Try me, betray me, save me

Уэйд просыпается от собственного кашля. Не сразу понимает, что проснулся. Вокруг темно. Совсем темно. И тихо. Только рядом слышно чьё-то дыхание. — Уэйд? — доносится до него шёпот. — Ты пришёл в себя? О, чёрт… Спайди хватается за его плечи и опускает голову ему на грудь. — Ты так долго был в отключке… Ты дышал, но не просыпался. Чёрт, Уэйд, я был тут один. — Где мы? У меня что-то с глазами или тут темно, как в жопе? — Я точно не знаю. После того, как Том застрелил тебя, Дастин огородил нас каменным куполом. Мы, вроде бы, всё ещё в той комнате. Но я не уверен, Уэйд, я ни в чём больше не уверен. Мы нигде. И я не знаю, как нам отсюда выбраться. Он продолжает прижиматься к Уэйду. Тот кладёт ладонь Пауку между лопаток и поглаживает по спине. — Всё хорошо, Паучок. По крайней мере, теперь я могу развлекать тебя своей тупой болтовнёй, — говорит наёмник. Паук нервно смеётся и приподнимается на руках. Наугад тыкается губами, касаясь щеки Уэйда. Смещается и прижимается ко рту. Уэйд замирает, широко распахнув глаза. Он едва успевает понять, что происходит, когда Паук отстраняется и отсаживается от него. — О, прости, я просто… — он мямлит и запинается, пытается оправдаться, но не находит слов. — Ты не просыпался. Ты не просыпался, Уэйд, и я… — Тс… Уэйд садится и протягивает руку на голос. Касается предплечья Паука. — Тебе не нужно ничего объяснять. И извиняться тоже не нужно. Иди ко мне. Спайди колеблется. Он всё ещё не в себе. Как долго Уэйд был без сознания? Через что Пауку пришлось пройти без него? — Иди ко мне, — повторяет Уэйд шёпотом. — Я не хочу потерять тебя в темноте. Паук резко выдыхает и подаётся вперёд, оказываясь на коленях у Уэйда. Обнимает его за шею, прижимается щекой к виску. Уэйд утыкается лбом в его плечо. Позже он попытается исследовать это место. Позже он попытается найти выход. Отсюда нет выхода. Позже он вспомнит, что где-то там, снаружи, остался Нэйтан. И Нэйтан может им помочь, может вытащить их отсюда. Всё это позже. А сейчас… Сейчас главное не сойти с ума и не дать сойти с ума Пауку. Спайди прижимается губами к его виску. Ко лбу. К переносице. Наконец поднимает голову Уэйда за подбородок и целует в губы. Едва касается. Нажимает сильнее. Захватывает верхнюю губу между своими и проводит по ней языком. Уэйд выдыхает со стоном, обхватывает лицо Паука ладонями. Хочет отстранить, но не находит в себе сил. Почему это происходит именно с ним? Почему вселенная не испытывает на прочность кого-то ещё? Проходит вечность, прежде чем он собирает всё свое мужество и пытается разорвать поцелуй. Спайди вцепился в него крепко, и недовольно скулит, когда Уэйд отворачивается. — Ты сходишь с ума, — предупреждает наёмник. — Потом пожалеешь об этом. Какого хрена он должен быть кайфоломом? Это работа Спайди. — Мне плевать, — шепчет Паук, уткнувшись в его щёку. — Лучше так, чем провести вечность в темноте одному. Уэйд, пожалуйста… Может, это и правда спасёт ему рассудок. Даже если создаст потом кучу проблем. Уэйд сглатывает застрявший в горле ком. Зажмуривается. И отпускает себя. Паук вновь впечатывается в его губы. Прижимается так тесно, будто от этого зависит его жизнь. Уэйд размыкает губы, отвечая на настойчивые касания языка. Паук целует отчаянно, самозабвенно и… мокро. Но Уэйд чувствует, как тот постепенно расслабляется в его руках. Даже дышать начинает размеренно. Они разрывают поцелуй, только чтобы следующие несколько мгновений вновь попытаться встретиться губами. Безбожно промахиваясь и глупо хихикая. — Могу я… — пытается выговорить Уэйд, чуть отстранившись. — Могу я снять с тебя маску? Я всё равно не увижу, я просто… Хочу почувствовать. — Да, — выдыхает Паук. Помогает найти края маски и, кажется, задерживает дыхание, когда Уэйд тянет её наверх. Уэйд замирает на мгновение. Даёт шанс передумать. Но Паук снимает с него перчатки и кладёт его ладони на свои щёки. Уэйд прислоняется лбом ко лбу Паучка. Большими пальцами очерчивает скулы. Целует кончик носа. — Мне надо умирать почаще, — говорит он, потому что иногда просто не может удержать слова в своём рту. — Лучше не надо, — шепчет Спайди напряжённо. Уэйд выпрямляется и переводит ладони Спайди на спину. Придерживает за лопатки, пока укладывает его на пол. Выжидает несколько мгновений, стараясь отбросить все посторонние мысли. Он никогда не был ближе к Паучку, чем в этот момент. И, скорее всего, никогда больше не будет. Паук обнимает его за шею и притягивает к себе. Уэйд едва не падает на него. Трудно удержаться на дрожащих руках. Уэйд слепо покрывает поцелуями его лицо. Паук красивый. У него прямой нос и чувственные губы. Уэйд не видит, но знает, что это так. Даже если он похож на обезьяну, даже если выглядит ещё хуже самого Уэйда (куда уж), Дэдпул точно знает, что он красивый. Они снова целуются, жар медленно нарастает в груди. Спайди обнимает Уэйда за плечи, и тому всё тяжелее стоять вот так — не касаясь. Он перекатывается на спину и тянет Паука за собой. Теперь герой оказывается меж его разведённых ног. Паук на мгновение приподнимается и садится на Уэйда. Тяжести приятнее тот и представить себе не может. Уэйд вплетает пальцы в волосы Паука. Такие мягкие. Он что, моет их собачьим шампунем? — С чего ты взял? — спрашивает Спайди. Нда. Херня с внутренними монологами в том, что иногда они оказываются совсем не внутренними. Паук прижимается лицом к его ладони. Ложится на Уэйда, устраивая голову у него на груди. Они долго молчат, переводя дыхание. А потом Спайди признаётся: — Я не знаю, почему я это сделал. Я не думал о том, чтобы поцеловать тебя. Я так обрадовался, что ты очнулся, и мне не придётся больше быть в темноте одному. Мне, наверное, не следовало… Нам не следовало. Уэйд тяжело вздыхает. Да, чего-то подобного можно было ожидать. Только он не думал, что Паука отпустит так скоро. Это, наверное, даже хорошо. Значит, он пришёл в себя. — Знаешь, если бы я извинялся всякий раз, когда мой язык оказывался в чужом рту… — Я не извиняюсь и, тем более, не жду от тебя извинений. Можем мы… Можем мы просто забыть? В конце концов, что значит «о боже, я так рад, что ты жив» поцелуй между двумя друзьями? — Я не забуду. Но могу не поднимать эту тему, если ты так хочешь. — Даже не будешь спорить? — спрашивает Паук, приподнимая голову. — А толку с тобой спорить? Ты на грани истерики. — Да, это так, — говорит Паук возмущённо. И испуганно замолкает. Выпрямляется. — Уэйд… Я хотел сказать «нет, не правда». А сказал это, — сообщает он. — С кем не бывает. Старик Фрейд уже давно всё объяснил. — Нет, ты не понимаешь! — Спайди слезает с него, но далеко не отходит. — Я открыл рот, чтобы сказать одно, а сказал совершенно другое. — Со мной такое постоянно происходит. — Том сказал: «Дастин, запрети им лгать». Дерьмо. — Спроси у меня что-нибудь, а я попытаюсь соврать, — просит Спайди. В голову, как назло, лезет то, чего спрашивать никак нельзя. Как тебя зовут? Тебе понравилось меня целовать? — Вилкой в глаз или… — Уэйд! — Я не могу придумать вопрос, на который не боялся бы услышать ответ, — бурчит Уэйд. — Лучше ты спроси. Я в таком же положении, как и ты. — Ладно, начнем с простого, — Спайди касается его колена. — Как тебя зовут? — Хер Моржовый, — говорит наёмник. Но из его рта вместо этого вырывается: — Уэйд Уилсон. Уэйд с чувством матерится. В любой другой ситуации это было бы подарком судьбы, потому что уж ему-то скрывать нечего, а такую возможность поиздеваться над другими упускать нельзя. Но сейчас? Сейчас… Он придумал сотню вопросов, и все они ему важны. Все они могут поставить Спайди в неловкое положение. И могут разрушить доверие между ними. — Чёрт, придётся аккуратно выбирать слова, — говорит наконец Уэйд. — Может, нам лучше вообще не разговаривать? — Нет! — отвечает Паук поспешно. — Я боюсь совсем рехнуться в тишине. — А так ты можешь сказать что-то, чего не хотел. Уэйд, конечно, может трындеть за двоих. Он как раз собирается это предложить, но у Спайди находится свой вариант. — Мы можем предупреждать друг друга, прежде чем поднять неудобную тему. Или можем совсем не отвечать. Все безопасные темы исчерпаны, когда Спайди всё-таки набирается смелости. — Могу я спросить про Нэйтана? — Бля, Спайди, да кто так строит вопрос? Конечно можешь, ты же не немой! — Прости. Тебе будет комфортно, если я спрошу про Нэйтана? — Нет, — вздыхает Уэйд. — Но спрашивай. Паук долго молчит, формулируя вопрос в голове. — Вы снова вместе? — Конечно нет. Это же Нэйтан. Он уйдёт сразу же, как только закончит спасать мир. Как всегда. Спайди шумно выдыхает. Что вообще творится в его голове? — Ты хоть раз просил его остаться? — Я похож на человека, который просит чем-то ради него жертвовать? У Нэйта был однажды выбор, и он выбрал не меня. Не то чтобы я осуждаю, потому что, ну чёрт возьми! Покажи мне хоть одного человека, который предпочёл бы меня, а не Домино? Ага, вот и я о том же. — Ты боишься, что он снова выберет не тебя? — Я знаю, что так будет. К тому же, не думаю, что действительно хочу, чтобы он остался. — Почему? Вся эта затея с вопросами с самого начала была говёной. Ну, серьёзно. Лучше б они продолжили целоваться. — Много причин. Одну я уже называл тебе. Уэйд ждёт, пока Паук догадается. Он на самом деле не хочет повторять это вслух. Не сейчас. Оказывается, ему всё же есть что скрывать. Например, насколько на самом деле всё плохо. — Оу… — выдаёт Паук и затихает. Ну, просто волшебно. Когда он выберется отсюда, точно отвесит воспитательные подзатыльники обоим пацанам. Это же не будет считаться избиением детей? К тому же, Дастин, судя по всему, давно уже не ребёнок. Парню лет двадцать, и пусть умом он на уровне шестилетки. Уэйд примерно на том же уровне. По крайней мере, так говорит Спайди. — Я не уверен, что возможно испытывать что-то серьёзное к человеку, о котором ничего не знаешь, — говорит Паук, нарушая тишину. Лучше бы молчал, конечно. — Это ты на что намекаешь? — Это как… Я не знаю, быть фанатом какого-нибудь певца или актёра. Тебе нравится то, что этот человек делает, возможно, как он ведёт себя на публике. Но разве это может называться любовью? — Ты правда собираешься говорить об этом сейчас? — уточняет Уэйд. — И ты правда собираешься говорить мне, что я чувствую? — Ты не знаешь, как я выгляжу. Не знаешь, как меня зовут. Под маской может быть кто угодно. — Я знаю, кто ты, Спайди! И твоё имя и внешность к этому никак не относятся. Паук пытается возразить, но Уэйд перебивает его. — Какая разница, как тебя зовут? Мне важно не само имя, а то, что ты, может быть, однажды мне его доверишь. — Ты видишь только часть меня, Уэйд. Может быть, лучшую часть. Я не всегда Человек-паук, иногда я просто парень в гражданском. — Да я всё это понимаю. Чёрт, Паук… Ты ведь не перестаёшь быть собой, когда надеваешь маску. И когда её снимаешь — тоже. Ты редкостный зануда и ботан, у тебя странное чувство юмора, похожее на моё, но большинство людей тебя не понимает. Ты гик, хоть и пытаешься это скрыть. Ты упрямый долбоёб и костьми ляжешь за то, во что веришь. И ты просто не представляешь, насколько я этим восхищаюсь. Ты всегда стремишься поступать правильно. А ещё ты ужасно одинок. Уэйд делает вдох, чтобы продолжить. Но Спайди успевает первым. — С чего ты это взял? — спрашивает он. — Знаешь, как говорят: рыбак рыбака. Ты бы не торчал столько времени с кем-то вроде меня, если бы у тебя были другие варианты. Ну, скажи мне, что хоть что-то из того, что я сказал, — неправда. Они поменялись ролями, и теперь Уэйд загоняет его в ловушку. Соврать Спайди не может, а если промолчит — то всё равно, что согласится. — Уэйд. Даже если я скажу, что ты прав… Я говорю о том, что ты бы никогда не полюбил человека под маской. Мы встречались с тобой, когда я был в гражданском. И тебе было абсолютно плевать. Чёрт, да ты сбросил меня с моста! Уэйд до скрипа сжимает зубы. — Это было больше десяти лет назад. Я был совсем другим. Спайди молчит, потому что уже сказал больше, чем было нужно. Чем ему хотелось. И чем хотелось Уэйду. Возможно, он думал, что Уэйд не помнит. Это и впрямь было больше десяти лет назад, а его память оставляет желать лучшего. Особенно после повреждений мозга, которых с тех пор было не мало. Но он вспомнил. Когда вновь встретил парня, которого едва не убил, потому что ему было плевать. Доказывает ли это, что ему не плевать теперь? Уэйд рычит и бьёт кулаком по стене позади него. Сдирает кожу с костяшек, но едва ли обращает на это внимание. Спайди предусмотрительно отползает от него как можно дальше. И всё ещё молчит. Нет, нет, всё не должно было получиться так! Не должно! Он не хотел этого, не хотел, чтобы это было случайной оговоркой. И теперь всё разрушено. Всё испорчено. Все его дурацкие мечты рухнули, как карточный домик. Удивительно, правда, как это не пришло ему в голову раньше. Теперь-то он понимает, что подсказки были всюду. — Лучше бы мы молчали, — говорит Уэйд. Свет бьёт по привыкшим к темноте глазам, и Уэйд, потеряв равновесие, валится на спину. Нэйт нависает над ним. Протягивает руку, чтобы помочь встать, но Дэдпул вскакивает без помощи. Подбирает с пола перчатки и маску, прячет лицо. Паук всё ещё сидит на полу, обняв колени. Уэйд наставляет на него указательный палец. — Я, блядь, предупреждал тебя! Паук не отвечает, и Уэйд уходит из проклятой комнаты, наугад ныряет в другую, приваливается спиной к стене и пытается справиться со своими эмоциями.