Try me, betray me, save me

Когда он выходит, Питер уже успел разлить кофе по кружкам и стоит около микроволновки, скрестив руки на груди. — Пахнет едой, — оповещает Уэйд. — Не знаю, как ты, но я помру, если сейчас не поем, — бурчит Питер. Уэйду такое в принципе не грозит. Но желудок отзывается урчанием. Они едят в тишине. Уэйд хмуро ковыряется в тарелке с омлетом и сам не замечает, насколько сильно хмурится. Надо взять себя в руки. И всё выяснить. Не ждать, что решится как-то само. И, тем более, не решать за Питера. Просто выяснить. Открыть рот и спросить. Это не так уж и сложно. Если что-то пойдёт не так, он наверняка сможет сбежать через окно. Жаль только, он забыл одеться. Питер босой ступней касается его лодыжки под столом. Ведёт выше. Уэйд изумлённо вскидывает голову, но Паучок смотрит в свою тарелку. Слишком внимательно, чтобы поверить, что он просто задумался. — Питер, — зовёт наёмник. — Ммм? — Паук поднимает на него свои чудесные глаза. Прикосновение к бедру одновременно придаёт смелости и лишает всяческой силы воли. Уэйд немного сползает на стуле и разводит ноги шире. Ступня Питера оказывается на внутренней стороне бедра. — Ты знаешь, что я должен спросить. И я буду очень рад, если ты позволишь мне не произносить это вслух и просто ответишь. — Можно ли тебе ещё кофе? — предполагает Питер. Но под тяжёлым взглядом Уэйда вздыхает и сдувается. Убирает ногу. — Что дальше, да? — Да. — Я не знаю. Всё так быстро меняется, что я ни в чём не успеваю разобраться. Совсем недавно мы били друг другу морду, а вчера у нас был секс. — Я всё ещё могу набить тебе морду, если от этого полегчает, — предлагает Уэйд. Питер усмехается, всё ещё не глядя ему в глаза. — Я бы очень хотел, чтобы всё осталось как раньше. Ну, с поправкой на постель. — Друзья с привилегиями? — Да. По крайней мере, пока я не разберусь в себе. И в тебе. И во всём, что, чёрт возьми, вокруг происходит. Питер откладывает вилку и прячет лицо в ладонях. Уэйд смотрит на него не отрываясь. — Тебя это устроит? — спрашивает Паук наконец. — Более чем, — Уэйд пожимает плечами и с аппетитом приканчивает свой завтрак. Он думал, что перестанет нервничать, если они разделаются с этой темой. Но на самом деле его ни капли не отпускает. Питера, похоже, тоже. — Чем собираешься сегодня заняться? — спрашивает Питер, провожая его после завтрака. Уэйд, как всякий уважающий себя любовник, решает съебаться через окно. — Не знаю. Поотжимаюсь. Приберусь. Посижу на диване и посмотрю в стену. Потрещу с Тони. А ты? Питер недовольно закатывает глаза. — Паркер Индастриес, — отвечает он. — Я… эм… загляну к тебе вечером? Поздно вечером. — Мой дом — твой дом, — улыбается Уэйд. — Особенно, если принесёшь пожрать. Питер сияет. — Договорились. Они переступают с ноги на ногу, опустив глаза. Ни одному не хочется прощаться, хоть и ненадолго. Питер вдруг краснеет и размыкает губы. Качает головой. — Знаешь, я никогда раньше не был с мужчиной. Даже никогда об этом не думал. Уэйд пожимает плечами. — Да ладно. В твоей жизни не было той короткой секунды, когда гетеросексуальность дала бы слабину? Когда смотришь на парня и думаешь: Ох, блядь, эти губы идеально бы смотрелись вокруг моего члена. Питер вздыхает. Бывало. Может быть, даже чаще, чем он думает. — Вот и не переживай, — Уэйд касается его плеча. — К тому же, ты не с кем-то там. Ты со мной. Питер внимательно смотрит ему в глаза. — Да, — говорит он наконец. — По большей части дело в тебе. Ты кажешься мне привлекательным. Особенно, когда ходишь с утра в одних трусах по моей квартире. Питер считает его привлекательным. Питер. Считает. Его. Привлекательным. Уэйд не успевает издать ни единого звука. Губы Питера прижимаются к его губам. Уэйд широко распахивает глаза. Паучок отстраняется с недовольным стоном. — Ты вообще собираешься мне ответить? — спрашивает он сердито. — Прости… Просто ты застал меня врасплох. Питер явно собирается надуться как пятилетка, но не успевает. Уэйд обвивает его руками за талию и крепко прижимает к себе, впечатываясь в сжатые губы. Терпеливо ждёт, пока Питер не расслабится в его руках и не начнёт отвечать. Проникает ладонями под майку Паучка. Тот вцепляется в воротник Уэйда и стонет ему в рот, посылая по коже волну мурашек. Сгибает ногу в колене, потираясь о пах наёмника. — Я же сейчас не уйду, — жалуется тот, отстраняясь через несколько мгновений. — Я… — Питер пытается справиться с участившимся дыханием. — Если б не грёбаная работа, я бы тебя и не отпустил. Уэйд отступает на безопасное расстояние. И видит, как Питер снова на мгновение тянется за ним, прежде чем осадить себя. — Увидимся вечером, — обещает тот. Уэйд только кивает, не будучи уверенным, что голос его не подведёт. Он хочет сразу завалиться спать, когда возвращается домой, но сначала отзванивается Тони. Пока он пиздит со Старком, нарезая круги по квартире, замечает, в какое мусорное говно тут всё превратилось. Это, конечно, херня. По крайней мере, ничего не сгнило, не воняет, не эволюционирует и так далее. У Паука дома тоже срач, но он и не ждал гостей. Уэйд вздыхает. И начинает уборку. Даже постельное бельё меняет, хотя делал это совсем недавно. Отмывает раковину. Выносит мусор и совершает быстрый рейд в магазин. После этого принимает душ, быстро передёргивает, вспоминая ладонь Питера на своём члене. Тепло его тела. И румянец на щеках. Всё это оказывается настолько выматывающим, что, когда Уэйд падает на диван, чтобы отдохнуть минуточку, — сразу же погружается в сон. И снится ему, ради разнообразия, что-то хорошее. Кэйбл смеётся. Он редко себе это позволяет. Когда ты мессия, спаситель, Иисус, Супермен, а по выходным снимаешь кошечек с деревьев, как-то обычно не до смеха. Особенно, если при всём при этом ты ещё суровый босс и папочка целому острову и должен весь мир держать за яйца. Но Кэйбл, чёрт его побери, смеётся. Не просто криво усмехается. Не просто выдаёт вежливый смешок. Уэйд слушает эти переливы богатырского хохота, и ему кажется, что смеха прекраснее он в своей жизни не слышал. Этот смех доказывает, что человек перед ним — из плоти и крови. Что он не киборг, не полубог, не пришелец с планеты гигантских сексуальных мужиков. Что он такой же, как и Уэйд. Не такой остроумный и находчивый, конечно же. Но у него ещё всё впереди. Конечно, эти мысли в голове Уэйда появятся гораздо позже. Сейчас он едва ли может объяснить, что за тёплое чувство охватывает его, когда он смотрит на Нэйтана. И почему пересохшие губы растягиваются в улыбке. И сваливает всё на бухло. Нэйт наконец успокаивается. Поднимает на него взгляд, горящий озорными огнями. — Я всё ещё поражаюсь тому, как ты можешь рассмешить кого угодно, — говорит Нэйт севшим голосом. Прикладывается к своей бутылке, чтобы смочить горло. — Ну, Языкастым Наёмником меня прозвали за множество вещей, — отвечает Уэйд, пожимая плечами. — В первую очередь за то, что я ас в поцелуях и шутках. Видишь, даже ты не устоял. Наёмник склоняет голову на бок, чертит пальцем круги на деревянной поверхности стойки, изредка случайно задевая ладонь Нэйта. Тот усмехается. И не смотрит на него. Может быть, наблюдает за Уэйдом боковым зрением так же внимательно, как и тот за ним. — Вывести из себя своим языком ты тоже можешь кого угодно, — замечает Кэйбл. — Что я могу сказать, — Уэйд пожимает плечами. — Талантливый человек талантлив во всём. Видел бы ты, как у меня получается макраме… — Я, почему-то, даже не удивлюсь, если это окажется правдой. Уэйд опирается локтем о спинку своего стула, разворачиваясь к Нэйту. — Ещё бы. Уж что-что, а вязать узлы я умею отлично. Ну, понимаешь… — Уэйд закусывает нижнюю губу. — Очень полезный в некоторых ситуациях навык. — Согласен, — отвечает Нэйт, пожимая плечами. — Добротный узел может спасти жизнь. Безнадёжно. БЕЗ-НА-ДЁЖ-НО. Уэйд тяжело вздыхает и вновь поворачивается к барной стойке. — Но я всё-таки предпочитаю надеяться на пушки, — бормочет Уэйд. — Водяные, лазерные, маленькие. Большие, как у тебя… Мне, кстати, интересно, что ещё у тебя большое. Ну, знаешь… — Я всё не могу понять, — перебивает его Нэйтан. — Ты со мной флиртуешь или это просто твой стиль общения? О, так он заметил. Похлопаем Присцилле. — О чём ты? — Уэйд удивлённо оборачивается. — Под «что ещё у тебя большое» я имел в виду твоё самомнение. И, да, оно больше твоей пушки. И, довольный собой, Уэйд возвращается к своему пиву. Правда, его тонкий расчет дал сбой. И Кэйбл просто пожимает плечами и тоже от него отворачивается. — А что, Нэйт? — спрашивает наёмник, изо всех сил стараясь звучать насмешливо. — Интересует? Ему везёт, и голос даже не срывается. Он крут, он так крут. Может учебники писать по своей крутости. Напишет. Если вечер завершится так, как он хочет. — Может быть, — говорит Нэйт, тоже строя из себя крутого. — Зависит… — От чего? — нетерпеливо спрашивает Уэйд. Нет, нет, он так всё испортит. — От того, так ли много ты болтаешь в постели, как на миссиях, — отвечает Нэйтан, разворачиваясь к нему на стуле. Уэйд сжимает губы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь, что окончательно усрёт его равнодушно-игривый образ. — Может быть, — повторяет он слова Нэйтана. — Зависит… — От чего? Уэйд поворачивается к нему. Принимает расслабленную позу. — От того, так ли хорош мой партнёр в постели, чтобы меня заткнуть. Глаза Нэйта загораются интересом. И Уэйд просто счастлив, что тот не может видеть сейчас его собственного взгляда. — Есть шанс, что ты поверишь мне на слово? — говорит Нэйтан с лёгкой улыбкой. — Во всем, мой друг, кроме этого. Стул Уэйда внезапно сдвигается с места и приближается к Кэйблу. — У нас нет выхода, — печально оповещает Нэйт, вырастая перед ним. Опускает ладони Уэйду на бёдра. — Придется поэкспериментировать. Наёмник криво усмехается. — Боже, боже, Саммерс. Даже подумать не мог, что у тебя пристрастие к членам. — В будущем вопрос сексуальной ориентации практически не стоит, — отвечает Нэйтан, пожимая плечами. — И если ты не мог об этом подумать… — Нэйт ведёт ладонью выше, большим пальцем проходится по внутренней стороне бедра, задевая пах. — То к чему все эти намёки? Уэйд наконец касается его в ответ. Обнимает за плечи и пересаживается на край, чтобы оказаться ближе. Нэйтан склоняется к нему. — Не знаю, — шепчет Уэйд ему в губы. — Я же ебанутый. Мало ли, что я говорю. — Очень удобно, — усмехается Нэйт и проводит ладонью по его ширинке. — Но я бы хотел, чтобы ты отвечал за свои слова, Уэйд. — Раз ты просишь… Уэйд вздыхает. Коротко касается губ. — Дойдем пешком или телепортируемся? — спрашивает Нэйтан. — С ума сошел? Телоскольжение на двоих. Они перемещаются в полумрак спальни Нэйта. И Нэйтан оказывается достаточно хорош, чтобы заткнуть Дэдпула. Уэйд просыпается от робкого стука в окно. Не сразу соображает, что происходит. Затем едва не падает с дивана, торопясь впустить Спайди. — Охренеть денек, — заявляет тот вместо приветствия. Вручает Уэйду пакет с едой и проходит в комнату. — И не говори, — вздыхает Уэйд. — Весь бок отлежал, теперь болит. Питер смеётся, но тут же шипит сквозь стиснутые зубы и хватается за рёбра. — У тебя совершенно случайно нет аптечки? Уэйд хмурится, подлетая к Питеру. Отводит его руку в сторону и смотрит на порез, который не замечал раньше. — Что произошло? Рана затянулась жёсткой коркой крови, и, прежде чем сказать, глубокая она или нет, нужно ее промыть. — Подрался с твоими ручными грабителями. Их… э... штука меня зацепила. Они, кажется, сами из-за этого перепугались. Свалили так быстро, что я даже ахнуть не успел. Уэйд хихикает, не сдерживаясь. — Я обещал им прописать пиздюлей, если обидят кого, — говорит он на полпути в ванную. — Даже не думал, что так зассут. — Никогда не думал о карьере в детском саду? — спрашивает Питер ему вдогонку. — С такими педагогическими талантами. — Это совсем не моё, — кричит Уэйд из ванной, перерывая шкафчик в поисках аптечки. — Детсадовцы ныне умные не по годам. Взять хотя бы тебя. Питер молчит пару секунд, и Уэйд с наслаждением представляет себе, как тот поджимает губы, пытаясь придумать достойный ответ. — Да ты просто боишься, что в угол за плохое поведение поставят именно тебя. Аптечка наконец находится, и в ней даже что-то есть. Уэйд довольно тащит её в гостиную, где Питер уже развалился на диване. — Почему сразу в угол? — спрашивает Уэйд с широкой ухмылкой. — Можно же меня отшлёпать. — Не искушай, — предупреждает Питер. — Мне может это понравиться. — Не только тебе, — говорит Уэйд, подмигивая. — Хватит пиздеть, давай раздевайся. Паук тяжело вздыхает. — Никакой прелюдии? Не балуешь ты меня. Он стаскивает маску, и Уэйду открывается чудесный вид на синяк, расплывающийся по скуле. Питер поджимает губы, пока пытается осторожно снять верх от костюма. Уэйду приходится прийти ему на помощь. — Штаны снимать? — спрашивает герой, улыбаясь через силу. — Только если что-то под ними тоже требует срочного медицинского вмешательства. — Боже, — вздыхает Питер, посмеиваясь. — Как давно мы говорим фразами из плохого порно? Уэйд заводит мешающую руку Паучка ему за голову и приступает к промыванию раны. — Вся моя жизнь — плохое порно, — признаётся Дэдпул. — Безумный артхаусный эро-трэш, глядя на который даже непонятно, на что надо дрочить. — Да… — вздыхает Питер и крепко стискивает зубы, когда Уэйд прижимает тряпку, смоченную перекисью. — Моя жизнь тоже напоминает плохое кино. Знаешь, такое, где неудачник вдруг становится популярным, добивается внимания девушки, о которой давно мечтал, и всё такое. Только ни один из этих фильмов не рассказывает, как потом со всем этим справляться, если даже через двадцать лет в душе ты всё такой же неудачник. Уэйд изо всех сил старается не выглядеть удивлённым. — Никак, — говорит он наконец. — Фишка в том, чтобы всех наебать. Заставить поверить, что ты крут. — Бесконечно притворяться… — Бесконечно притворяться. И однажды срастись со своей ролью настолько, что начнёт казаться, что так было всегда. — Это как-то… Депрессивно, — вздыхает Питер. — Зато девчонки ведутся. Ему удаётся вызвать улыбку у Спайди. И вовремя, он как раз заканчивает накладывать повязку и наконец может посмотреть Питеру в глаза. — Вот и всё, — говорит Уэйд. — Подожди, принесу тебе что-нибудь из одежды. Уэйд поднимается, и Питер вытягивается, занимая освободившееся место. — Ты уверен? — спрашивает он соблазнительно. — Может, меня пока не надо одевать? Наёмник скользит взглядом по его телу. Безумно желанному и привлекательному. Но не обнаруживает в себе признаков возбуждения. — Я не знаю точно, как работает твоя регенерация, — говорит Уэйд серьёзно. — Скорее всего, так же, как и моя. Чем сильнее ты устаёшь, тем дольше восстанавливаешься. Ты уже вымотан. Хочешь вымотаться ещё больше? Паук недовольно хмурится и складывает руки на груди. — Ненавижу, когда ты прав. — А представь, каково мне. Ты-то оказываешься прав в девяноста процентах случаев. Уэйд притаскивает из спальни футболку и штаны для Спайди. А ещё одеяло, чтобы сделать из Питера человеческое буррито. Приносит к дивану пакет с едой и пару банок газировки с кухни. Довершает всё тарелкой с попкорном и после этого, довольный собой, устраивается на диване. Питер тут же жмётся к его боку, и Уэйд обнимает его одной рукой. Во вторую берёт пульт и поворачивается к Паучку. — Ну… Что смотрим? Это оказывается абсолютно не важно. Питер едва ли обращает на экран больше внимания, чем на еду в своих руках. А когда приканчивает тако, опускает голову Уэйду на плечо. Тот тоже едва ли осознаёт, что смотрит. Для него весь мир сосредотачивается на сонном Пауке, уютно устроившемся у него под боком. Они оба заслужили короткую передышку от всего дерьма, что творится. В том числе и между ними. Уэйд запихивает горсть попкорна себе в рот. Затем зачерпывает ещё. Протягивает руку и прижимает воздушную кукурузу к губам Питера. Проталкивает глубже, когда Питер приоткрывает рот. Пальцами касается губ. Паук ловит губами подушечку указательного. Чуть поворачивает голову, встречаясь с Уэйдом взглядом. Что-то внутри Уэйда сжимается и переворачивается. Щёки вспыхивают ярким румянцем. Взгляд у Питера пьяный и довольный. И осознание того, что это из-за Уэйда, заставляет мелкую дрожь пройти по телу. Наёмник высвобождает руку. Опускает ладонь на щёку Питера. Наклоняется и целует, мягко касаясь губ. Питер обнимает Уэйда за плечи, придвигается ближе. Позволяет углубить поцелуй. Уэйд, конечно, не может читать его мысли. Но ему кажется, что Паучок тоже чувствует это. Не может не чувствовать заполняющее комнату, накрывающее их обоих волнующее ощущение, что всё именно так, как должно быть. Как всегда должно было быть. И всё, через что они прошли, вместе и по отдельности, было лишь шагом на пути к тому, чтобы целовать друг друга на продавленном старом диване и не думать больше ни о чём. — Пойдём спать, — шепчет Питер через какое-то время, бросая взгляд из-под ресниц. Уэйд выключает телевизор и поднимается с дивана вслед за Пауком. Тот распахивает плед и накидывает край Уэйду на плечи. Обнимает за талию освободившейся рукой, и они вместе идут в сторону спальни.