***
— По нашим данным, это особая техника Первого Вонголы — Прорыв Точки Нуля. Ею можно запечатать любое пламя Посмертной Воли. И только обладатели пламени Неба, такие как ты, Тсунаеши, могут растопить этот лед, — пояснил Луссурия. — А он-то тут причем? Не мог же он запечатать пламя несколько веков назад? Или… мог? — неожиданно спросила Тсуна и в недоумении взглянула на застывшее пламя. Луссурия был прав целиком и полностью. Каким-то образом Тсунаеши может общаться с Вонгола Примо. Она точно сможет. Варийцы молча наблюдали, как девочка вызвала пламя неба, как, ничего не добившись, начала вести диалог сама с собой, но на самом деле обращалась к невидимому им духу. Затем Тсуна поменяла позу, и в ее руках заплясали язычки пламени, чище и сильнее, чем возникали сначала. И «Колыбель» начала таять. Это было завораживающее зрелище. Но чем дольше девочка поддерживала пламя, чем быстрее испарялся лед под ее ладонями, тем бледнее она становилась, начиная прерывисто дышать. Она сделала это. Несмотря на то что сама находилась на грани, она спасла их Небо от ледяной тюрьмы.***
Коротышка с большими наивными глазами не внушала Мармону доверия. Он даже не надеялся, что она сможет быть им хоть чем-то полезной. Но, к своему удивлению, он ошибся. Это заставило присмотреться получше. А увидев, как девочка пытается освоить Технику Первого Вонголы, у Мармона возник еще больший интерес к этой особе. Да и слова Капитана о том, что нужно найти чем оплатить «Долг Жизни» хотя бы частично, сыграли свою роль. А после разговора с Тсуной у него как раз возникла одна идея. У Аркаболено Тумана в должниках находился один своеобразный киллер. То, что Мармон без понятия, какой из него учитель, — дело десятое. Главное заставить этого упрямца приехать в Японию и хотя бы «взглянуть на потенциального ученика». А дальше Тсуна и сама справится, в этом он не сомневался. Вернувшись к себе в комнату, Аркобалено незамедлительно приступил к осуществлению задуманного.***
Занзас, вальяжно развалившийся в кресле, держал в руке стакан с виски. За окном послышался звук закрывающихся ворот: только что мелкий Мусор свалил из его особняка, наконец перестав надоедать. Его пробуждение от двухлетнего сна было не из приятных. Болела каждая клеточка тела, болела так, что даже дышать было адски больно, а разговаривать — просто невозможно. Но он снова дышал! Он хоть что-то чувствовал! Обессиленный Занзас уснул беспокойным сном, в котором снова был предан и оставлен наедине с мраком. Но неожиданно яркий рыжий огонек осветил все вокруг, разрастаясь все больше и даря долгожданные тепло и покой. Давящая беспощадная тьма наконец-то рассеялась. Проснувшись во второй раз, он увидел рядом ее и, конечно же, догадался обо всем. Раздражало то, что он теперь обязан незнакомой соплячке, и Занзас не стеснялся обращаться с нею так же, как со своими подчиненными. Тсуна давала отпор. Она прекрасно понимала, что он — ее должник, что она сейчас тот единственный человек, который может поставить Занзаса на ноги. Ему было противно осознавать, что мягкое пламя малявки дарит ему желанный покой. Тсуна выводила его из себя, а Луссурия носился с ней как курица с яйцом. Скуало тоже не напрягало ее присутствие. Даже Мармон кидал заинтересованные взгляды на мелкую, не говоря о том, что и Бел проявил интерес к рыженькому мусору! Тсуна смогла привлечь внимание Варии, а это уже кое-что да значило. «И даже так, интересно, что с ней будет в этом жестоком мире?..» — Занзас хмыкнул и, поставив стакан на стол, подошел к окну, из которого все еще виднелся свет фар отъезжающей машины. Он не ненавидел ее — не мог, да и не за что было ненавидеть. К тому же его ярость была направлена вовсе не на Тсуну. Девочка просто попалась под руку. «Что ж, посмотрим».***
Тсуна сжала в руке листок, что дал Мармон, и убрала его в карман шорт, неожиданно широко улыбнувшись — вспомнила объяснение их побега и отсутствия. Это было примерно похоже на монолог увлеченной Киоко. — Мы гуляли, смотрели достопримечательности, ели и жили в гостиницах, которые были только рады принять таких хорошеньких девочек как мы, — тараторила она. — Почему никто нас не смог найти? Ну, наверное, плохо искали. Почему не отвели в службы какие-то? Так мы же даже не итальянки. Почему тогда не в посольство? А это что? Мы такие милашки, не правда ли? Да и взрослые сами, если что, сходили бы. «Их родители скоро приедут», — так эти взрослые и думали, — воодушевленно продолжала Киоко, лишь изредка давая Иемицу возможность вставить несколько слов. Кстати, об Иемицу. Этот нерадивый папаша чуть не задушил свою драгоценную дочурку в объятиях, как только девочки пересекли порог особняка. А после этой замечательной, а главное правдоподобной истории снова принялся душить Тсуну, «вытирая сопли» о девочку, пока Киоко, с трудом отодрав его от подруги, не увела ее наверх. Не считая чересчур эмоционального отца, возвращение было очень забавным. Тсуна «оглянулась» на отставшего Иемицу и открыла калитку. Пройдя несколько метров дворика, девочка распахнула входную дверь. — Я дома, мама! — крикнула она, солнечно улыбаясь.Продолжение следует…