***
Дальнейшие события развивались с молниеносной быстротой. Коридоры проносились мимо. Он огибал монстриц, высыпавших из спален, крича на ходу: - К центру! К центру! Живо! - Фараон спит, - панически завизжала девушка-кошка, вынырнув из широкого перехода. - Мы не смогли ее разбудить! - К центру! Он автоматически перепрыгнул через хвост какой-то ламии, на бегу помог подняться запнувшейся мумии и понесся дальше. Спустя несколько секунд проход сузился, сдавив его со всех сторон. Огромный рост сыграл с космодесантником злую шутку. Здесь он не мог вытащить клинок, и был вынужден полагаться только на кулаки. Впрочем, если бы и смог - это ничего не меняло. Через мгновение самоуверенность, ослепившая Амона, подверглась суровому испытанию.***
Он преодолел две трети пути, когда из бокового тоннеля вынырнул первый враг. Воин двигался с умопомрачительной скоростью, не обращая внимания на щит и полный латный доспех. Вдвое, нет, втрое быстрее обычного человека. Впрочем, до космодесантника ему было по-прежнему далеко. Амон не успел осознать необычную деталь; тело ответило раньше рассудка. Он на полном ходу врезался в преграду: смять, раздавить, двигаться дальше... И тогда реальность рассмеялась в первый раз. Рыцарь не взлетел к потолку с перебитым хребтом. Рыцарь не рухнул на землю со звоном железа и треском костей. Он мягко завалился назад. И острая боль возвестила: плечо столкнулось с незримой стеной, а не с плотью и сталью. Амон не успел изумится - за воином следовал второй: ловкий и юркий. Он оттолкнулся ногами от рыцаря, занося клинок в коротком и страшном прыжке. Кулак выстрелил навстречу, костяшки обожгло пламенем силового поля (магия?!); человек полетел назад, упав на рыцаря сверху. Длинный кинжал прикоснулся к стене, зашипел и прорезал камень как бумагу. В этот момент Амон понял три вещи: врагов прикрывал невидимый щит, непробиваемый для простых физических ударов. Враги были быстры. Враги были сильны - меч человека едва не снес ему голову. А еще Амон понял - с запоздалым и искренним удивлением - что этот день может стать последним днем в его жизни. Думать об остальном было некогда: в конце длинного тоннеля показалась Саша с Камиллой. Он рванул к ним, пользуясь выигранными секундами, собирая силы в кулак, выжимая из тела все, на что оно способно... Он оторвался на добрую сотню метров. - Там Корбетт! Не дайте ей уйти! - прогудел низкий напряженный голос. - За мной! - заорал Амон, хватая соратниц за руки. Пути назад не было. И как будто одного этого было мало - над головой пронесся сгусток энергии, опалив короткие волосы.***
Амон не единожды поражался сумасшедшей планировке пирамиды, обустроенной согласно невнятной монстриной логике. Он поражался - и запоминал, как запоминают грядущее поле боя, ибо космодесантник Хаоса прекрасно знал: мир краток, а война - вечна. Поэтому, когда тоннель вдруг разделился, Амон зло оскалился, а внутри не менее зло оскалилась липкая тьма. Там, за поворотом, находилось просторное сквозное помещение, служившее монстрам столовой. Неудачное место для встречи врагов, зато прекрасная возможность оторваться от преследователей: дальний свод помещения держался на двух хлипких колоннах. Обрушить хоть одну, выскочить через второй выход и спустя секунду половина комнаты окажется погребенной под тоннами камня. Позади коротко и с каким-то недобрым бульканьем вскрикнула Александра, и Амон крикнул одновременно с ней. - Вправо! Он оттолкнулся ступней от налетевшей стены и не теряя скорости ворвался в помещение. Крепкий деревянный стол попался под ноги и разлетелся в щепки, разбившись о камень. Разверзся спасительный выход; неустойчивые колонны мгновенно попали в прицел глаз. Два, нет, три пинка, и глотайте пыль со всей своей магией, ублюдки! Амон опрокинул еще один стол, заставленный посудой и фруктами. - Не надо, пожалуйста, не надо! - взвизгнула молоденькая мумия, что пряталась под крышкой, и пугливо закрыла личико руками. Амон схватил ее за бинты и относительно мягко швырнул в безопасный тоннель. Сети гневно заворчали, больно потянули за сухожилия, и Амон яростно заорал соратницам и себе: - Я успею! Быстрее! Он подскочил к колонне, примеряясь для удара. Спокойно. Так, сюда, сюда и повыше на тридцать сантиметров. Спокойно. Да где же эта мелкая жрица?! Где Саша?! Камилла появилась секундой позднее, панически размахивая хвостом и пригнув голову с опасливо прижатыми ушками. - Я останусь с тобой! - пропищала жрица, кидаясь к мужчине. Амон не стал ее слушать. - Сюда! Давай! Он поймал Камиллу за воротник и бросил в проход, разорвав монашеское одеяние. Камилла не удержала равновесия и удивленно ойкнула, свалившись на пол. - Жди нас за третьим поворотом! Это приказ! Жрица встала и окинула Амона испуганным взглядом через дверной проем. - Это приказ, дура, - мучительно прошипел Амон, ибо поганые нити крепко вцепились в икру. Бей, бей, уходи, спасайся, не жди, пора уходить, рушь колонну... Камилла быстро кивнула, развернулась и скрылась в тумане каменной крошки. - Я успею! - снова заорал Амон, убеждая бездну подождать, ведь ты умеешь ждать, ты ждала столько лет, не показывая клыков, так подожди еще пару секунд, подожди, я успею... - Я успею! Он не успел. В дальнем проеме показалась Саша, медленно шагая на негнущихся ногах. Ее глаза горели мрачной решимостью; голубой цвет покрылся поволокой усталости и боли. Она привыкла побеждать ограничения тела - как любой настоящий боец, как настоящий человек, чей век короток, а слава вечна, делая большее, делая невозможное, но из груди торчал наконечник изящной стрелы, пробившей правое легкое, и одного упрямства здесь было мало... Она пошатнулась, закатив зрачки. Меч выпал из ослабевшей руки и глухо ударился об пол. Амон безумно рассмеялся - сквозь сжатые зубы, сквозь мрак, - ибо сама реальность безумно смеялась, завершив свой оборот. Вернувшись в начало, на Тизку, что носила совсем иное имя. К людям с хвостами и звериными ушками, но к людям, а не Волкам, людям, а не жестоким врагам, обрушившим мирное небо. На восемнадцать лет назад, к пирамиде-библиотеке, осколку болта и вечности холодной синевы. Амон рванул навстречу Саше, на секунду забыв про сети, и подхватил обмякшую девушку на руки. - "Что же ты, Саша..." - пронеслось в голове. - "Как же я не уследил..." Он побежал к выходу, примеряясь для пинка, и почти добежал, когда пирамиду тряхнуло, как будто одного раза было мало. Колонны треснули и сломались будто хрупкие палочки. Огромная плита обрушилась прямо перед носом, а за ней покатились куски камней. Амон крутанулся, врезался в базальт широкой спиной и отпрыгнул от гремящей смерти к центру столовой. Желто-серая стена осколков поглотила комнату, утопив помещение в непроглядном мареве. Амон упал на пол, закрывая Сашу от крупных обломков, забарабанивших по спине и голове, надеясь, что вторая половина все-таки удержится на своем месте, сохранив им жизнь... Она удержалась. Амон встал, очищая легкие надсадным кашлем с привкусом рвоты - зря, ибо недооцененные враги умели бить на звук. Свистнула стрела и почти одновременно загудел арбалетный болт, пущенный из мрака. Впрочем, его тоже недооценили. Двуручник разрезал пыль. Дважды вспыхнул веер клинка; дважды вспыхнул стальной ореол; и оба выстрела не достигли цели, бессильно отлетев в сторону. - Джейк! Суккуба в душу, ничего не видно! Запахло озоном. Пыль запылала и растворилась в воздухе. Тогда он увидел своих врагов в лицо. Всех.***
Они не торопились. Они обступили его полукругом - трое рыцарей, прикрытых прозрачными куполами, с опущенными забралами и напряженно поднятыми клинками. За забралом скрывались недобрые усмешки, фанатизм и еще - капелька страха. Готовый к бою космодесантник неизбежно внушал трепет, а космодесантник, загнанный в угол внушал нечто большее. Ужас. Но рыцари держались довольно уверенно. Слишком уверенно. Слева весело улыбался невысокий, скользкий мужчина в кольчуге. Ассасин, убийца, специалист, едва не убивший его минуту назад. Выбрось Амон руку на долю секунды позднее... В проходе заняли позицию остроухая девушка и хмурый мужчина с арбалетом наперевес. Привыкшие убивать с одного выстрела. Меткие стрелки. И скорость против скорости, меч против свистящей смерти... Нет. Одним выстрелом меня не убить! Плевать на них. Среди врагов были двое куда более опасных соперников - толстый монах с проницательным взглядом и изможденный мужчина, сжимающий посох. Амон мгновенно просчитал свои шансы. Нет, не победить. А так? Нет, и так не получится! Он уже успел убедиться в крепости чародейских щитов и остроте "силового" оружия. Один он сумел бы прорваться, получив с десяток легких ран и три-четыре серьезных. Но он был не один. Вступить в бой? Враги неуязвимы, враги значительно быстрее обычных людей и его поражение - лишь вопрос времени. Маг поднял посох. - Нет, Джейк, - остановил его монах, - побереги духовную энергию на портал. Мы справимся сами. - Думаешь? - презрительно процедил Амон. Он блефовал и прекрасно осознавал, что всего лишь тянет время. Бесполезно тянет время. - Не сомневаюсь, - уверенно подтвердил монах, сложив толстые пальцы на животе. Он внимательно посмотрел вниз, на Сашу и его лицо неожиданно озарилось надеждой. Монах перевел взгляд на Амона и весело сказал: - Мы справимся. Не сразу конечно, ведь ты сильный соперник, неведомый воин. Воин-из-ниоткуда. Но мы сильнее. Ты не служишь людям - люди и монстры несовместимы, чтобы там не думали разные идиоты. Я вижу на твоей шее амулет, значит ты не инкуб. Ты еще человек. Это странно. Впрочем, мне некогда выяснять, кто ты такой. Ответь мне - ты служишь мамоно за золото? Или ты поверил в весь этот бред про мир, полный наслаждения и радости? - Не понимаю, о чем ты, - проговорил Амон. Сети радостно вскрикнули, сжав горло судорожной тошнотой. Переговоры... о, здесь мы сильны! Чего ему надо? - Прекрасно. Мамоно не сумели осквернить твою душу! - сказал монах с фальшивой радостью. - Верховная учит нас милосердию. И я готов проявить его к тебе, воин. Просто отдай девчонку со всеми вещами, как есть, и мы отпустим тебя. Но поторопись, ибо Верховная говорила про милосердие, не упоминая терпение. Отдай девчонку! Амон не справился с лицом. Так вот каким людям ты перешла дорогу, Саша... Он сглотнул кисло-соленую вязкую слюну, ибо выбор встал перед ним в полный рост. - Ничто не ново под луной, - засмеялась реальность, - ничто! Время смывает декорации, актеров, сцену и даже зрителей, но вопросы и выбор остаются навсегда, повторяясь вновь и вновь. Отдай Сашу, если сумеешь, а потом беги прочь. Ты убеждал себя бежать, тогда, на Тизке - так беги, спасайся сам, ведь вдвоем вам не выбраться! Или останься. И погибни вместе с ней, ибо железо бессильно против магии и белых щитов. Время пришло, Амон. Кто ты? Отвечай, Амон. Выбирай, Амон. Беги или останься. Беги или умри. Впервые за многие годы, он не знал, как поступить. В груди бешено вопила бездна. Она хотела жить.***
- Отдай девчонку! – громом прозвучало в голове. Амон хотел моргнуть, и не смог. Окружающий мир застыл. Застыл толстый монах в простой хламиде, подпоясанной веревкой, и с приторно-сладкой, лживой улыбкой на устах. Застыл изможденный чародей, чей посох горел белым полуденным солнцем. Застыли рыцари, окутанные сияющими магическими щитами. Застыл ассасин, чье лицо растянулось в полубезумной усмешке. В тесном проходе застыла девушка в песочной накидке, накладывая стрелу на тетиву. Застыл хмурый мужчина, хладнокровно взводя самострел для нового выстрела. Мир застыл, и Амон застыл вместе с ним. Мысли ушли, оставив в голове лишь гнетущую тишину. Амон не знал, сколько длилось это мгновение. Время потеряло смысл. Словно все часы мира разом заели, скрежеща шестеренками от неведомой песчинки, прервавшей естественный ход событий. Песчинка упорно не желала вылетать, ломая реальность. Реальность смеялась. Она вцепилась в собственный хвост, замкнув круг длиной в восемнадцать лет. Круг, полный смерти и страданий. Породивший вонючую бездну, выросшую на костях миллионов невинных людей, ибо бездне безразличны чужие страдания, безразлично все, кроме себя самой. Бездна эгоистична; и там, где вместо гордого "Мы", звучит высокомерное "Я", семена тьмы мгновенно пускают свои жирные корни, незаметно пожирая душу. Всю, без остатка. Амон силился опустить веки, пробуя замершее время на вкус. Горькое, потерянное время, подошедшее к концу, к последним ледяным секундам, за которыми надо было сделать выбор... Часы застыли. Все, кроме одних. Сквозь густую смолу прорвался слабый стон Александры. Амон медленно, через силу, закрыл глаза, а когда открыл - сердца вздрогнули от ужаса. Все, абсолютно все покрывала паутина. А в ее центре был он сам, связанный по рукам и ногам. Нити свивались в сети, в узлах выступали лица - с Юстис Ультра, Призрака-2 и тысячи, тысячи других. Проклинающие, полные гнева и ненависти... тогда. Сейчас они молчали. Они ждали. - Отдай девчонку и уходи, - сотней голосов прошипела паутина. – Мы найдем себе другую. Ферзь в обмен на пешку. Прекрасный размен! Амон содрогнулся от холодной правоты нитей. У него не было шансов победить, сохранив Сашу. Чтобы продолжить партию, нужно было бежать, отдав незначительную фигуру. Обычное дело - воняющее рвотой и кровью, демонической слизью, шерстью мутантов. Обыденное. Он не мог этого сделать. Только не с ней. - Чего же ты медлишь? Соглашайся! – паутина зацепилась за уголки губ, проникла в рот. Сеть была недовольна промедлением. Она стремилась заставить Амона дать ответ. - Скажи «да» и все закончится. Просто скажи «да», – убеждала паутина. – Кто она для нас? Просто фигура на шахматной доске! - Кто она? - эхом подумал Амон. – Кто? Смертная девчонка, обычный человек в забытом варпом мире. Но она сражалась за меня с гиртаблилу. Не бросила во время первого приступа, хотя могла прихватить золото и перерезать мне глотку. Рискнула пойти в царство монстров. Удержала от падения во тьму со слюнявым отродьем Хаоса на дне. Одним своим присутствием Саша помогала мне ночами, полными безумия и галлюцинаций. Наивная девушка. Простая, честная, верная... Она обещала идти за мной до конца, и сдержала свое обещание. А сейчас она лежит у моих ног, не зная, что ее судьба висит на волоске. Другого я бы предал безо всяких сожалений. Но не ее. - Отдай! – сеть впилась в гортань и язык. Амон стиснул зубы. - Ты все равно отдашь ее. Для нас она - никто! Нити сжались. Амон отчаянно забился в сетях, ощущая, как мрак берет вверх, как раздвигаются губы, как в легких скапливается воздух, готовый вырваться чужими словами - холодными и бездушными. Привычными словами человека, что потерял себя в липкой бездне. - Я - не вы! - отчаянно кричал он, цепляясь за ниточку Сашиной судьбы. - Кто я?! Кто она?! - Она - никто, - смеялись сети, - никто... и без нас ты тоже - никто... Амон утратил силы. Он опустил голову, тихо моля о помощи, ибо одному ему было не справиться. И помощь пришла, оттуда, откуда ее не ждали. Мелькнул плащ из перекошенных лиц, загрохотали бронированные сапоги, изогнутые рога заскрежетали по потолку. Драконьи морды выдохнули облачка пара и пламени, а в руках громадной фигуры засиял силовой клинок. - Она - хранительница с Тизки! – свирепо прорычал колдун в кобальтовой броне. - Она моя! Я не отдал ее Волкам. Не отдам и монаху! Я сражусь за нее! Он встал рядом, вскинув гудящий силовой меч. В тот же миг Амон понял его. Его, кем он хотел стать. За жаждой власти крылось желание самому вершить свою судьбу. Жажда сохранить дорогое, а если не получится - отомстить, утолив болью боль. Жажда свободы, не ограниченной ни выгодой, ни пользой. Желание поступать, так как он хочет. Делать выбор самому. Амон понял его, понял и принял. - Я - это ты! Колдун неистово расхохотался, ударил Амона по плечу обжигающим кулаком и исчез. Он влился в него, стал его частью, и Амон вскинул голову. Его наполнила энергия. Нити впились в кожу, острые, словно лезвия. Амон напряг мускулы, яростно борясь с паутиной, но не сумел вырваться. Огонь не мог растопить ледяной хватки нитей. Ему не хватало другой стороны. Прошлого. - Я никогда не думал, что скажу это, - бешено крикнул Амон. – Но ты нужен мне, лоялист! Кто я?! Кто она?! Скажи свое слово! Тихо заскрипели поврежденные сервоприводы. Из-за спины выступила полупрозрачная фигура, в доспехе, почерневшем от дыма и копоти. Лоялист, призрак забытого прошлого. Частичка прежнего Амона, благородного и смелого воина. Амон ждал его слов, ждал поддержки, пытаясь вспомнить, каково это - быть им... Каково это - быть настоящим Амоном. - Она - хранительница, погибшая у меня на руках, - прошелестел призрак. - Прошлое не изменить, не изменить и не исправить... Но будущее - в твоих руках, Амон. И я сражусь за нее. Вновь. Он встал рядом, безнадежно подняв силовой клинок. В тот же миг Амон вспомнил себя. Человека, что наплевал на ценности легиона. Наплевал на приказы, наплевал на все - ведь жизнь человека важнее мертвых книг, важнее всего. Призрака не сломила ни кровь примарха, ни индокринация, ни вонючая тьма. Его было не сломить, ибо он и был настоящим Амоном. Призрак мягко кивнул. Теперь он смотрел на Амона без осуждения, с печальной и доброй улыбкой. - Я - это ты! Да, Амон. Все правильно. Ты понял... Ты вспомнил... Призрак мягко коснулся плеча и стал его частью. Нити гневно заскрежетали и врезались глубже. Они прорвали кожу до мяса, обвивая тело с чудовищной силой. Амон напрягся, но не смог преодолеть сопротивления. Он хотел подбодрить себя яростным криком, но из груди не вырвалось ни звука. Он хотел выкрикнуть оскорбление в сторону паутины, живой и пульсирующей, но не смог разомкнуть губ. Он хотел разорвать сети рывком, но остался неподвижен. Паутина больше не смеялась. - Нет пути назад, Амон! Ты мой, мой! Добровольно! И она не хранительница. Ты так и не нашел для нее слова! Она - никто! Он заглянул в себя. Слова рассыпались в прах - истлевшие и лживые, они не могли спасти Сашу. Красивая ложь - а за ней пустота, ставшая ловушкой для него самого. Не на что опереться, не за что ухватиться и остается только падать вниз, в шепчущую бездну с тысячей лиц. Паутина тянула назад, в свои жестокие объятья, кромсая непокорного человека. Тело Амона кричало от невыносимой боли, а он все искал, искал и не мог найти. Но в тот миг, когда нити, казалось, разрежут его на части, Амон увидел. Древнее заклинание, чей смысл он давным-давно позабыл, короткое и от того еще более мощное, обожгло нёбо. Одно слово. Короткое слово. Нити задрожали и натянулись, будто струны. Он нашел нужное слово и вместе с ним окончательно нашел самого себя. - Она мой друг, - ошеломленно проговорил Амон, чувствуя, как лопается клейкая тьма, как отступает тошнотворная вонь, как песчинка вылетает из часов, как весь мир - отражение его личности - становится цельным, гармоничным и правильным. - Она мой друг! - яростно прорычал Амон, отыскав точку опоры. - И я сражусь за нее! Он бросился вперед: всем весом, всем телом, всей душой. И сеть поддалась, растянулась, и лопнула с бешеным воем. Навсегда.***
- Отдай девчонку! - громко сказал Симеон. Яростный рев был ему ответом.