Закрытая школа. Продолжение

4 дня пробежали мимо с той же гепардовой скоростью, что и эти два с половиной месяца учебы в целом. Близилась зима, на улице заметно похолодало, а окна сковали первые узоры. Аудитория высшей математики находилась на первом этаже в тени большущей ели. Летом это, однозначно, будет спасать от жары, но сейчас, в середине ноября, все было в точности да наоборот. Тихонова из-за каких-то принципов запрещала посещать ее занятия в верхней одежде, поэтому практически все студенты сидели в свитерах, но их все равно периодически потрясывало от холода. Сама преподавательница была одета в лёгкую черную блузку – никакого дискомфорта она, похоже, не чувствовала. Артем, который был в числе тех ребят, которых брюнетка отправила в начале пары относить куртки в комнаты, с раздражением мысленно подметил, что, как же он мог забыть, Снежные Королевы не мёрзнут. – Запишем вывод, – задумчиво проговорила Ангелина. – Таким образом.., – она замолчала и, нахмурившись, уставилась на экран ноутбука. Несколько секунд тишины, после чего раздалась череда раздраженных коротких ударов о клавиатуру. Несколько из студентов заинтересованно вытянули шеи с задних парт. – Кто-нибудь разбирается в компьютерах? – взглянув на группу, спросила Ангелина. Артём почувствовал, как она задержала взгляд на нем, но сам продолжал упрямо сверлить глазами тетрадь. Обида. Неправильная и никому не нужная обида сдавливала горло до сих пор. – Так Тёмыч разбирается, – оповестил Голованов таким тоном, будто только что сам вывел какую-то теорему. Серёжа пихнул друга локтем, но улыбка тут же сползла с его лица, когда Шварц поднял на него взгляд убийцы. – Не лучше, чем Денис Петрович, – хмуро отозвался Артем, впервые за всю пару взглянув на Тихонову. – Боюсь на его фоне показаться неполноценным. Некомпетентным то есть. Ангелина слегка склонила голову к плечу. Полминуты они ещё смотрели друг другу в глаза, словно намереваясь прочитать в них то, что сейчас не прозвучало. – Таким образом, – громко продолжила брюнетка, выпрямляясь и вглядываясь в задние ряды. * * * Для Назаровой же эти четыре дня прошли очень продуктивно – несмотря на ряд сложившихся трудностей, она все же нашла кинжал. В комнате Тихоновой, да-а. Но, как говорится, обо всем по порядку. Первым делом Аня, естественно, решила обыскать комнату Каменской. Возможно, ей просто хотелось верить, что эта женщина не такая дурочка, какой прикидывается, что есть в ней плохое – не одни положительные моменты, как в комке ходячего позитива. Эта вылазка, по уже заезженному шаблону, оказалась запоминающейся. Анна без труда проникла в комнату Насти, обшарила все полочки, облазила все возможные места, где мог поместиться кинжал, но ничего не нашла. И она уже было собралась уходить, когда в двери повернулся замок, а Назаровой не оставалось ничего кроме того, чтобы спрятаться под кровать. Женщина уже начала соображать наперед, как ей выбраться, стала выстраивать какие-то стратегии, но все мысли буквально вылетели из головы бешенной колибри, когда раздался смех. Смех Влада. Следом – Каменской. Звонкий и переливистый. – А вот и ежедневник, – весело отозвалась Настя, прошагав к своему столу и сопроводив каждый шаг режущим слух ударом шпилек. – Теперь можем идти. – Никогда не замечал за тобой рассеянности, – подметил Влад. Аня видела, как он вышел в коридор, как следом отправились кроваво-красные туфли Каменской, а после с тихим стоном опустила голову на пол. Внезапно захотелось просто уснуть. Перестать думать, чувствовать, ощущать. Прямо здесь и сейчас. Затем последовали ещё комнаты. Наверное, в защиту Анны стоит отметить, что к Тихоновой она проникла не в самую последнюю очередь. В предпоследнюю. Впереди оставались разве что опочивальня Катерины. Да и в комнате математички не прошло все гладко – Ане пришлось прятаться два раза: первый, когда вернулась сама Ангелина после завтрака за работами, и второй, когда зашёл Ветров. Его появление немало удивило Назарову. Впрочем, ушел он так же внезапно, как и появился. Обыск здесь занял не меньше получаса. Когда Аня уже отчаялась и во второй раз открыла шкаф, вешалка с пальто, неосторожно задетая ею, упала и, ударившись о дно, отдалась пустым, звонким звуком. Так Назарова и наткнулась на тайник Ангелины. В то время, когда Анна собралась рассказать Волкову о находке, он, как правило, уже был на паре – до звонка минут десять. Женщина закрыла комнату и направилась в кабинет напарника. Как и рассчитывалось, он сидел на своем месте. Помимо него в аудитории находилось ещё несколько студентов. Впрочем, последнее никак не повлияло на решение Анны. – Я нашла кинжал, – прошептала Аня. Волков резко обернулся – появление русоволосой было совсем неожиданным. – У кого? – всего на пару тонов громче. Назарова медленно подошла к преподавательскому столу и, прижавшись бедром к столешнице и обернувшись спиной к рядам парт, ответила: – У Тихоновой. Влад медленно кивнул. Эта новость его будто и не удивила. – У нее целый арсенал оружия, – продолжала говорить Аня. Это же хоть какой-то эффект произвело на мужчину – он поднял недоуменный взгляд на напарницу. – Зачем ей? – Я-то откуда знаю? – А ты разве личного дневника не находила? Там должно быть написано. – Даже, если бы и нашла, слово «личный» тебя не смущает? – Личное не публичное? – Именно так. – Странно, когда не надо, ты свой любопытный нос суешь везде, а когда надо.. Больно. Почти незаметно – уже привыкла. Но больно. Аня раздражённо хмыкнула и, оттолкнувшись от стола, направилась к выходу. Волков рассмеялся: – Да я же пошутил, Ань. – Отвали, – резко, не оглядываясь. Мужчина понял, что обиделась напарница не на шутку, вскочил со стула с громким «стоять!», но, стоило Ане покинуть кабинет, внутрь хлынул поток студентов. И, пока Волков пробивался в коридор, женщины след простыл. * * * Сегодня был редкостный день, когда Лена не пыталась танцевать на высшем уровне, – просто наслаждалась каждой минутой и наслаждалась тем, как бесится Соболева при виде ее улыбки. Из зала Володина выскочила в числе первых и притормозила, завидев у подоконника Толю. – Не желает прекрасная принцесса испить воды? – усмехнулся парень и помахал перед собой бутылочкой минералки. – Прекрасной принцессы здесь нет, – парировала Лена. Медленно она подошла к Раевскому и присела на подоконник. Несколько минут эти двое просто молчали, наблюдая за тем, как зал покидают остальные хореографы. Это многого стоит – найти человека, с которым даже молчать в кайф. – Ребята сегодня организуют этакую закрытую вечеринку, – заговорил Толя, слегка склонившись к девушке и продолжая сверлить взглядом противоположную стену. – Пилид. – Чего? – переспросила Володина, запрокинув голову назад, чтобы видеть студента. Он тоже взглянул на нее с дрожащей улыбкой – точно не знал, разозлит ли ею русоволосую или умилит. Впрочем, она сразу не походила на ту, что будет тащиться с одной кривой улыбочки. – Правда или действие, – пояснил Раевский. – Пойдешь? – Вечеринка же закрытая, – с лёгким прищуром проговорила Лена. – Фейсконтроль пройду? – Ну-у, – парень наигранно-задумчиво окинул взглядом Володину с пучка на голове до болтающихся ног, – если что скажешь, что по моему приглашению. Лена сморщила нос, безмолвно передразнивая Раевского, и толкнула его в плечо. Он же тихо рассмеялся и принял прежнее положение, до этого отклонившись на несколько градусов. – Лен, можно с тобой поговорить? Лена и Толя одновременно повернулись лицом к залу, откуда и вышел Осинин. – Валяй, – безмятежно ответила девушка. Женя многозначительным взглядом скользнул по Раевскому. – Наедине. Толе же это заявление явно не понравилось. Несколько секунд парни сверлили друг друга взглядами, первым сдался сам Раевский – выставил перед собой ладони в знак поражения и медленной поступью направился дальше по коридору. – Я хотел извиниться за поведение Макса.. – Запоздало, – хмыкнула Володина. – И за своё, – закончил Женя, не обращая на вставленное со стороны девушки слово. – За то, что не заступился за тебя. – Да ладно тебе, – Лена ядовито улыбнулась. – В семье должен быть один мужик. И даже в вашей шведской. Осинин слегка приподнял уголки губ, продолжая удерживать взгляд на русоволосой. Та невозмутимо пялилась в ответ, вопросительно вскинув брови. – Макс иногда не думает, что несёт, – спустя какое-то время решил продолжить выполнение своей миссии блондин. Лена хмыкнула. – Макс твой псих с наклонностями маньяка, – вновь прервала студента Володина, и слова ее прозвучали так искренне, что со стороны могло сложиться впечатление, будто она сама в это верит. – Ты его плохо знаешь. – Зато ты его за эти два с хвостиком месяца узнал, как облупленного. Раздражение, которое Лена, действительно, старалась скрыть, всё-таки скользнуло по голосу, до боли сжимая горло. – Я тебе верю. Я верю, что ты не работаешь на Морозова. Володина молчала. Взгляд ее смягчился, губы было слабо дрогнули в улыбке, но тут же она прошептала: – А я теперь тебе не доверяю. Ты скрывал что-то от меня. А сам заливал про дружбу. Не доверяю. Женя понимал, что девушка права. Как всегда, черт возьми, права. Каждое ее слово тупым лезвием куда-то под сердце. Она имеет право на то, чтобы просто разорвать все нити, связывающие их. Только он не позволит. – Я все тебе расскажу, – тихо проговорил Осинин. – Если тебе, конечно, до сих пор нужна правда. * * * Пары странным образом пролетали мимо практически незаметно. Раньше, обучаясь в школе, Максим, действительно, удивлялся, когда Вика после урока заявляла, что тот прошел слишком быстро. У него почему-то такого никогда не случалось – наоборот, сорок пять минут каждый раз превращались в сто пять. Но сейчас все было иначе – Морозов даже, казалось, на часы взглянуть не успевал, как раздавался звонок. Такими темпами сегодня и прошли четыре пары. Лиза куда-то упорхнула в числе первых студентов, чему Максим все же не мог не радоваться. В последнее время их общение стало походить на взаимодействие собаки и кошки. И, если кошкой была Виноградова, изящно коготки выпускать она научилась быстро. До ужина было ещё два часа, и Морозов, не имея понятия, куда ему податься, направился туда, куда глаза глядят. Все в той же школе это часто выручало – он тут же натыкался на кого-нибудь из приятелей, завязывался разговор и т.д и т.п. Но, как мы уже поняли, его существование в университете коренным образом отличалось от жизни в пансионе. И вместо весёлых парней из десятого класса, с которыми можно было сорвать урок, подложив Крыловой в стол какую-нибудь живность, Максим едва не наткнулся на Соболеву. Спасла его лишь мгновенная реакция – стоило заметить на горизонте местную Барби, парень дал задний ход. Разговаривать с Верой, делать вид, что не замечает ее подкатов, сейчас совсем не хотелось. Ситуация Морозову показалась до жути смешной – еще бы, с каких пор он начал бегать от девчонок? – и он тихо рассмеялся, продолжая попутно дергать все попадавшиеся на пути двери в надежде найти спасительное убежище. Вышло с четвертой попытки. Издав облегчённое «ух», студент ввалился в кабинет, табличка на двери которого гласила «иностранный язык», и который, насколько был осведомлен парень, пустовал с октября – очень мнительный преподаватель-очкарик свалил в числе некоторых студентов после гибели Асоль. Аня уже около часа находилась в этом же кабинете. Каким-то чувством под номером N она знала, что Волков будет ее искать. Но разговаривать с ним и вновь ругаться (а другого не дано) женщина не хотела. Медленно она, сидя на подоконнике в полуоборот, выводила на запотевшем окне какие-то линии, переплетала их, разводила, вновь соприкасала. В скором времени получился клубок из тонких полос, найти в котором начало или конец было просто невозможно. Когда повернулась дверная ручка, Назарова на автомате соскочила с подоконника и удивлённо пронаблюдала за тем, как порог переступает Максим Морозов и поспешно захлопывает за собой дверь. Какой-то совсем небольшой промежуток времени они тупо пялились друг на друга, пока парень не кивнул с широкой улыбкой чеширского кота и не проговорил: – Здрасьте, Анна.. – Дмитриевна, – подсказала Аня. – Угу. Очередная пауза. Почему-то в этот момент и Максиму, и Анне стало смешно и захотелось рассмеяться. – После занятий студентам нечего делать в учебном корпусе, – проговорила Назарова с лукавой полуулыбкой. – А я на консультацию иду. – По какому же предмету? – История, – ляпнул Морозов, совершенно не подумав. Аня вопросительно вскинула брови. Парень, поняв всю нелепость, поморщился и тихо рассмеялся. – Хорошо, – Макс выставил перед собой руки в знак «сейчас все будет». – Мне просто надо было спрятаться от одной очень назойливой девушки. – Популярность не даёт покоя? – Вы даже не представляете, как она меня замучила. – Сочувствую. – Спасибо. Короткие фразы. Словно игра в теннис. Слова – подачи. Ответные – удар. Аня, решив, что здесь-то ей теперь делать точно нечего, зашагала к двери. У выхода поравнялась со студентом и с чувством ущемленного достоинства подметила, что тот выше ее на несколько сантиметров. И это, если брать в расчет каблуки. – Рада была побеседовать, – с какой-то ехидцей проговорила Назарова и дернула ручку на себя. Дверь не поддалась. Женщина нахмурилась и попыталась вновь, но и эта попытка оказалась тщетной. Максим, который сперва наблюдал за этим с долей веселья, теперь напрягся и сам. Показательно, прихватив преподавательницу за плечи, отодвинул ее в сторону и присел перед замочной скважиной. – Захлопнулась, похоже, – задумчиво изрёк Морозов. – Невероятно, – прошипела женщина, скрестила руки на груди и запрокинула голову назад с таким видом, будто ей внезапно стал интересен потолок. – Анна Дмитриевна. – Мм? – А вы боитесь высоты? * * * Артём, честно говоря, даже и не понял, как ноги принесли его к ее двери. Он шел в столовую, а оказался здесь. Чудеса. Да и только. Шварц понимал, что он не собирается стучать и поджидать Ангелину, как какой-нибудь одержимый маньяк. Нет. Просто, стоя на этом месте, у ее комнаты, он чувствовал себя спокойно. Не было ни обиды, ни глупой детской любви. Только он. И только дверь, ведущая к ней. – О, Шварц, – раздался со стороны насмешливый голос, и парень, вздрогнув, обернулся. Ангелина, похоже, только что появилась из смежного коридора. Или не только что? Сколько времени она уже могла здесь стоять и смотреть на него, как на идиота? – Добрый вечер, – едва-едва выдавил из себя Артем – каждое слово тупым лезвием по горлу, раздирая связки в кровь. – Ты что-то хотел? Она прижалась плечом к стене. Выглядит чертовски уставшей. Артёму внезапно захотелось одновременно уйти, чтобы брюнетка не тратила на него свои силы, и остаться, обнять ее, прижать к себе крепко-крепко и сойти с ума, вдыхая запах лайма. Ее запах. Впрочем, все мы знаем, что способен он был лишь на первое. – Нет, – тихо ответил Шварц, даже не пытаясь свести взгляда с женщины. А зачем? Может, хватит скрывать то, что он чувствует? По крайней мере, прекратить это прятать. Правда, вряд ли искренность здесь сыграет ему на руку. С кем угодно. Но не с ней. – Тогда что ты здесь делаешь? – насмешка исчезла, в голосе осталась нескрываемая усталость. Вопрос как будто для проформы. Как будто она знает ответ. Да ну, чушь какая. Артём сам не понимает, что им руководствует, а она-то подавно. – Сам бы знать хотел, – честно ответил парень. Ангелина слегка приподняла уголки губ и кивнула. Черт, правда, знает, чему. – А что с рукой у тебя? Шварц удивлённо взглянул на ладонь, перемотанную бинтом. Ожог от серебра заживал долго. Этот даже дольше обычного. И более болезненно. – Обжёгся. – Зачем же ты его в руки взял, – даже не вопрос. Артем понял, что Тихонова имеет ввиду браслет. Откуда она все знает? Хотя, в этой женщине столько тайн и загадок, что Шварц даже и не мечтал разгадать и познать какую-нибудь там половину. – Не подумал. – У меня мазь есть. Явно, лучше чем та, что тебе отец сует. Если надо, конечно. – Ангелина Олеговна.. это забота? – голос слегка дрогнул от вылитой в него иронии. Тихонова ещё недолго молчала, вглядываясь в лицо своего студента, а после ответила: – Считай так, Шварц. Артём улыбнулся. Не веря. Едва-едва. И в это время резко распахнулась дверь в комнату Тихоновой, больно задев парня за плечо. – Извини, – выглянул Ветров, обращаясь к Артёму, и обратил все внимание на Ангелину. – Я помешал? Тихонова же продолжала глядеть на студента. Она увидела, как потухла его улыбка, не успев появиться, увидела, как что-то исчезло на самом дне глаз. Шварц сделал один неширокий нерешительный шаг назад с кривой усмешкой на губах, а после, круто обернувшись, поспешил скрыться за углом. Денис вышел из комнаты. Повисла тишина. Он смотрел на Ангелину, она на то место, где мгновение назад стоял Артем. – Он в тебя влюблен, – задумчиво изрёк Ветров. Ангелина поглядела на друга так, будто только сейчас заметила его присутствие, опустила голову и зашла в комнату. * * * Ужин всегда проходил шумнее своих предшественников. На завтраке все ещё досматривали сны, на обеде повторяли следующую пару или хмуро попивали кофе, надеясь набраться необходимой энергии на последующие часы. Ужин же был пропитан предвкушением долгожданного отдыха и сна. Лиза и Вика сидели за столом в полном одиночестве. В принципе, обе девушки и не сомневались, что сейчас подтянутся и остальные, а эта заминка парней лишь позволяла им обменяться парой предложений, предназначенной исключительно для круга подруг. Как говорится, мальчики здесь лишние. Когда Вика вернулась к столику со вторым стаканом молока, в столовую вошёл Петр Морозов. Он лениво замер на пороге, оглядывая помещение и кого-то выискивая. Впрочем, это заняло у него немного времени – подобие волчьего оскала появилось на его губах тут же. – Женю я с Леной видела в последний раз, – задумчиво проговорила Кузнецова, тем самым частично отвечая на вопрос блондинки о том, где запропастились остальные ребята. – Приятного аппетита, девочки, – внезапно раздалось над головами девушек, и те дружно оглянулись. За их спинами стоял Морозов. – Тебе, Вика, отдельного приятного аппетита, – продолжал вкрадчиво говорить мужчина, слегка поддавшись вперёд, чтобы его слышали только в пределах одного столика. – Проголодалась, наверное. По подземелью так долго бегала. Как с голоду ещё не померла, – он усмехнулся, будто сказанул шутку, и она показалась ему смешной. – Но, знай, два раза в один ручей не получится. В следующий раз тебе вряд ли повезет. Морозов оттолкнулся от стульев девушек и зашагал прочь. Именно в этот момент в столовую зашли Максим и Аня. Из кабинета им удалось выбраться через окно. Благо, этаж был первый. Стоило им тогда опуститься на землю, как, откуда не возьмись, появился дворник. Сослепу – объяснялся он позже, – он и не признал Назарову. Его, конечно, все равно очень удивило то, что из окна вылезла историчка с одним из студентов, который уже успел подпортить ему нервы. Ане пришлось долго оправдываться. А Максим тупо стоял в сторонке и наблюдал за этим с широкой улыбкой. После этого они вдоволь посмеялись над всей ситуацией, простояв в холле около пятнадцати минут, и только потом пошли на ужин. Макс сразу заметил, как Морозов отходит от стола девушек. Пересекнувшись с ним на полпути, парень подошёл к столику. – Какого хрена ему надо было? – быстро задал волнующий его вопрос Максим. – Он знает, что я была в подземелье, угрожал, что следующий раз может стать последним, – тихо проговорила Вика, слегка запрокинув голову назад, чтобы видеть друга. Тот мгновение соображал, пытаясь до конца вникнуть в смысл сказанного, а после с едва слышным «вот козёл» помчался к выходу из столовой. Вика и Лиза тут же подскочили с места. Морозова Максим нагнал у лестницы. Резко развернул к себе лицом, толкнул в грудь, и мужчина впечатался в стену. В висках пульсировало. Сердце разрывалось от того количества крови, что пропускало в какую-то там долю секунды. В который раз за всю жизнь парню, действительно, хотелось убить этого ублюдка. Просто. Хотелось. Убить. – Макс! – голос Лизы. Из-под толщи воды. Никак на него не отреагировав, Максим схватил Морозова за воротник пиджака. – Морозов! – из столовой выскочила Антонова. Кто-то схватил парня за плечи, потянул за собой. – Все нормально, все нормально, – с напряжённым смешком проговорил Петр, как только расстояние между ним и студентом стало около двух метров. – На мороженое денежку не дали. Максим было ещё раз дернулся в сторону мужчины, но его резко тряхнули. Парень оглянулся. Андрей. И откуда он тут? – Успокойся, – шепнул Авдеев. – Галина Петровна, все в порядке, – продолжал успокаивать ректора Морозов. Максим нервно и коротко дёрнул руками, Андрей его отпустил. – Макс, – из расходящейся толпы выбежала Виноградова и обняла парня, обхватив его за плечи. Он бездумно провел ладонью по ее гладким волосам, а сам почувствовал на себе ещё один внимательный взгляд. Огляделся. Назарова. Стоит у дверей в столовую и вдумчиво смотрит на него. Решив, что это какое-то осуждение, свой ответный взгляд Макс пропитал вызовом. * * * – Как же вас.. много. Первое саркастичное замечание, которое сорвалось с губ Лены, стоило ей переступить порог комнаты парней. Царил полумрак. Куча дешёвых свечей горела практически повсюду: на подоконнике, на столе, на тумбочке. Пол был застелен покрывалом, на котором, сгруппировавшись, уже сидело несколько человек, среди которых Володина знала только Раевского, Осинина, Голованова и Шварца, у которого было такое лицо, будто его играть заставили насильно (а примерно так и было). – Это все? – проговорила какая-то девушка с волосами, выкрашенными в ядовито-зеленый. Голос у нее, как показалось Лене, был почти такой же мерзкий. – Ну, вроде, да, – ответил Толя. Он поднялся на ноги и пересчитал головы всех присутствующих, а после прошел к двери и закрыл ее. Лена, воспользовавшись случаем, уселась на его место между Женей и той девушкой с волосами цвета болота. – Кто начнет? – Голованов хлопнул в ладоши и потер их друг о друга, как нашкодившая муха. – Вот ты и начинай, – хмуро обронила Володина и огляделась в поисках газировки. Вместо этого наткнулась на взгляд Жени, поспешно отвернувшись. Да, он все ей рассказал. И, да, в другой ситуации Лена бы даже половине сказанного не поверила, но она ведь сама была в этом подземелье. Сама видела там Морозова. Сама. – Володина, правда или действие? – в голосе Сережи дрогнуло нешуточное веселье. Лена не хотела играть, не хотела сюда приходить. В целом, она здесь оказалась исключительно потому, что ее ждал Толя. Сейчас девушка всерьез задалась вопросом, стоит ли он этих жертв. – Правда, – лениво растягивая гласные, ответила Володина. Чтобы что-то делать, у нее просто не было сил. Не физических, не моральных. – Поешь в душе? Раевский зачем-то перекрестился, а Лена, мысленно охренев от того, насколько невинный вопрос задал Голованов, ответила: – Нет. Девушка обвела присутствующих взглядом. Захотелось спросить «царевну-лягушку», но возникла загвоздка – Лена просто не знала, как к ней обратиться. «Эй, ошибка парикмахера»? Или, может, «протухшее смузи, правда или действие»? – Женя, правда или действие? Осинин значительно прифигел, услышав свое имя. Час назад Лена нарекла его «больным на голову» и ушла, всем видом демонстрируя то, что не хочет больше с ним ни о чем говорить. – Действие. – Признайся в любви Морозову. Серёжа и Толя прыснули со смеху. Зеленоволосая расплылась в широкой улыбке. Несколько остальных парней во главе с Артёмом удивлённо уставились на Лену. – Чего? – тупо переспросил Женя. – Тугоух? – Володиной же почему-то совсем не было весело. – Морозову в любви признайся. И, заметь, я же не прошу его засосать. Осинин был безбашенным, он любил адреналин и любил веселье. Вещи, которые он иногда выделывал на спор, многим и не снились. Но, очутившись в «Логосе», ему стало страшно от того, что с пьедестала столкнуть может какая-то там девчонка. Хотя.. какая-то? Володина, рак ее искусай! Может, со стороны этого не было видно, но эти двое были очень похожи. – Без проблем, – вызов принят. – Дамы и господа, запаситесь попкорном, вас ожидает фееричное шоу. Женя поднялся на ноги, остальные, как заведенные, тоже. Первым комнату покинул сам блондин. * * * Максим и Лиза помирились. Вышло это как-то спонтанно. Сперва они просто сидели в комнате парней в обнимку, разговаривали о всем, не касаясь приключившегося недавно случая у столовой, потом начали целоваться, и поцелуи эти медленно перетекли в самое настоящее примирение. Ближе к полуночи Виноградова ушла, а Макс направился в душ. У него тогда сложилось отчётливое предчувствие, что он на кого-то наткнется. Мысленно парень уже начал молиться, чтобы это была не Соболева, когда из-за поворота вышла Аня. На автомате Морозов затормозил у самой двери в душевую. – Что за номер был у столовой? – напрямую, вопрос не в бровь, а в глаз. Максим задумчиво поджал губы, всерьез начав взвешивать все положительные и отрицательные моменты ответа, который так и норовил сорваться с языка. – А вам, Анна Дмитриевна, какое дело-то? – За такое могут и из университета попереть. – И? Аня слегка пожала плечами. Действительно, ей-то какое дело. Она развернулась, когда раздалось сразу два голоса. – Анна Дмитриевна! – Макс! Назарова обернулась. Максим тоже оглянулся, когда его окликнули. Осинин, подошедший к другу, заметно замялся, увидев преподавательницу. Она же почему-то осталась стоять и заинтересованно за всем наблюдать. За ее спиной раздался надрывный смешок, и Анна, оглянувшись, заметила, как за углом скрылись зелёные волосы. Женя сделал глубокий вдох, на мгновение смежив веки. Резкий выдох, распахнутые глаза, и парень наигранно-томным голосом выдает: – Я люблю тебя. Максим и Аня до смеха одинаково вскинули брови. – Я должен был сказать давно. Возможно, ещё в сентябре. Макс, я, правда, не представляю жизни без тебя. – Блондинчик, ты еб.. упал откуда-то что ли? – удивлённо спросил Морозов. Стоит признать, охренел он знатно. – Я так и знал, – Осинин опустил голову. – Что ты знал, придурок? Сейчас Аня не смогла бы уйти, даже, если бы захотела. Правда, она не хотела совсем. Женю она раскусила первой – выдал повторный смешок за спиной. А когда ещё удастся побывать свидетелем такого события? – Что чувства мои не взаимны! – надрывно выкрикнул Осинин, взглянув прямо в глаза другу, и в этот момент остальные ребята не выдержали. Раздался громкий смех, и они по очереди вылезли из-за угла. Аня широко улыбнулась. – Вы, ребята, больные, – Максим сам едва сдерживал смех, из-за чего голос дрогнул. Толя на этом моменте зашелся очередным приступом веселья. Женя же, встав на середину коридора и повернувшись ко всем лицом, сделал низкий поклон, чиркнув пальцами по полу. А Назарова под шумок ушла. * * * На утро университет сотрясла одна новость довольно-таки масштабного характера – Антонову сместили с должности ректора. Попечительский совет вместе с министерством образования решили, что эта женщина вряд ли сможет дальше справляться с учебным заведением, треть студентов которого перевелись в другие вузы после двух трагических смертей. С 12-го ноября университет «Логос» стал возглавлять Петр Алексеевич Морозов.