Try me, betray me, save me

— Я не виноват. Вернее, я виноват, но я этого не делал! Хотя, как посмотреть, конечно… Но я точно этого не хотел! Точнее хотел… Но ты сам сказал мне, что одно дело — хотеть его смерти, а другое — убить. Питер, я… Паук молчит. Старк тоже молчит. Уэйд заламывает пальцы и опускает взгляд в пол. — Расскажи с самого начала, как так вышло, — спокойно говорит Старк. Уэйд трёт лоб. — Я потерял контроль, — говорит он окрепшим голосом. Показывает на окровавленное ухо. — Трэвис отстрелил один из датчиков. Я не отдавал приказа убивать его. Она приняла моё желание за приказ. Я бы не стал, Тони… — Я знаю, — отвечает тот и делает шаг навстречу Уэйду. — О, — подаёт голос Паук. — Не стал бы? — Питер, ты сам прекрасно знаешь, как много Уэйд сделал, чтобы посадить его за решётку. Если бы он хотел убить Трэвиса, он мог бы сделать это давно. — А ты теперь его адвокат? — интересуется Паук. — Спроси, что он здесь вообще делал. Что у него было за «ма-аленькое дельце», без которого он «не сможет нормально спать». Желудок сдавливает спазмом. Уэйд сглатывает вязкую слюну и пытается заговорить. Выходит не сразу. — Р-ребята просили кое-что забрать… отсюда. — Забрать что? — спрашивает Питер, его тон всё ещё очень агрессивен. Мысли мечутся в мозгу как в жопу укушенные. Питер ему не верит. Не верит. Не верит ни единому его слову. Что бы Уэйд ни сказал, он не сможет обелить себя в его глазах, он не сможет доказать ему, что он не виноват. Да и виноват он. Пусть только отчасти, но виноват же. — Р-руч… Э… Кружку. И ручку. Ага. Тони встаёт между ними с Питером, будто готовится разнимать драку. — Ты ведь своими глазами видел, как сложно контролировать эту хрень, — снова пытается он. — Тони, — говорит Питер убийственно холодным тоном. — Он не ребёнок. Прекрати его защищать. Пусть говорит сам за себя. — Да ты набросился на него с порога! Он слова выговорить не может. — О… — Питер нервно смеётся. — Хочешь знать почему? Уэйд, скажем Тони, почему я нападаю, а ты не можешь защищаться? Он снимает маску, теснит Старка и подходит к Уэйду практически вплотную. — Потому что Уэйд не может посмотреть мне в глаза. Может быть, это и не было умышленным убийством. Но он врёт с тех пор, как открыл рот. Уэйд собирает все силы и всё-таки поднимает голову. Встречается с холодным, колючим взглядом Питера. И замирает перед ним. — Посмотри на меня, — говорит Питер тихо и строго. — Посмотри и скажи, что ты не сделал ничего, из-за чего тебе могло бы быть передо мной стыдно. Скажи, что ты не виноват в его смерти. — Это слишком общая формулировка, — выдаёт Уэйд заплетающимся языком. — Мне может быть стыдно перед тобой за что угодно. Он собирается привести пример, но Питер уже теряет к нему интерес. — Я больше не хочу это слушать, — говорит он Старку. — Разбирайся сам. — Питер, подожди! Уэйд пытается броситься за ним, но второй раз поскальзывается на той же самой ебучей луже крови и тяжело валится на пол. Обоймы, которые он напиздил у обезвреженных охранников, вываливаются из кармана и стукаются об пол. Питер оборачивается. Подходит и поднимает одну. Взвешивает на ладони и передаёт Старку. — Делай с ним что хочешь. — Она не полная, — говорит Старк, когда Уэйд вдоволь наслаждается чувством безысходности и почти готов выть. — Что? — Обойма не полная. А вот эта вообще пустая. Он указывает куда-то рядом с Уэйдом. — Зачем они тебе? — Отобрал у вырубленных ребят, чтобы они не очухались и не пустили мне пулю в жопу, — объясняет Уэйд, пожимая плечами. Тони помогает ему встать. — Я тебе верю. У тебя не будет проблем, Уэйд. Но ответь мне на один вопрос. Где робот? Парам-пам-пам-пам. — Хотел бы я знать, — честно признаётся Уэйд. — Когда всё это произошло, я психанул и уничтожил второй датчик. А когда остыл… Её уже не было рядом. Кто знает, может Она поймала какой-то другой сигнал. Или восприняла ещё одну мою мысль слишком буквально и исчезла. И Тони на это клюёт. Что это за мир такой, в котором ему верит Тони мать его Старк, но не любовь всей его жизни? — Иди домой, Уэйд, — говорит он наконец. — Тут больше ничего не сделаешь. И зайди в Башню, когда будешь готов. Уэйд кивает ему и уходит, не оглядываясь. По дороге домой он всё высматривает Паука на крышах и в проулках, но если тот и следит за ним, то делает это мастерски и не попадается на глаза. *** — Ты можешь меня выслушать? — кричит Уэйд. Ветер заглушает его слова, но Паучок всё равно оборачивается и спрыгивает с края крыши. — А тебе есть что сказать? — Я не убивал его! Это был не я! Но выходит слишком тихо. Да и расстояние между ними не такое, на котором можно было бы вести этот разговор. Уэйд подходит ближе, и Питер тоже шагает ему навстречу. Он весь дрожит от промозглого ветра, и Уэйд опускает руки ему на плечи и поглаживает, чтобы хоть немного согреть. Питер отпихивает его руки. Снимает маску и сжимает её. — Я выслушаю всё, что ты хочешь мне сказать, только если ты будешь смотреть мне прямо в глаза, — предупреждает он. Уэйд вздыхает и тоже снимает маску. — Есть кое-что, что я не мог сказать тебе при Старке. Наша маленькая Т-1000 никогда не была роботом, Питер. Она живая и, более того, Она разумная. Питер хмурится, глядя на него. Но не находит в его словах лжи. — Продолжай, — говорит он сурово. Уэйд сглатывает застрявший в горле ком. И рассказывает ему. — И почему я слышу об этом только сейчас? Уэйд пожимает плечами. — Потому что это не мой секрет. Помнишь, как я ебнулся в обморок? Это случилось после того, как я собрался рассказать всё Старку. Она перепугалась. Словила вьетнамские флэшбеки, а потом их словил и я. И всё пошло по пизде. Питер скрещивает руки на груди и опускает взгляд. — Возможно, Она позволила бы рассказать тебе, — выдаёт Уэйд раньше, чем успевает подумать. — Но я не стал рисковать. Паук отступает от него. Пальцы сдавливают бицепсы. — Ты… что? — Ну, в смысле… — Уэйд запинается и бессильно пожимает плечами. — Я боялся, что ты не согласишься с моим решением. И настучишь Старку. Лицо Питера искажается гневом, но он быстро берёт себя в руки. — Приятно, что ты так мне доверяешь, — цедит он. Уэйд шагает к нему, но Питер склоняет голову набок и останавливает его жестом. — Это ведь… Я доверяю тебе, сладенький. Я доверяю тебе во всём, что касается меня самого. Но я так же знаю, что ты делаешь то, что считаешь правильным, не оглядываясь ни на кого и ни на что. — О, а ты постоянно на всех оглядываешься! Питер взмахивает руками так резко, что Уэйд невольно отшатывается. Питер взбешён, он пиздец как взбешён, и Уэйд никак не может уловить, что и где пошло не так. Где он проебался? Что такого сказал? — Всегда заботишься о том, как твои действия скажутся на окружающих! Какой ты молодец! — Знаешь что… — Уэйд закусывает губу и пытается остановить панику. А ещё агрессию, растущую в нём. Это рефлекс. На него бросаются — он бросается в ответ. — Ты обиделся, что я тебе не доверяю? Мне вот только что пришла в голову одна интересная мысль. — Удивительно, — огрызается Питер. — И какая же? Уэйд сглатывает. Срывает висящую на поясе маску и отбрасывает подальше, чтобы не было соблазна за ней спрятаться. — Я не виню тебя в том, что ты ставишь своё дело выше своих привязаностей. Никогда не винил. Я даже восхищаюсь этим в тебе. Я знаю, насколько это тяжело. Питер послушно скушал пряник. Плечи расслабляются. Губы приоткрываются. Он весь обращается в слух. Самое время пройтись кнутом. — Когда я нуждался в тебе, ты сначала заканчивал со своими обязанностями и только потом мчался ко мне. Но ты всё равно приходил, и это всё, что мне было нужно. — И что ты хочешь сказать? В голосе Питера появляется настороженность. Уэйд прячет руки за спину, перекатывается с пятки на носок. Легко пожимает плечами. — И как так вышло, что ты киданул Логана и детишек Икс, взломал наш со Старком приватный канал связи и прискакал на мою свиданку с Трэвисом? Так боялся, что он сделает что-то плохое со мной? Или… — Театральная пауза. — Что я могу сделать что-то плохое с ним? Питер выглядит уязвлённым и раздасадованным на мгновение. Как злодей из Скуби-Ду, с которого в конце сорвали маску и чьи намерения беспардонно раскрыли зрителю. Пусть это всего лишь мгновение. Уэйду достаточно, чтобы увидеть подтверждение своей теории. — Может быть, этого бы и не произошло, если бы мне не приходилось клещами из тебя всё вытаскивать, — говорит Питер тихо, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Если бы хоть раз на вопрос «ты в порядке?» я получил нормальный ответ. Но всё, что я слышу из раза в раз это «Забей», «Я просто устал», «Мои заёбы», «Ничего страшного, тыковка». Да, ты рассказал мне о том, что хочешь убить его… После того, как я весь вечер искал пути, как до тебя достучаться. После того, как ты несколько дней избегал меня, делая чёрт знает что в одиночестве. — Я не хотел, чтобы ты видел, как я страдаю, понятно? — взвинчивается Уэйд. — Хоть я и наверняка тебя заебал, но не думаю, что это доставило бы тебе удовольствие. И я просто… В моей голове постоянно крутится всякая хуйня. Постоянно! И мало того, что я сам себя ей мучаю, вываливать всё это на тебя было бы совсем жестоко. Не надо тебе в этом дерьме копаться, лапушка, поверь мне. — И ты опять это решил за меня? — Питер приподнимает бровь, старается казаться уверенным в своих словах. — Не думал, что если я говорю, что хочу знать — я действительно хочу знать? Ты так долго меня добивался, так старательно работал над собой, чтобы сделать это возможным. И у тебя получилось. И что теперь? Ты просто закрываешься от меня и держишь на расстоянии. — Питер, ты не знаешь, о чём просишь… — Нет! Это ты не знаешь, чего ты хочешь! Думаешь, всё, что мне от тебя нужно, это поплакаться иногда тебе в плечо, потрахаться и посмотреть кино в обнимку? Думаешь, это называется отношениями? — Ну, последний раз, когда я проверял… — У меня для тебя плохие новости, Уэйд. Я… Я хочу всего. Я хочу доверять тебе. Но не могу, пока ты не доверяешь мне. — Столько глав подряд говорили, что доверяем друг другу. И оказались здесь и сейчас. Что ещё раз доказывает, что все посткоитальные клятвы — туфта. Ветер совсем холодный. А внутри всё кипит, создавая странный контраст. Питер, напротив, бледный как смерть. Наверняка чертовски замёрз. Зачем они вообще стоят здесь на ветру и орут друг на друга? Не проще было бы вести этот разговор в тёплом и уютном месте, где, может быть, и их слова не были бы такими острыми и обидными? Ответ да. Тысячу раз да. Только есть ли в этом смысл? — Уэйд, — зовёт Паучок тихо. — Пожалуйста. Пойди ко мне навстречу. — Ммм… Конечно. И до конца жизни — твоей жизни, уж извини — отчитываться о каждом сделанном шаге. Чтобы ты не подумал, что я там снова решил кого-то убить или барыжить наркотой, или ебать гусей. — Не преувеличивай. Я говорю тебе не об этом. — Об этом, — отрезает Уэйд. — Видишь, мы зашли в тупик. Ты хочешь, чтобы я принимал решения сам, но на всякий случай будешь все их проверять. Не круто, пирожочек. — Ты мои слова расценил именно так? — Ну, ты же расцениваешь моё поведение так, как тебе удобно, — Уэйд пожимает плечами. — Да, ты правильно говоришь. Я давно тебя хотел. Возможно, поэтому так поспешил. Мы оба вляпались, не подумав. И вот результат. На этот раз боль из глаз Питера никуда не уходит. Уэйд как зачарованный наблюдает, как Паук подходит ближе. На мгновение ему кажется, что Питер сейчас его обнимет и они забудут всю эту сцену, всё, что друг другу наговорили, все свои разногласия. Питер с размаху бьёт его в живот. Чтоб вы понимали. Со всей своей паучьей силой. И наблюдает сверху, как он корчится. На лице за всё это время не дрогнул ни один мускул. — Возможно, ты прав, — говорит Питер холодно. — Прости за все неудобства, которые я тебе причинил. Надеюсь, теперь ты будешь счастлив. Спойлер: не будет. *** Наступает… монотонность. Всё не так плохо, как он боялся. Но и не хорошо тоже. Уэйд почти не чувствует тоски, так как всё ещё зол на Питера. И почти не чувствует вины из-за того же. Он свободен. Он наконец-то свободен от всяких там чувств, эмоций, переживаний и прочей лабуды из книжонок для карикатурных кисейных барышень. Единственное, что он чувствует, — это раздражение. Он заковывается в него, оно становится его доспехом, скорлупой, надёжно защищая его от срыва. Правда, нет в мире совершенства. Несколько раз и его охуительная броня даёт трещину. В первый раз это случается, когда Старк разрешает отпустить Сэла и Дэвида при условии, что Уэйд будет приглядывать за ними на первое время. И конечно же, проклятая привычка сначала говорить, а потом думать, никогда не доводила его до добра. Почему сейчас должно было быть иначе? — Вы можете остаться, если хотите, — бормочет Уэйд. — Можно найти вам работу. Ну, знаете, если вдруг проснётся желание делать что-то хорошее ради разнообразия. — Как ты? — спрашивает Сэл. — Нет, спасибо. Его слова ещё долго остаются с Уэйдом в тот день. И когда он возвращается домой, он едва не сдаётся и едва не решается на какую-нибудь глупость. Позвонить Питеру, вышибить мозги, позвонить Питеру… Уэйд насильно заставляет себя вспомнить все «я не могу тебе доверять», которые он услышал от Паука в тот день. И становится как-то полегче. Второй раз его застают врасплох не отрицательные, а положительные эмоции. Это случается, когда Старк жмёт ему руку и говорит спасибо. Вот просто. Без пафосных речей и приставления к медали. — Я думаю, пора поменять твой статус, — говорит Тони, не замечая, как плечи Уэйда начинают подрагивать. — Я, конечно, посовещался с остальными, и никто не был против. Все понимают, какую большую работу ты проделал, и то, что случилось… С каждым здесь такое происходило. Добро пожаловать в команду. А Уэйд всё никак не может поверить. Он крутит в руках свой новый пропуск и почему-то ему кажется, что сейчас заиграет музыка, из шкафа выскочит карлик и скажет Уэйду, что его наебали. Уэйд ждёт и ждёт. А так никто и не выскакивает. — Мужик, — выговаривает Уэйд не своим голосом. — Готовься. Я тебя сейчас обниму. Тони успевает выдохнуть «не надо», прежде чем оказывается пойман в тиски. — Не забывай, что у меня нет суперсил и исцеляющего фактора, — хрипит он. — Оу, извини… Уэйд смущённо отстраняется. — Я… Э… Спасибо. Теперь ты мой любимый супергерой, — признаётся Уэйд. — Только не говори Стиву, а то он расстроится. — Это очень вероятно, — фыркает Тони. — Он всё никак не может свыкнуться с тем, что я становлюсь популярнее. — Пф… Кому ты рассказываешь. Типа, когда один в паре зануда, а другой — смешной и клёвый парень, тут ежу понятно, на чьей стороне будут зрительские симпатии! Я пытался донести это до Питера, но он всё отказывался принять, что смешной парень — не он. — Да, насчёт этого… Вы, ребята?.. — А Питер не прибежал к тебе плакаться? — удивляется Уэйд. — Это очень странно. Тони пожимает плечами. — Насколько мне известно, он ни с кем о тебе не говорил. Но я догадался, что не всё гладко. Не зря же я зовусь гением. Уэйд вздыхает. — Знаешь, тут понадобится вискарь. И чего-нибудь на закуску. — Хорошо, что я всегда держу под рукой бухло на экстренный случай. Тони ныряет в ящик стола и возвращается с бутылкой и стаканами. *** Третий раз это случается в тот же день. Уэйд поддатый выползает из Башни, когда ему звонит Домино и своим «я-тебе-глаза-на-жопу-натяну» голосом спрашивает, где он. Опьянение тут же машет ему ручкой, потому что глаза на жопе — это не очень приятно. Уж он-то знает. Так что он обещает бегом бежать домой, чтобы успеть к её приезду. И успевает. Нина заходит в его квартиру походкой хозяина, разворачивается на пятках и тычет пальцем ему в грудь. — Во-первых, большое, блядь, спасибо, что тебе несколько дней никто не мог дозвониться. Нам, конечно же, нихуя не нужна была твоя ебаная помощь, хорошо, что ты тут счастливо отдохнул за всех нас, мы очень рады. Уэйд открывает было рот, чтобы оправдаться, но если Домино не хочет, чтобы он говорил, он не будет говорить. — Во-вторых… — Палец исчезает с его груди. — Нэйт убит. — Убит несправедливостью этого мира? — предполагает Уэйд. — Твоим острым чувством юмора, — огрызается Домино. — Я серьёзно. Он мёртв. Я не могу тебе точно сказать, что и как произошло. Я не всегда понимаю все эти временные парадоксы. Он связался со мной недавно, передал кое-какую информацию и предупредил, что за ним ведётся охота. Попросил разобраться, если что-нибудь с ним случится. Случилось. И я не уверена, что он скоро вернётся назад. Что он вообще вернётся на этот раз. Уэйд вздыхает. Отходит от Домино и делает круг почёта по комнате. — Знаешь, я больше чем уверен, что старый пердун это заслужил, — говорит он наконец. — Уэйд, — говорит Дом устало. — Про ваши тёрки он тоже мне рассказал. Разве ты не понимаешь? Он не изменился и больше не изменится, даже если в конце концов воскреснет. Нет, конечно же нет. Глупо было ждать, что если жизнь перевернула Уэйда с ног на голову и вывернула наизнанку, то с Нэйтаном произойдёт то же самое. Уэйд, наверное, никогда и не хотел, чтобы он менялся. — Уёбок, возомнивший себя Иисусом, — бурчит Уэйд, отворачиваясь от Домино. — Мы можем обняться? Она вздыхает и разводит руки в стороны. Уэйд плюёт на всё и просто прижимается к ней, утыкается лбом в плечо, для чего приходится неудобно согнуться. И долго стоит так, пытаясь собраться с силами. Ему немного стыдно, что он не может держать себя в руках, и ему буквально требуются чужие руки. Но и Дом, кажется, не лучше. Она цепляется за его плечи и держится крепко — не отцепить. — А что насчёт утешительного секса? — спрашивает Уэйд через какое-то время. — Не в этой жизни, герой-любовник, — усмехается Домино, отстраняясь от него. — К тому же, разве это не будет считаться изменой твоему жучку? — Жучок больше не мой, — признаётся Уэйд. — И вообще, встречаться с членистоногими — отстой. Напомни мне об этом, если меня потянет на кого-нибудь типа Женщины-лобстера или Многоножки-мэна. — Я приплачу, чтобы это увидеть, — усмехается Дом. Она явно ему сочувствует. Но не жалеет, и вот за это Уэйд её любит. — Пойдём, насекомоёб, опрокинем по пивку. А потом поможешь мне исполнить последнюю волю усопшего. И Уэйд идёт, потому что забыл оплатить кабельное и делать ему теперь абсолютно нечего.