Демоны из зада

На последней парте сидел какой-то низкорослый школьник и курил. Он раздаражал меня одним своим видом. Придурок, хам, коротышка. За свой немалый опыт преподавания я таких пачками в сортире мочил. Терпеть не могу таких наглецов и коротконогих красавцев. Я бы отымел его для профилактики, но проблема в том, что я, несмотря на то, что священник, гетеросексуален. Даже слишком. — Эй ты, как тебя там… Боб! — Я Фрэнк. — Да похер, блять! Вынь сигарету быстро! — Зачем? — Ты что, не знаешь, что сигарета — это хер дьявола? Вынь быстро, иначе я её тебе сейчас в задницу затолкаю? Коротышка потушил сигу о конспекты и кинул в неизвестном направлении. Конспекты. Достал жвачку. — Стив! — Я Фрэнк. — Мне похер, блять! Выплюнь жвачку быстро! — Да бля, чё не так с жвачкой? — Жвачка — это клитор дьявола! — А дьявол чё, не мужик? — Это ты не мужик! А дьявол — гермафродит, если ты не знал. Ну да, откуда тебе знать, если у нас только первый урок по демонологии. Название предмета я посмотрел на учебнике. И записал его на доске ровным аккуратным почерком. Сам я из демонологии нихрена не помнил, потому быстренько пролистал учебник. Нихрена не понял, а потому сказал. — Достаём листы А4 и рисуем лесбиянок! Быстро, блять! Какая-то девушка с первой парты (кстати, откуда женщины в семинарии? долбаное равноправие, дробаные феминистки, уже до святого докопались) спросила: — Извините, а при чём здесь лесбиянки? У нас вообще-то пара по демонологии! — Вообще-то, я ваш препод, на минуточку! Так что всем закрыть варежки и рисовать лесбиянок! Кто не нарисует, получит неуд, и будет до конца своих дней моим секс-рабом! — Извините, мистер… — подал голос коротышка с последней парты. — Я тебе, блять, не мистер! — Извините, а если у меня нет листочка А4? — Сдери кожу со своей задницы и рисуй на ней! Все заткнулись и стали шуршать карандашами. Я сел за свой стол и закинул ноги на стол. И, сидя за столом, задремал. Меня разбудил звонок: пара закончилась. — Все быстро сдаем мне свои караули! Ученики стали подходить по одному и класть мне на стол отвратительно нарисованных лесб. Последним подошёл коротышка и кинул сверху выдернутый из тетрадки лист в клеточку. — Это, блять, что? — поинтересовался я. — Я же сказал, у меня нет А4! — А я по-моему сказал, что в таком случае делать! — Я разорвал рисунок на меленькие кусочки. — Фамилия?! — Айеро. — Хуеро! Неуд, блять! Жду после пар, и только попробуй не прийти! Ты меня, блять, вывел сегодня, пидорок мелкий! — Хорошо, мистер Уэй. — Я тебе, блять, не мистер! — До свидания, мистер… — Я тебе, блять, не мистер!!! Я был доволен собой до усрачки. К тому же, у меня скоро появится персональный секс-раб. Уж я из этого карлика сделаю обиженку! Такую обиженку, что стены будут содрогаться. Когда коротышка пришёл, роняя взгляд в пол, я приказал ему ложиться на парту и снимать штаны. Он покорно исполнил всё, что я просил, и я вошёл в него. Жёстко. Я трахал, трахал, трахал его до потери пульса. Мне очень нравилось. Я бы повторил это снова, но есть одна проблема: я слишком чертовски гетеросексуален, я мачо, я самец. Ненавижу педиков! Ненавижу и трахаю их в жопы! Ненавижу и трахаю. Вот бы всех пидорасов попереебать в мире, чтобы не осталось больше в мире пидорасов, и настал бы нормальный гетеросексуальный христианский мир. Кстати, я христианин и всегда поступаю по-христиански и каждое своё действие согласую со священным писанием. А оно гласит: «Возлюби ближнего своего», — что я и делаю. — Ну что? — спросил коротышка, надевая штаны. — Что «что»? — спросил я. — Ты вспомнил меня, Джири дурачок? Я захлопал глазами и коротышка продолжил: — Ты заколдован, Джерард, какими-то страшным заклятием, только я ещё не понял, каким. Может, всё началось в ту ночь, когда я вставил лопату в твою задницу? — Какую ночь? Какую лопату? Какую задницу, алё?! Ты о чём вообще?! — Вот видишь, ты даже это не помнишь. Да, это определённо случилось в тот самый день и час. Тогда из твоей задницы вырвались демонические сучности во главе с самой дочерью дьявола. И теперь я должен победить их. Это я! Я виноват!!! Коротышка упал на колени и стал рвать на себе волосы. Он припал к моему шикарному ботинку, но я брезгливо сбросил его. — Ну это… ну… успокойся, короче… — Ааааааа!!! — Да успокойся ты, блять! Я поднял его на ноги и вручил в руки мел. И скомандовал: — Рисуй! — Что? — удивился он заплаканными глазами. — Линии, говорю, рисуй, — сказал я. — Вот так, — и провёл его рукой идеально ровную линию по доске. — Зачем ещё? — А ну быстро, блять, рисуй, сказал! Она нарисовал какую-то кривую херовину. — Что это значит? — спросил он. — Это значит, что внутри меня засело какое-то глубокое переживание и я никак не могу справиться с ним из-за неуверенности в себе? — Нет, это значит, что ты алкаш ебучий! Пшёл вон, псина! Чтоб я тебя больше не видел в этой аудитории, пока белку свою не вылечишь! Я выпинал коротышку из аудитории, сел за парту и достал журнал «Метросексуальная мода веса-лето 20__. Новинки. Только для настоящих мужчинок». И тут увидел в окне коротышку. Он барабанил в стекло и кричал: — Я всё равно тебя расколдую, Джерард! Кстати, откуда он вообще знает моё имя? И тут вошла ОНА. Шикарнейшая баба. С офигенной жопой и сиськами. И у меня знатно так привстал, даже несмотря на недавний половой акт. — Здравствуйте, мистер Уэй! Меня зовут мисс Баллато, я из деканата. Хотела спросить, вас ублажить орально или анально? — И того и другого, и можно побольше, — выпалил я, уже готовясь скидывать брюки. — Что «побольше»? Я спрашиваю, это не ваш студент там кучу наложил возле актового зала! — Ка-какую кучу? — Ну обыкновенную кучу. Говна. Какие ещё бывают кучи? Я посмотрел в окно. Там коротышка высовывал язык и показывал задницу. И тут я всё понял: мне нужно покакать.