Спор, или как влюбить ботаника

The boy saw a comet New Empire - A Little Braver       Магнус пришел в себя ближе к обеду.       Алек к тому времени уже разрывался между желанием вызвать скорую и устало-скептичным взглядом Катарины, останавливающим его каждый раз. Он метался по комнатам, судорожно стараясь занять свои руки любыми поручениями, раздаваемыми Лосс, решившей, что перенервничавшему парню нельзя оказывать помощь пострадавшему.       Таким образом, Алек невольно оказался мальчиком на побегушках, но даже этой роли он был бесконечно счастлив. Женщина мудро занимала его делами, чтобы его сосредоточенность оттеняла панику и волнение.       Александр старался держаться поблизости, но по закону подлости в момент, когда Магсу стало лучше, его рядом не было.       Катарина отправила его на поиски новой упаковки пластыря, и это в условиях незнания дома существенно увеличило время, которое он хотел на это потратить. Конечно, комнаты были знакомы парню, однако сосредоточиться на каких-либо мелочах, когда рядом с ним был Магнус, то есть всегда, было практически невозможно.       – Тебя только за смертью посылать, – снисходительно улыбнувшись, произнесла Катарина, войдя на кухню, когда время ее ожидания превысило пятнадцать минут.       – Что? – огромные глаза Алека увеличились еще больше в волнении, когда сквозь затуманенное сознание до него дошли ее слова, не сразу воспринятые, как положено.       – Не нервничай, я шучу. Магнус пришел в себя. Думаю, тебе стоит побыть с ним, пока я найду всё необходимое, – сразу же пояснила Кат, обращая внимание на то, как побледнел мальчишка.       Ей не пришлось повторять. Она даже не закончила фразу, как Алек уже исчез из комнаты, не воспринимая ничего, кроме имени пришедшего в себя парня.       – Ты очнулся, – облегченно выдохнув, произнес Лайтвуд, осторожно усаживаясь на край дивана, чтобы не задеть ни Магнуса, ни расставленных склянок Лосс.       – Не то чтобы у меня был выбор, – поморщившись, едва слышно ответил Магнус, наблюдая, как завороженный, за каждым движением Алека.       Лайтвуд выглядел взбудораженным. Растрепанные волосы, блестящие глаза, покрасневшие щеки и неуверенная улыбка на искусанных губах. В голове Магса невольно возникли такие не соответствующие ситуации фантазии, что на несколько секунд ему пришлось закрыть глаза, чтобы прогнать наваждение.       От Александра это не укрылось, но воспринято было совсем иначе.       – Магнус? Тебе нехорошо? Позвать Катарину? – встревоженный парень навис над ним, стараясь усмотреть любой знак, который мог подать Бейн. Его забота вселяла в душу Магса тепло и нежность, потому он смог лишь улыбнуться и едва заметно покачать головой в отрицании.       – Всё нормально, – прошептал он, замечая, что Алек смотрит на него с подозрением. – Просто посиди со мной.       – Конечно, – согласился тот, беря в свою ладонь руку Магнуса.       Алек смотрел на Магнуса внимательно. Настолько, что мурашки бежали по спине. Бейн словно познакомился с ним ещё раз. В этом парне было сложно рассмотреть сынишку влиятельных родителей, звезду школы и самого главного повесу.       Здесь перед ним сидело воплощение заботы и преданности ему одному, и от этого хотелось приподняться хотя бы немного и поцеловать, чтобы показать, что он видит. Что, наконец-то, прозрел и поверил в то, что Алек не имеет никаких злых намерений, с которыми Бейн боролся в своем подсознании ранее, предварительно самостоятельно их выдумав.       – Иди сюда, – прошептал он, призывая Алека немного наклониться к нему.       Лайтвуд сразу же выполнил просьбу, накрывая губы Магнуса своими. Совсем легко, чтобы не причинить боли. Почти едва касаясь.       – Не поднимай шум, пожалуйста, – в губы ему произнес Магс, когда Алек слегка отстранился.       Выражение лица Лайтвуда сразу же изменилось, когда он понял, на что намекает Бейн. Он вновь вспомнил, в каком состоянии нашел Магнуса, смех Сензо и собственную злость. Сжав руку в кулак, он почувствовал легкое покалывание в костяшках. Эта боль принесла ему успокаивающее удовлетворение.       – Возможно, уже поздно, – приподняв свою руку, пробормотал Алек, замечая грусть и разочарование в карих глазах. – Могу только заверить, что я его не убил. Рафаэль не позволил.       – Рафаэль? – недоумевающе переспросил Магс, с трудом припоминая, как эти двое вообще могли оказаться рядом.       Он помнил сегодняшнее утро лишь отрывками. Образы в голове словно не принадлежали ему.       – Да, Рафаэль, я встретил его на стоянке, когда ты не появился в школе.       – Ещё скажи, что вы подружились, – скептично отозвался Магнус.       – Нет, но, думаю, Изабель сегодня к этому близка. Она и Рафаэль сейчас с Мэдзи. Тебя ей показывать нельзя, поэтому любуется на кого-то красивее, – пошутил Алек, встретив возмущенный взгляд своего парня.       – Я действительно выгляжу плохо?       – Ну, немного нездорово, скажем так.       – Черт, – простонал Магнус, понимая, что последствия куда хуже его ощущений и представлений.       – Я настаиваю на том, чтобы отвезти тебя в больницу, – серьезно произнес Алек, когда Бейн зашипел, чуть повернув к нему голову.       – Не надо. Катарина знает, что делает. В больнице это не оставят без внимания, – рассудительно ответил Магнус, протестуя.       – На это и расчет. Необходимо снять побои и привлечь Филиппа к ответственности, – почти провозгласил Алек, но не произвел на Магса никакого впечатления.       – Исключено, – подытожил Бейн, и в этот момент к ним зашла Катарина.       – Что исключено? Алек прав в том, что тебя нужно осмотреть более тщательно. От себя могу пообещать, что договорюсь о сохранении истории произошедшего в тайне, – вмешалась Лосс. Алек, вначале обрадовавшийся победе над Магнусом, изменился в лице.       – Почему вы покрываете это? – переводя взгляд с женщины на Бейна, прямо спросил он. Злость и негодование стремительно растекались по венам, не оставляя шансов на понимание.       Магнус заметил это и решил пресечь все попытки Алека к развитию темы.       – Это семейное, Александр, – спокойно произнес он, пристально смотря на парня.       Секундный раунд глаза в глаза был проигран Алеком, но, всё еще помня о том, как тяжело Магсу вести беседы, он просто кивнул, старательно обходя конфликт и не выказывая неудовлетворенность исходом.       – Думаю, Магнусу нужно немного поспать, Алек. Вечером или завтра с утра я отвезу его в больницу. Тебе тоже стоит отдохнуть или вернуться в школу, – вдруг произнесла Катарина, ощутив повисшее неловкое молчание между парнями.       Александр уже собирался встать и направиться на выход, но Магнус лишь крепче сжал его руку, не позволяя отойти.       Лайтвуд перевел растерянный взгляд с Бейна на Кат, и та, снисходительно кивнув, снова вышла, оставляя их наедине.       – Останься со мной. Пожалуйста, – шепотом попросил Магнус.       Алек мог бы отказаться. Просто потому, что не любил находиться в неведении, в которое его погрузили, но, смотря на Магса, искренне желавшего, чтобы он был рядом, противиться не решился.       – Куда я денусь, – улыбнувшись, ответил Алек и снова опустился на диван, ласково проведя рукой по щеке Магнуса.       – Я, кажется, в тебя влюблен, – неожиданно произнес Бейн те же самые слова, что еще утром слышал от Александра. Несмотря на это, Лайтвуд почувствовал, как его щеки краснеют. – Ты так красив, когда смущен.       – Тебе кажется, – вернул ему Алек, не в силах контролировать внутренний всплеск эмоций, так ярко отразившийся на его лице.       – Определенно, нет, – улыбнулся в ответ Магнус.       Его глаза горели так ярко при взгляде на Александра, что тот впервые потерялся. На мгновение он задумался, а смотрел ли на него так хоть кто-нибудь?       То есть да, он был воплощением мечты многих девчонок, но ни одна не выглядела так прекрасно в своем чувстве.       Так, чтобы он чувствовал тепло.       Чтобы эта любовь заливалась в его сердце, заполняя взаимностью.       – Ты бредишь, – вновь попытался Алек вывернуть разговор в менее неловкое русло, но Магнуса было тяжело сбить с мысли.       – Тебе никто ранее этого не говорил, – догадался он, и улыбка на его лице стала еще шире.       – Черт, Магнус, – сдаваясь, простонал Алек, наклоняясь и пряча свое лицо в плече Бейна.       – Мне начинает это нравиться, – усмехнувшись, пробормотал Магс и, повернув голову, поцеловал Александра в висок. – Прости, что я так категоричен в вопросе с Сензо.       Алек отстранился от него, кивая головой, чтобы тот продолжал.       – Просто его отец, как ты и сам знаешь, влиятелен. Если Рагнор узнает, кто стал причиной всего этого, он начнет разбирательство. Я не хочу, чтобы его бизнес находился под угрозой, понимаешь? Рагнор за меня жизнь отдаст, но мне это не нужно. Он не должен в это вмешиваться.       – Хорошо, но и оставлять это так нельзя.       – Ты уже отомстил ему, Александр. Не нужно выносить это на публику. Я прошу тебя, – устало произнес Магнус, и сердце Лайтвуда сжалось от желания согласиться на что угодно, лишь бы иметь возможность крепко прижать парня к себе и никогда больше не отпускать его одного куда-либо. Только пока страшно было даже приближаться. Он так боялся, что его нежность будет болезненна для покалеченного Магнуса, и потому наслаждался даже возможностью просто вдыхать его запах и держать за руку.       – Ладно, но, если он сделает что-то ещё, я не стану останавливаться, Магнус. Просто знай это, – ответил Алек, всё же сохраняя капельку упрямства в своей покорности.       – А ты знал, что он был влюблен в тебя? – немного погодя, осторожно спросил Бейн.       Сказать, что Александр был шокирован, просто ничего не сказать.       Он удивлённо смотрел на Магса, но, открывая и закрывая рот, так и не смог произнести что-то правильное.       Нет, конечно, то, что Сензо знает толк во всех видах «любви», известно было давно. Как и в извращениях.       Тем не менее, Алек никогда не замечал за ним чего-то особенного в свой адрес. Чего-то странного на тот момент. Они были друзьями, но на грани терпения. Между ними всегда было напряжение, и если это привлекало в их отношениях Филиппа, то он, определенно, мазохист. Из такого подвида отношений, когда оба вылазили из уличного дерьма, выкарабкивались из пьянок, притонов и различного вида клубов, где детям вход запрещен и всё решают связи, ничего нормального развиться не могло.       Со стороны Александра тем более, никогда не было посягательств на тело или сердце Филиппа. Тот никогда не был даже на уровне Джейса с ним. Потому никаких мыслей о подобном Лайтвуд не допускал.       Магнус понял его растерянность.       – Именно. Он сказал мне об этом, когда уходил. Поспорил с друзьями, что теперь ты ни за какую цену не захочешь играть с очередной куклой в виде меня, ставшей некрасивой, – объяснил Бейн.       Он обыденно рассказывал Алеку о том, что говорил Сензо, изредка посмеиваясь над наркоманским бредом, а внутренности Лайтвуда словно выворачивало изнутри от слов о спорах, игрушках и ценах.       Для Бейна эти слова, брошенные Филиппом, ничего не значили, но Александр отчётливо осознал, как сильно он сам погружается в ложь. Его практически парализовало от мысли, что Магнус может узнать, почему изначально между ними всё это началось.       Впервые Лайтвуд ощутил страх потерять кого-то. Впервые с того момента, как врачи не смогли спасти жизнь его младшему брату.       От воспоминаний и ассоциаций его едва ощутимо передёрнуло, но это, наконец, подтолкнуло и придало решимости рассказать Магсу правду.       Александру захотелось быть честным в отношении парня, который так доверчиво смотрел ему в глаза.       Парня, который неожиданно открылся ему больше, чем он сам.       – Магнус, – хрипло позвал Алек, но его попытка, вставшая комом в горле, и без того была обречена на провал, потому что в дверях возникли Изабель и Рафаэль. Оба выглядели так, будто их застали за чем-то неприличным.       Лайтвуд, переведший взгляд на Иззи, осознал, что никогда прежде не видел свою сестру такой раскрасневшейся и довольной, а Рафаэля таким несобранным.       – Мы не помешали? – вступил Сантьяго, и Алек уже хотел сказать, что да, черт возьми, они ещё как помешали, но ком в горле никуда не исчез, а Магнус уже вступил с ними в беседу.       – Вы выглядите так, как будто это мы заняли диван, на который вы планировали приземлиться, – шутливо отозвался Бейн, улыбнувшись, что в его копилке смущенных лиц появилось еще два.       – Да уж, сильно тебе досталось, – сочувственно произнесла Иззи, усаживаясь в кресло и старательно игнорируя такую откровенную шутку от Магнуса.       Она, возможно, и была бы счастлива, если бы парень ее брата оказался прав, но стремительность – это не ее с Рафом случай. Они еще на той стадии, когда в играх с Мэдзи между ними не было никаких границ, но Изабель всё ещё имеет право удивиться, подмечая, как Сантьяго садится на подлокотник ее же кресла в присутствии посторонних.       Алек и Магнус переглянулись в не меньшем недоумении.       – Мы тут ненадолго. У нас прятки, – произнес Рафаэль, также игнорируя навязчивый вопрос в глазах парней.       – И хотя мы немного нарушаем правила, это всё же лучший способ выиграть и пробраться мимо Катарины, – заговорщически добавила Изабель, на что Рафаэль улыбнулся.       Все, кто был в комнате, всеми силами сдерживали удивление.       На памяти Магнуса, Раф впервые улыбнулся Изабель так нежно. Нет, даже не какой-то истории, связанной с девушкой, а именно ей самой.       Александр вообще не был уверен, что Сантьяго полностью человек. В его мыслях он процентов на восемьдесят был статуей, имеющей лишь одно выражение лица – вечное недовольство.       Изабель, хоть и удивлялась, но всё же радость от такой расслабленности парня рядом с ней затмевала все мысли, и она решила, что проанализирует всё попозже, наедине с собой.       Момент нужно ловить здесь и сейчас.       Между тем, вопрос в глазах Бейна и Лайтвуда, кажется, достиг своего апогея, и Иззи, нарушив почти минутное неловкое молчание, заливисто рассмеялась.       – Видели бы вы себя сейчас, – поддержав ее, произнес Рафаэль, но его взгляд, очевидно, давал понять Магнусу, что никаких допросов потом не будет.       Он ни на что не ответит.       Нет.       Алек же просто улыбался, наблюдая за счастливой сестрой и своим парнем, который, кажется, хоть и был удивлен, всё же радовался тому, что видел.       Улыбка Магнуса в этот день вообще стала целью Лайтвуда, несмотря на сжирающее изнутри чувство вины.       Он проклинал себя за отсутствие веры в собственную интуицию, которая могла спасти парня от побоев и издевательств.       Алек ненавидел себя за собственную беспомощность, не имея шанса даже наказать обидчика. Только потому, что Магнус его попросил.       Любовь – две стороны медали.       Она дарит чувство полета, заставляет ощутить легкость, способность свернуть горы, но вместе с тем уничтожает, душит, лишает возможности трезво мыслить и свободно действовать. Так, как поступил бы ранее. До того, как собственное сердце отдал в рабство другому человеку. Просто вложил в ладони, ожидая ответной реакции.       Алека это не тяготило, но он не знал, куда себя деть.       Каждый раз, смотря в зеркало, парень всё ещё пытался найти что-то от себя прошлого, но получалось это с трудом. Еще сложнее было смириться с радостью от осознания.       Каждый день – страх, что та часть тебя всё же вырвется наружу и что-нибудь испортит.       Что-то покалечит раз и навсегда, только это уже нельзя будет перебинтовать или залечить таблетками.       Алек боялся, потому что не понимал – часть той сущности уже не может вернуться. Есть только обстоятельства и воспоминания, которые будут напоминать о былом.       И груз обмана.       Ложь как еще одна причина себя ненавидеть.       Он уже давно мог бы всё рассказать.       В любой из тех моментов, когда еще не был так привязан к Магнусу, а тот в свою очередь выискивал в нем хоть что-то, что помогло бы отвернуться. Отказаться от происходящего.       Теперь было поздно.       Сейчас уже нельзя не сделать больно себе или Магсу. Так или иначе, правда принесет разочарование. И можно будет лишь надеяться на прощение.       Сейчас Алек отчетливо понял, что надеяться на незнание Магнуса тоже больше нельзя. Даже если он поговорит с Джейсом, отдаст ему выигрыш, жить с тайной будет стыдно. Постоянно будет страх, что всё раскроется.       Всё тайное становится явным.       Лайтвуд хоть и всегда чувствовал себя хозяином своей жизни, против этой истины никогда не шел. И понимание ситуации тугим кольцом сжимало ему внутренности при одном взгляде на своего счастливого парня.       Весь в синяках и царапинах, он улыбался ему так тепло и искренне, что приходилось мысленно снимать с себя корону.       Алек дошел до того состояния, где гордость ломается подобно сухой ветке.       Он не был достоин того, кто был с ним рядом. Он добился взаимности, но даже здесь это произошло нечестным путем.       – Алек? Всё хорошо? – внезапно произнес Магнус, сжав чуть сильнее ладонь парня.       – Да, конечно, – неуверенно улыбнувшись, произнес он, стараясь скрыть собственные мысли за всеобщим весельем.       Бейн еще мгновение всматривался в его лицо, но, очевидно, решил, что лучше не тащить клещами то, о чем Александр молчит.       – Думаю, нам пора, – внезапно спохватилась Изабель, бросив на Алека встревоженный взгляд.       Очевидно, между ней, Магсом и Рафаэлем велась какая-то оживленная беседа, случайно «наткнувшаяся» на безучастность Александра.       – Да, полагаю, Мэдзи уже потеряла интерес к игре, – подхватил Сантьяго, поднимаясь следом за Иззи.       – Выздоравливай, Магнус, – улыбнувшись, обратилась девушка к Бейну, слегка сжав с трудом протянутую ей руку. – Ждем тебя в школе.       – Спасибо, Изабель, буду стараться, – учтиво ответил Магс.       – Я провожу, – отозвался Александр, резко подскочив со своего места.       Мозг просто закипал от всего, что следовало переосмыслить и изложить в наиболее мягкой форме. Ему была необходима даже кратковременная смена обстановки и деятельности.       Он шел следом за сестрой и Рафаэлем, не совсем понимающими, зачем ему вообще нужно их провожать, и совершенно не слушал ничего из того, что пыталась донести до него Иззи.       – Ключи давай, – резко развернувшись на пороге, произнесла та, догадавшись об отсутствии внимания брата к ее персоне, и словно в доказательство этого Александр едва не налетел на нее.       – Прости. Зачем тебе ключи? – неловко отозвался парень, понимая, что привлек еще больший интерес к своему состоянию.       – Я попрошу Джейса забрать твою машину со стоянки, – пояснила она, но весь ее вид выражал совершенно иное.       Алека уже ожидал допрос с пристрастием.       – А, да, хорошо, – похлопав по карманам, Лайтвуд рассеянно извлек ключи и передал сестре, делая вид, что не замечает ее намеков. – Рафаэль, могу я попросить тебя проводить Иззи до дома, когда вы… освободитесь?       – Разумеется, – не выказывая никакого удивления, в отличие от Изабель, ответил Сантьяго.       – Отлично, спасибо, – поблагодарил Алек, и Из не выдержала.       Подойдя к брату вплотную, чтобы всё сказанное осталось исключительно между ними, она лишь коротко произнесла:       – Вернешься домой - напьемся, если хочешь.       Александр сначала удивился, а потом вспомнил, какая у него сестра, и всё встало на свои места.       Она просто лучшая и понимает его.       Своя в доску.       И он любит ее безумно. Взаимно.       – Люблю тебя, – так же тихо ответил Алек, впервые за долгое время выдав именно то, что вертелось в его голове, и закрыл дверь, оставляя Изабель в неловком молчании с Рафаэлем.

***

      – Итак? – улыбнувшись, протянула Иззи, рассчитывая, что время, проведенное с Сантьяго ранее, ей не почудилось.       – Итак? – передразнил Раф, забавляясь смущением девушки.       Сегодня он прекрасно входил в положение Алека Лайтвуда. Хоть истинную причину для его задумчивости он не знал, свою назвать мог.       Девушка напротив него.       Вопреки всем его убеждениям, она оказалась совершенно не такой.       Неожиданно в голове всплыл диалог с Магнусом, где тот переживал, что Александр честнее и лучше, чем ему бы хотелось, чтобы с легкостью того избегать.       Ирония?       Насмешка судьбы?       Он сам в этом увяз. Точь-в-точь.       – Ты собираешься и дальше надо мной издеваться? – вдруг произнесла Изабель, и, несмотря на то, что эта фраза касалась всех шуточек, что отпускал Сантьяго во время игр с Мэдзи, фраза получилась двусмысленной.       Девушка сразу же умолкла, судорожно пережидая момент, но Раф, разумеется, поняв ее посыл, тактично проигнорировал второе значение ее слов, как она и надеялась.       – Нет, я предлагаю сдаться Мэдзи, а после этого с чистой совестью отправиться куда-нибудь гулять, – предложил тот.       – С Мэдзи? – уточнила девушка, уже раздумывая над тем, где можно весело провести время с ребенком.       – Нет. Вдвоем, – резко оборвал ее мысли Рафаэль.       Изабель смутилась, но надеялась увидеть растерянность и в глазах напротив.       Она заблуждалась.       Сантьяго смотрел на нее уверенно, ожидая ответа, которого всё ещё не последовало.       – Ну, так что?       – Д-да, конечно, хорошая идея, – спохватившись, поддержала Иззи, всё ещё не до конца понимая, что так изменило отношение парня к ней.       – Тогда прошу, – учтиво пропуская вперед девушку, произнес Раф, последовав за ней.       Сдаваться Мэдзи им не пришлось, так как девочка, набегавшись, достаточно быстро уснула, совсем забыв о том, что прятки не были закончены.       Катарина поблагодарила их за то, что они посидели с ребенком, после чего те оказались на улице, пребывая в полной прострации, с чего начать прогулку.       Так как их взгляду открывался только парк, обоюдно было принято решение отправиться туда.       Изабель за всю свою жизнь не могла вспомнить чего-то более приятного в своей простоте, чем эта прогулка.       Ее поклонники всегда считали необходимым водить ее по дорогим ресторанам, звать на вечеринки и дарить подарки с внушительным ценником.       Девушка быстро пресытилась этим.       Кроме того, она привыкла купаться во внимании.       В ее жизни появился очаровательный Саймон, оказывающий ей такие неловкие, даже нелепые знаки внимания, но и он был не в состоянии покорить ее сердце, хоть и очень старался.       Это замечали все.       Мальчишка заботился о ней, был приветлив, строчил забавные сообщения, пользуясь тем, что у них была общая компания, часто звал гулять и вообще вел себя правильно. Так, как и должен вести себя человек, желающий отношений, построенных на взаимных чувствах.       Тем не менее, у него был один недостаток.       Саймон не был Рафаэлем.       От того таинственный старшеклассник, проходящий мимо Изабель с гордо поднятой головой, вопреки не самому звездному статусу в школе, игнорирующий ее красоту и статус, достаточно быстро обратил на себя внимание.       Он был подобен скале. Непроницаем. Равнодушен. Полная противоположность парням, готовым бросить мир к ее ногам. Запретный плод, от того еще более желанный.       У Иззи было всё, но по закону подлости, имея это, она хотела именно того, кто не был ей очарован.       Сейчас же девушка чувствовала себя как ребенок, который был послушным целый год, в Рождество. Как будто она выиграла у судьбы.       Углубившись в собственные мысли, она даже не сразу заметила, как Сантьяго, обрадованный освободившимися качелями, совершенно по-детски, по-мальчишески умчался вперед, чтобы занять их.       Он что-то кричал ей о недостатках женской обуви на каблуках в вопросах суровых детских законов, и это было настолько нетипично для созданного в голове девушки образа, что она хотела рассмеяться самой себе в лицо.       Взглянув на счастливо улыбающегося парня, подставляющегося под лучи согревающего солнца, Изабель вдруг почувствовала, что прежде она совершенно не была влюблена в него. Его истинная красота, заслуживающая обожания, раскрывалась именно сейчас во всей своей непосредственности.       Она безнадежно влюбилась сегодня. Сейчас.       Позабыв о собственной самоиронии, Иззи улыбнулась и, сбросив каблуки, босиком под удивительно звонкий и ранее незнакомый смех Рафаэля побежала занимать место на качелях.