Я больше не убегу

После того, как я перекусила в ресторане, мне едва удалось купить сигареты, пришлось упрашивать симпатичного загорелого блондина, который стоял за кассой. Он видимо меня понял, и всё же продал мне пачку сигарет, зажигалку и маленькую бутылочку с соджу. Или же мой кокетливый взгляд и пара взмахов волосами переубедили его. Хотя нет, сейчас я выгляжу ужасно: пересохшие губы, синяки под глазами, растрёпанная косичка и растянутая водолазка. Меня не то, что парень испугается, я сама себя испугаюсь, взглянув в зеркало. После принятия пищи мне стало намного легче, желудок потяжелел, нервы просто отступили. Я уселась на холодном крыльце отеля, невзирая на прохожих, которые то и делали, что пялились на меня. Ну, естественно, девица с бутылкой соджу и сигаретами в руках, сидит на крыльце, как брошенная проститутка. Я бы, если честно, тоже пялилась на себя. На самом деле, мне самой противно находиться в своём теле. Противно от самой себя. Противно думать об этом поцелуе, хоть он был и довольно приятным. Я сидела и разглядывала буквы на этикетке маленькой бутылки, не решаясь открыть её и сделать хоть один глоток. Пить никогда не умела, мне либо мало, либо слишком много. Наен как-то покупала эту бутылку на одной из вечеринок, мы тогда так надрались, что буквально ползли домой, но было весело. От воспоминаний на лице невольно появляется улыбка. Подняв голову, я смотрю на небо и ещё сильнее прижимаю колени к груди. Несмотря на весеннюю мягкую погоду, к вечеру становится довольно прохладно. На тёмном небе ни одной звезды, всё затянуло тучами. Я сижу тут одна, обманутая, брошенная, жалею себя и не решаюсь сделать глоток. Выгляжу довольно жалко, и кажется хуже уже быть не может. И, как в мультфильмах, во время этой прокрученной в голове фразы я чувствую холодную капельку дождя на носу. В ста метрах по освещённой трассе проносятся машины, холодный воздух проникает в лёгкие и будто покрывает холодом всё изнутри. Чтобы согреться, я решительно открываю бутылку, зажмурившись, подношу к высохшим дрожащим губам горлышко и делаю три огромных глотка. В горле стоит ком, я всё сглатываю, горечь охватывает всю полость рта, в груди разрастается тепло. Прищурившись от отвращения, делаю последующие глотки. Почти половина бутылки провалилась по моему горлу в живот. Такое ощущение, что каждый орган окунули в спирт. В груди разрастается тёплый комок, я вздыхаю и быстро распаковываю пачку сигарет, достаю одну и щёлкаю новенькой зажигалкой. С первого раза она не зажигается, капли дождя всё разрастаются и разрастаются. Вонхо даже не ищет меня, ему наплевать, что я где-то шарюсь с его кошельком уже битый час. От этой мысли внутри всё сжимается. Наконец подкуриваю сигарету с энной попытки и делаю сразу три затяга. Привкус спирта во рту сменяется привкусом сигаретного дыма. Никотин проникает в мои лёгкие, чётко ощущаю каждую каплю дождя на своём теле, которое погружается в нирвану и по которому волной проходит дрожь. Недолго думая, я продолжаю глотать соджу, пока не опустошаю бутылку и не выкидываю в кусты. Внутри такое ощущение, что через несколько минут вся еда выйдет обратно. Тошнота подкатывает к горлу, но я глубоко вздыхаю, глотаю больше воздуха, она постепенно отступает. Алкоголь начинает медленно ударять в голову, от скуки я выкуриваю ещё несколько сигарет и сижу под слабым дождём несколько минут. Я достала из кармана бумажник Вонхо и заглянула вовнутрь. Кредитные карты, какие-то чеки и много налички. Откуда у него столько денег? Хотя, глупый вопрос. Перевернув внутреннюю часть, я увидела вставленную вовнутрь фотографию, снятую на палароид. На ней изображен Вонхо на фоне зелёного солнечного парка, он обнимает красноволосую девушку и смеётся. На её лице счастливая улыбка, чётко-выраженные карие глаза глядят на меня с фотографии настолько глубоко, что по коже мурашки. На лице Вона не менее счастливая улыбка, его слепит солнце и ему пришлось прищуриться. В моей пьяной голове забурлили мысли. Одна за другой. Кто эта девушка? Почему они не вместе с Хосоком? Что с ней произошло? Я тихо приоткрываю дверь нашего номера, слава Господу, он не закрылся. Осторожно пройдя вперёд, услышала его сопенье. Он уже давно принял душ, который расположен на этаже и лёг спать, даже не подумав обо мне. — А ну просыпайся, тупой ублюдок, — пьяный возглас сам сорвался с моего языка. Я еле как нащупала включатель и щёлкнула по нему, от света прищурившись. — Какого чёрта? — Хосок приподнялся на локтях и так же прищурившись, уставился на меня. Взору предалась его обнаженная грудь. Растрёпанные волосы спадали на сонные глаза, я невольно по-идиотски улыбнулась, уставившись на него. — Ты что, пьяная? — с удивлением в голосе спросил он и протёр ладонью ещё не привыкшие к свету глаза. — Не-е-ет, я абсолютно трезва, — я пыталась перекреститься, но промахивалась, не попадая в плечо. Мой разум совсем испарился, вокруг всё плыло и растворялось. — Ты какого чёрта так надралась? Совсем с катушек слетела? — зло буркнул он и принял сидячее положение. — Ты дурак что ли? Говорю же, я тре-тре-тре… — Трезвая? — договорил он за меня, укоризненно уставившись в глаза. — Да, именно это я и хотела сказать! — взмахнула я пальцем и подтвердила своё враньё тем, что невольно икнула. — Раздевайся и ложись спать, — безразлично ответил он и снова улёгся на подушку, закрывая глаза. — Ты что… что… что, совсем наплевал на меня? — еле выговорила я, пытаясь снять с себя кроссовки. Но всё тщетно, я промахивалась и еле держалась на ногах. Наконец мне не хватило сил и я оперлась на стену, закрыв глаза. Так я стояла минут пять. Тишина. В комнате уже стоял запах перегара и апельсинового сока. — Ты — как дитя малое, ей Богу, достала, — сдался Хосок и рывком откинул одеяло, встав с кровати. Я еле разлепила глаза и уставилась на его чёрные боксеры, не моргая и не переставая улыбаться. — Какая у тебя п-о-опка, — я захихикала, словно умалишённая и снова уставилась на его торс. Боже, лишь бы не взболтнуть чего лишнего. — Да, ты явно перебрала. Не ожидал от тебя. Так, иди сюда. Он осторожно усадил меня в кресло, снял с моих мокрых ног кроссовки и начал расстёгивать не менее мокрые джинсы. Я внимательно наблюдала за тем, как он аккуратно стягивает с ног синюю промокшую ткань. Даже без единой капли напряжения. И именно из-за этого становится очень неприятно. — Я тебя не привлекаю? — вдруг спросила я, это совершенно невольно сорвалось с языка. Он молчит. — Вонхо. — Что? — спокойно спрашивает он, будто не услышав моего вопроса. Брюнет задирает чёрную водолазку и стягивает её с меня. — Ты слышал. — Я не хочу говорить с тобой об этом, ты пьяна. — Значит, нет. В ответ снова молчание. Я опускаю глаза. Опьянение выветрилось за считанные секунды, внутри всё сжалось от обиды. Я действительно не нравлюсь ему, он поцеловал меня из жалости, а я вновь повелась на это, как доверчивая собачёнка. — Уйди, я сама. Грубо оттолкнув парня, я завожу руки за спину и расстегаю бюстгальтер. — Ты чего? — Хосок ошарашено смотрит на меня, за секунду отвернувшись. — Я всё равно тебя не привлекаю, так чего стесняться? — пожала я плечами и кинула мокрый бюстгальтер на кресло. Он молча повернулся, выпрямился и уставился мне в глаза укоризненным взглядом. Несмотря на то, что я стою перед ним топлесс, он смотрит в глаза. По коже ринулась дрожь, я упорно смотрю ему в глаза и не могу двинуться с места. — Что ты хочешь от меня услышать? — осипшим голосом произносит он, если бы у голоса были цвета, то этот был бы тёмно-фиолетовым. — Ничего. Я ничего не хочу от тебя слышать, — уверила я, сделав к нему неуверенный шаг. Я дала волю трясущимся рукам, кладу их на его торс. Вонхо со свистом напряженно и громко выдыхает, я так же громко освобождаю свои лёгкие от воздуха. Его дыхание разбивается о моё лицо. Закрыв глаза, я просто молю себя убрать ладони с его торса, отойти на два метра и лечь под одеяло. — Открой глаза, — шепчет он, я чувствую, как мягкие подушечки его пальцев касаются моего лица. Бабочки в животе. — Завтра я ничего не вспомню, — так же шепчу я, будто комната прослушивается. — Это значит, ты хочешь, чтобы я снова… — Нет, я не привлекаю тебя, я — страшная, противная, от меня воняет и… Я убрала руки с его торса, но не успела снова обозвать себя, он схватил меня за талию и снова этот вкус. Секунда. Его губы. Его руки. Всё моё тело разбивается вдребезги. Я не чувствую его, я чувствую лишь терпкие влажные губы Хосока. Блаженно закрыв глаза, не медля я обнимаю его, окольцовываю шею и поднимаюсь на носочки. Губы. Губы. Губы. Он ритмично ими двигает, я не могу поймать ритм, но он делает это просто потрясающе. Внутри лёгкое приземлённое чувство, будто сон. Я будто летаю под потолком, как в своих детских снах. Пальцами перебираю темные волосы на затылке, обнажённой грудью прижимаюсь к его горячему торсу. К моему горлу подкатывает ком. Боже, только не это. Только не сейчас. Господи, ну почему это всегда происходит со мной? — Нет, стой-стой, — я оттолкнула его от себя и закрыла рот рукой. — Что? Ты снова убежишь? — он напряжённо дышит и вытирает свои покрасневшие губы. — На этот раз не смей мне говорить, что не хотела, — грозно произнёс парень, продолжая тяжело дышать. — Нет, Вон, я кажется, сейчас меня… Приступ тошноты незамедлительно поднимается вверх по горлу. Я хватаю водолазку, прикрывая ею грудь, выбегаю из номера, бегу по тёмному коридору в общественный туалет. Отчаянно прикрывая рот рукой, вбегаю в одну из кабинок, падаю на колени и за несколько секунд из меня выходит всё, что я съела за последнюю неделю. Казалось, время идёт предательски медленно. Это — моя расплата за эти чёртовы выходки. — Ты в порядке? Я обернулась и увидела Хосока. Он видимо сразу надел свои штаны и рванул за мной. Господи, но почему я? — Боже, не смотри на меня. Уйди, — пробубнила я и села на пол, уставившись в унитаз. В голове будто копошатся черви. — Ну хватит, давай, поднимайся. Он подходит ко мне и аккуратно поднимает. Моё тело не в силах сопротивляться. Мы подошли к умывальнику, я умылась. Господи, хоть бы завтра ничего этого не вспомнить...