Мэрилин

Я жила у Джимми неделю. За это время мы успели сдружиться и узнать друг о друге побольше. Оказалось, что Джим пишет стихи, причем очень своеобразные и красивые. Это не было похоже на классическую поэзию, но образы, которые он создавал при помощи обычного карандаша на тетрадном листе, имели магнетическую притягательность. Он много писал о боли и вечности мира, о слабости и о том, насколько мал человек в сравнении с реальностью, которая его окружает. Все эти строки были насквозь пропитаны одиночеством и отчаянием и вызывали во мне такое странное чувство… будто все они обо мне. Еще Джимми действительно увлекался гранжем. У него были сотни кассет с группами, о которых я даже не слышала. И старый видик, на котором мы пересмотрели все части «Терминатора» и «Американскую историю Х». Джим напоминал мне Дэни Виньярда. Внешне они были похожи как две капли воды… те же узкие скулы, вечно уставший взгляд и длинные ресницы. Да и темперамент у них был схожий. А еще… история. Джим был так же потерян и не знал, за что бороться. Наверное, как и все мы. Или, по крайней мере, большинство из нас. Но мы продолжали жить, несмотря ни на что, и даже находили нечто прекрасное в каждом дне. Музыка, рассветы, запах свежезаваренного кофе… И даже пицца, провалявшаяся в морозилке бог знает сколько времени, казалась чертовски вкусной, потому что больше есть было нечего. Сигареты мы стреляли у прохожих на улице. Временами везло, и попадались Marlboro или Lucky Strike, а порой то еще дерьмо. Днем Джим уходил в аптеку за метадоном. Если он не принимал его, то становился каким-то взвинченным и рассеянным. Так что время от времени мне приходилось выталкивать его из квартиры силой. И когда я оставалась одна… Я все думала об отце и о том, что случилось на вечеринке. Я пыталась понять, как же так получается… как одна нелепая случайность может с ног на голову перевернуть целую жизнь? Ответа не было. Поначалу это меня расстраивало, но со временем отошло на второй план. Я привыкла к Джиму. К его тихому голосу и мягкой улыбке. С ним было спокойно. И, должно быть, это было именно то, чего мне так не хватало, чтобы переосмыслить некоторые вещи. Например, что с уходом людей, которых ты считал близкими, Земля не перестанет вращаться. У нас сложился какой-то странный порядок дня. Всю ночь мы смотрели фильмы, слушали музыку или гуляли по пляжу, считая звезды и слушая шум прибоя, а после просыпались во второй половине дня. У Джима был один старый раскладной диван, на котором он спал до того, как не привел меня к себе. С моим появлением, парень перебрался на пол, отчего мне было неловко. Но потом пришли дожди, в квартире стало чертовски сыро и холодно, и я больше не могла смотреть как он терпит лишения в собственном доме. В ту ночь мы лежали спина к спине и пытались согреться под тонким пледом. По стеклу сбегали дождевые капли. Я слушала, как они разбиваются и думала о том, что рано или поздно, мне придется уйти. - Джим… знаешь, спасибо тебе за все, - проговорила я, собираясь с силами, чтобы высказать свое решение вслух. - О чем ты? – спросил он, поворачиваясь ко мне. - Я должна уйти. Я завтра же соберу вещи. - Но… зачем? Ты можешь остаться здесь. По всей видимости, новость встревожила его, потому что парень заметно напрягся. - Я не могу постоянно доставлять тебе неудобства, - твердо сказала я, хоть и не имела ни малейшего понятия, куда отправлюсь дальше. - Ты не мешаешь мне. Мэри… Я должен признаться. Внезапно, меня накрыла волна дрожи. Мне нравился Джим. Он был такой искренний и добрый, даже несмотря на свою наркотическую зависимость… И мне с ним действительно было хорошо, но… Он был мне другом. Очень хорошим другом. И только. - Я не хочу, чтобы ты уходила. Знаешь, когда ты осталась, в моей жизни появился смысл. Ты вернула мне надежду, Мэри. Я ведь действительно завяжу с героином. Ради тебя, потому что… - Джим, - проговорила я, но он не дал мне закончить. - Кажется, я чертовски тебя люблю, - с этими словами он обнял меня и несмело прикоснулся к моим губам. Совсем как ребенок. Меня еще никто не целовал так нежно, и от того было больнее вдвойне. Мы целовались в пустой холодной квартире, как в первый раз. Наивно и мягко… без единого намека на пошлость. Его руки едва касались моей талии, а прикосновения губ казались прозрачными и невесомыми. И мне было так грустно, что по щекам внезапно потекли слезы. Совсем как капли дождя по стеклу. - Мэри? – отстранившись, проговорил Джим и провел ладонью по мокрой щеке. – Ты плачешь… - Прости. Я… я просто не могу. Это неправильно. - Но почему? - Потому что ты заслуживаешь лучшего. Но для меня ты навсегда останешься близким другом. *** Уговоры Джима все же сработали. Я осталась. Хотя бы ради того, чтобы следить за тем, чтобы он не сорвался. Как бы Джим не старался выглядеть беспечным, я все же замечала, как его ломает. Зрелище было пугающим. Время от времени парня трясло и лихорадило, как при сорокоградусной температуре. Мышцы пробивали судороги. Иногда они были такими сильными, что мне приходилось массировать ему ноги, чтобы он смог заснуть. Переход на метадон давался с трудом, потому как этот наркотик был в разы слабее героина. Когда дело становилось совсем плохо, мы закидывались моей заначкой и обезболивающим, которое я принимала, если швы давали о себе знать. Мне и самой было не по себе без наркотиков, но меня, по крайней мере, не мучили жар и жажда или эти чертовы судороги… Чтобы хоть как-то отвлечься, мы иногда выходили в город. И, конечно, старались выбирать такие места, где нас не найдет Дик или мой отец. Одним из таких мест был небольшой бар неподалеку от дома Джимми. Бармен этого заведения был его хорошим знакомым, так что пускали нас без проблем. Мы брали пару пива и сидели в самом дальнем углу, наблюдая за бейсбольными матчами, которые непрерывно крутили по телику. Я ни черта не понимала в бейсболе, но Джиму нравилось. И так он, по крайней мере, не думал об игле. *** Тот день был обычным. Таким, как все остальные. И ничто не предвещало беды. Перед тем, как пойти в бар, мы раскурили косячок, который оказался на редкость удачным, так что даже бейсбол и крепкое дешевое пиво показались мне классными. Но стоило только расслабиться, как в поле зрения показался знакомый силуэт, завидев который, я неосознанно напряглась… Сначала мне даже показалось, что я словила глюк, но нет, к сожалению, все оказалось куда более прозаичней. К столику подошел невысокий моложавый мужчина в черной кожаной куртке. Тот, чьего появления я ну просто никак не ожидала. Билли Джо. - Ну привет, - хмуро произнес он, пристально глядя на нас. – Ты в курсе, что твой отец обзванивает морги? - Рада за него, - процедила я. – Можешь сказать, что нашел мой обглоданный труп в придорожной канаве, потому что я не вернусь. - Да что ты говоришь… С этими словами Армстронг без особых церемоний вытащил меня из-за стола и за шкирку потащил к выходу. Брыкаться или орать было бесполезно. Я слишком хорошо его знала. - Ну, рассказывай, - коротко сказал БиДжей, как только мы оказались на улице. Смерив меня долгим изучающим взглядом, он покачал головой и закурил. – Помотало тебя, конечно… - А ты цветешь и пахнешь, мечта школьниц, - фыркнула я, вынимая из его рук сигарету и делая глубокую затяжку. - Не борзей, Мэри. Отобрав у меня сигарету, Армстронг достал из кармана ключи от машины. Сердце у меня рухнуло. Неужели, он думает, что может вот так появиться из ниоткуда и все испортить?! - Билли, я никуда не поеду, - предупредила я, делая шаг назад, однако он тут же схватил меня за локоть и притянул обратно. - Послушай… Я несколько дней не был дома. Я пил с твоим отцом и вытирал сопли его подружке. Я, блядь, обшарил все подворотни, пока тебя искал. Так что будь добра, садись в машину и закроем эту тему. - Нет! Билли тяжело вздохнул, выпуская из легких дым и, затушив окурок об стену, понимающе кивнул. А потом заломил мне руки сунул в машину. Опешив от такой наглости, я принялась крыть его на чем свет стоит, но было поздно. - Я тоже тебя люблю, - ухмыльнулся Армстронг, и мы тронулись. - Я выпрыгну на ходу! Ты меня знаешь, - в отчаянии заорала я, на что он снова кивнул и заблокировал двери. Мне не оставалось ничего, кроме как с тоской смотреть, как удаляется неоновая вывеска бара, в котором остался Джим, и проклинать весь белый свет. Возвращаться в дом, к отцу, после столь недружелюбного прощания, совсем не хотелось. У меня все еще не сошел синяк, оставленный любимым папочкой. И, чем ближе мы подъезжали к дому, тем ярче становились воспоминания о той ссоре а обида, с которой я почти ужилась за то время, что провела с Хейденом, снова заскребла своими мерзкими паучьими лапками. - Билли, пожалуйста… - жалобно заскулила я, поняв, что дело дрянь. – Если он все тебе рассказал, ты понимаешь, что хорошим это не кончится. - Да, пожалуй… - помолчав, согласился Армстронг. – Господи, ну почему ты такая заноза в заднице?! И ведь с детства такой была! Ладно… Сегодня останешься у меня, а завтра посмотрим. Облегченно выдохнув, я свернулась на заднем сидении и прикрыла глаза, стараясь не думать о завтрашнем дне.