***
Шепот брызнул каплями варпа, когда меч Амона, скрежеща, соскользнул с неестественно-прочного края обломка. Симеон проскользнул вниз. Сквозь толстые пальцы показалась птичья, когтистая лапа, и резанула по толстому нагруднику. На керамите остались глубокие борозды, но это всего лишь царапины, плевал я на них... Силовой доспех взбешенно взревел. Тяжелый бронированный кулак полетел навстречу монаху. Одержимый согнулся, словно совсем не имел костей, и отпрянул. - Ангел говорит: твоя победа станет твоим поражением! - расхохотался Симеон, но в смехе его прозвучали визгливые нотки. Амон не ответил. Демон - синоним лжи, слушать его лже-пророков все равно, что пить из отравленного источника. Уж я-то знаю получше других. Демонолог, еретик, предатель. Сколько миров я продал этим тварям, сколько бы еще продал, если бы не ваш... Но этот я не упущу. Он не станет второй Тизкой. Он слишком прекрасен, мой новый дом. И я не дам его разрушить - никому не дам! Эта мысль отдалась в нем ледяной ненавистью. Не сбавляя темпа он бросился вперед, пользуясь преимуществом в силе и скорости. Симеон закрывался духовным щитом, как в пирамиде, но силовой клинок пробивал порождение человеческой магии. С натугой, но пробивал. Амон сделал глубокий выпад, ускоренный силовой броней, и молниевое острие вонзилось в купол барьера. Симеон едва не упал на траву, но в последний момент как-то собрался, вывернулся и удержался на ногах. Шепот описал замысловатую восьмерку. Его поверхность потекла варповой мерзостью, но медленно - для космодесантника медленно; заботится демон о теле одержимого, знал, не выдержать человеку резкого выброса - и Амон перехватил поток Имматериума, пропуская его через свое тело. Нервы затрепетали, наслаждаясь волной теплой силы. То, что должно было превратиться в молнию или непредсказуемое проклятье, Амон потратил на короткую иллюзию. Симеону хватило ее с лихвой. Сбитый с толку одержимый увернулся от несуществующего удара, чтобы подставить тело под настоящий замах. Меч с полной силой врезался в щит. Отдача ударила в руку. Купол зазвенел, и силовой клинок с треском проломил волшебный барьер. Только удача спасла Симеона. Лезвие прошло в сантиметре от его головы. - Я не могу проиграть! - контратака одержимого встретила пустоту. Амон ушел от рубящего взмаха обломком с изяществом, недоступным простым смертным. - Я не могу проиграть! - завопил Симеон, переходя в наступление. - Я был избран Четвероликой! Ангел сулит мне победу даже в гибели! Мамоно исчезнут! Мы очистим наш мир огнем! Воздух рассек целый ураган ударов. И все мимо, хотя казалось бы, как промахнуться по трехметровой махине. Многие думали так, впервые встречая космодесант в бою. А когда понимали - мы уже двигались дальше, идя по колено в крови... Симеон подставил себя под кулак и не свалился только чудом. Одержимый ошибался все чаще, а его щит быстро истончался. Демон по одному ему ведомым причинам экономил варп, и шансы монаха таяли, как снег по весне. Теперь Амон хладнокровно оценивал их, как один к десяти. Они увеличили дистанцию и авточувства шлема засветились подсказкой использовать болтер. Не время, подумал Амон, блокируя истеричный выпад монаха. Близко, но не сейчас. Он выматывается. Он всего лишь сосуд для демона, практически мертвый сосуд. И скоро я добью его. - Очистишь мир огнем?! - Амон позволил себе прорычать через шлем. - Безумный дурак! Ты первый погибнешь в нем! Но этого не случится. Передай своему Ангелу, скоро я выпущу его капля по капле. Его варп послужит хорошим делам! Впервые послужит хорошим делам! Шепот скрестился с мечом космодесантника. Это был честный и праведный бой.***
С точки зрения чародея Горадеона Квински, это был нечестный бой. Трехметровая махина яростно наседала на Избранного. Она сражалась с такой невообразимой скоростью, что ее движения сливались в один неразличимый вихрь ударов. Глаза Горадеона не успевали фиксировать отдельные взмахи, замечая не больше одного из пяти. А битва тем временем, продолжалась. Длинный меч с гудением резал пространство. Он искрился голубыми искрами, ослепительно вспыхивая каждый раз, когда врезался в барьер из духовной энергии. Белокрылый Симеон - надежда наша и отрада, Герой из Героев! - блокировал в лучшем случае половину. Порой он сам переходил в наступление, но махина ускользала от взгляда, уворачиваясь, и снова брала инициативу. Кроме того, она пользовалась неизвестной Горадеону черной магией, расплываясь на добрый десяток фигур, скользящих в потоках неверного света. Щит монаха быстро бледнел, истончаясь. Чародей Горадеон стискивал посох и до крови прикусывал губы. Нормальный человек был не способен на такой уровень боевого искусства. Это означало, что прежний Великий Магистр Эдуард стал предателем. Только предатель мог выставить против Избранного зараженного скверной бойца. А если же не стал - тогда почему Эдуард не вышел сам? Ведь Богиня мудра и рассудительна! Будь Верховная на его стороне, она бы отдала ему первенство в битве. Или просто приказала Магистру Симеону уступить свое место. Значит, Эдуард все же предатель! Монстры извратили старого Магистра, причем в насмешку над Богиней оставили ему искаженные амулеты. Рассуждая таким образом, чародей пропустил опасный момент. Меч инкуба пробился за щит. Горадеон испуганно вздрогнул. Только чудо спасло Симеона. Избранный пригнулся, словно Верховная предупредила его об угрозе. Сияющее лезвие промчалось в считанных сантиметрах от тонзуры, оставив шлейф из синих искрящихся молний. Чародей напряженно выдохнул. Затем посмотрел на навершие длинного жезла. Монстры не умеют биться честно. Они обязательно нарушат правила, и тогда...***
С точки зрения малорослой и плоской ведьмочки Изабеллы, это был неправильный бой. Совершенно неправильный. Трехметровая махина наседала на орденца с холодной, безжалостной яростью. Она двигалась с идеальной точностью, как созданная гремлинами бездушная машина, и разрывала щит Симеона вихрем жестоких ударов. Монах отступал, отбиваясь. Временами он атаковал, но железный воин не давал ему ни малейшего шанса на перехват инициативы. Иногда рыцарь пользовался неизвестной магией, разделяясь на пару фигур, и несмотря на все усилия, Изабелла не могла определить среди них настоящую. Кроме того, у ведьмы сложилось впечатление, будто клинок воина изготовлен не из демонического серебра, а из другого, неизвестного ей материала. И зачарован он не парализующей доброй магией монстров, а некой злой и убийственной техномагией. Нет, это был неправильный бой – злой, напряженный, свирепый. Вот и сейчас лезвие врезалось в щит с сокрушительной мощью. Оно впервые прошло за барьер. От удара монах пошатнулся. Он присел, чтобы не свалиться, и это его и спасло. Меч прошел над головой человека всего лишь в паре сантиметров. Изабелла испуганно вздрогнула. Нет, совершенно очевидно, это не демоническое серебро. Совершенно точно не демоническое. - "Но ведь это же очень опасно!" – Изабеллу передернуло от страха. – "Что если воин не успеет остановиться? Так ведь и убить можно! А что, если...". Ужасная догадка прорвалась в белокурую голову. Как ни старалась Изабелла изгнать ее вон, та не желала покидать рассудка монстрицы. Она крутилась, цеплялась и царапала ее изнутри, словно острыми когтями. Похоже, воин собирался убить лидера Ордена. Убить у них всех на глазах. Несмотря на то, что рыцарь был женат на мамоно, несмотря на следы очень мощной монстрицы - он сражался с героем Верховной до смерти. Один из поединщиков должен был умереть. Но куда же смотрит Друэлла? Неужели ей известно больше, чем им? Или она надеется на... Размышлять было некогда. Монстрица не позволит убить человека, как бы злобным он ни был. Изабелла подняла свой крошечный жезл. Фиолетовый камень на нем засветился.***
Симеон просчитался в очередной раз. Серия из пяти ударов, которой позавидовал бы и Люций Всевечный, обрушилась на пошатнувшийся щит. Одержимый нелепо взмахнул ладонями и оступился на скользкой траве. На лице у монаха появилось выражение изумления, и какой-то наивной детской обиды. - "Пора", - подумал Амон. - "Сейчас или никогда". Он сорвал свой штормболтер с бедра и направил его на монаха. Палец нажал на курок, в плечо ударила отдача. Зарычали, завыли снаряды. Они врезались в тонкий барьер, отшвырнув Симеона, как куклу. Амон продолжал нажимать на курок, пока разрывные ракеты не сбили монаха на землю. После этого он подскочил к Симеону вплотную. ...Одержимый пытался подняться - несчастная марионетка демона, заключенного в Шепоте. Он все еще пытался сражаться, отбиваться, но нет, поверь моему опыту - это уже бесполезно... Мощный пинок сломал одержимому ребра. На губах у монаха проступила кровавая пена. Амон занес над ним свой силовой клинок. В эту секунду, в глазах Симеона появился совсем человеческий страх. Он словно проснулся, очнулся от кошмарных сновидений, навеянных ему демоном-принцем. - Пощади, - прошептал Симеон, глядя на острие, окутанное молниями. - Я отдам тебе Шепот... он обманывает... он слишком силен... ты справишься... Он харкнул кровью, затем продолжил невнятно бормотать, протягивая Амону обломок посоха. Космодесантник замер над монахом, присматриваясь. Возможно, Симеона еще можно исцелить, ведь демон мог ослабить свою злобную хватку... Амон отвлекся всего на секунду. Всего лишь на одну секунду, но твари хватило и ее. На лице у Симеона расплылась поганая ухмылка. Теперь он смотрел на армию монстров за спиной у Амона. - Даже в смерти... я победил... - довольно четко сказал одержимый. - Смотри, ренегат... Амон обернулся. У монстрицы из первых рядов сдали нервы. Белокурая ведьмочка высоко подняла фиолетовый жезл. Она явно что-то колдовала, она явно пыталась спасти Симеона, не понимая, к какой катастрофе приведет ее безрассудное милосердие. Ведь Демону-принцу был нужен не монах. Он нуждался в выбросе. Космодесантник хладнокровно поднял штормболтер. На таком расстоянии он не мог промахнуться. Девушка не обратила на это внимания. Она не сознавала, что от смерти ее отделяет всего лишь один двойной выстрел. Амон спустил курок. Выстрела не было. Авточувства ясно говорили - боеприпасов имелось в избытке. Амон нажал на курок снова. Штормболтер молчал, а с жезла монстрицы уже срывался лиловый луч, направленный в грудь Симеона. В этот момент Амон понял - он не довел курок до конца. Он так и не смог застрелить монстродеву. Космодесантник застонал, прыгнув в сторону. Лиловый луч ударил рядом с поверженным Симеоном, и в ту же секунду со стороны орденцев послышались крики "Измена! Измена!" - Измена! Измена! Мамоно нарушили правила! Они вмешались! Маги - в бой! Последнее, что успел сделать Амон, когда Шепот взвился в воздух, а небо осветилось колдовством мамоно и людей - набрать побольше вытекшего варпа, и сформировать из него защитный кокон. Неверный островок безопасности посреди грядущего ужаса. Затем окружающий мир рухнул.***
Из-за деревьев показался зеленый холм. Саша ускорилась. Нога попала в глубокую яму, но девушка не затормозила. Тело саламандры имело много преимуществ, и Александра пользовалась ими очень умело. Она зацепилась за землю хвостом и удержала равновесие, в два прыжка вылетев к холму. Проклятый лес наконец-то закончился, сменившись высокой и мягкой травой. Можно было торжествовать победу. Они все-таки добрались до Лонгберди, их муж еще дрался и было не поздно помочь ему в битве. Девушка гулко выдохнула, не веря в собственное счастье. Паршивое, если честно, но лучше, чем сидеть взаперти, пока Амон бьется с одержимым Симеоном. Сейчас они встанут рядом с мужем, и втроем так наваляют Магистру, что тот пожалеет, что связался с их дружной семьей. Саламандра поудобнее перехватила Камиллу и подняла голову. Склон холма был довольно пологим. Взобраться наверх не составит труда и, кажется, врагов на нем нет. Не считать же врагами вон тех мушкетеров-суккубов, парализованных и лежащих без движения. Еще одно доказательство, что Амон прошел здесь совсем недавно. Его заклинание работало минут двадцать, не дольше. Но не успела Александра как следует приободриться, как с поля донесся яростный возглас, тут же поддержанный многочисленными криками. - Измена! Измена! Мамоно нарушили правила! Саламандра все еще смотрела на вершину холма, когда небосвод прочертили кометы – фиолетовые и огненно-белые. Они летели с двух разных сторон, пересекая небо по навесной траектории. Волшебники Ордена и монстры-чародейки схлестнулись в магической битве. Той самой, которой жаждал демон из Шепота. Рой маленьких сфер столкнулся с фиолетовыми шарами прямо над центром Лонгберди, взорвавшись в серии вспышек. Сердце Александры провалилось куда-то вниз. В груди похолодело и ноги вдруг стали совсем непослушными, словно чужими. Саламандру ударило в пот. Ей не требовалось разбираться в колдовстве, чтобы понять - ЭТО случилось. Они опоздали. Амон проиграл. Мамоно сцепились с Орденом. И словно подтверждая ее домыслы, воздух сотряс оглушительный хохот. В этот момент весь мир рухнул. Волна вопящей нереальности – ибо у Саши не нашлось ни слов ни образов, способных ее описать – окатила холмы. Над головой пронеслась молния и ударилась в лес. Спину саламандры обдал ужасающий жар. Деревья вспыхнули, как сухой хворост и Саша мгновенно бросилась вниз, подминая под себя маленькую темную жрицу. Звякнули цепи, Камилла жалобно пискнула, но саламандре было не до нежностей. Она изо всех сил вдавила суккубу в землю, прикрывая от дыма и горящего воздуха. Сверху сыпался пепел и угли. Кто-то хватал ее ноги клешнями, по броне царапали жала и клыки, а голова раскалывалась от невыносимой боли. Камилла впала в панику, будто Александре и без этого не хватало проблем. Жрица отчаянно вырывалась и брыкалась ногами. Она старалась освободиться и вылезти из-под сестренки. До Камиллы не доходило, что Саша куда устойчивее к огню, чем она. - Лежи смирно! – перекрикивая хохот, кричала ей на ухо Александра. – Сестренка! Вокруг творился настоящий ад. Небосвод почернел. Стало темно, как ночью, если не считать оранжевых отблесков пламени. Вонючий дым забивал ноздри, перепонки грозили лопнуть от взрывов демонического смеха. Саша прижимала голову. Несколько секунд назад она ощущала присутствие тысяч живых существ. Они напоминали свечи. Сейчас большинство потухли, пропали, будто сдутые ветром. Саламандра заткнула Камилле уши и закрыла глаза пальцами. - Не вырывайся, кому говорю! Камилла, молю, умоляю, лежи! Она не знала сколько длился этот момент. Она просто держала сестренку, и концентрировалась на одном язычке пламени, что находился в самом центре бури. Неверном и слабом. Живом. Своем муже, Амоне. Наконец, ветер переменился. Их больше не окатывали волны пламени, и дождь из углей прекратился. Жуткая хватка отпустила разум, грохочущий хохот затих. Повисла томительная пауза длиною в три удара сердца. А потом из-за холма донесся многотысячный вой ужаса, животного дикого страха, в котором слились голоса монстродев и людей. Темная жрица вывернулась из-под саламандры. - Сашенька! Что это?! - Камилла сорвалась на визг. Она глядела куда-то вверх. Александра проследила за направлением взгляда, и потрясенно раскрыла рот. Из центра поля, невидимого за преградой, бил толстый луч света. Он переливался нереальными цветами, меняясь как в калейдоскопе, и там, где он врезался в небо, по своду расходились трещины. Перед саламандрой предстало безумное зрелище. Черное небо терзали вспышки молний. Оно выгибалось, как ткань под напором ветра, тряслось и дрожало. Многотысячный вой не стихал, он резал по ушам, но в криках вдруг стали слышны безумные возгласы счастья и радостный смех. - Саша! Саша! Сашенька! Сестреночка! Что это?! Саламандра тяжело поднялась. Вслед за ней поднялась Камилла. Она не сводила с нее зеленых, испуганных глаз. Я должна быть очень сильной, подумала Саша. Для Камиллы. Для мужа, Амона, единственного и любимого. Я должна. Это случилось, но он еще жив. Я должна защитить его... Саламандра взяла себя в руки. Им несказанно повезло. Холмы приняли основной удар чужеродной энергии, и саламандра со жрицей почти не пострадали. Александра обняла напуганную жрицу за плечи. - Варп, - сказала она, чувствуя, как по щекам градом катятся слезы. – Это варп, сестренка. Демон-принц освободился. Но ты не бойся. Он не очень страшный. Даже совсем-совсем не страшный. И главное - мы вместе, понимаешь? До конца. Сейчас мы пойдем туда, и спасем нашего мужа. Камилла отстранилась от сестренки. Маленькая жрица утерла слезы рукавом и храбро кивнула.***
Они медленно взобрались на холм. Обезображенные суккубы-мушкетеры валялись на вершине, так и не выпустив свои странные пушки. Все они были мертвы. Камилла, трясясь с головы до ног, переступила обгоревшие трупы мамоно. Саша положила лапу ей на плечо, и они вместе посмотрели вперед, на Лонгберди. Луч энергии по-прежнему бил в небеса. Он вырывался из сияющего купола, который возвышался ровно в середине поля. Купол искрился и переливался тысячей разных цветов. На его стенах корчились жуткие рожи - исковерканные лица монстриц и людей. Иногда по куполу пробегала рябь, и тогда за ним виднелось нечто громадное и настолько мерзкое, что один взгляд на него вызывал спазмы боли и страха. Саша отвела взор, потерев воспаленные глаза. Ее взгляд упал на то, что совсем недавно называлось армией Ордена. От воинства Святого Похода осталась не более трети. Многие умерли, многие были ранены и умирали, кое-кто сумел убежать. Те же, кто выжил и остался, вызывали жалость вперемешку со страхом. Воины бродили по выжженой земле. Они спотыкались на ровном месте, бессмысленно смеялись или кричали бессвязные фразы. Некоторые кончали с собой, другие же сидели на земле и заливались слезами, как дети. Немалая часть, напротив же, впала в безумную ярость и кидалась на соратников, обнажив оружие и дико рыча. Они почти не встречали сопротивления. Большинство выживших позволяли делать с собой все что угодно. Лишь небольшая доля солдат сохранила рассудок. Например, панцирная пехота на правом фланге. Она упрямо скалилась копьями, удерживая позиции от сумасшедших рыцарей и ополченцев. В глубине отряда находилась горстка священников и выживших магов. Саша перевела взгляд на противоположную сторону, надеясь, что может быть монстры... Нет, там было не лучше. Так же валялись трупы, так же копошились раненные... Сумасшедших там тоже хватало. Сотни мамоно устроили оргию. Они одинаково рьяно ласкали подруг, камни и все что попадалось под руку, принимая их за мужчин. Даже сильные монстры впали в помешательство. Драконы и ведьмы летели на пламя, и сгорали в нем, как мотыльки. Могучие девоящеры и ведьмочки на метлах погибали почти одинаково быстро. Впрочем, ведьмы горели немного подольше. К счастью, как и люди, не все монстродевы утратили разум. Бафометы кое-как телепортировали раненных, демоницы старались парализовать сумасшедших, а по небу металась фиолетовая молния. Леди Друэлла осыпала купол сферами из демонической энергии, предпринимая попытки потушить, подчинить нереальное пламя. Но все было бестолку. Мир по-прежнему бился в агонии, а поток варпа и не думал ослаблять натиска на черное небо. Саламандра опустила руки, не замечая, как слезы бегут по щекам. Если лилим не может прорваться, то как это сделать им, обычным мамоно? Они бессильны что либо изменить. Амона им уже не спасти. Погрузившись в тяжелые мысли, Александра не сразу заметила, что Камилла тянет ее за запястье. - Ты была права Сашенька, - тихо сказала она. – Демон-принц совсем-совсем не страшненький. - Что? - Он совсем не страшненький, - еще тише повторила Камилла. - Пойдем? Суккуба потянула ее за руку - буднично, словно звала прогуляться. Саламандра изумлено уставилась на темную жрицу. Камилла тоже понимала безвыходность их ситуации, не хуже чем понимала Александра. И все же – звала... В глубине души, маленькая жрица была героиней. Героиней, достойной их общего мужа. Тоже героя. Герои уходят гордо, и не оглядываясь. Они не берут попутчиков в бессмертие. Герои бросают друзей у черты, за которой их ждут монументы и буквы в холодном граните. Памятники стоят веками. Легенды не забываются. Летописи не горят. Но люди с серыми глазами и спокойной взвешенной мудростью - люди умирают, и от того многократно страшней приговор, обрекающий тебя жить дольше... Дольше, чем они, хоть на секунду, но дольше. "Вот и все", сказал тогда им рыцарь. "Теперь точно все". Она вспомнила, и эта фраза привела ее в дикую ярость. Хвост саламандры вспыхнул адским огнем. - Ну уж нет! Ничего не все! - взревела Александра, проглатывая слезы. - Амон! Кретин! Идиот несчастный! Мы идем за тобой! Любовь моя, жизнь моя! - мы идем за тобой! Саламандра вытащила меч и решительно бросилась вниз. Камилла была рядом.