***
Нана осторожно заглянула в комнату Киры. Мальчик лежал на кровати и читал, вернее, пытался читать книгу, держа ту поднятой над лицом. Он хмурился и раз за разом проводил глазами по одной и той же строчке — тусклый свет от прикроватной лампы плохо освещал и так едва понятный текст. — Кира-чан, пора спать, — мальчик заметил женщину лишь когда та подошла вплотную к кровати. — Но еще не очень поздно… — пробормотал он с сильным акцентом, но все же нехотя отложил книгу на рядом стоящую тумбочку. Нана тихо рассмеялась: — Все дети так говорят, — она поправила одеяло Кире и, наклонившись, нежно поцеловала в лобик. — Завтра дочитаешь, — и выключила лампу. — Ладно, спокойной ночи, «мама»*. Женщина удивленно посмотрела на мальчика, но тот уже отвернулся к стене и посильнее натянул одеяло на лицо. Услышать это было весьма неожиданно, но не менее приятно: — Спокойной ночи! — пожелала она, улыбнувшись, и вышла из комнаты. Кира лежал, завернувшись в одеяло и сжав его ладошкой, он не мигающим взглядом смотрел на стену. Его уши слегка покраснели — мальчик не сразу понял, что только что сказал, и теперь был смущен собственными словами. «Мама» — это слово вырвалось само по себе, неосознанно. И Кира снова был сбит с толку: он задавал себе вопрос «Почему?», хотя уже прекрасно знал ответ. Но он продолжал отрицать это и начинал метаться между этими двумя крайностями, не решаясь принять одну сторону, но и понимая, что другая — самообман. Нана напомнила ему его погибшую мать, по которой Кира так скучал. Каждое действие женщины излучало такую знакомую заботу, о которой мальчик снова начинал чувствовать материнское тепло. А эта ситуация… Такое случалось и раньше, там, на родине, и его мама говорила тоже самое… От этих мыслей начинало ныть сердце, но одновременно с этим Кира неожиданно для себя испытал чувство облегчения — он больше не был один, он наконец смог почувствовать себя частью семьи. Мальчик расслабился, вздохнул и закрыл глаза, проваливаясь в сон.***
— Кира, ты готов? Мы уже… — Тсуна распахнула дверь в комнату своего названного братишки и замерла — мальчик в спальной майке и уличных шортах развалился на кровати, спихнув одеяло на пол, и крепко спал, –…уходим, — пробормотала окончание фразы девочка, осознав это. Тяжело вздохнув, Тсу подошла к Кире и начала щекотать его ступни. Мальчик сначала нахмурился и начал ворочаться во сне, затем, когда девочка усилила «натиск», начал дрыгать ногами, уже проснувшись, и слегка похрюкивать, стараясь не засмеяться. — Ну, все! Хва-а-атит! — сквозь смех выдавил Кира, наконец не выдержав. Он сел на кровати, попытавшись схватить Тсуну за руки, но девочка слегка отпрыгнула назад. — Мы уже уходим, Кира! — Тсуна встала в позу, в простонародье называемую «руки в боки», наигранно сведя брови к переносице и строго посмотрев на мальчика. — Ты один не готов! — Иду-иду, — пробурчал он и нехотя слез с кровати. — Что бы через две минуты был внизу, — девочка улыбнулась и пошла из комнаты, специально добавив перед тем, как скрыться на лестнице: — А то Хибари разозлится. Ровно через две минуты Кира уже умытый и более-менее причесанный стоял у калитки, одетый в темно-синие шорты, простую белую футболку и кеды, тоже синего цвета. У выхода уже все собрались: Нана, сама Тсу, Мукуро с Кёей и Киоко — они ждали только Киру. — Ты опоздал, травоядное, — несколько равнодушно бросил Хибари, пока маман отвернулась, и пошел вперед. — Долго копаешься, — на распев произнес Куро, нагло поглядывая на мальчишку из-под челки, прикрывающий алый глаз. И если высокомерие Облака Кира терпел, так как уже не раз успел получить от него по полной программе, то язвительные реплики странного иллюзиониста он терпеть не мог, да и не собирался, в общем-то. Мальчик разразился гневными ругательствами на русском языке. Забавно звучащие фразы только позабавили Мукуро, и это еще больше разозлило Киру. В конце концов им обоим прилетело кулаком по макушке от Хибари, а окончательно остудил их пыл довольно красноречивый взгляд Тсуны, с самого начала пытавшейся доказать Кире, что Кёя и Куро — тоже его семья. Хранитель грозы презрительно фыркнул, когда девочка вернулась к Киоко и Нане, и сунув руки в карманы направился к ним. Мукуро прокомментировал это снисходительным и все таким же язвительным «Ку-фу-фу» и поспешил вслед за остальными. Парк аттракционов — вот куда в данный момент направлялась вся эта шумная компания. Конечно, в таком маленьком городишке как Намимори парка аттракционов было не найти, поэтому Нана с «детьми» отправились в соседний город на поезде. Мукуро, периодически поглядывая в окно, все время подтрунивал над Кирой, который отвечал тому язвительными комментариями вперемежку с ругательствами. В конце концов Нане пришлось сесть между ними, отсев от разговаривающих между собой Тсуны и Киоко. Кея же с полным безразличием к происходящему на лице смотрел в окно. Тоже самое произошло и в автобусе. А вот пока ребята шли от остановки к самому парку, ссоры прекратились — все, кроме Тсуны, были заняты рассматриванием города; та слушала и старалась особо не вдыхать, так как большее количество машин довольно ощутимо загрязняли воздух. И вот наконец показалась часть колеса обозрения — самого высокого аттракциона в парке. — Вау! — вырвалось тихо у Киры. Его глаза засияли, а рот расплылся в восторженной улыбке. Идущая рядом Тсу услышала восторженное восклицание Грозы и, конечно, догадалась о чувствах мальчика, который, тут же сделал вид, что покашливает, что только позабавило девочку. Она уже не первый раз заметила искренние эмоции своего довольно скрытного в данном плане Хранителя.***
Кира стоял у каменного забора одного из строений недалеко от дома дочери Внешнего Советника Вонголы. Мальчик вытащил одну руку из карманов своих синих шорт и то слегка сжимал, то разжимал ее. Он все никак не мог решиться поддаться «искушению» или же сохранить свою «гордость» и пройти мимо. Его взгляд был направлен вниз, туда, где в траве пушистым клубочком свернулся трехцветный котенок… Тсуна, свернув за угол, наконец почувствовала поблизости своего Хранителя Грозы и ускорила шаг. Подойдя практически вплотную, девочка замерла. Кира, умиляясь пушистому зверьку, сидел на траве и играл, и гладил котенка, держа того на руках. Поняв по зелёному силуэту, что именно происходит, Тсуна просияла, а когда мальчик заметил ее, негромко рассмеялась — она как будто почувствовала, как его лицо приобрело красный оттенок. Кира замахал руками, чем воспользовалась зверушка и сбежала, и начал запинаясь оправдываться, что только больше позабавило Тсуну. В конце концов, он сдался: — Ты же никому не скажешь? — пробормотал мальчик и поднялся с земли, слегка отворачиваясь, чтобы не смотреть в глаза девочке, и спрятал руки в карманы. Все его лицо всё ещё горело, а на щеках виднелся красный румянец. — Конечно, если ты этого хочешь, — Тсу широко улыбнулась, кивая так сильно, что создавалось впечатление, будто её голова скоро отвалится. — Пошли тогда, — буркнул Кира и двинулся вперед. Маленькое Небо поспешила следом.