«Будешь стоять здесь и смотреть, как я горю?»
Джокер не из тех кто бросит спасательный круг утопающим, даже своих. Он будет просто стоять и наблюдать, независимо от того, в какой ужасной опасности она находится.«Но все в порядке, мне нравится эта боль»
Странным садистским образом Арлекинку возбудила боль, и она даже немного наслаждалась ею. Другие люди назвали бы это странным, но что такого замечательного в том, чтобы быть нормальной.«Будешь стоять и слушать мой плачь?»
И слезливые периоды, когда Клоунесса рыдала практически каждый день, Шутник просто игнорировал её, но когда его кипение достигало максимального уровня, злодей просто вышвыривал её на улицу.«Но все в порядке, мне нравится, как ты лжешь»
Его ложь ранила её эмоционально, но именно это делало его непредсказуемым и коварным, и что греха таить Квинн эта часть его личность всегда привлекала. Другие считали это низким паскудством, но она находит это интригующим.«Мне нравится, как ты лжешь.»
Харли нравилось, как он лгал, потому что он был так необычайно хорош в этом. Когда они занимались сексом, он мог наплести чушь вроде «это совсем не больно», хотя на самом деле оказывалось что больно так, как ни в одном круге ада.Внизу
Джокер сидел в своем кабинете, курил сигару и распивал спиртное. Это был полный геморрой, когда он и Харли боролись, но для того, чтобы заставить её подчиниться, нужно было принять определенные меры.«Я не могу сказать, что же это на самом деле»
Психопат не знал, что такое любовь, потому что это слово было для него загадкой. Он, однако, узнал о доброте, и это только благодаря Квинзель. Хотя он кое-как показывал это только ей и гиенам, кроме них ни одна ни живая ни мертвая душа не видела и даже не помышляла о нем с такой стороны.«Могу лишь сказать, каково чувствовать это»
Чувства, которые он испытывал к Харли, были занозой в заднице. Тот факт, что он позволял себе заботиться о ком-то, заставлял его грудь болеть и чувствовать себя жалким неудачником, который потерял свою настоящую сущность. Но почему-то её присутствие тв его жизни заставляло его чувствовать себя самым счастливым парнем.«Сейчас у меня словно стальной нож в горле»
Любить Арлекинку было так больно, что он чувствовал себя полным дерьмом. Но почему-то он наслаждался этой болью, несмотря на то, что большую часть времени на дух не переносил её общество.«Я не могу дышать, но буду бороться, сколько смогу»
Клоунесса прилипла к нему подобно суперклею, опутывая его чрезмерной нежностью. Он боролся, чтобы остаться жестоким бессердечным убийцей, но она меняла его, и это совсем не радовало.«Пока неправда не станет правдой. Я словно летаю.»
Избивая Харли, заставляя её чувствовать себя дерьмом, он часто чувствовал себя хорошо, но когда хотел посмеяться над ней, почему-то не делал это.«Любовь подняла меня высоко, но также я пьян от ненависти.»
Любовь Психопатки часто заставляла его чувствовать себя так, словно он сидел на экстази. Он не мог себя контролировать, ему казалось что он был совершенно другим человеком, разум блуждал, тело отказывалось слушаться. Но она ненавидела его так сильно, что ощущения можно было бы сравнить с хорошим многолетним вином которое прокисло, ты подсел, но подстава тебя настила в тот самый момент прекрасного «пика», когда ты совсем не ждал.«Я словно источаю боль, и я люблю ее тем больше, чем больше страдаю, я задыхаюсь.»
И это было гребаной правдой, Джокер подпустил её настолько близко, что даже начал о ней заботиться, до гадостного противно, чем дольше это продолжалось, тем больнее становилось. Он задыхался под тяжестью ее привязанностей, это слишком для него, ведь он не слыл парнем способным на доброту.«И когда я уже начинаю тонуть, она приводит меня в чувства.»
Каждый раз, когда дыхание смерти щекотало его затылок, и Шутник четко осознавал что стоит одной ногой в могиле, Арлекинка всегда вырывала его из «холодных лап», она ухаживала за ним, не жалея сил, её сияющее лицо было первым, что он видел. Но вот что не давало покоя Злодею, так это почему, каждый раз она в красках рассказывала как ненавидит его и какой он морально отбитый и самый конченный ублюдок во вселенной, но она все равно помогала ему и выхаживала его, хотя если вдуматься эти моменты были просто замечательной возможностью покончить со всем.«Черт возьми, она ненавидит меня.
И мне это нравится.»
Но тот факт, что Харли расстраивалась и орала на него, какой бессердечной тварью он был, наполнял его радостью. Это заставило его осознать, что он все еще был тем самым злодеям от которого кровь стынет в жилах.«Подожди! Куда ты?»
Они много раз играли в эту дурацкую «игру». Шутник часто задавал ей этот вопрос, когда она уходила. Либо повидаться с Айви, сходить за покупками, или просто побаловаться с «малышами».«Я оставляю тебя…»
Джокер ухмыльнулся, она всегда говорила эти три слова независимо от ситуации, но в конечном счете Арлекинка всегда приползала обратно, вымаливая прощение. Он влил в неё свой яд, и она не могла жить без него.«Нет, ты так не сделаешь, вернись…»
Шутник тяжело вздохнул, он всегда так говорил прежде чем силой затащить её за волосы обратно. Он никогда не позволит ей вырваться из его лап и уйти к кому-то другому. Она принадлежала ему и никому другому, и точка.«Мы бегаем по кругу, снова и снова возвращаясь к одной точке.»
Возвращаемся? К чему именно? Ну, на это просто ответить. Вновь и вновь наступая на одни и те же грабли, она впадали беспроглядный хаос, вызванный их гневом и ненавистью. Снова драки, которые заканчивались слезами и обидными словами, заставляющими их чувствовать себя виноватыми.«И вот мы здесь опять.»
Всякий раз, когда он и Харли ссорились, большинство других преступников участвовали в «шоу», им просто нравилось как разгорается пламя, превращаясь в необузданный всепоглощающий кошмар. Или Квинн в эмоциональном порыве признается подруге о своей любви к нему, и бум, Айви убедит Клоунессу в том какой же он больной гандон, и опять вся эта свистопляска подобно цунами накроет их и так непростые отношения. А потом к всеобщему банкету присоединиться Двуликий или Страшила, и конечно же поделятся своими офигительно глубокими чувствами к ней, настойчиво убеждая Арлекинку что это всё не дешевый фарс.«Это сумасшествие, потому что если всё идет хорошо, то это замечательно.»
Джокер скептически поднял бровь, конечно, он — безумен. Падение в чан с химикатами едва ли было ежедневной рутиной в жизни обычного человека. Горькой правдой было то, что когда он и Харли были счастливы, они были неудержимой машиной, которая двигалась через любой блокпост, который попадался им на пути.«Я Супермен, ветер за спиной, а она Луис Лэйн (подружка Супермена)»
Джокер нахмурился: никогда ему не стать Суперменом, а Харли-это уж точно не Лоис Лейн, в этой жизни чувак. То, кем он является, всегда будет «Клоун — Король преступности» или «Туз подлецов и негодяев». Харли теперь была известна как «Арлекинка преисподней», что несказанно радовало.«Но когда всё плохо, это ужасно, мне так стыдно, я резко выпаливаю.»
Он не мог не согласиться с этим. Когда они вцеплялись друг другу в глотки, это была ещё та боль в заднице, дерьмом, в котором он не нуждался. Иногда он действительно чувствовал себя виноватым за то, что причинил Харли боль, в конце концов, она старалась изо всех сил и была хорошим маленьким солдатом.«Кто этот чувак?»
Джокер сердито сжал кулаки, и с его губ сорвалось тихое рычание. Его бесило, когда другие мужчины смотрели на неё и тем более. когда пытались прикоснуться к ней. Достаточно того, что Айви постоянно пыталась уговорить её стать соучастницей её преступлений.«Я даже не знаю его имени.»
Конечно, он знал, и это было до усрачки смехотворно. Крипер постоянно пытался наложить лапу на его женщину, хотя она много раз ему говорила «нет», он продолжает пытаться и теперь она немного боялась этого парня, особенно после того, как он пытался изнасиловать её.«Я распускаю руки с ней, я больше не паду так низко.»
Теперь это было обещание, которое он не всегда сможет сдержать. Боль была единственным методом, который он знал, чтобы преподать ей урок. Это было то, что он называл «жесткой любовью», и в его случае это работало довольно хорошо.«Похоже, я сам не знаю своей силы.»
Джокер посмотрел на свои руки и слегка коснулся их. Он точно не был культуристом или Мистером Мускулом, как Крипер или Бэтмен, но он не был слабаком.Наверху
«Будешь стоять здесь и смотреть, как я горю?»
Харли крепче прижала подушку. Джокер никогда не помогал ей, когда она была в опасности, он просто наблюдал, как она страдает. Его безумная и всем известная улыбка расплылась по её лицу.«Но все в порядке, мне нравится эта боль.»
Она не кривить душой. Квинн возбуждалась от боли, когда она наполняла её тело, особенно когда они были близки. Иногда она ненавидела это, но не могла отрицать, что когда она сидела одна, то тыкала пальцем в свои раны, а потом морщилась, просто делала это снова для удовольствия.«Будешь стоять и слушать мой крик?»
Клоунесса будет стоять в темноте, рыдая от всего сердца, но он будет просто наблюдать издали со своей широкой ухмылкой. Либо так, либо разозлится и скажет ей, чтобы она перестала быть такой плаксой.«Но все в порядке, мне нравится, как ты лжешь.»
Как она всегда говорила себе. Нормальные мужчины слишком предсказуемы и скучны, и она ненавидела это. Быть с Джокером значит быть каждый день в неуправляемой пучине непредсказуемости. Она предпочла бы быть с мужчиной, который всегда удивляет её, чем с парнем, которого легко понять и предугадать.«Мне нравится, как ты лжешь.»
Она любила его ложь, потому что он был таким милым. Иногда она легко могла определить, когда он лжет, но не всегда. И это было так здорово, что он был непредсказуем, что делало его лучшим в том, что он делал.Внизу
«Ты любил когда-нибудь кого-то так, что едва можешь дышать, когда вы рядом?»
Джокер тяжело вздохнул и сделал ещё один глоток виски. Он черт возьми, позволил себе заботиться о Квинзель, этот факт держал его в перманентном удивление тому, как она поворачивала свои женские чары, душа его своими объятиями любви.«Вы встречаетесь и ни один из вас не знает, что задевает другого?»
К сожалению, никакой инструкции по эксплуатации или предупреждающего знака не было, когда Шутник встретил Харли, и конечно же никто и помыслить не мог что он докатиться до того что будет развозить сопли и заботиться о ней. Первоначально он планировал просто использовать её как инструмент для побега, но не знал, что она станет его сообщницей.«Возникает то неясное чувство.»
Почему-то, когда Квинн улыбалась или делала что-то приятное для него, он чувствовал легкое и смутное чувство внутри. Он понятия не имел, чем это вызвано и что это такое, и чем больше это проявлялось, тем больше он злился.«Ага, оно охлаждает, у меня бывало такое.»
Когда Харли делал что-то удивительное, его бросало в дрожь. Он понятия не имел, что она способна на такое, и это поражало.«Что тебя даже тошнит смотреть на другого.»
Арлекинка стала бельмом на глазу. Она всегда раздражала его, когда он работал над злодейским планом. Она была жалкой маленькой сучкой, которая постоянно просила ласки или его грубой любви.«Ты клялся, что никогда не ударишь, никогда не причинишь боли.»
Джокер был не из тех, кто держит ложные обещания. Он солгал, но это была совсем другая история. У него был свой план захвата Готэма, в его жизни не было места для глупых девчачьих обещаний.«А сейчас вы друг другу в лицо выплескиваете яд — своими словами, буквально плюетесь.»
Не проходило и дня, чтобы он не орал на Харли за то, что она допустила ошибку или сделала что-то не так. Иногда она даже била его молотком, если он подходил к другой женщине. Чем больше это продолжалось, тем хуже становились оскорбления, это был порочный круг, из которого не вырваться.«Таскаете за волосы, царапаете, стараетесь уколоть.»
Шутник выбросил её из окна, таскал за волосы, пинал ногами, бил кулаками, бил по лицу бесконечное количество раз. Она в ответ душила его, отталкивала, царапала ему лицо и один раз, когда он её поцеловал, прикусила губу.«Бросаете, боретесь.»
Чтобы как следует посмотреть ей в лицо, ему пришлось прижать её к столу и заставить смотреть на себя. Однажды она оседлала его и придушила сидя верхом, что было большим сюрпризом для него.«Забываете себя в такие моменты.»
Так это и коту понятно, когда они с Харли ссорились, то так увлекались, что забывали, что за ними кто-то наблюдает, и часто устраивали сцены.«Ярость охватывает вас.»
Чаша ярости Джокера была переполнена до такой степени, что можно было поделиться с целой вселенной и все благодаря Арлекинке и Бэтмену. Они оба мучили и расстраивали его, и из-за этого он всё никак не мог просто расслабиться.«Контролирует вас.»
Ярость, переполнявшая их разум, была подобна наркотику. Это превращало их в уродливых тварей без всякого чувства добра или зла, все, что их заботило- это высмеивать друг друга.«И тогда обычно говорят, что нужно разойтись.»
В голове Джокера такого варианта не было. Она была его приспешницей, которая должна была помогать ему во время ограблений и держать Бэтгерл и всяких геройчиков занятыми.«Похоже, они не знают тебя, ведь это сегодня, а вчера было вчера.»
Шутник часто думал об этом, но никогда не говорил ей вслух. Каждый день был не похож на предыдущий, иногда она была ласковой, в другие дни она была упрямой сукой.«Вчера безвозвратно ушло, сегодня новый день.»
Как приторно. Конечно, это определенно был новый день.Наполненный ещё большим гневом и ненавистью, а вместе с ними и ещё худшими оскорблениями.«Звучит, как заезженная пластинка, но ты пообещал ей.»
Ложь, которую он рассказывал, и драки были похожи на песню, которая повторялась снова и снова. Никогда не прерываясь с каждым днем становясь всё хуже и хуже.«Что в следующий раз, ты сумеешь сдержаться.»
Он мог бы попытаться проявить сдержанность, но понятия не имел, как отреагирует на действия Харли. Она была настолько непредсказуема, что его реакция менялась сиюминутно в ответ на её идею или фокус, который она выкидывала.«У тебя не будет второго шанса.»
— Вот здесь то ты и пролетел, болван, — ухмыльнулся Джокер. У него была куча возможностей сказать, что он сожалеет, но он просто делал так, чтобы Квинн была послушной. Время от времени он говорил ей об этом, но только не в лицо.«Жизнь — не игра Нинтендо.»
— О, дорогой мальчик, как раз наоборот, — Шутник засмеялся. Жизнь — непредсказуемая штука и это всегда было ему на руку. Он мог говорить или делать все, что хотел, и никто даже не вякнет.«Но ты снова соврал.»
Нашел чем удивить, он всегда лгал Харли, это было просто частью его личности. Он сделает это снова, и ему не будет стыдно.«Теперь смотри из окна, как она уходит.»
В большинстве случаев он этого не делал, только иногда позволяя себе эту слабость. Психопат смотрел, как она уходит к сорняку, а потом говорил себе: «Ты вернешься», и он всегда был прав.«Понятно, почему окно — символ боли.»
(дословно: «понятно, почему окно так называют», слово «окно» созвучно слову «боль» (игра слов: pane — оконное стекло и pain — боль)
Когда она уходила, в груди немного побаливало. Противно. Арлекинка была хорошей компанией и довольно милой. С каждым днем становясь его женской ипостасью, но что его злило, так это то, что протеже становилась лучше него. Остальная часть песни продолжала играть. Это время заставило его понять, насколько извращенными и жестокими были их отношения. Они не были идеальными, но каким-то образом это работало. Странно, но они были сильнее, чем Айви и Двуликий, и это не могло не радовать.Этим же вечером
Харли лежала свернувшись калачиком, слезы текли по её щекам. Она была влюблена в манипулятивного, лживого психопата, но ей это нравилось. Она грустно улыбнулась: — Наверное, я садистка. — Об этом я говорю уже много лет, — сказал Джокер с порога. — Джей? — спросила она с опаской, мало ли что ему в голову взбредет. Он тяжело вздохнул, садясь рядом с ней на кровать. Шутник посмотрел на её раны и сердито вздохнул: — Харлс, ты снова всю простыню кровью уляпала. — Прости, Джей, — сказала девушка извиняющимся тоном. Псих встал, прошел в ванную и вернулся с миской горячей воды, бинтами и пластырем. — Харли, тебе придется переодеться, чтобы я мог осмотреть твои раны, — твердо сказал он. Арлекинка кряхтя и морщась от боли, переодевшись в одну только только жилетку. Джокер начал дезинфицировать её раны, глубоко сосредоточившись. — Теперь не двигайся. Квинн всё время морщилась, пока он промывал раны и накладывал бинты, он даже налепил пластыри на порезы на лице. Когда злодей закончил, она уставилась на них в неверие, как будто это были украшения. — Отдохни немного, и ты быстрее поправишься, — твердо сказал он, вставая. Клоунесса обхватила его руками и крепко прижала к себе. Её тело было таким хрупким и маленьким, как будто она могла сломаться от одного прикосновения. Джокер мягко взял её за руку, но вместо того, чтобы отбросить, как обычно делал, Шутик нежно сжал её. — Я люблю тебя, Джей, — тихо сказала она. — И я тебя тоже, Харлс… — прошептал он, нежно поглаживая её руки.