отвечали мне бесперебойной работой всех известных членов.       Восприятие стало несколько иным, лишенным всполохов эмоций и непредвиденных рассуждений, что роились в моей голове до теперешнего пробуждения.       По аналогии своей мое нынешнее состояние могло сигнализировать о тотальной смене рефлексов.       Допустим, каждое из нервных окончаний обработалось тупой бритвой, напрочь лишая меня каких — либо эмоций.       Я хладнокровно перевел свой взгляд на Курта Кобейна.       Он предпочел сторониться меня, наблюдая проведенную им работу издалека.       — Что чувствуешь? — Вежливо поинтересовался мужчина, пересекая комнату и помогая мне встать.       — Ничего. — Я сделал шаг, совершенно не анализируя свои действия.       Мышечная память помогла мне не упасть заново.       Я помнил, как должна была выглядеть боль на моем бледном лице.       Отобразив оную, я развернулся к Курту, безвольно приоткрывая губы:       — Мне плохо.       — Тебе нормально. — Спокойно заметил Курт. — Воспоминания не дают тебе забыть о прежних недугах, но теперь ты совершенно стабилен в своих помыслах.       — Я труп, который ничего не чувствует. — Я взвыл, пребывая в поисках привычного дыхания. — Почему я не дышу?       — Ты дышишь, но не слышишь этого. Ты — чистый лист бумаги. То самое ощущение, которого тебе так не хватало.       — Отвратительно, — Фыркнул я, останавливаясь и впечатывая тело на первую попавшуюся плоскость.       — Тебе нормально, — Курт еще раз удостоверился в работе проделанного им фокуса.       Мужчина убрал маховик в карман, одевая рубашку и наспех ее застегивая. — Идем?       — Куда идем, блять? … — Хрипло осведомился я, щупая свою шею и проверяя ее на признак дыхания. Пусто…       — К Саллейману.       — К Саллейману, значит к Саллейману. — Невнятно вторил я, совершенно стекленея перед внезапно открывшимися возможностями…       Оставалось лишь смириться с новыми ощущениями. Быть готовым к тому, что в скором времени все вернется на круги своя…