***
Вскочив со стула, девушка подлетела в воздух на полметра, из-под аккуратной серой школьной юбчонки, красовался длинный, пушистый на конце, алый хвост. — Ну вот, опять, — глядя на своё мирно сопящее на парте тело, запричитала бестелесная оболочка девчушки. Выскочив в распахнутое окно, она ловко пробежала крохотными шажками, по длинным ветвям дерева то и дело пугая примостившихся то тут, то там парочек птиц. Опустившись у ствола дерева на пушистую пригоршню травы, Хиёри стала оглядываться по сторонам в поисках несносного мальчишки. Прохладный ветер приятно ерошил волосы, раздувая и перебирая между собой, каждую их прядь. Осмотревшись и ничего не найдя, девушка хотела ринуться на поиски Ято, но если бы не, запах, его запах, вдыхая полной грудью знакомый аромат, Ики пыталась определить с какой стороны он доноситься. Как вдруг из-за стоявших в метре от неё кустов: — Алло, быстрый и дешёвый Бог Ято, к вашим услугам. Чем могу помочь? — в привычной манере, протараторил знакомый голос. — Да, записал, скоро будем, — закладывая обратно мобильный телефон, парнишка не заметил, что над его головой возвышалось скрестившее на груди руки, изваяние наигранно сердитой Хиёри. — Ооо, Хиёрин, и ты здесь? — разводя в сторону руки, деланно удивлялся бездомный Бог. — Харэ дурака валять, ты зачем ко мне в школу припёрся, Ято? — упирая худенькие руки в бока, насупила брови Ики. — Да я, я, я должен знать, что с тобой всё в порядке, ведь это мой долг, заботиться о слабых, — быстро и неумело, выдумал на ходу нелепую отмазку Ябоку, дёргая по одной, растущую на газоне траву. — Хм, правда что ли? — присаживаясь на корточки, наклоняя голову вбок сощурив глаза в улыбке, пробормотала девчушка. — Ты ведь наверняка соскучилась по своему Великому Богу Ято, — накручивая на палец прядь каштановых волос девушки, приблизившись к ней в плотную, пробормотал голубоглазый. — Эээ, тт-ты чего т-творишь? — заикаясь, произнесла Хиёри, пытаясь унять учащённый ритм сердца, казалось, слышимый на всю округу. — Дикий Сават, — взлетая в воздух, огрела ногой по заднице, высокомерного выскочку Ики. Нет, не от злости, а дабы скрыть накатившую волну смятения, из-за внезапной близости Ято. В голове, хороводом стали кружиться воспоминания о несбывшемся поцелуе, девушка испугалась, что повинуясь манящему аромату его божественного тела, сама не выдержит, и наброситься на него с поцелуями. — Боольно же, — лёжа фэйсом на полу, задрав жопу вверх полустоя на коленях, простонал голубоглазый брюнет. — Есть такое выражение, Ято. «Жила-была девочка, сама виновата», — с трудом переводя, участившееся дыхание, проговорила шатенка. — Вот тебя оно напрямую касается, — девушка хотела было что-то добавить, но у парнишки зазвонил телефон. — Алло, быстрый и дешёвый бог по вызову, готов послужить. Чего? — в трубке слышался испуганный голос девушки, умоляющий о спасении. Указав точный адрес, она бросила телефон. — Нужно идти за Юкине, — нахмурив брови, решительно поднимался на ноги Ято. — Что-то сегодня призраки разбушевались, не уж-то Кофуку дыру открыла, нищебог, — поворачиваясь лицом к стоявшей рядом, пребывавшей в ступоре девчушке, Ятогами потянулся рукой к её лицу, закладывая за ухо прядь каштановых волос. — Не шали, — стукнув кончиком пальца по носу, парень растворился в воздухе, отправляясь на поиски своей регалии. Девушка не успела ни возразить ни ответить, до того нежным, было его прикосновение к волосам. Продолжая стоять на школьном газоне, за кустами, Хиёри медленно перематывала плёнку последний мгновений, останавливаясь на кадре, где Ято прикасается кончиками пальцев к мочке её уха, задерживаясь на ней, несколько секунд. Ики постаралась дышать ровнее и угомонить накатившую волну смятения, как вдруг за спиной послышался смешок. Оставив свои мысли, девушка обернулась и заметила в нескольких шагах справа от себя, ухмыляющегося мальчишку, в школьной форме старшей школы Камияма. Заложив руки в карманы брюк, он с интересом наблюдал за метаморфозами умиляющегося выражения лица девчушки. Лиловый галстук, небрежно повязанный поверх черной рубашки, узел которого был малость растянут, что придавало некой вальяжности его строгому образу. — Так, так, так, кого я вижу. Хвостатый аякаши, просыпающий важные уроки, — поглядев в школьное окно, на мирно лежащее спящее тело девушки на парте, деловито протянул парень. — Ай, ай, ай, как некстати, ведь через два месяца важные экзамены, а малышка Хиёрин, и их может проспать, — покачивая головой, продолжал сетовать он. — Никакая я не аякаши, и не смей меня называть этим грязным именем, Кото-кун, — тыча указательным пальцем в грудь шатену, приказала Хиёри. — Хм, забавно забавно, я погляжу мой сынок по первому же зову готов свалить от тебя, милая Хиёрин? — хватая рукой за палец, и притягивая его к себе, злобно пробормотал Фуджисаки, выгибая дугой одну бровь. — А ты откуда… так это твоих рук дело? — освобождая свою, из рук парня, девушка отстранилась на шаг и с вызовом глядела на самодовольного, напыщенного индюка. — Может быть, всё дело в том, что не очень-то и нужна ты ему? — приобняв шатенку за талию, Кото притянул её к себе, вглядываясь в бездонный омут турмалиновых глаз. — Хе хе хе, — запаниковала девчушка, близость столь ненавистного ей мальчишки, заставляла сердце клокотать от ярости. Отстраняясь в попытке сделать свой коронный удар, девушка задрала ногу, которую сию минуту перехватил Фуджисаки. Парень держал девичью ногу под коленкой, крепко и в то же время нежно, дабы не навредить, не оставить на молочной, бархатной коже, пунцовых отметин. — Отпусти, немедленно, — взревела, прижимая по швам руки сжатые в кулаки Хиёри, стоя на одной ноге. «Господи, увидел бы её в таком виде Ято, позора не обралась бы»,— промелькнуло в голове, взволнованной девчушки. — Если ты не отпустишь меня, я за себя не ручаюсь, Кото, — прокричав каждое слово в отдельности, что есть силы, двинула ногой в грудь своего пленителя, взбесившаяся Ики. Не ожидая удара, парень пошатнулся и, теряя равновесие, отпустил ногу школьницы. С трудом устояв на ногах, потирая место полученного увечья, он, хитро ухмыляясь, осматривал внешний вид терзавшей его воображение девчонки. Силясь понять, что же именно его столь привлекло в ней, на вид как не погляди, обычная девчушка, ничего особенного. Но что-то, же всё-таки тянет его к ней, отчего-то, же он возвращается каждый раз к размышлениям о ней, как только голова касается подушки. Сколько раз она приходила к нему во сне, не счесть. Несколько раз, Фуджисаки даже тайком пробирался к ней в комнату по ночам, при помощи аякаши, и наблюдал за тем, как умиротворённо сопит это мелкое чудовище, терзающее его тёмную душу изнутри. — Чего ты вылупился? — продырявливая аметистовыми свёрлами, девушка с вызовом глядела на таращившегося, блуждающего в коридорах своего сознания парня. — Кхм, ладно, потрындели и хватит, пойду я, — быстро развернувшись, парень зашагал в сторону школьного входа, обернувшись на полпути и небрежно бросил через плече. — Ещё ведь встретимся, правда Хиёрин? — хищную ухмылку, напоминающую звериный оскал, девушке не удалось разглядеть, так как Кото быстро ретировался, скрываясь в толпе, поваливших с звонком на перемену, из входных дверей школьников. Подняв насупленное лицо вверх, девушка расплылась в умилённой улыбке, в окне своего класса, она заметила как подруги Ами и Яма тормошат её мирно дрыхнущее тело, всеми возможными способами пытаются привести его в чувство. Завидев это, Хиёри размахивая алым, чем-то схожим с кошачьи хвостом, запрыгивая на каждую из веток дерева, взобралась по самой длинной прямо в окно своего класса, и кое-как слилась со своей телесной оболочкой воедино. — Фух, ну ты и дрыхнешь, подруга, — вздыхала, деланно возмущаясь, Яма. — Тебя ведь танком не разбудишь, хоть артиллерийский снаряд рядом взрывай, так и будешь похрапывать, беся нашего преподавателя истории, который разрывался там на тему древней Японии. — Хиёрин, а ведь ты и правда, очень крепко спишь, завидую я тебе. У меня вон дома кошка пробежит, и я уже вскакиваю, а тут такая выдержка, — подержала первую подругу, Ами, крепко сжимающая в руках свой школьный рюкзак. — Хах, девочки, спасибо вам за то, что разбудили, — наклоняя голову в бок, девушка приобняла за плечи обеих подруг.***
С трудом улизнувший от бегающего за ним по всему храму, осыпая проклятиями и оскорблениями Дайкоку, Ято прихватив Юкине, помчался на место вызова, спасать страждущих и требующих защиты. — Ты всё-таки очень суров по отношению к Яточке, Дайкоку, — лёжа на животе, и размахивая взад, вперёд ногами, пробормотала себе под нос Кофуку. — Ничего подобного, всё сугубо по заслугам, — с трудом успокаивал себя здоровенный увалень. — Хорошо, что хоть половником ему по голове прилетело, жаль, что собственными руками его не достал, — почесывая крупную шею, проговорил шинки. — Да-да, конечно. Только стоит ему снова прийти, как ты успокаиваешься и спешишь готовить что-нибудь вкусненькое, правда ведь, Кокки, — ухмыляясь и щуря фиалковые глаза, настаивала богиня.***
Наполовину разрушенное здание, находилось в зарослях густых деревьев. Величие сооружения и выстроенные в готическом стиле башни с внушительными пиками, навевали едкое ощущение страха, заполняющего липкой гадость каждую клетку тела. Огромные витражные окна возвышались во всю длину стены, едва не доходя до крыши, многие стёкла из которых были выбиты и валялись на каменном полу осколками. Не смотря на то, что, на улице был день, в этом Богом забытом месте, царила относительная тьма. Ветви деревьев, настолько тщательно скрывали это место от солнечных лучей, что у ребят создалось впечатление, будто они находятся в параллельном мире. Где-то вдали, с крыши на пол, образуя в соприкосновении с водной гладью эхо, капала вода, последствия прошедшего вчера внушительного дождя, образуя несколько обширных луж. — Ну, и кого мы так рвались сюда спасать, — оглядываясь по сторонам, запричитал разгневанный шинки. — Я ведь делом был занят, Ято, что тебе всё неймётся? — заглядывая в задумчивое лицо хозяина, требовал ответа, блондинистый мальчишка. — Тихо, — отстраняя священный сосуд от себя, Ято отвёл его рукой в сторону, и устремил свой взгляд в видимый конец зала. Здание было огромным, ему конца и края не было видно, ранее парню не доводилось бывать в этом месте. — Здесь что-то не так, Юкине, — оглядываясь по сторонам, Бог заметил, что за одной из величественных колонн, торчит кусок розовой ткани, по всей видимости, девичьего платья. Ростом девчушка была лет на пять, это что можно было сказать, судя по высоте находящегося подола юбки. — Куда ты там пялишься, Ято, — пытался разглядеть хоть что-то в том месте, куда устремил свой взгляд его господин, шинки. — Тсс, — приложив указательный палец к губам, попросил друга помолчать брюнет. — Выходи, малышка, мы тебя не обидим. Это ты мне звонила? — голос Бога раздался эхом по всему залу, ударяясь о каждое каменное изваяние памяток архитектуры. В одно мгновение, вся чернота пространства наполнилась звонким, детским смехом, он лился ровной песней, заполоняя собой всё в округе. Девчушка выбежала из-за колонны и помчалась прочь, в темноту здания. — Постой, ты куда? — завопил, перепуганный шинки. Если обычный детский смех вызывал умиление и поднятие духа, то этот, леденил душу ужасом. Сорвавшись с места, двое парней ринулись догонять несмышлёное дитя, блуждающее в коридорах исполинского замка. Приспустившись быстрее бежать, Ято вырвался вперёд, в его поле зрения, постоянно мелькал край розового платья, и громкий смешок, доносившийся каждый раз, когда девчушка заворачивала за угол. Юкине затерялся позади, несколько поворотов назад. В очередной раз, свернув в погоне за малышкой, Ято наткнулся на узкий проход, в поглощённую мраком комнату. Складывалось впечатление, будто солнце напрочь забыло о существовании этого места, и не заходит более в коридоры этого замка, дабы не потревожить своим присутствием воцарившую здесь тьму. Оказавшись посреди небольшого размера комнаты, парень замер, широко открыв рот, подражая увиденному. Где-то вдали были слышны, приближающиеся, торопливые шаги священной регалии, поднимающие в воздух клубы собравшейся здесь за века, пыли. — Ято, — окликнул своего хозяина, подходящий сзади мальчишка. Нагнувшись и упираясь руками в колени, дабы перевести дух. — Еле догнал тебя, ну ты и ломишься, — поднял голову, дабы рассмотреть своего господина, шинки. — Ты чего замер, — подходя ближе, положив руку на плечо друга, Юкине не сразу заметил, что именно стало причиной парализующего ступора парня. Ято поднял руку и указал в сторону причины, ошарашенного взгляда голубых глаз. Повернув голову, мальчишка невольно подпрыгнул на месте, в попытке немедленно скрыться из комнаты и не возвращаться сюда более никогда. В двух метрах от них, стояла группа детей самых разных возрастов, в разного цвета одеждах, всё бы ничего, но главным их отличительным знаком от обычных, были черные пустоты, на месте где ранее были глаза, нос и рот. Вся эта картина, навевала архи ужаса, с одной стороны толпа маленьких детей, не несла в себе никакой опасности, а с другой, этот тип аякаши, считался наиболее опасным во всей Японии. Дети, чьи жизни были прерваны, не желающие мириться со своей судьбой, соблазнялись жителями другого берега, и становились злыми духами. Отличительная особенность от других аякаши, была в том, что они не имели чувства меры и понимания хорошего и плохого, они творили разные бесчинства и пакости. Порой, применяя не просто процесс обращения своей жертвы в духа, люди находили на месте захоронения детей, обескровленные, изуродованные тела. По большей части, их отличительной меткой, было выкалывание глаз. От волнения и страха у шинки, побелели губы, лоб и затылок, покрылись липким потом, руки и ноги постепенно наливались свинцом, он с ужасом сдержал сорвавшийся с его уст вопль, и крепко сжал руку стоявшего рядом Ято. — Что это такое? — с трудом выдавив из себя пару слов, Юки нервно моргал, поджимая нижнюю губу. — Это какая-то жуть, Юкине, — не смея пошевелиться, дабы не спровоцировать духов, пробормотал Бог. — Что будем делать, Ято? — взвизгнул, сжимая всё крепче спасительную конечность блондин. Последнее слово, эхом пронеслось, ударяясь о бетонные стены комнаты, и в тот же миг весь сонм* духов подхватил гулким баритоном, больше напоминающий скрежет трамвайных путей «Ято». До того противно резало слух, каждое повторение божественного имени, не выдержав Бог взмолился дабы они закрыли свои рты, и прекратили эту пытку звуками. — Вкусно пахнет, — выставив вперёд, опустошенные чернотой лица, дети ринулись постепенно обступать забредших к ним гостей. — Секки, — призывая своё оружие, Бог Ято освободившись от оков ужаса, взмыл в воздух, намереваясь нанести упредительный удар. Но что-то остановило его, пусть они аякаши, но всё-таки дети, некогда лишившиеся жизни в столь юном возрасте, жилка нерешимости пульсировала на виске у парня. Будто услышав его молитвы постепенно вся собравшаяся толпа, стала тесниться к друг другу поближе и в один миг образовала собою изваяние черного как смоль аякаши, струившегося плотной дымкой в правому углу комнаты. — Вкусно, вкусно пахнет, — из разинутой черной пасти вывалился такого же цвета язык и щедро облизнул то место, которое, по всей видимости, величалось мордой. — Ято, мы уничтожим души невинных детей? — вжимая голову в плечи, дрожа всем телом, жалобным голосом проблеял Юкине, охваченный серебром двух стальных катан. — Это не дети более, мы только освободим невинные души, из поглощенной их скверны, — уворачиваясь от попытки нападения, прокричал наставник. Черная масса надвигалась на парней, намереваясь поглотить их души и обескровить тела. Всё, чего бы не касалась мрачная аура скверны, включая стены, покрывалось разрушительными отметинами, то же ожидало и тела гостей, забредших по приглашению духа. Не долго размышляя Ято, проводя двумя пальцами по острию лезвия обоих катан: — Нечистый, что смеет осквернять эту благословенную землю, я — Бог Ято явился, дабы уничтожить зло своим секки и изгнать ваши нечистые души, прочь, — разрезая острым лезвием, обеих катан, вдоль всего тела духа, Ято плавно опустился на землю, переводя дыхание. Пространство озарилось россыпью хрустальных нитей, и осыпалось подобию стеклянного дождя. — Юкине, вернись, — отзывал, справившегося с очередным заданием шинки, Бог Ято, оседая на пол около стены, рассматривая лежащую на полу в углу маску, белого цвета.