Мэрилин

Если вы решили, что после вдохновляющей речи Джимми Хейдена мне стало легче, что ж… милое заблуждение. Нет, разумеется, мне все же удалось взять себя в руки и натянуть привычную нагловатую ухмылку, но в глубине души я прекрасно осознавала, что обманываю себя. Должно быть, я начинала взрослеть. Только это оказалось совсем не круто. Слишком много мыслей и минимум спонтанных идиотских поступков. Смирение с тем невероятным потоком дерьма, которому ты не в силах противостоять. Потому что так уж получилось. Потому что возникли гребаные обстоятельства, которые проще принять как данность, нежели биться головой о стену в попытках что-то изменить. А что? Большинство людей, переступая границу детства, приходят к выводу, что мир изменить нельзя. Куда безопасней жить по его законам и искать пути в обход, вместо того чтобы идти напролом. Отказ от максимализма как признак зрелости. Здоровый восьмичасовой сон, борьба с вредными привычками, прогнозирование. Отец всегда говорил: «Прежде чем принять решение, подумай о последствиях». Из уст человека, который выбрал рок-н-ролл вместо колледжа, это всегда звучало странно. Неправдоподобно. И все же, в чем-то он оказался прав. И поняла я это лишь тогда, когда по обыкновению решила преступить очередной нелепый закон мироздания, и тот оказался мне не по зубам. Что уж говорить о последствиях. Мы вне закона, БиДжей. Нам никогда не быть вместе. - Вслед за тьмой наступает рассвет, - пробормотала я и сама себе не поверила. Еще одна отличительная черта взросления – слепая вера. Оптимизм, граничащий с умственной отсталостью. Хотя, как знать, может быть, эта сила внушения всего лишь один из вариантов психологической защиты. Определенно не мой вариант. Единственное, что удалось сделать мне, - загнать как можно глубже все то, что переполняло и доводило до отчаяния последние дни, задвинуть на самую дальнюю полку сознания и присыпать бутафорской пылью. Вуаля. Все типа как в прошлом. Возможно, когда-нибудь я бы и поверила в эту спасительную чушь, если бы не события, которые произошли позже. Что это было? Логическое продолжение истории, в которую я вляпалась, ирония судьбы… Судить не нам. Тут и у взрослых умудренных жизненным опытом людей мнения кардинально расходятся. Должно быть, все зависит от того, насколько человек способен принимать ответственность за свои действия. Я же и вовсе ни в чем не была уверена. С памятного вечера, когда у меня случилась истерика, прошло около недели. Я по-прежнему оставалась у Джима. Да. Полуночные заседания на кухне в дыму сигарет и бейсбол в дешевом баре по вечерам. Я потеряла счет дням. Жизнь будто замерла. Превратилась в набор монотонных привычных действий. Я даже не пыталась обратить внимание на происходящее, потому как заранее знала, каким будет новый день. Однако, мне удавалось поддерживать беседы с Джимми и вовремя кивать головой, когда от меня ждали ответа. И со временем буря во мне утихла и наступила тишина. Она не была приятной или гнетущей. Это было ничто. А ничто сложно описать даже парой слов. Кто бы знал, что вслед за этим затишьем последует очередное стихийное бедствие. Растворимый кофе и дешевые сигареты. Переполненная пепельница в форме сердца. Сентиментально. И символично. Отличный способ выместить гнев, когда твое собственное сердце разбито. А может быть, это был подсвечник. В доме Джима остались некоторые вещи его матери, и все они, насколько можно судить, выдавали ветреную и легкомысленную натуру их обладательницы. Фарфоровые собачки явно с какой-то барахолки, аляповатое цветастое панно на стене, кружевные салфетки на журнальном столике. Я затянулась и, поморщившись, вдавила окурок в некогда красную поверхность. Отчего-то, это в очередной раз доставило мне садистское удовольствие. Тяга к разрушению, пусть и символически, была немного утолена. - Ну что, пойдем сегодня к Сэмми? – спросил Джим, оборачиваясь. Все это время он стоял у окна, созерцая весьма статичную картину за ним. Сэмми был здоровый, наголо бритый бармен в баре неподалеку, с которым дружил Хейден. Как между двумя этими людьми могла завязаться дружба, я понятия не имела. Скорее всего, Сэм относился к Джимми по-отечески и с пониманием. И, скорее всего, сегодня была его смена. Вспомнив, как этот дружелюбный детина на нас поглядывал в прошлый раз, я поежилась. Так, будто мы были парочкой. И, конечно, рушить его радужных представлений никто не собирался. А пребывать в столь неловком положении на протяжении хотя бы пары часов у меня просто не было сил. Я отрицательно покачала головой. - Останемся дома? Посмотрим кино. Первое, что пришло на ум. Какая, в сущности, разница, как коротать время? - Как скажешь, - согласился парень. – Что предлагаешь? - А ты догадайся, - усмехнулась я, делая глоток остывшего кофе. - Реки крови и казнь Египетскую? - «Я плюю на ваши могилы». Фильм оказался так себе, но я продолжала изображать интерес и бездумно пялилась в телик, лишь бы не разговаривать с Джимми. Не знаю, почему мне так досаждали эти безобидные диалоги ни о чем. Должно быть от того, что мысли мои всегда были далеки от темы. Вот и сейчас я в сотый раз прокручивала в голове один единственный вопрос. Куда, мать вашу, катится моя жизнь? Может быть, это депрессия? Где-то я читала, что признаком депрессивных состояний является отсутствие каких-либо желаний. Ничто не приносит радость. Ничто не имеет значения. Мда. Еще один член в клуб грустных детишек, где у каждого третьего ментальное расстройство. Осталось обзавестись томиком Сильвии Плат и платочком, чтобы смахивать слезы. И, когда-нибудь, последовав примеру печального голоса поколения, открыть газ. От мыслей оторвал телефонный звонок. Я непроизвольно напряглась, потому как звонки на мой мобильный никогда не сулили ничего хорошего, и посмотрела на экран. Сердце пропустило удар. Глаза расширились. Кажется, я забыла, как дышать и что вообще нужно делать в случае, когда тебе звонят. На дисплее высвечивалось имя, которое я так усердно пыталась забыть все это время. БиДжей. Серьезно?! Спокойно, Мэри. Дыши глубоко, выдыхай медленно. Считай до десяти. Протри глаза и убедись, что тебе мерещится всякая хрень. Что ему нужно? Он ведь неоднократно сбрасывал мои звонки. Может быть, отец вернулся? Нет… точно нет. А может это не он? Что если это Эдриенн? Пришла в себя и решила устроить разборки? Совсем на нее не похоже. Это ниже ее достоинства. Что тогда? - Может возьмешь трубку? – спросил Джим. - Да… - отстраненно пробормотала я и на подкашивающихся ногах вышла из комнаты. Помедлив в надежде, что звонок оборвется, я все же подняла трубку. Было ли это ошибкой? Не могу сказать даже теперь. Но это решение определенно имело последствия, как любил выражаться отец. - Мэрилин, - послышалось на том конце провода. Голос был глухой и хриплый, но без сомнения принадлежал Билли Джо. Я не могла произнести ни слова в ответ. Казалось, горло сдавила чья-то ледяная рука, лишая возможности говорить. Да и что я могла сказать? «Привет»? Так просто, будто ничего не было? Сказать, как я по нему скучаю? Как мне не хватает его? Нет, Боже, только не это. Молчание затягивалось. Билли снова заговорил. - Мэри, ты слышишь? Ответь, прошу тебя. Это была искренняя мольба на грани отчаяния, от которой мне сделалось еще больше не по себе. - Да, - выдавила я. - Где ты? На грани истерики, мистер Армстронг. - Не важно. Господи, что я несу?! Прикусив губу, я едва сдержалась от желания хлопнуть себя по лбу. Где-то внутри медленно закипал взрыв негодования, обиды и черт знает чего еще. Слишком много всего. Буря эмоций. Я ведь так хотела увидеть его. Кинуться в объятия, уткнуться носом в его грудь и никогда не отпускать. Однако, печальный опыт подсказывал, что хорошим это не обернется. И я изо всех сил старалась оставаться холодной. Пусть слишком поздно. Но если есть хоть малейший шанс все исправить, вернуть жизнь в прежнее русло… - Какого хрена, Мэри? Хватит играть в прятки! – повысил голос БиДжей, явно недовольный ответом. – Скажи адрес, я приеду и заберу тебя. - Не думаю, что твоя жена это оценит, - как можно более сухо отозвалась я, готовая сорваться. - Не лезь в это. Просто назови адрес! – на грани помешательства. - Ты что, пьян? - Нет. - Ты не в себе. - Да. Да, черт возьми! – на минуту он запнулся, переводя тяжелое дыхание, и понизил тон. – Мэри, пожалуйста. Я больше не могу. На глаза навернулись слезы. В его голосе было столько отчаяния, что слышать его было больно. Я не могла понять, что происходит. Все это напоминало бредовый сон. БиДжей звонит сам не свой и умоляет меня вернуться. Тот самый БиДжей, который до последнего пытался держать ситуацию под контролем, мыслить здраво и вразумить меня. Что двигало им, когда он решил поддаться этому безумию? Неужели… нет. Нет. Я совершила ужасную ошибку. Весь этот абсурд происходит по моей вине. Господи. Так не должно быть. У него есть семья. Прекрасная семья, которой в наши дни можно только позавидовать. Вот как все должно быть. Билли и Эд. Вместе навсегда. Мне не место рядом с ним. Какого черта я не заботилась об этом раньше? Какого черта БиДжей позволил втянуть себя в это? - Билли… - судорожный вздох, слова застряли в горле. – Я не вернусь. Молчание. Долгие минуты прошли перед тем, как он снова заговорил. - За что ты так со мной? – погасшим голосом спросил БиДжей. Как ребенок, который впервые сталкивается с несправедливостью. Как человек, которому сделали больно. Человек, которому сделала больно я. - Я люблю тебя, БиДжей, - сквозь слезы проговорила я. – Но я все порчу. Я всегда все порчу! Я хочу, чтобы ты был счастлив. - Тогда возвращайся, - сказал он несмело. – Ты нужна мне. Меня рвало на части. Я разрывалась между чувствами и здравым смыслом. Мне стоило уйти в тень. Исчезнуть из его жизни. Это было бы правильно. Но… что я могла? Я даже представить боялась жизнь без него. Слишком многое было поставлено на кон. И я не знала, как быть до последнего. До того, как он произнес эти слова. «Ты нужна мне». Я сдалась. Назвала адрес. Бессвязно объяснила Джиму, что должна сейчас же уйти, побросала немногочисленные пожитки в рюкзак и шагнула в ночь. Дальше как в тумане. Приехал Билли. Выскочив из машины, он судорожно обнимал меня, перебирая пряди волос, покрывал все лицо поцелуями. Вытирал слезы с моих щек. А они все катились и катились. И я обнимала его в ответ и говорила, как сильно скучала. И он говорил, что никому меня не отдаст. После мы долго кружили по ночным улицам, пока не вернулись в дом Армстронгов. Свет не горел. В доме никого не было. Но я не осмелилась спросить, где Эдриенн. Я вообще едва нашла в себе силы переступить порог, и голову мою переполняли какие-то бессвязные обрывки мыслей, далеких от тех ужасных сцен. Мне казалось, что я сплю. Настолько нереально выглядело происходящее. Все, чего мне хотелось – чтобы этот сон не заканчивался. Мы прошли в гостиную. БиДжей включил настольную лампу, и между нами повисла неловкость. Я не знала, что должна сказать или сделать. Он молча смотрел на меня, будто не веря своим глазам. Измученный бессонницей, с темными кругами под глазами, в которых едва заметно играли по истине безумные искорки. Его лицо, покрытое недельной щетиной, осунулось. На голове - полный беспорядок. Но я была безумно рада видеть его любым. Потому что это был мой родной человек. Такой, какой есть. Без прикрас. Не говоря ни слова, я подошла и крепко обняла его. Это было единственно верным решением. БиДжей обнял меня в ответ и уткнулся носом в мою макушку. - Во что мы ввязались, Мэри? – беспомощно прошептал он. И мне стало страшно от его отчаяния. Весь мир будто взбесился, в нем больше не было постоянства, одна лишь мучительная неопределенность. В его объятии, в звуке его голоса. Он и сам не понимал, что вдруг произошло. В какой миг все, что казалось таким простым, превратилось в неразрешимый ребус. В полутьме, окружавшей нас, не за что было зацепиться. В ней не было истины. Обманчивый источник света, к которому мы стремились, не сулил исполнения затаенных безумных надежд. Но беда была в том, что мы всегда стремились наперекор всему. И это стремление прочно связало нас, стоило только увидеть отражение в глазах смотрящего. Отражение себя самого. - Это моя вина, - проговорила я, но он тут же отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза и обхватил мое лицо ладонями. - Не говори так. Это был мой выбор. Ты напрочь снесла мне крышу, - с этими словами он нервно усмехнулся и поцеловал меня в лоб. – Ты… это звучит безумно, но кажется, ты та самая девчонка из моих песен. - Непрекращающаяся борьба и стихийное бедствие, - вспоминая строчки, процитировала я. – Такого ты обо мне мнения? - Именно, - подтвердил он, на что я притворно нахмурилась и ткнула его в бок. БиДжей рассмеялся и потрепал меня по волосам. - Что и требовалось доказать. Напряжение, витавшее в воздухе все это время, стало ослабевать. Я буквально каждой клеткой чувствовала, как расслабляются мышцы. И пусть это не отменяло нависших над нами проблем, я была слишком измотана, чтобы думать о них дальше. И Билли, кажется, тоже. Все же, сейчас мы получили, что желали. Мы были вместе. И меньше всего мне хотелось заваливать его вопросами, которые не давали покоя на протяжении недели и множились с каждой минутой. Почему он не брал трубку? Куда исчезла Эд? Что заставило его незамедлительно примчаться за мной? И почему именно сейчас? К тому же, я не могла до конца поверить в происходящее. И, если все это было сном, что ж. Проснуться я еще успею. - Ты, наверно, очень устал, - сказала я, проведя ладонью по его колючей щеке. Время давно перевалило за полночь, а мы так и стояли в гостиной, не смея разорвать объятий. БиДжей поймал мою руку и накрыл своей ладонью. - Да, наверно. Кстати, тебе тоже не мешало бы выспаться. В твоей комнате все по-прежнему. Если хочешь, принесу свежие простыни. Я лишь благодарно кивнула и, наконец, сбросив осточертевший рюкзак, поднялась в комнату. Не то чтобы очень хотелось спать, но я не могла отказать себе в удовольствии растянуться на широкой кровати в полном одиночестве. Мне вдруг стало легко и спокойно на душе. Где-то под ребрами разлилось тепло. Как ни странно, здесь я впервые за долгое время почувствовала себя защищенной от безумного мира, который так и норовил увлечь меня в неприятности. Больше не было нужды проявлять стоицизм или демонстрировать силу и независимость. Я стала той, кем быть не решалась – маленькой девочкой, на время сбежавшей от проблем, - и почувствовала облегчение. И пусть при свете дня мне будет стыдно за столь сентиментальное проявление слабости, плевать. Я слишком устала быть сильной.