Ангел-хранитель малыша Мо

Вызов был проигран, толком не начавшись — Тянь исправно исполнял свое обещание. Каждый гребанный день он выслеживал его и тщательно осматривал на предмет новых порезов, которых, как ни странно, не было. Мо так заебывался от каждодневной беготни от Тяня, что на что-то другое не оставалось сил и желания. Да и особой потребности навредить себе он не ощущал — на душе было подозрительно тихо и спокойно. Хэ поймал его на выходе из школы: — Мо старался перестраховать себя, поэтому решил слинять через задний выход, но один бес оказался хитрее его, — схватил за руку и дернул куда-то в сторону, ощутимо прикладывая к стене. Кажется, это был его фетиш — зажимать бедного Мо по углам, иногда устрашающе порыкивая на его неповиновение. Гребанная собака. — Привет, Рыжик, — сладко пропел Тянь, без стеснения опуская руки на его бедра. Он даже не удосужился как обычно в приказной манере сказать: «показывай» — занялся самоуправством, не чувствуя при этом угрызений совести. Ах да, у него же ее не было, а Мо и забыл. — Блядь, — Мо не смог удержаться от задушенного вздоха — это все выводило его из себя. — Блядь надо дома оставлять, малыш Мо. — Тянь начал неспешно стягивать его штаны, чтобы в очередной раз осмотреть повязку и слегка подразнить угрюмого рыжего, но наткнулся на голую кожу, которая была исполосована сеткой глубоких и не очень шрамов. Это на секунду обескуражило: Хэ на мгновение застыл, задерживая воздух в легких, а после медленно и очень нежно опустил руку на бедро, большим пальцем проходясь поперек шрамов. Они странно ощущались под подушечкой пальца: некоторые имели маленькую выемку, из-за чего можно было ощутить крохотную неровность, но все-таки большая часть из них никак не ощущалась. Шрамы можно было, разве что, заметить взглядом, но как-то ощутить было проблематично. Недавние порезы, которые тогда заметил Тянь, были по кромкам розоватые и имели шероховатую основу. Они как-то неприятно цеплялись за пальцы, из-за чего от них хотелось избавиться — сковырнуть ногтем и отодрать верхний слой, чтобы кожа в том месте вновь была гладкой и приятной на ощупь. Тянь поднял взгляд на Мо и второй раз за день затаил дыхание — тот был беспомощно красным. Шань стоял уперевшись взглядом куда-то в сторону и отчаянно краснел, иногда трогательно морща лоб в раздражении или смущении. Такой откровенный и горячий: его хотелось смутить еще сильнее, чтобы увидеть больше эмоций на лице, чтобы почувствовать больше власти над ним в целом. Его, такого беспомощного и податливого, захотелось присвоить: запереть где-нибудь у себя и оставить так до того момента, пока не надоест, пока не приестся. Глаза Хэ хищно потемнели: он стал медленно приближаться все ближе и ближе, плотнее притискивая смущенного Мо к стене. Этого противного рыжика до одури захотелось поцеловать. Просто так, чтобы утолить внезапно появившийся голод и вдоволь насладиться дальнейшим представлением в виде забавных гримас и кучи мата, который будет вырываться из его зацелованного рта. О да, Тяню действительно хотелось его зацеловать. Хэ потянулся к нему, медленно сокращая расстояние. Это мгновение тянулось так сладко, что Тянь не желал портить его намеренной быстротой и ненужным в данную секунду напором. Он уже был совсем близко, они буквально разделили дыхание на двоих, когда чертов Мо Гуань Шань неосознанно испортил момент. Его живот голодно заурчал, перетягивая все внимание на себя. Этот звук был как гром среди ясного неба — он обескуражил и прогнал настрой. Желание зацеловать сменилось потребностью дать по рыжей морде смачного леща, чтобы для подобных голодных позывов не было основания. Пока Хэ активно соображал, Мо вырвался из его хватки и с протяжным и громким: «блядь», умчался за школьные ворота, которые Тянь, черт возьми, предусмотрительно не закрыл. Но даже после этого Тянь не сдвинулся с места, так как перед его глазами все еще стояла картина того, как Мо пытается выбежать за ворота и чуть ли не падает на землю — штаны, которые он не посчитал нужным подтянуть, позорно слетают ниже, стреножа ноги. Он даже не нашел повода для задушенного смешка — это была слишком завораживающая картина для такого вульгарного поступка.

* * *

 — Хочу жареного мяса, — проговорил Хэ, закидывая руку на плечо Мо. Тот от такого странного отношения дернулся, что-то неясно прошипел и попытался скинуть руку с плеча, но Тянь не позволил — притянул к себе и зажал голову в крепком захвате, иногда чересчур сильно сжимая. — Поздравляю, — с тяжелым вздохом протянул Мо, раздраженно пыхтя. Его все чаще стало напрягать то, что Тянь был объективно лучше его во всем. Это до трясучки бесило, потому что хотелось хоть немного походить на этого самовлюбленного придурка. Хотелось в своих же глазах выглядеть чуточку лучше. Но Мо не знал, с чего начать. — Ты, кажется, не понял, Рыжик. — Тянь прижал его сильнее к себе, из-за чего тот беспомощно забарахтался и попытался ущипнуть его за бок, чтобы хоть как-то насолить. — Ты сегодня приготовишь мне жареного мяса. — А хуй тебе не пососать? — глухо пробурчал Мо, так как Хэ все еще сжимал его в захвате, периодически давя на щеки. — Ну, если ты так настаиваешь, то можно. — Тянь потрепал его свободной рукой по колким волосам, самодовольно улыбаясь. — Но после того как поедим. С задушенного возгласа: «Ебанный хуй Хэ…», Тянь весело заржал, а потом треснул брыкающегося Мо по лбу, заставляя того еще больше негодовать. — После школы жду тебя у ворот, — сказал он, отпуская покрасневшего и до крайности взбешенного Мо на волю. — Только попробуй сбежать, — напоследок сказал он, — я знаю, где ты живешь. Грозное рычание, дикий мат — это было лучшее, за чем приходилось наблюдать Тяню в последнее время.

* * *

Шань, как обычно, его не послушался: как только прозвенел звонок, он кинулся прочь из класса, сбивая на ходу попадающихся учеников. На громкие крики в ответ и испуганные вздохи он не обращал внимания — своя шкура все равно была дороже, да и нужно было успеть по-тихому слинять, чтобы не нарваться на беду. Мо практически исполнил свой план, если не считать, что по ходу его исполнения что-то конкретно так наебнулось. Он подозревал, что к этому приложил свою извращенную лапу Тянь. Именно поэтому в данный момент Мо стоял на кухне этой сутулой собаки и энергично помешивал мясо, ведь, будем честны, он не хотел спалить такие хорошие продукты. Даже если большую часть времени терпеть не мог этого засранца. — Порежь лук, — попросил Мо, убавляя огонь. При любых других обстоятельствах, он бы ни за что не обратился за помощью к Хэ, но кухня — святое. — А где «пожалуйста»? — усмехнулся Тянь, но все-таки принялся шуршать пакетами. — Блядь, тогда пошел на хер с кухни, — угрюмо протянул Шань, закрывая мясо крышкой, — не путайся под ногами. — Нет уж, ты попросил меня порезать лук, как я могу отказать. — Эти слова были сказаны с издевательски теплой интонацией, из-за чего Мо просто не нашел что возразить. Он что-то неопределенно фыркнул, будто скрывая смешок, и продолжил дальше шаманить над сковородой, открывая крышку и всыпая в мясо нужные специи. — Ты лук резать умеешь вообще? — с издевкой спросил он, когда повернулся к Тяню лицом. Тот накромсал его непонятными фигурами, которые не совпадали по толщине. По меркам Мо это был тихий ужас — Тянь не мог сделать самого элементарного. Что он там про него думал всего несколько часов назад? Тянь лучше его? — забудьте. — Ну ты же меня научишь. — Это было утверждением, а не вопросом, отчего Шань на секунду подавился своей слюной. Хэ сказал это с такой уверенностью, что Мо ему на миг позавидовал, а чувство, что этот ублюдок превосходит его, вернулось. Но потом он вновь посмотрел на эти изуродованные, будто после изнасилования, куски лука и понял, что они в какой-то мере стоят друг друга. — Размечтался, — беззлобно сказал Шань, забирая у него доску с нарезанными уродцами. — Готовь стол. — Он развернулся и ссыпал в сковороду лук, пытаясь скрыть какую-то чересчур радостную улыбку. Раскладывать еду вызвался Тянь, поэтому спихнув на него приготовленные тарелки, Шань пошел мыть руки и собираться. Оставаться дольше положенного он не собирался, да и Тянь с вероятностью в сто процентов кого-то ждал, иначе зачем приготовил лишнее место и взял лишнюю тарелку. Его дело было сделано, а дальше можно было слинять под шумок. Похоже, такое поведение начинало складываться в привычку, а это было нехорошо. Убегать от своих проблем вообще было трусостью, Мо знал об этом не понаслышке. — Куда собрался? — Тянь поймал его в прихожей и, схватив за руку, потащил обратно в комнату. — Я тебе приготовил, хули еще надо? — Мо вяло попытался вырваться, а потом просто прекратил свои попытки, когда Хэ насильно усадил его за стол. — И че это значит? — Это благодарность, малыш Мо, за проделанную работу. Так что заткнись и жри. — Тянь уселся за место напротив и так лучезарно улыбнулся, что Шань в который раз подавился своей слюной. Такой улыбкой можно было смело убивать — она была слишком устрашающей и как бы говорящей: «Только попробуй сделать что-то не так, и я тебя живьем сожру». — А какого хуя так много? — спросил Мо, но его вопрос остался без ответа: Тянь уже принялся за еду, при этом слишком грозно пялясь на Шаня. Он вздохнул, но все равно взял палочки в руку, подцепил кусочек мяса и странной формы лук и отправил в рот. В целом было неплохо, вот только лук похрустывал на зубах и был не совсем готов. Это опять чуть не вызвало улыбку на губах, но Шань заставил себя успокоиться. Если бы Тянь увидел, как тот жрет приготовленное практически ими двумя блюдо и лыбится, он бы не отстал от него до конца жизни. Отправив еще несколько кусочков себе в рот, Шань отложил палочки в сторону и сказал: — Спасибо, было вкусно, — это вырвалось практически неосознанно, но вернуть сказанное все равно не получилось бы. — Я пошел. — Стоять. — Тянь тоже отложил палочки в сторону. — Пока все не съешь — никуда не пойдешь. — Ты что моя мамочка? — Тянь по-ублюдски улыбнулся на его слова: — Я лучше, — именно так он ответил, пока Мо негодующе закипал. — Если ты не будешь есть, я сам могу тебя покормить. — Ну это, блядь, уже смешно! — Шань откинулся на стул и действительно чуть ли не заржал ведь он не мог представить себе, чтобы ебанный Хэ Тянь сидел рядом с ним и протягивал ему палочками еду. Это было что-то вне их вселенной, ведь они… вроде как ненавидели друг друга. Тяжело вздохнув, Мо опять решил сдаться, потому что тягаться с Хэ в некоторых вопросах было нелогично. Он опять взял палочки в руку и стал медленно есть, чуть ли не разрываясь напополам. Хэ тоже вернулся к еде, время от времени поглядывая на слегка смущенного своим проигрышем Рыжика, который пусть и медленно, но с некоторым аппетитом уплетал приготовленную стряпню. Тянь откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на него, про себя думая, что теперь никакое голодное бурчание не помешает ему зацеловать эту ершистую рыжую задницу.