***
Мороз сразу вцепился в старого рыцаря. Несмотря на костер, в выемке было довольно прохладно. - Верните мне мой меч, - потребовал Магистр. - Для начала оденьтесь, - сказал Амон, кивнув на аккуратно сложенное облачение орденца. - Верните мне меч, - холодно повторил Эдуард. Его слегка потряхивало, и от резкого перепада температуры, и от того, что он должен был сделать. - Кончай упрямиться, - беззлобно сказала Корбетт, превращенная в ящерку. – Мы это... не для того тебе ребра перевязывали, чтобы ты замерз и умер от воспаления легких. Александра поднялась на ноги и подошла к Эдуарду, пригибаясь из-за тесноты. Под внимательным, собранным взглядом Амона, саламандра протянула Магистру одежду. - Надевай уже, - девушка стала писанной красавицей, совсем не похожей на ту Александру, которую Эдуард отправил в поход, но так и не утратила старой прямодушности и грубоватых манер. Не хотелось признаваться, но в сочетании с женственностью монстра ей это очень подходило. Эдуард быстро натянул рубаху и полукуртку, морщась, когда касался сломанных ребер. Стало теплее. - Что ж, - сказал Магистр, обращаясь к Амону. – Я выполнил вашу просьбу. Теперь ваша очередь. Вы знаете, кто я такой. Как ваш пленник, я имею право на достойное обращение и соответствующие условия. Мое первое и последнее требование – вернуть мне мой меч. На лице воина появилась усмешка, скорее сочувствующая, нежели вызывающая. Он отрицательно покачал головой. Магистр смерил его глазами. Видимо, Эдуард выглядел довольно страшно – перевязка, щетина, ледяной прищур глаз - потому что жрица-мамоно бочком-бочком пересела подальше за Амона, спрятавшись за его широкой спиной. - Опасаетесь, что я направлю его против вас и ваших жен? Напрасно, молодой человек, - скрипучий смех Магистра царапал воздух. – Не улыбайтесь. Может не молодой, может и не человек, но мне удобнее звать вас именно так... Я, знаете ли, привык находиться среди людей... Итак, даю вам слово рыцаря - я не стану пытаться убить вас. Ни сейчас, ни потом. И клянусь Верховной, слово Великого Магистра кое-что стоит. Саламандра Корбетт оглянулась на мужчину. - Не думаю, что он врет, Амон, - протянула огнехвостая ящерка. – Мне кажется, ему можно поверить. Воин буквально впился в Магистра глазами, размышляя. Серое железо прошлось по душе, силясь проникнуть и понять логику старого рыцаря. Магистр с честью скрестил с ним взор и не отвел глаз. Но все же, он моргнул первым. В тот же миг ему показалось, словно в облике воина промелькнуло понимание. - Дай мне меч, Саша, - сдержано сказал Амон. Девушка вернулась на свое место и передала ему оружие через костер. Жрица продолжала пугливо скрываться в глубине пещеры. Амон аккуратно взял клинок за эфес и направил лезвие назад, прижав его к запястью, после чего протянул рукоятку Магистру. Эдуард не смог удержать вздоха торжества. Из потери души и смертного греха он уверенно выбрал второе. Это и был его вариант на последний случай. Воин был быстр и силен, но Эдуард испытывал уверенность – он не успеет помешать как бы случайному движению. Зачарованный меч рассечет артерию, и Магистр отправится на небеса грешным, но все же человеком. Пальцы Магистра легли на шершавую кожу. Он слегка дернул меч, но к его разочарованию воин не выпустил эфес. - Когда я впервые встретил рыцарей Инквизиции из вашего Ордена, - сказал Амон, удерживая меч в каменной хватке, - я был изумлен. Обычно люди боятся таких, как я. Но они сражались со мной, словно совсем не страшились погибнуть. Один из них даже смеялся мне в лицо... Эдуард дернул меч сильнее. Бесполезно. Воин не отводил от Магистра взгляда. - Теперь мне ясно, с кого они брали пример, - продолжил Амон и в его голосе промелькнуло нечто, напоминающее уважение. – Я отдам вам ваш меч, Эдуард. Только сначала ответьте на один вопрос. - Какой? – Магистр нахмурился. Он оставил попытки вырвать клинок, но не выпускал его из ладони. - Почему вы гонялись за обломком из могилы Железного Демона? Что вам про него известно? Эдуард пожевал сухими губами. Старый рыцарь ненавидел лгать, и в тоже время не имел права открыть тайны ангелов врагам. К тому же, его путь уже завершен. Да, он не сумел остановить чудовищного лже-Симеона, но Магистр не питал иллюзий насчет своей дальнейшей судьбы. Если он останется в живых, союзник мамоно ни за что не позволит Магистру вернуться домой. А раз так, то и помешать твари в облике монаха ему не суждено. Следует позаботиться о собственной душе, и верить – Всевышняя разберется со своими глупыми детьми... Воин ждал. Из-за его плеча тайком выглядывала остроухая жрица. - Я не могу ответить на ваш вопрос, - наконец сумрачно молвил Магистр. – Я не могу делиться информацией о Шепоте. - Шепот, - Амон встрепенулся. - Что вы имеете в виду? - Так называли осколок посоха, - быстро сказала саламандра. – Я не упоминала, Амон? - Нет, - голос мужчины напрягся. Магистр невольно вздрогнул. Рыцарь вновь напоминал то нечеловеческое создание, боровшееся с чудовищем в белой пурге. Только сосредоточеннее, и Эдуард вдруг ясно осознал – мужчине известно про оружие нечто такое, что предвещало им всем катастрофу. Всем им – и мамоно, и людям. Ладонь Магистра соскользнула с рукоятки. Он передумал. - Почему его так называли? - спросил Амон. - Потому что Шепот говорил, – сказал Эдуард. – Потому что Шепот... живой.***
Заявись к Магистру некий предсказатель и скажи: "Скоро ты окажешься в горах, в компании чужемирного воина, отступницы-мамоно и пугливой темной жрицы. Причем они поклянутся защищать тебя от монстриц" - Эдуард бы раздумывал мало. - Стража! – крикнул бы Магистр. – Отвести его в приют, где лечат душевнобольных, и пусть сжалится над ним Пресвятая! Услышь Магистр о каком-нибудь пророке, что вещает о Четверке Губительных Сил, о демонах и тварях за пределами мира, о стальных армиях на железных кораблях, он бы тоже раздумывал мало. - Стража! Схватить еретика! Услышь... За день, что Эдуард провел в пещерке, ему пришлось услышать немало странностей. Сначала Эдуард не верил, качая головой над речью могучего, но увы и ах, абсолютно безумного рыцаря. Потом вспоминал Симеона, пророчество вкупе с ужасом древних монстров, и начинал спорить. Потом чертил мечом на подтаявшем снегу и молчал, пока Амон царапал на амулете дополнительные знаки, а темная жрица шила теплую одежду из распоротого спального мешка. Затем спал, стараясь не слушать дыхание монстров, особенно саламандры Корбетт, что к его удивлению, вела себя с ним довольно спокойно. От девушки из Серого Корпуса впору было ожидать упреков, вспышки чувств, но Саша словно приняла ту часть жизни, и нисколько не осуждала Магистра. Хоть на этом спасибо. Погода в горах наладилась еще в первый день. На второй же Амон, Эдуард и монстры двинулись в дорогу. Через Буранный перевал они собирались попасть в могилу Железного Демона, где по словам Амона, должны были получить ответы на все вопросы. Без них сражаться с Симеоном не имело смысла. Не разгадав задумки твари из Шепота, которая овладела и сожрала душу монаха, победить ее было невозможно. Шагая по хрустящему снегу, пробираясь по узким тропинкам и перелезая через камни, Магистр часто наблюдал за Амоном. Воин выглядел человеком. Он вел себя как человек, хмурился, улыбался, беседовал как человек, но все же одна деталь разрушала эту убедительную иллюзию – железный холод его серых глаз. Глядя в них Эдуард мгновенно вспоминал ночную бурю и двух монстров, сошедшихся в битве. Лишь когда Амон смотрел на монстродевушек – бодрую саламандру и маленькую жрицу – его взор смягчался, и наполнялся какой-то странной печалью. Очень и очень человечной. Однажды Магистр спросил воина, почему тот предпочел связаться с монстродевами, а не с человеческими девушками. Амон кратко сказал: - Нет никакой разницы. Внутри все они люди. После этого Эдуард с ним больше не общался, разве что только по делу. Например по поводу, выдержит ли его амулет демоническую энергию, после того, как воин начертал на нем новые знаки. Амон уверял, что выдержит, и он вовсе не испортил магический предмет, а лишь перенаправил часть энергии на обладателя, и то, что Магистр идет с ним почти наравне, не корчась от боли в коленях и ребрах – доказывает правоту его слов. Колени и вправду не болели. Как и ребра. Забыв о привычных страданиях, Магистр приободрился. Он шел сражаться против Тьмы, овладевшей другом, шел, испытывая уверенность – его вынужденные союзники не отдадут его монстродевам, и вновь ощущал себя молодым. Настолько, что даже не хмурил брови, когда случайно касался саламандры или слышал шепот жрицы: "Амончик, миленький, Магистр такой страшненький! Давай найдем ему порочную жену... ой, мы же ему обещали... тогда пусть сам себе ищет!". У очередного завала, который следовало преодолеть, поднявшись на плато повыше, они остались вдвоем: Эдуард и Александра Корбетт. Амон с нагрузкой в виде жрицы уже взобрался наверх и спустил им веревку. Магистр задумчиво взглянул на небо, лежавшее голубым сводом на белых горных пиках. - Магистр, как думаешь, - сзади подошла саламандра Саша, - ты бы мог подружиться с мамоно? Эдуард обвязывался веревкой. Высота здесь была приличной, а склон почти отвесным. Забираться, как Амон, старый рыцарь не рискнул. - Нет, - твердо сказал Магистр. Он отвернулся, дав понять: их разговор окончен. - Но с нами-то ты говоришь, - саламандра не отставала, явно подшучивая над своим старым лидером. – Мы уже наполовину друзья. - Как сказано в апокрифе о трудностях Богинь, - заметил Эдуард, - друзей наполовину не бывает. Наполовину друг – всегда наполовину враг. Богиня приказала воевать с мамоно, и мы, люди, будем сражаться пока окончательно не победим. - Что если Богиня прикажет вам побросать мечи? Магистр скрипуче рассмеялся. - Это невозможно. - И все же, - настойчиво сказала Корбетт, подступая ближе. – Тогда вы прекратите войну? - Да, - твердо промолвил Магистр. – Воля Богини – закон для Пресвятого Ордена. Ты и сама это знаешь, отступница. Как и то, что мы никогда не заключим мира. Скорее реки потекут вспять, солнце встанет на западе, а Падшая займет трон Верховной Богини. Он усмехнулся, полагая, что победил в коротком диалоге. Девушка заулыбалась. - Амон, тяни! - крикнула она вверх. Магистр заскользил по отвесной скале, помогая себе ногами.***
В последний раз Круг собирался в подобной спешке, когда Друэлла совратила героев Лескатии и в считанные дни сокрушила это устойчивое, казалось бы, государство. Новый удар был столь же неожиданным и имел столь же печальные итоги. Мамоно захватили в плен первых лиц Ордена – Великого Магистра Эдуарда и архимага Геллегера. Столь страшных новостей Магистры не слышали уже очень давно. Лишь одна, невозможная весть, дарила им надежду на просвет. В критический момент, Богиня ответила на зов своих детей. Магистр Симеон был удостоен подарка Верховной. За благие дела он получил мощь героя, волшебное оружие и даже то, что никогда не встречалось раньше – настоящее ангельское крыло. Ни один герой из прошлого не обладал подобной силой. Солдаты наперебой говорили, будто Симеон в одиночку расправился с монстрами, на которых требовалось не менее сотни бойцов. Вначале им не поверили. Но теперь, глядя на монаха, что стоял у окна, Магистры из Круга были готовы поверить во все, что угодно. - Да, - сурово сказал маршал. Он прервал молчание, висевшее над круглым дубовым столом. Отто фон Альгерд пятнадцать лет занимал должность маршала – командующего войсками Ордена, с тех пор, как ее освободил Эдуард. Маршал не имел высокого происхождения. Как и многие орденцы, он вышел из простого народа. Родившись в семье кузнеца, Младший Магистр провел свои юные годы помогая отцу в ремесле. Он закалился среди печей и мехов, как те клинки, что ковал его честный родитель. Потом было ополчение, куда записался юнец, отстаивая родной город от монстров. Потом был отчаянный бой на стенах, и тяжелый молот в руках. Потом была война, из которой парень – руда, заготовка солдата – вышел с титулом рыцаря. Молотобоец Отто исчез. Вместо него появился Железный Отто фон Альгерд. Воин получил опыт, землю и титул. Он вступил в Орден, и даже монстры признали - за крепким телом мужчины скрывалась стальная душа. Но воинские качества не всегда защищали солдат. Там, где монстры не справлялись силой, они пускали в ход свои хитрости. Мамоно любили использовать подкуп, соблазнение и мерзкие женские чары. Против этого оружия у Ордена было свое. Напротив Отто сидел худой и тщедушный мужчина. Им был Джереми де Санион, верховный капеллан и инквизитор. Фанатичный служитель Верховной, он вдохновлял людей своей речью, разбивая доводы монстров с помощью простых и доходчивых слов. Если же слова не помогали, у инквизиции всегда находился хворост или добротная, прочная петля. Однако, как говорится, от слова сытым не будешь. Слева от Джереми горбился человечек с цепкими глазами – прецептор Игнатиус, ведавший казной и многочисленными землями Ордена. Его круг задач составлял сбор налогов, заказы мастерским и распределение денег. Воевал Игнатиус Йорк исключительно пером, а полем боя ему служили бумаги с колонками цифр - доходов и расходов. Впрочем, как и в любой войне, здесь были герои и жертвы. Горе тому, кто утаит хотя бы самую малость! Трижды горе тому, кто положит в карман хоть монетку из денег Богини! Игнатиус имел чутье на золото, не худшее чем у дракона, и десятки, сотни людей поплатились головой, пытаясь поправить свой счет за счет Святого Ордена. По левую руку от Отто с достоинством восседал сенешаль Гельмут. Старший сын короля Дюка Пятого, в тридцать два года он отверг престол, дабы служить Ордену в качестве простого рыцаря. Острый ум и искусное владение интригами, позволяло ему замещать Эдуарда в случаях отсутствия Великого Магистра. Решения он принимал быстро, политику знал хорошо и нередко добивался дипломатией большего, чем Орден мог бы добиться мечами. Железный кулак громыхнул по столу. - Да, - повторил маршал Отто фон Альгерд. - Останься Эдуард человеком, он бы меня поддержал. Боевой дух солдат высок, как никогда! Они рвутся в бой, и клянусь Богиней, я их прекрасно понимаю! Симеон показал свою доблесть и силу. Он отбил нападение монстров и доказал свою избранность. Я голосую за то, чтобы он возглавил Орден! Джереми де Санион - верховный капеллан - неторопливо откашлялся. - Да, - мягко сказал он за маршалом Отто. - Наконец-то Богиня услышала наши молитвы. Она избрала понести свой клинок Симеона – полуангела, полугероя. В эти последние времена, - капеллан печально вздохнул, - когда ядовитые речи мамоно находят большой отклик, люди отчаянно нуждаются в вере. Да, я за то, чтобы Симеон возглавил Орден. Прецептор скрестил пальцы и пресная улыбка, как росчерк пера, прочертила лицо казначея. - Да, - сухо сказал он. – Младший Магистр Симеон умудрен сединами. Он вышел из простых монахов. Он понимает, в чем реально нуждаются люди, а что – так, излишества... В тоже время, Симеон занимался разведкой и знает цену золота. Он сумеет правильно распорядиться казной. Да, я за то, чтобы он возглавил Святой Орден. Сенешаль Гельмут с достоинством кивнул. - Да, - просто сказал принц, выбравший путь Ордена. – Мой голос последний из вас, и я отдаю его Симеону. Великому Магистру Симеону. Избранный отвернулся от арки окна, кротко сложив белоснежное крыло. Святое оружие улеглось на центр стола. Младшие Магистры невольно залюбовались плавными изгибами и теплым сияньем обломка. Тем временем Симеон благодарно поклонился и, занимая свое место, благодушно сказал: - Ну что ж, единогласно, друзья. Спасибо вам. Для меня большая честь служить людям... Кроме того, Богиня одобряет ваш выбор. Я слышу, как шепчет Ангел, передавая ее слова. - Богиня молчит уже несколько лет, - сказал верховный капеллан, не отводя взгляда от обломка. - Неужели мы вновь обрели ее милость? - Именно так, - весело подтвердил Симеон, улыбаясь им толстыми губами. - И о чем же она говорит? - прямо спросил маршал Отто, нахмурив седые брови. ...Они молчали, ожидая ответа с жадным вниманием. Капеллан сложил ладони перед носом. Лицо сенешаля было непроницаемо. Маршал Отто хмурился и постукивал латной перчаткой по стулу. Прецептор пристально смотрел на Симеона. Новый Великий Магистр обвел их глазами, и на миг им почудилось - не человек, чудовищная птица сидит за столом, ухмыляясь им загнутым клювом. - Богиня требует идти в Святой Поход, - произнес Симеон. - Ударить в самое сердце мамоно и отправить их в бездну, откуда они выползли. Если мы покажем себя верными сынами, небеса разверзнутся и Богиня сойдет нам на помощь. Верьте мне, братья. Приходит новая, светлая эра - эпоха Единой Верховной! Лицо Железного Отто прояснилось. - Наконец-то, - пророкотал он. - Наконец-то мы дождались ее слов, братья. Настало время войны!***
Весть о скорой Священной Войне обогнала гонцов Ордена на несколько дней. Когда командирам вручили депеши, большинство уже знало о явлении Избранного и грядущем наступлении. У всех на устах было только одно – Святой Поход и эпоха Богини, которая должна была начаться вслед за победой. О ней, об эпохе, говорили все, начиная от сопливых ополченцев, кончая седыми ветеранами, вдруг помолодевшими и утратившими обычную скептичность. Кто-то мечтал о молочных реках с кисельными берегами, кто-то понимал ее, будто бы налогов платить не нужно, ну а кто-то (в основном молокососы-новички) – будто бы с неба опустятся ангелы и одарят их нежной любовью. За подобные разговоры они быстро получили по зубам и заткнулись, но шептаться, драя казармы и перевязывая мозоли, так и не перестали. Впрочем, разговоры разговорами, а приказы были недвусмысленно ясны. Войскам надлежало покинуть фронт и выдвинуться к крепости Брелен, что располагалась у южной границы Лескатии. В трех днях пути дальше к югу, тянулась полоска земли, которую было принято считать ничейной – зеленое поле Лонгберди, где, как сообщала разведка, монстры собирали свои армии. По пыли, по разбитым грунтовым дорогам, вдоль полей и лугов зашагали бойцы. Железные ряды собирались в части, корпуса и армии. Съезжалась дворянская конница, облаченная в тяжелую броню, окруженная вассалами и разодетой прислугой. Маршировала пехота, подняв частокол копий и, позабыв о солдатских песнях, распевала священные светлые гимны. Скрипя колесами, тысячи обозов с припасами стекались к границе темного царства. На них, на ходу читая книги или задумчиво глядя по сторонам, ехали волшебники и маги. Воодушевленные простолюдины радостно провожали солдат, становясь на колени и плача от мысли - вот эти вот, наши, они у нас одни такие, они уж нас не подведут! Наконец-то наступление, наконец-то конец постылой обороны, конец страха, что кого-нибудь опять утащат и съедят... Как говорится, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Тем более в победу верили все, ибо впереди армий ехал белокрылый Симеон, и Тьма трусливо бежала от света Верховной. Еще одним добрым знаком было то, что монстры не мешали людям. Приграничные леса опустели, банды орков пропали как будто их не было, волкодлаки перестали звать "погулять" по ночам, и только в высоко небе кружили стаи гарпий-разведчиц, не решаясь спускаться ниже полета стрелы. Мамоно уходили к Лонгберди. Друэлла и Орден спешно набирали армии. Шестой Корпус сюда – это белая пешка. - Не стоит, брат Отто. Нам не пригодится военная тактика. Чтобы открыть дверь в Небеса, нам хватит одного удара... Черные пешки в фривольной одежде. - Мои сладкие красотки, теперь вы - мой Третий Темный полк! Вы займете позицию здесь... Конница скакала к Брелену по прямой дороге, словно тяжелая белая ладья. Между тем, черная ладья – драконы и их всадники-мужья, одни за другим приземлялись в лагере монстров. Приняв человеческий облик, благородные девушки склоняли головы. - Госпожа Друэлла, во исполнение древних клятв, мы ответили на ваш призыв. Орден Черного крыла, Орден Темного Неба, Орден... - Очень вовремя, дорогие мои. Люди начнут атаку в ближайшие недели. - Хорошо. Мы сумеем их встретить! - Мне нравится ваш настрой, правительницы неба... надеюсь, люди не станут долго драться и нам удастся избежать серьезных потерь... Пешка за пешкой, конь за конем - мамоно и люди расставляли солдат для финальной битвы. Они не знали - сторон здесь не две, а четыре, и древний принц, заточенный в осколке металла, хохотал над игрой в поддавки. На краю шахматной доски, к могиле взбирался космодесантник Хаоса, мамоно и выживший старый Магистр. Эта была предпоследняя клетка. Оттуда их путь лежал к Лонгберди.