***
Тиана всегда знала, что советник ее отца, барон Луидж — последний человек на свете, за исключением, быть может, Голодного Солнышка, с которым она могла бы связать свою судьбу и быть при этом если не счастливой, то хотя бы не несчастной. Впрочем, Клайс Санстоун был весьма робким и послушным и, кажется, и вправду вообразил себя влюбленным в Тиану. Будь он хоть немного более выгодной партией, решение далось бы Тиа куда сложнее. Однако семейство Санстоун, древний и знатный, но обедневший род, были менее выгодным союзником, нежели барон Луидж. Тиана надеялась поддерживать какое-то время ухаживания Клайса, чтобы в нужный момент Санстоуны выступили на ее стороне, а не отреклись от Эделиз и ее ребёнка, как требовали того законы. Но конечной ее целью было, конечно, не Голодное Солнышко. Во дворце о его Милости Жане Луидже говорили, как о человеке сухом, холодном и скупом на эмоции, в чем Тиана успела убедиться ещё будучи ребёнком: она нередко сидела на коленях у отца, пока он беседовал с советником, и игралась с разноцветными пузырьками и искорками, возникавшими в воздухе по ее желанию. Король Рикард то журил ее — Анна-Ти на тот момент ещё не родилась, и принцессе запрещалось использовать магический дар, — то искренне смеялся, когда пузырьки случайно или нарочно залетали ему в рот или нос. А барон… барон всегда оставался холоден и расчётлив. Тогда, будучи счастливым и беззаботным ребёнком, Тиана этого не понимала, хотя позднее, играя роль «герцогини», попыталась перенять его манеру, но не смогла. Она была слишком живой. Слишком противоположной суровому и падкому на власть советнику короля. И в эту минуту она стояла на пороге его кабинета, ожидая, пока ей разрешат войти. Дверь, наконец, открылась, и помощник Луиджа жестом пригласил ее внутрь, после чего покинул кабинет. Они остались один на один — чего она и добивалась. И чего очень, очень боялась. — Ваше Высочество, — Луидж кисло улыбнулся, чуть приподнявшись на стуле, и снова перевел взгляд на лежащие перед ним документы. — Чем обязан такому визиту? Тиана не знала, как аккуратно подвести разговор к нужной теме. Но она знала, что с каждой минутой в этом кабинете она будет терять решимость, а Луидж — злиться из-за потраченного на пустой разговор времени. Да и ему все равно на принятые в высшем обществе окольные разговоры — что с него, сына крестьянина, взять? — Вы богаты, влиятельны и обладаете связями, но, несмотря на титул, вас не считают дворянином, и ни одно из уважаемых семейств никогда не продаст вам дочь. Вы уже немолоды и не отличаетесь красотой, чтобы влюбить в себя девушку. Вы уверены, что со временем придумаете что-нибудь, но годы идут, и становится только хуже, — последнее предложение выстрелило наугад, само сорвалось с губ Тианы — но, судя по лицу барона, попало точно в цель. Он, без сомнения, был удивлен. — И для чего Вашему Высочеству вдруг заводить со мной подобный разговор? — поинтересовался Луидж довольно бесцветным тоном, в котором, впрочем, промелькнула тень заинтересованности. На фоне обыкновенной пустоты это было настоящим всплеском эмоций. — Я пришла не как принцесса Анна-Тиена. — она едва заметно сжала и разжала ладони, чтобы привести себя в чувство. После такого она, в самом деле, никогда уже не перестанет притворяться, и ее маска станет второй кожей. — Я пришла к вам, как герцогиня Тиана Блэкмаунтен, внебрачная дочь герцога Леона Блэкмаунтена, чтобы предложить вам сделку. — Брачный союз? — в глазах барона промелькнуло понимание. Королевский советник в прошлом раскрыл заговор против короля, вспомнилось ей. — Да, — коротко ответила она, все силы направив на то, чтобы ее голос не дрогнул. — Хорошо, — коротко ответил Луидж. Но в этом «хорошо» было отчетливо слышно, как он примеряет на себя роль супруга принцессы. Никому из неродовитых жителей Солнечного утеса еще не удавалось подняться так высоко. — У меня есть условие. — Как и у меня, — кивнул Луидж. — Излагайте, Ваша Светлость. — Заключение между нами помолвки останется в тайне до дня коронации моей сестры как наследницы престола. — Это все? — Тиана, не в силах более говорить, только кивнула. — Прекрасно. Мое условие — половина вашего состояния как герцогини Блэкмаунтен. Если вы расторгнете помолвку — оно переходит ко мне. Тиана сглотнула. Что ж, похоже, путей к отступлению у нее не будет. — Хорошо, — ответила она и взмахнула рукой. Два чистых листа сорвались со стола, и на них проступил текст договора. Они, не говоря друг другу ни слова, подписали их. Обычно такие договора заверялись Светодарцами, но в данном случае оттиск перстня священнослужителя заменила печать королевского советника. «Как удобно», — усмехнулась Тиана немного истерично. — Ах да, — заговорил Луидж, когда Тиана уже потянулась к дверной ручке, чтобы скорее покинуть кабинет. — Я не желаю, чтобы моя невеста была замечена за интрижками с кем-либо, пусть даже и с принцем Края Чудес, — это было не более чем насмешкой, но Тиа на мгновение показалось, что ей в спину загнали раскаленное лезвие.***
— Я против, — отрезал Артур, когда Тиана сообщила, что, несмотря на все увещевания принца, все-таки решилась на политический брак и даже подписала договор. И с кем!.. — Только он может склонить весы в нашу сторону. — Тьма их поглоти! Тиа, весы — игрушка параноиков, а не точное предсказание будущего. Не найдясь, что ответить, Тиа пальцем указала принцу на дверь, соединяющую свою спальню, в которой они в тот момент находились, и гостиную. — Не сочтите за грубость, Ваше Высочество, — насмешливо и даже ядовито произнесла она, — Но мне необходимо переодеться к сегодняшнему вечеру, чтобы не разочаровать будущего супруга. Но Артур никуда не ушёл. — Не нужно было подписывать договор, — покачал головой принц, подступая к ней вплотную — Сказала бы, что подпишешь его после объявления наследника, а потом… — Нет, — прервала его Тиана. — Ты не знаешь Луиджа… он все равно не отступился бы, стало бы только хуже. — она зябко повела плечами, и Артур приобнял ее и притянул к себе. Тиа на секунду прикрылась глаза, стараясь запомнить исходившее от принца тепло, после чего неловко отстранилась. — Так дальше нельзя, — качнула головой она. — Ты женишься на моей сестре. Я выхожу замуж… о, Светила! — порывисто выдохнула девушка, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать всхлипывать. — Только теперь, когда Филипп мертв, я начинаю в полной мере понимать, каково ему было слышать от меня постоянные напоминания о скорой свадьбе с незнакомкой, — прошептала она на грани слышимости. Артур, игнорируя слабое сопротивление Тианы, снова прижал ее к себе. — Артур, так не может продолжаться. Если Луидж узнает, что я, едва подписав договор… — ей было тяжело не произнести вместо этого «приговор», но она сдержалась. — Не хочу больше слышать о нем, — отрезал принц, аккуратно стирая со щеки Тиа выступившую-таки слезу. — Лазейка найдется, Тиа. Ты не будешь его женой. — Но договор… — Я люблю тебя. — спокойно, как данность, как «утром светит солнце, а ночью — луна», произнес Артур. Тиана подняла голову и удивленно, почти испуганно посмотрела на него. Они не говорили о том, что происходило между ними — потому что слова порой даже опаснее действий. — Артур, нет. — он осекся и помрачнел. — Даже если я не выйду замуж за Луиджа, за Голодное Солнышко или кого-то еще — ты женишься на моей сестре или на принцессе другого государства. — Прекрасно! — зло прошептал Артур. — В таком случае не буду мешать подготовке к приему. Прошу меня простить, Ваша Светлость, что отнял у вас столько времени. — бросил он и, не оглядываясь, спешно покинул покои герцогини. Когда хлопнула, едва слышно скрипнув петлями, дверь, у Тианы внутри тоже что-то скрипнуло и оборвалось. Впервые со дня смерти Филиппа она плакала не о нем.***
Пир во время чумы — именно таковым казался Тиане — да и вообще всем — вечер в честь помолвки принца Артура и Ан-Ти. Но традиции необходимо было соблюсти, и Тиа, пусть и не без труда, но заставила себя позвать Рету, чтобы та помогла ей облачиться в подобающее случаю платье — довольно строгое и даже простое, без пышных юбок или украшений. Ей, правда, пришлось чуть отступить от традиций и заказать платье с углубленным квадратным вырезом, которого требовало украшение с чароитом. В остальном ее одеяние ничем не выделялось — прямой подол, длинный рукав, высокая талия. И — как и требовалось — нежно-голубое. Каждому событию — свой цвет. Невесте в день свадьбы — дымчато-синий. Черный — цвет для тревог, беспокойства, молитв. Розовато-алый цвет, похожий на отсвет заходящего солнца — цвет смерти и скорби. Небесный голубой — цвет радости и надежды. Считалось, что если гости приходят на праздник в голубом, то приносят с собой в дом хозяев частичку Солнца. Повязывая на волосах светло-голубую атласную ленту, Тиа с трудом удержалась от того, чтобы окрасить ее внутреннюю сторону в черный.***
— Ваше Высочество, — когда подошла ее очередь, Тиана, держа спину прямо настолько, что еще пару лет назад ее учитель танцев и этикета ни за что не поверил бы, что она может быть настолько правильной и притом грациозной. — Позвольте поздравить Вас, — улыбнулась она и тотчас почувствовала, как у нее сводит скулы. Артур, видя это, машинально сжал обтянутую дымчато-синей, в тон платью, перчаткой, руку Аннет настолько, что та охнула и едва сдержалась, чтобы не вырваться. «Кто позволил ей надеть синее вместо голубого?» — промелькнуло в опустевшем сознании Тиа. — Благодарю, — прощебетала Анна-Тиена, чуть морщась от боли в руке. — Благодарю, — бесцветным голосом отозвался Артур, ослабив, наконец, хватку. Вечер обещал быть непростым — в чем Артур дополнительно убедился, когда нарушил данное самому себе обещание даже не смотреть в сторону Тии. Впрочем, тяжело не заметить ее белые волосы даже в огромной толпе. Но внимание его привлек скорее тот факт, что в этот момент — он был готов поклясться, что ничего не путает, — Тиана флиртовала с Джереми Бинье. Артур стоял достаточно далеко и не мог слышать их разговора, но ему было прекрасно видно выражение лица Джереми — чуть скучающее и самодовольное, как и всегда, когда с ним заигрывали (а маркиз Бинье был весьма хорош собой) симпатичные ему девушки. Рядом недовольно пискнула Аннет, чью руку Артур снова машинально сдавил. — Прошу меня простить, — прошелестел он, невесомо поцеловав тыльную сторону ладони принцессы, коротко поклонился и поспешил в сторону Тиа и Джереми. — Ваше Высочество, — маркиз первым заметил принца и поспешил склонить голову. Спустя секунду Тиана, холодно и вежливо улыбнувшись, опустилась в реверансе. — Мы с ее Светлостью как раз говорили о том, что вы, должно быть, рады провести целый вечер подле невесты, — сообщил Джереми с самой искренней улыбкой. Тиана, казалось, с каждым его словом все сильнее бледнела и, дойдя до предела, начала краснеть. Пятнами. — Позвольте еще раз поздравить вас с грядущим счастьем. — Ее Высочество была бы очень рада это услышать, — нашелся Артур после короткой заминки. — Думаю, вам стоит сейчас же повторить ей это слово в слово, — он едва заметно дернул подбородком в сторону, намекая другу, чтобы тот в самое ближайшее время испарился в любом возможном направлении. Чуть прищурившись, маркиз поклонился принцу, с чувством поцеловал руку герцогини и отошел от них в противоположную часть зала. Когда они, наконец, остались одни, Артур с утрированной заботой произнёс: — Вы выглядите довольно бледной, Ваша Светлость. Я сейчас же найду кого-нибудь из прислуги, кто сопроводит вас до покоев. — Благодарю, — сухо отозвалась Тиана, сверля принца взглядом. — Но я чувствую себя превосходно. И, к тому же, я не хочу нарушать обещаний. — Обещаний? — переспросил Артур, чуть прищурившись. — Я пообещала танец его Сиятельству маркизу Бинье, — с вежливой улыбкой сообщила она. Артур чуть скрипнул зубами. О, Светила! Что вообще происходило вокруг него? — После танца отдых тем более будет уместен. — Боюсь, не получится, — покачала головой Тиа, удерживая все ту же раздражающую улыбочку. — Кладерис Санстоун очень настаивал, чтобы я танцевала с ним второй вальс. Артур коротко оглянулся по сторонам, надеясь, что на них никто не смотрит. Надежда была, разумеется, тщетной — он был одной из ключевых фигур праздника и вообще должен был весь вечер находиться на расстоянии в половину шага от своей невесты, а не беседовать один на один с герцогиней Блэкмаунтен. На них смотрели. Скорее всего, их слышали. А и пусть. — Однако я все ещё принц, — хищно улыбнулся Артур. Они словно бы вернулись в первые месяцы своего знакомства, когда только и делали, что швырялись друг в друга жалящими словами. — И могу приказать. — Можете, — кивнула Тиа и как бы невзначай коснулась цепочки своего чароитового медальона. Артур зацепился за этот жест, невольно перевёл взгляд на вырез платья и невольно сглотнул. Тиана не сдержала короткий смешок, и принц, вспыхнув, перевёл взгляд на колонну, подле которой они стояли. В этот момент музыка, игравшая прежде, как лёгкий фон, неуловимо сменилась. Пришло время открывать вечер. Первый вальс, Вальс Верности — танец исключительно для помолвок и свадеб. В центр зала выходит не одна пара, не две — их очень и очень много. Юноши и девушки, мужчины и женщины даже не пытаются находить в толпе тех партнеров, которым обещали танец. Найти свою пару они должны будут, когда заиграет музыка. Они должны найти путь друг к другу, доказать свою верность друг другу до того, как отзвучит последняя нота. Важно было не просто увидеть друг друга в толпе — важно было, не нарушив ритма танца, по цепочке сменять партнеров, пока не дойдёшь, наконец, до своего. — Ваша Светлость, — Артур подал Тиане руку, и в этот раз у неё не было причин ее не принять. Начать они должны были вместе, но пройдёт от силы минута, и они разойдутся — не могут не разойтись. Жених и невеста, не дошедшие друг до друга в Вальсе Верности — почва для скандала, особенно если учесть, насколько выделялись среди золотисто-голубого моря тёмные волосы принца и принцессы вкупе с ее дымчато-синим платьем. И, в самом деле, едва отзвучали первые ноты, вихрь танцующий разлучил Артура и Тиану. Где-то рядом мелькали тёмные локоны Анны-Тиены и юбки ее пышного платья, но каждый раз, когда принц смещался к следующей партнёрше, которой должна была быть его невеста, это оказывалась не она. Близились финальные ноты вальса. Паниковать не стоило — эту историю, конечно, в итоге замнут, ведь королю Рикарду необходим брак Артура и Аннет…, но стоило сделать усилие. И, наконец, удача оказалась на стороне принца — его невеста оказалась прямо перед ним. Мелодия постепенно сходила на нет. Он уже собирался подать Аннет руку, как того требовала традиция: если пара нашла друг друга, по окончании танца они должны держаться за руки. Но в этот момент буквально в шаге от него мелькнуло белоснежное пятно — по всей видимости, кто-то поставил Тиа подножку, и она не удержала равновесия. Взметнувшиеся в воздух локоны и привлекли внимание принца. Машинально, совершенно не задумываясь, Артур поймал девушку за руки, чтобы она не упала. В воздухе истаяли последние ноты Вальса Верности, погрузив зал в абсолютную тишину. — Ее Светлость, кажется, без сознания! — воскликнул Артур, расколов неуютное молчание. Он очень надеялся, что Тиана подыграет ему хотя бы сейчас. И она не подвела.***
После реплики Артура все пришло в движение — начался хаос, близкий к панике. Ни о каком празднике более и речи не шло, и гостям спешно подали кареты. У королевы Линетты, как у всякой привычной к душным бальным залам женщины, был при себе флакончик нюхательных солей, благодаря которому Тиану быстро «привели в чувство». Выглядела она, однако, довольно бледной — возможно, она не так уж сильно симулировала своё состояние. Артур, игнорируя настойчивые уговоры слуг, гвардейцев и даже самого короля, ни на миг не отпускал Тиану. И, убедив окружающих, что споры с ним ни к чему не приведут, объявил, что готов взять на себя все заботы о герцогине, пока той не станет лучше. Это было, бесспорно, недопустимым нарушением протокола. По чароиту на секунду скользнул как будто свечной блик, после чего вдруг выяснилось, что заняться состоянием ее Светлости больше и в самом деле почему-то некому. — Можешь встать? — обеспокоенно спросил Артур, крепко удерживая Тиа под локоть, чтобы та поднялась с диванчика, на который ее перед этим уложили. Тиана кивнула, после чего на удивление бодро поднялась и сделала два шага, после которых вдруг замерла, почти повиснув на руке Артура. — Далеко я так не уйду, — поморщилась она, искренне сожалея, что ее спальня находилась в другом крыле дворца. Артур прикрыл глаза, мысленно взвешивая что-то. — До королевского крыла дойдёшь? — спросил он, внутренне готовый, если нужно, донести ее — только не доверять прислуге, страже, Бинье и вообще кому-либо, кроме себя, пусть это было совершенно глупо и безосновательно. — Да, — коротко ответила Тиа. С трудом, но она пока удерживалась от вопросов — понимала, что для них не время и не место. — Тогда вперёд.***
Артур задумался на секунду, после чего достал из шкафа несколько наиболее длинных своих рубашек. — Если хочешь, можно послать прислугу, чтобы принесли что-то из твоих вещей, — произнёс он, положив рубашки на кровать. — Не думаю, что отвлекающие чары зацепили и челядь, но я найду, что им сказать. Или, если хочешь… — Прости меня, — тихо, но уверенно произнесла Тиана. Артур умолк на полуслове. — Я боялась, что привяжусь к тебе, и думала, что самым правильным будет оттолкнуть. — она скользнула пустым взглядом по спальне Артура. — Может, оно и было бы правильно… — Артур открыл было рот, чтобы возразить, и подступил вплотную к кровати, на которой сидела девушка, но Тиа жестом прервала его. — Но уже слишком поздно. Я слишком сильно тебя полюбила, чтобы безболезненно отпустить. Артур опустился на колени рядом с кроватью, так, что их лица оказались примерно на одном уровне, и замер на несколько бесконечно долгих мгновений, вглядываясь в глаза Тианы. В голове у Тии росчерком через все сознаете промелькнула одна-единственная мысль: «все ли счастливые люди выглядят настолько растерянными?» Артур, наконец, справился со ступором, порывисто обнял ее и прижал к себе. Видимо, в этот момент он потревожил ее больную ногу, потому что Тиа чуть слышно охнула и дёрнулась в его руках. — Прости, — выдохнул он и, стараясь не делать более резких движений, отстранился и поднялся на ноги. — Тебе нужно что-нибудь? — Любая девушка была бы весьма кстати, — фыркнула Тиа. — но, думаю, я придумаю что-нибудь с корсетом. — Если дело в этом… — Артур неловко кашлянул. У него не было ни малейшего желания озвучивать очевидное — что не только девушки могут оказать подобную помощь. — Но разве с таким платьем он нужен? Тиана на это могла лишь рассмеяться: — Мужчины, что с вас взять, — вздохнула она чуть насмешливо. — Мне тяжело сходу придумать случаи, когда он не нужен. Последовала пауза. Никто не решался ничего добавить, и Артур, решив более не искушать судьбу, направился к двери. Тиа на мгновение прикрыла глаза, принимая какое-то решение, после чего тихо окликнула его. Пора было прекращать отталкивать друг друга из-за якобы правильных вещей. Этой ночью Тиана намеревалась исправлять свои ошибки — или, может, совершать новые. И точно не намеревалась оставаться одной.***
Тиа лежала, положив голову на грудь Артура. Он перебирал ее мягкие, похожие на завитки крема, волосы. Она водила по узору покрывала ногтем и тихо пела. — Ты знаешь легенду о Сирене? — вдруг спросил Артур. Тиа приподнялась на локтях и удивленно посмотрела на него. — Ты уже спрашивал, — отозвалась она после короткой паузы. — В первый вечер, когда мы танцевали вместе. Нет, я ее не знаю. — она снова заняла прежнее положение. — А что? — Когда-то очень и очень давно десять пар чужеземцев — братьев и сестёр… — Эту легенду я знаю, — отозвалась Тиана. — Не думала, что в Первой Земле у неё другое название. Артур недовольно фыркнул. — Я всего лишь рассказывал ее так, как когда-то услышал сам. Но раз так… — он умолк ненадолго, видимо, выбирая, с какого момента начать. — У короля и королевы Третьей земли, Утеса-у-Моря, родилась дочь, которую назвали Сиреной. Она была красива, талантлива и умна не по годам. Когда девочка только-только родилась, ее пообещали отдать замуж за принца Второй Земли. Но случилось так, что она полюбила другого. Вскоре принцесса узнала, что забеременела. Тогда Сирена и ее возлюбленный решили бежать вместе, но король узнал обо всем и приказал заточить дочь в темнице, пока не родится ребёнок. День и ночь Сирена сидела взаперти, не имея ничего, чтобы занять себя. И поэтому она пела. И пение это было так прекрасно, что однажды к ней явились Луна и Солнце. Они рассказали Сирене, что король намеревается убить ее ребёнка сразу, как тот появится на свет. Сирена испугалась, и пение прервалось. Светила почувствовали, что без пения Сирены мир стал менее прекрасным, и предложили ей сделку — она должна была отдать им свой голос, а в обмен они пообещали сохранить жизнь ее ребёнку и даже наградить его особым даром, который в нужный день и час спасёт всех и каждого. Сирена согласилась. Лишенная голоса, принцесса в своей темнице сошла с ума. Она слишком ослабла в заточении, и не пережила родов. Перед смертью она, однако, на несколько мгновений обрела голос. Она произнесла: «передаваться будет мое наследие, покуда не отзвучит последняя песнь Сирены и не будет возвращён светлый дар». Какое-то время они лежали в тишине. — Мне очень многое хочется спросить, — выдохнула, наконец, Тиана, — Но почему-то мне кажется, что сейчас не время и не место. — Верно, — улыбнулся Артур, проводя рукой по спине девушки, после чего накрыл их обоих покрывалом. — Будем считать, что это была сказка на ночь — а сказкам не задают вопросы.***
Проснуться им пришлось очень рано — ещё только начинало светать, когда Артур послал одного из своих лакеев за служанкой Тианы. Рета по-прежнему вызывала у беловолосой опасения, но выбора в данной ситуации у них не оставалось. Впрочем, с задачей «принести любое повседневное платье» она справилась очень даже неплохо. Переодевшись в наряд, в котором ее утренняя прогулка по дворцу не будет вызывать совсем уж неудобных вопросов, Тиана — уже без посторонней помощи: за ночь ушиб прошел почти окончательно — поспешила вернуться в свои покои. И вовремя, потому что она всегда на минуту или две разминулась с Джереми Бинье. — Ваше Высочество, — вид у него, как и у любого человека, принёсшего скорбные вести, был донельзя виноватый. — Привезли… — у него не повернулся язык произнести «тела», — ваших родных. Церемонию погребения требуется провести сегодня же.***
Похороны короля Арнеда, королевы Лисанны и принцессы Ариолы решили провести в узком семейном кругу. Тиа не была знакома ни с тетушкой, ни с кузиной, но ощутила себя преданной, когда узнала, что не может присутствовать на церемонии. Что эта церемония — для принцессы Анны-Тиены, а не для герцогини Блэкмаунтен. — Прекрасно, — тихо выдохнула она, стараясь не думать, каким ударом будет для матушки и Артура увидеть на семейном прощании не ее, а Ан-Ти. Она наверняка задумалась бы об этом, но последующие события не оставили ей такой возможности.***
Трудно сказать, сколько времени прошло между тем, как королевская семья отправилась на похороны, и моментом, когда на пороге покоев герцогини возник отряд королевских гвардейцев с приказом сопроводить ее Светлость Тиану Блэкмаунтен в тронный зал — явно больше десяти минут, но точно меньше получаса. В тронном зале собралась удивительная для столь раннего часа толпа — присутствовали почти все столичные дворяне. Тиане даже показалось, что она увидела где-то Эделиз с младенцем на руках. Она не успела обдумать саму возможность подобного видения. На подмостках, у подножия тронов короля и королевы, стоял королевский советник, его Милость барон Жан Луидж, с внушительных размеров свитком в руках. Стражи вывели Тиану к советнику, заставив остановиться в нескольких метрах от него. — Ее Светлость, герцогиня Тиана Блэкмаунтен, — заговорил один из сопровождавших Тиа гвардейцев, — Доставлена на публичный суд согласно приказу. — Что? — голос Тианы, полный изумления, разнесся по залу, заставив шёпотки утихнуть. — Дождитесь разрешения говорить! — раздалось откуда-то из тени. То был королевский секретарь. Воцарилась абсолютная, давящая тишина. Секретарь, прокашлявшись, объявил: — Согласно многочисленным сообщениям, Герцогиня Тиана Блэкмаунтен была замечена за незаконной колдовской деятельностью по отношению к членам королевской семьи. — в толпе кто-то ахнул и, вторя ему, хор нестройных вздохов прокатился по залу. Этот момент Луидж выбрал, чтобы тоже включиться в игру: — Герцогиня Блэкмаунтен обвиняется в манипуляции сознанием принцессы Анны-Тиены, — вкрадчиво начал он. — Свидетели — свита принцессы, состоящая из… — он принялся перечислять имена, титулы и должности сопровождавших Ан-Ти придворных лордов и леди. — Все вышеперечисленные неоднократно замечали, что ее Высочество всегда принимает точку зрения герцогини, даже если перед этим высказала противоположную. Толпа неодобрительно загудела. В этом и была суть публичных заседаний — давление зрителей не давало судьям смягчиться, чтобы вынести оправдательный приговор. Луидж, между тем, продолжал: — Герцогиня Блэкмаунтен обвиняется в манипуляции сознанием королевы Линетты. Свидетель — почтенный господин Д’Алериан, придворный церемониймейстер. Им было замечено, что для получения должности управляющей дворцовой челядью ее Светлость использовала магию. В этот раз гул неодобрения был уже значительно громче. Глаза Луиджа горели от какого-то пугающего предвкушения — похоже, близился особо интересный ему момент. — Герцогиня Блэкмаунтен обвиняется в манипуляции сознанием принца Филиппа. Принца Артура. — возмущённые возгласы в зале на какой-то миг стали даже громче голоса самого Луиджа, и он поднял вверх руку, призывая собравшихся хотя бы к подобию тишины. — В целях сближения для дальнейшего замужества… — Ложь! — раздалось откуда-то из недр толпы. Это и в самом деле была Эделиз. — Уведите, — коротко бросил Луидж и продолжил, как ни в чем не бывало. — Заявитель — Рета Хиде, личная служанка герцогини. Тиана с трудом держалась на ногах. Она знала, что во дворце ее не слишком любят. Возможно, недолюбливают ее вполне справедливо. Но неужели она и в самом деле заслуживала… подобное? В любом случае… был человек, который точно мог ее спасти. — Подсудимой есть, что сказать в своё оправдание? — подал голос из своего тёмного закутка секретарь, скрупулёзно, слово в слово составлявший протокол заседания. — Меня не обучали управлению сознанием людей. — произнесла Тиа в абсолютной тишине. Едва она замолчала, шепотки возобновились — в этот раз они были скорее сомневающимися, чем обвиняющими. Прогресс. — Обвинение вызывает свидетеля, — объявил Луидж. Увидев, кого они избрали своим свидетелем, Тиана беспомощно всхлипнула и зажала рот рукой. Учитель. Ее учитель, тот, на кого она так надеялась, тот, кто научил ее всему — от простеньких заклинаний, позволяющих подогреть остывший чай, до сложных боевых чар, способных обратить противника в горстку пепла. Сознание Тиа медленно заволакивало пеленой. Словно через толщу воды, она слышала только обрывочные фразы: — Моя ученица… обучал… манипуляции сознанием… способна… сильна… — Вердикт — виновна!***
Сознание начало проясняться только несколько часов спустя. Тиа так и не смогла никогда выяснить, что именно происходило вокруг неё в эти страшные часы. То есть она, конечно, знала: ее увели из зала и заперли в особой камере. Ее покои подвергли тщательному досмотру. Артур и родители пытались увидеться с ней, но их не пустили, заявив, что это остаточный эффект чар. Но Эделиз к ней почему-то пропустили. Она говорила что-то о некоем Альбарте, времени и карете. Следуя логике, Тиа смогла понять, что Альбартом был стражник, приставленный охранять ее в тюрьме. Он помог Эделиз организовать ее побег. Оставалось надеяться, что он, хотя бы, останется жив. А на что надеяться ей? Прожить остаток дней в бегах, пряча волосы и глаза? Никогда более не увидеть ни родителей, ни Артура, ни даже малютку Лориана? Даже если она избежала участи, уготованной ей Луиджем, было очевидно: он победил. Смысла в бегстве не было ни малейшего — так куда она едет? — А правда, куда? — пробормотала она сначала себе под нос, а потом повторила вопрос более громко. Карета затормозила. Было слышно, как возница с ворчанием спускается со скрипучих козел, как он ступает на гравий дороги. Тиа открыла дверцу кареты, высунулась из неё и повторила свой вопрос. Ответить возница не успел. Где-то совсем рядом с ними послышался хлопок о воздух могучих кожистых крыльев. Спустя секунду или две он был слышен снова, снова и снова — и с каждым разом все ближе. Тиа спешно выбралась из кареты и огляделась. И, действительно, прямо на них летел, сверкая на солнце пурпурными чешуйчатыми боками, дракон. Чароитовый дракон, разрушивший за последнее время бессчетное число жизней, рассыпал по земле солнечные блики, завораживающие взгляд. Но смотреть на него с восхищением не получалось. Смотреть на него было тяжело и очень, очень страшно. Тиана задумалась было о том, чтобы попробовать спрятаться хоть где-нибудь — как на грех, они оказались в этот момент в низинке, где и кустарников-то не росло — только ковыль в половину человеческого роста высотой да вкрапления тонущих в этой траве алых маков, издалека похожих на разбрызганные по земле пятнышки крови. Но в этот момент дракон вдруг взревел и пошел на снижение. Их заметили. Секунды растягивались в бесконечность, словно кто-то любезно замедлил время, чтобы дать Тиане подумать о чем-то. Этим чем-то, может, должна была стать ее семья, которая скоро узнает, что она сбежала из тюрьмы, чтобы стать ужином для этой рептилии вслед за Филиппом. Но Тиа думала только о том, что ей не уйти — дракон чует камень на ее шее, который у нее почему-то не успели отобрать перед арестом — может, боялись показать, что она отрезана от магии, но отношение к ней королевской семьи от этого не меняется. Но, так или иначе, чароит и силы остались при ней. — Я отвлеку его. Хватайте лошадь и бегите, — отчетливо произносила она, не отводя взгляда от дракона. — Обоим нам не спастись, а вы хотя бы сможете сообщить, где искать… — она с трудом сглотнула. — Когда все закончится. Если бы Тиа глянула в этот момент на возницу, она увидела бы — тот испуган, зол из-за ее командного тона и вместе с тем восхищен. Про Тиану Блэкмаунтен говорили, что она глупа, избалованна и эгоистична — однако сейчас она полностью серьезна и собрана, она колдовством превращает подол своего платья в брюки, завязывает волосы неизвестно откуда взявшейся лентой, словно и в самом деле намеревается ввязаться в безнадежный бой, чтобы спасти жизнь человеку, оказавшемуся рядом с ней не иначе как волей случая. Времени было слишком мало, чтобы произносить слова благодарности — поэтому возница, не мешкая, рванул к повозке, как смог то ли открыл, то ли вовсе надломил упряжь, выпуская разгоряченных страхом от близости дракона коней. Вскочил на одного и пришпорил изо всех сил. Без конца подстегивая коня, мужчина думал только об одном: «я буду молиться о вас, герцогиня». Тиана в этот момент взмахнула руками, в которых держала яркие бестелесные искры. Вспышка магического света отвлекла дракона от убегающего, и он целиком сосредоточился на Тиа. Он уже был совсем близко. Опасно, пугающе близко. Дракон взревел и выпустил короткий столб огня. Тиа увернулась от него скорее по наитию. Ее опалило жаром. Торопливо перебирая в уме все изученные за жизнь заклинания, она смогла вспомнить защищающие от ожогов чары, и шепнула их, что называется, наудачу — она очень сомневалась, что подобные чары спасут ее от дракона, сама суть которого состояла в магии. И буквально спустя секунду ей довелось проверить действенность заклинания — в этот раз огненный плевок был куда прицельнее и длиннее — видимо, дракона разозлило, что не удалось избавиться от ведьмы за одну атаку. Струя огня скользнула по руке, и Тиана почувствовала дикую, невозможную боль — словно пламя прошло до самой кости. Она, не в силах контролировать себя — да и зачем? — вскрикнула. Однако рука была на месте, разве что несколько покраснела — а вот рукав одеяния превратился в ничто. Чары не должны были действовать вообще, но действовали — хотя и как-то неполноценно. «Твой дар — врожденный, не извлеченный из связи с камнем» — говорил Филипп когда-то. В самом деле, она родилась ведьмой. Камень только приумножил то, что у нее уже было, а не сделал ее колдуньей. Она не так уязвима перед драконом, как другие маги. А значит, она тем более не могла позволить себе так просто погибнуть. Она может, она должна отомстить за Филиппа. Наудачу выдохнув одно из боевых заклинаний — даже не думая особо, какое именно: меча? топора? — Тиа прицельно запустила чарами в левый бок дракона, к месту, где из спины выступало крыло. Она видела, что не промахнулась. Что чары подействовали — в воздухе даже было слышно металлический лязг лезвия по чешуе. Но никакого эффекта это не произвело — разве что Тиа впустую израсходовала часть сил. Дракон лязгнул зубами в опасной близости от Тиа в момент, когда она выпускала еще одно заклинание, и оно скользнуло аккурат в пасть дракона. На землю брызнула дымящаяся темная кровь. Ящер взревел от боли и попытался достать Тиа когтями. Она увернулась, но очень неудачно споткнулась не до конца зажившей ногой о камень и упала. Дракон набирал воздуха, готовясь выдать порцию огня. Встать, чтобы увернуться, Тиа не то что не сможет — банально не успеет. Но перед порцией огня он откроет пасть — и если зашвырнуть в нее достаточно сильные чары… Тиана некстати — или, может, наоборот, весьма вовремя — вспомнила заклинание, которым когда-то взорвала иву в дворцовом саду. Но дракон — не потрепанное годами ее учебы деревце. Направленной вспышки чар будет мало. Вот если бы забросить в пасть дракону что-то, начиненное чарами, которые в нужный момент сработают… Она машинально провела рукой по траве, но ни одного удобного для броска камня под рукой не оказалось. Единственный худо-бедно подходящий камень был заключен в тонкую витую оправу и болтался на ее шее. Времени на обдумывание уже не оставалось. Тиана резко дернула медальон, стаскивая его с шеи, на выдохе произнесла заклинание, которое должно было сработать через три секунды после того, как она выпустит медальон из рук. Она вообще сомневалась, что чары сработают — ведь она перестанет контролировать свой дар в момент, когда разорвется тактильный контакт с медальоном, — но горячо-горячо об этом помолилась. Дракон закончил набирать воздух и начал открывать пасть. Тиана совершила бросок. Последним, что она увидела, была вспышка огня, исходившая откуда-то из горла ящера. Потом ее сознание мягко и неумолимо накрыла тьма.