***
Следующий день начался со скандала. Занзас наотрез отказался принимать лекарство (уже, наверное, десятое по счету), и к тому же сделанное Луссурией по какому-то там «проверенному рецепту». Скуало, как и Лусс, не стал переубеждать Босса по той простой причине, что сил продолжать получасовой спор у заботливого Солнышка уже не осталось, и он, запретив Скуало орать, просто смылся. Поэтому за это дело взялась Тсу, пришедшая вместе с ними, чтобы помочь донести препараты. Конечно, это была не единственная причина ее появления в комнате, но в ходе спора, а уж тем более когда в тебя швыряются стаканами с непонятной жижей ("Уж прости, Лусс…"), о ней как-то быстро позабылось… Тсунаеши, разозлившись, просто убежала из комнаты. Скуало даже не успел рта раскрыть, чтобы остановить ее, и, конечно, начал орать. — Врой, чертов Босс, — на удивление тихо, особенно по сравнению с предыдущей громкостью, произнес обладатель пламени Дождя. — Ты же не забыл про «Долг жизни»? Занзас смерил своего заместителя взглядом алых глаз и снова отвернулся. Конечно, он помнит… «Долг жизни». Каждый киллер, да и вообще человек, знающий про пламя Посмертной Воли и умеющий им управлять, знает об этом понятии. Разумеется, если он не «новичок»… Если человеку, обладающему пламенем, спас жизнь другой обладатель, к нему прикрепляется этот самый «Долг жизни». Что-то вроде гарантии того, что твоя помощь не обернется против тебя же. Но если так называемый должник причинил существенный вред (маленькие пакости не в счёт) спасителю, то он либо лишается пламени, либо теряет что-либо равноценное. Например, может стать калекой, а может даже и умереть, — все зависит от условий «спасения», а также совершенного «проступка». Конечно же, можно и «вернуть должок». Можно, за один раз: тоже спасти жизнь тому человеку, - можно постепенно, совершая какие-либо хорошие поступки, помогать ему, главное, что бы в сумме получалось равноценно. Скуало, погруженный в раздумья, еще раз взглянул на Босса, развернулся и покинул комнату — пошел за «вонючей дрянью Луссурии» и обладательницей Небесного пламени…***
Тсуна, задумчиво уставившись в пол, сидела на стуле у стола, развернувшись лицом к плите, у которой снова что-то готовил Луссурия. — Ты обиделась на Босса? — пропел паренек, смотря через плечо на девочку, теребившую пальчиками правой руки каштановые локоны. Тсунаеши резко перестала качать не достающими до пола ножками и, подняв голову, «посмотрела» ему в глаза. — Нет! — довольно громко воскликнула она, а затем уже тише повторила: — Нет. Девочка с упрямо поджатыми губами и надутыми щечками отвела взгляд, потом снова «уставилась» на свои туфельки. Луссурия тихо засмеялся — так она была похожа на надувшегося хомячка. Неожиданно они оба обернулись на дверь — в комнату неслышно прошмыгнул Бельфегор и, широко улыбнувшись, сел на стул напротив Тсуны, которая скисшим голосом пробубнила: «Доброе утро, Ваше Высочество», — и снова уткнулась носом в пол. На вопросительный взгляд принца Лусс лишь пожал плечами, и на кухне воцарилась тишина. Но через несколько минут их «идиллию» снова прервали. На этот раз это был Скуало. Мечник, не сбавляя децибел, что-то проорал про Босса, зыркнув на Тсуну и Луссурию. Девочка в очередной раз за последние десять минут подняла голову, задумчиво рассматривая голубой огонек… — Ааа! — вскрикнула она, а ее глаза медленно приняли ровную округлую форму. — Ты! — Тсу ткнула пальцем на Скуало. — Это же ты!.. Т-ты!.. — ее голос как-то странно дрогнул, а щеки залил едва заметный румянец. Луссурия удивленно перевел взгляд с девочки на мечника и, выронил плошку: Скуало, красный как рак, растерянно смотрел на Тсуну и то открывал, то закрывал рот, не зная, что сказать. — Ши-ши-ши. Что вы натворили, Капитан? — хитро прищурился не менее удивленный Бел. Все еще сильно покрасневший Скуало, отмерев, быстро вышел из комнаты, крикнув, что будет ждать у Босса. Двое оставшихся киллеров перевели взгляд на все еще смущенную девочку, теребившую волосы.***
Скуало проводил девочек до их комнаты, чтобы не заблудились и, сказав, что Луссурия позже зайдет за ними (по той же причине), ушел. Киоко усадила Тсу, все еще клюющую носом, на кровать и начала собирать ее и себя для водных процедур. Через десять минут и вправду пришел Луссурия и повел их по коридорам. Дойдя до одной из бесчисленных комнат особняка, Лусс открыл дверь и пропустил девочек внутрь. Ванная, не уступавшая как по размерам, так и по роскоши остальным комнатам, была выполнена в бело-голубых тонах и, конечно же, то там, то здесь встречались позолоченные элементы декора. На всякий случай объяснив Киоко, как что работает и где что лежит, Лусс оставил их одних: — Дверь оставлю приоткрытой — мало ли что… Я буду неподалеку, — напоследок сказал он, взглянув на Тсунаеши. Ванна была большой даже для двоих: девочки залезли в нее вместе, предварительно наполнив горячей водой. Тсуне, плохо ориентирующийся в незнакомом месте, к тому же норовившей ежесекундно нахлебаться воды, засыпая на ходу, заботливо помогала Киоко. И они без проблем приняли душ. Почти… Когда Киоко уже заканчивала смывать с густых вьющихся волос подруги шампунь, дверь неожиданно резко распахнулась, и в комнату влетел взлохмаченный Скуало с зеленовато-бурым пятном, сильно выделяющимся на белоснежной рубашке. Оттянув кофту, прилипавшую к телу, он чертыхнулся и поднял голову: его серебристые глаза встретились с желтыми глазами Киоко, обернувшейся в тот же момент… Истошный вопль рыжеволосой девочки, севшей сразу в воду был слышен, наверное, даже за пределами замка… Но вскоре удивление сменилось яростью: разразившись ругательствами, которые семилетним девочкам знать не положено, Киоко стала кидать всеми предметами, что только были под рукой, в Скуало, пребывавшего в ступоре. И только когда кусок мыла угодил незадачливому мечнику в один из широко распахнутых глаз, тот отмер: покраснев, он стал пятиться назад и после еще одного просвистевшего у уха «снаряда» резко развернулся, пулей вылетая из комнаты. Отдышавшись, Киоко осторожно вылезла из ванны и быстро закрыла дверь на замок. Облегченно выдохнув, она с беспокойством обернулась на Тсуну. Но та с каменным выражением лица «смотрела» куда-то сквозь дверь.***
Киоко свернула в еще один бесконечный коридор, похожий на все остальные, как две капли воды. Она шла наугад, не разбирая дороги. Склонив голову вниз и чуть-чуть набок, девочка обдумывала все то, что узнала сегодня утром, а именно ответы на их вопросы. Она вздохнула и остановилась, задрав голову к потолку. Через несколько минут лицезрения белой штукатурки девочка снова опустила взгляд, нахмурившись еще больше. Затем она неожиданно резко тряхнула головой, несильно похлопала ладошками по щекам и снова пошла вперед. Но теперь в ее желтых глазах более не было некой растерянности, она все решила. По крайней мере, пока… Ранней пташке предоставилась возможность узнать об обитателях особняка первой. Но ее бойкий настрой вскоре после начала диалога с киллерами бесследно испарился. На лице отражались смешанные эмоции: сначала удивление, потом замешательство, беспокойство, затем любопытство с примесью страха, следом ужас и что-то еще, что даже мафиози понять не могли, а под конец ничего. Абсолютно ничего. Побледневшая Киоко сидела с безэмоциональным выражением лица и сжимала колени руками так, что костяшки побелели. Наконец девочка тихо встала со стула, сухо поблагодарила убийц и вышла из комнаты. «Придется по-любому рассказать все Тсу», — вертелось у нее в голове. — «Не хочу…» Но смысла утаивать что-либо попросту не было — Тсуна знала о мафии намного больше, чем сама Киоко. А судя по рассказам о ее злоключениях в лаборатории каких-то экспериментаторов, ставивших опыты на людях, ее подруга уже успела и окунуться в этот темный мирок. Вспоминая это, Киоко невольно удивилась: когда она впервые узнала о мафии от той же Тсу, то испытала лишь чувство азарта, предчувствуя приключения, а страх был еле уловимым, лишь ненавязчивой эмоцией. Сразу всплывал закономерный вопрос: «Так почему сейчас не так, как в прошлый раз?» Но и ответ нашелся так же быстро. Только сейчас, попав в это опасное и даже жуткое место, девочка на собственной шкуре ощутила всю кровожадность и безжалостность мафиозного мира. Конечно же, это не сравнится ни с чьими-то словами, ни с собственным воображением. Расставив все ответы на вопросы, что Киоко задавала по принципу «что первое в голову придет», можно было собрать, может, неполную, но достаточно ясную картину о людях, живущих в этом замке. Все шестеро являлись членами организации, возглавляемой непосредственно Занзасом и именуемой Варией, то есть они — элитные командиры независимого отряда убийц Вонголы. Да, той самой Вонголы — короля мафии — о которой упоминала Тсунаеши. Мало того, эти семеро, наводившие ужас на большую часть этой самой Вонголы, были всего лишь детьми: возраст старшего из них достигал всего лишь четырнадцати лет! Нет, конечно, об этом было практически никому не известно, кроме Девятого Вонголы, его хранителей и Внешнего Советника — отца Тсуны — и теперь еще и Киоко. А вскоре и Тсу. Но разве это и не ужасало?! Под масками взрослых матерых убийц скрывались всего лишь дети! От одной подобной мысли у Киоко бежали мурашки по спине. Но девочка даже не задумывалась о том, что Тсуна, Хибари и Мукуро еще два года назад вступили на эту тропу, а следом присоединилась и она сама. Лишь спустя время Киоко поймет это, а заодно и узнает, что из мафии можно уйти только вперед ногами… Но это будет позже. А сейчас девочка пыталась разобраться еще в одном. «Колыбель». Ей казалось, что это не просто название ледяной «гробницы», в которую заточили Занзаса, хотя именно так Варийцы и называли это. И проблема была даже не в том, что это какая-то неизвестная ей особая техника. Что-то они недоговаривали. «Занзаса запечатал его отец — нынешний Босс Вонголы», — большего узнать не удалось. Киоко в очередной раз свернула и в следующую секунду растянулась на полу, запнувшись о край толстого, тяжелого ковра. — Ауч! — девочка потерла ушибленный и поцарапанный локоть, поднимаясь и оглядываясь по сторонам. Теперь-то она поняла, что окончательно потерялась. Правда, эта проблема позабылась, как только взгляд девочки зацепился за замаскированную под стену комнату, а вернее за ее содержимое, виднеющееся из-за приоткрытой двери. Она не ошиблась, там было то, чего ей очень не хватало — компьютер. Прошмыгнув в комнату, Киоко уселась в кресло перед монитором и, потерев ладони от предвкушения, начала поиск интересующей ее информации. Ее рот расплылся в широкой улыбке. Комната, на которую случайно набрела Киоко, являлась одной из сосредоточений компьютерной сети Варии. Одной из по той простой причине, что было бы довольно глупо, будь он в одном месте — вероятность взлома изнутри и захвата такой важной составляющей защиты имела место быть. Так что такие «точки» были разбросаны по всему особняку. Это все может закончится плохо, конечно, но любопытство пересилило здравый смысл. И риск стоил того: девочка смогла найти весьма занимательные подробности о «Колыбели», начиная с того, что это — название события двухлетней давности. Киоко попыталась переварить узнанное, а заодно и найти ответ на новый вопрос. В общих чертах, это было восстание, вооруженное нападение на штаб Вонголы Варийцами под предводительством самого Занзаса Скайрини. Возможно, Киоко отыскала бы и еще что-нибудь не менее «увлекательное», но неожиданно пришедшая в голову идея не допустила этого. Девочка решила взглянуть на защиту независимого отряда убийц… — Ши-ши-ши, — не успела Киоко даже приступить, как из-за спины повеяло опасностью и еле уловимой жаждой крови. — И что это мы тут делаем? Девочка резко развернулась на голос. Прислонившись к дверному проему, на нее смотрел Бельфегор со своей неизменной улыбкой. Когда она вздрогнула, оскал на лице Принца стал еще шире. И кровожаднее.