Судьбою дарована

       Промозглый ветер, подхватывал вогкими порывами, тонкую одежду ребят, возвращавшихся с мешком проблем в храм Богини нищеты. Будучи всё ещё под впечатлением, Ято не мог утрамбовать всё случившееся в своём сознании. По широкому, вымощенному брусчаткой тротуару, с обеих сторон обрамлённому пышными ивами, топали трое пар ног, одна пара которых, была обута в традиционные японские гэта. Хиёри, чьим пленом стало тело Норы, молча, ступала за хмурыми парнями, не смея думать о том, какая участь ждёт её собственное тело, в руках этого ублюдка. Обнимая маленькими ручонками худые плечи, девушка ёжилась от ночного ветра, продуваемого насквозь, тонкую ткань кимоно. Хозяйка тела, явно мало заботилась о том, что подобная одежда не подходит для прогулок ветреными, весенними ночами. Широкие полы кимоно разлетаясь, обнажали стройные ноги девчушки, покрытые «гусиной кожей». На данный момент не холод, был основной проблемой, требующей мгновенного решения, но желание немедленно согреться, толкнуло Хиёри к истинному источнику тепла, единственному, жаром которого, можно разжечь пожар в преисподней. Ускорив шаг, она достигла одного уровня с Ято и, обхватив его обеими руками сзади, прижалась к сильной, широкой, мужской спине. Несколько секунд парень, молча, таращился в темноту перед собой, едва сдерживая вопль, чтобы Хииро немедленно убрала от него свои мерзкие ручонки. Осознание происходящего, пришло не сразу. Хорошо, что пришло вообще. Отвергнуть Хиёри, которой сейчас не слаще редьки, вся эта ситуация, нужно думать своей башкой, что делаешь и что говоришь, прежде чем подключать язык. Сделав над собой значительное усилие, брюнет развернулся к жавшейся к нему, словно котёнок в подворотне, Хиёри. Но увидав перед собой крохотную, коротко стриженную черную головку Норы, ему вновь захотелось визжать от приступа отвращения. «Мать моя женщина, как же разглядеть во всём этом облике свою Хиёри?» — роилось назойливой мухой, в голове парнишки. Трясущимися руками, приобняв за дрожащие плечи девчушку, Ято ощутил, родное тепло, исходящее только от неё, от той самой, в плену чьего тела бы она не была. Послышался всхлип, тонкий и пронзительный, будто небо обрушилось на голову бездомному Богу. Только не слёзы, их ему сейчас не выдержать. Девушка подняла вверх голову, вглядываясь фиалковыми глазами в любимое лицо, в свете тусклого фонаря, сложно было рассмотреть слёзы, катившиеся по щекам возлюбленного. Хиёри хотела предотвратить волну паники, вот вот, стремившуюся накрыть с головой впечатлительного Ято, как вдруг, поблизости раздался тот же всхлип, а спустя секунду, громкий истошный вопль, свидетельствующий о начале истерики, принадлежащий никому иному, как Юкине. Молча переглянувшись, до сознания ребят дошло, что солёная сырость напала не на кого-либо из них, а на Юкине, вечно стойкого к проблемам и успокаивавшего каждого из них, шинки, который на сей раз, сломался.        Прикрыв руками лицо, мальчишка присел на корточки и заливался горькими слезами, дабы хоть как-то облегчить свою участь. Первой, кто опомнился от настигшего шока, была Хиёри. Освободившись из объятий Ято, она подбежала к другу и присела, кое-как прикрывая распахнутые полы кимоно, дабы не щеголять своими труселями перед ребятами. Кто её знает эту Нору, может, стыд ей совсем неведом и она не носит нижнего белья. Аккуратно поглаживая рукой по вздымающимся, при каждом вздохе плечам парнишки, девушка пыталась подобрать приободряющие слова для него, дабы прекратить этот нескончаемый поток солёной боли, разъедающий её душу, почище любого аякаши. Ято стоял в стороне, и молча охреневал от всего происходящего, то, что Юкине сдался первым, было как минимум нечестно. Шинки, который в любой ситуации должен быть его опорой и поддержкой, жалит его эмоциями в тот момент, когда у него самого искры из глаз сыплют, дабы не зарыдать в голос. — Полно тебе будет, Юки, — успокаивающим тоном, пробормотала Хиёри, не прекращая гладить трясущееся тело друга. — Я ведь не плачу, — разводя руками в стороны, продемонстрировала относительное спокойствие девчушка, лишний раз, устремляя внимание парней, на своё нынешнее тело. Чем заставила беднягу Юкине, забиться в новой волне истерики. Сквозь всхлипы и слёзы, ребятам удалось разобрать, что-то вроде «Что это он во всём виноват» и «Не нужно было ей ничего говорить». Что послужило причиной подобных умозаключений, удалось лишь тогда, когда в награду за свою истерику, блондин получил вместо понимающих взглядов, два устремлённых и требующих немедленного объяснения. — Оййй… — поздно сообразив, что в порыве отчаянья сболтнул лишнего, парень утёр горячую влагу с лица, краем рукава и опустив голову вниз, виноватым тоном продолжил. — Это было несколько дней назад, я возвращался домой из Такамагахары, после занятий с Казумой. Остановившись около пруда в городском саду, я присел на парапет, любуясь рыбами, давая им разные имена в зависимости от их поведения, — на мгновение выражение лица Юкине, заметно просветлело. Вспоминая о забавном случае, но вернувшись к теме повествования, мальчик снова хмуро опустил взгляд в пол и продолжил рассказ: — Но тут, откуда не возьмись рядом со мной на парапет, опустилась Нора, — парень брезгливо поёжился, поднимая взгляд янтарных глаз, на сидевшую рядом Хиёри. Девушка ощутила прилив неловкости, которую испытали все трое. Сложно говорить в негативном ключе о той, кто сидит перед ними во всей красе. — Прости, Хиёрин, — мальчишка ухватился за рукав кимоно, с мольбой взирая в бездонный омут фиалковых глаз не её, черт возьми, не её глаз. Но столько добра и понимания, он в жизни не видел в глазах той, кому они истинно принадлежали. С подачи Ики, Нора не кажется такой отвратительной, какой является на самом деле. Отмахнувшись рукой от назойливых мыслей, блондин продолжил. — Нора, опять завела разговор, о том, что Ято не нуждается во мне, что я обуза для его кровавого величия, а ты, Хиёри, и вовсе бельмо на глазах у них с Фуджисаки, — сглотнув подступивший к горлу ком ненависти к Хииро, мальчишка вновь заговорил. — А я, был настолько глуп, сказать ей о том, что Ято не такой как прежде. Такому как сейчас, ему и смотреть на неё противно, не то, чтобы работать в паре, — Юкине замолчал, сдерживая накатывающую волну паники, парень тянул паузу, давая возможность друзьям, осмыслить всё услышанное только что. — Юки, не понимаю, в чем ты себя винишь? — ласково поглаживая золотистые волосы шинки, девушка вопросительно взирала на занимавшегося самобичеванием друга, искренне пытаясь разобраться в причине его сомнений. — Да это ведь я подсказал этой полоумной и её хозяину извращенцу, поиздеваться над Ято, поменяв вас телами. Я, сам того не ведая, натолкнул чету моральных уродов, на возникновение подобной мысли. Из-за меня твоё тело, сейчас в руках этого садиста. Боги Японии, пусть он сгорит в аду, за такие выходки, — упираясь руками о холодный асфальт, парень невидящим взглядом, сверлил почву под ногами, не прекращая винить себя во всех смертных грехах, раскачиваясь из стороны в сторону, подобно маятнику. — Довольно, — менторским тоном, отчеканил Ято. — Сколько можно сопли жевать? — в тон прежней фразе, проговорил он. — Хиёри, ты своей истерикой не поможешь, — оглядывая с ног до головы сосуд, пленяющий душу возлюбленной, парень задумался. — Подъём на обе конечности, и попёрли к старику Тэндзину. Без него нам, похоже, совсем туго придётся в этой ситуации, — призывая движением ладони вверх к стремительному движению, Ято не прекращал шевелить шестерёнками в голове, дабы придумать, чем помочь Ики, до тех пор, пока Фуджисаки не стал измываться над её беззащитным телом. В голову парня пришла ужасающая разум мысль: во власти Норы, она ведь может всё что угодно сотворить в угоду этому ублюдку. Страшные, пугающие сознание картинки, проносились калейдоскопом перед невидящими глазами Бога погибели. Не приведи Господь, если он только тронет то, на что даже Ято не смог ещё покуситься. Из яростного оцепенения, брюнета вырвала крохотная ручонка ловко подхватившая пятернёй его ладонь. Обернувшись к девушке, он заметил, что взгляд Хииро стал более ласковым, а улыбка с язвительно-хитрой, сменилась на нежную и трогательную, в голову пришла абсурдная мысль коснуться губами бархатной щеки девушки, так смело и искренне улыбающейся ему. Благо Юкине распрощавшись со своей паникой, утвердительно крикнул своему хозяину и подруге, о своей готовности топать далее, к решению проблемы, только вперёд, избавив Ято от неловкой ситуации.

***

       В это время по другую сторону Токио, в квартире Фуджисаки, в удобном кресле стоявшем посреди комнаты, восседала фальшивая Хиёри, вальяжно закинув ноги на спинку кресла, тем самым обнажив их чуть ли не до верха бедра. Короткая юбка задралась, позволяя Кото разглядывать без особого труда, стройную фигуру Ики. Проводя взглядом вверх от кончиков пальцев на ногах, мужчина остановил карие глаза, на девичьем лице, которое нынче, не выглядело милым и улыбчивым. Наполненные похотью глаза Мизучи, сильно отличались от кроткого, застенчивого, аметистового плена взгляда, истинной Хиёри. Кото смутил тот факт, что ему недостаточно пустой оболочки, девушка, что сидела напротив него в кресле, никак не волновала его сознание. Мысль о том, что он как больной придурок, не просто хочет обладать ею, а желает пленить её душу, сводила с ума. Некогда прикованная к лицу Фуджисаки улыбка, осыпалась радужными осколками. Шатен опустил голову, вниз принявшись рассматривать ковёр на полу, дабы только не глядеть на эту дешёвку. Ибо тошнит. — Кото, — окликнула хозяина девчушка, заметив перемену в его настроении. — Ты чем-то недоволен? — поднимаясь на ноги, девушка зашагала в сторону мужчины, беспардонно присаживаясь к нему на одно колено. От подобной выходки, парня, аж передёрнуло. Сумбур эмоций, захватил в вихрь и закружил в стремительном танце, его сознание. С одной стороны, тело и плоть, желали насладиться запретным плодом здесь и сейчас, до тех пор, пока жизненных сил будет хватать на это, а с другой, запретный он был тогда, когда в этом теле обитала её душа, а теперь, это лишь отличная упаковка для прогнившей душонки Норы. — Твою ж мать, с каких пор ты, Кото, стал таким моралистом? — завопил на всю комнату раздраженный мужчина. Вызывая недоумевающий взгляд, своей подопечной. Схватив за край подбородка большим и указательным пальцем девчонку, мужчина потянул её лицо к себе, вдыхая дурманящий рассудок аромат, её юного тела. Аккуратная полоска розовых уст, источала такой жар, что сознание шатена стало плавиться подобно воску догорающей свечи, ещё мгновение и долгожданная встреча их губ, состоится. — Фуджисаки, — послышался голос, вошедшего чудным путём мужчины. Обернувшись к объекту прибывшего звука, парень недовольно поморщился, закатывая глаза. — Чего тебе, Эдачи? — сбросив с себя на пол, словно сломанную игрушку Мизучи, Кото закинул ногу на ногу и с интересом взирал на прибывшего шинки, ранее посланного за сбором информации. — Я как погляжу, вы развлекаетесь с подружкой Ято, — оглядывая с интересом надменно поднявшуюся с пола Нору, задал неуместный вопрос мужчина. — Не твоё собачье дело Саку. Говори, зачем припёрся и убирайся отсюда, — отыскав в арсенале запасов чуточку терпения, Фуджисаки был готов, стерпеть любопытство этого пса. Лишь бы он поскорее дал все ответы на возникшие вопросы. — Да, Господин, — кротко поклонившись, некогда именуемый Кугой, продолжил свою речь. — Бог грома Такемиказучи, желает встретиться с вами. Ему интересно, как выглядит колдун, который украл кисть Идзанами и обрёл власть над аякаши, — с благоговейным восторгом, пробормотал шинки, практически хвалебную песнь, своему хозяину. — А этот чудила со своим цепным змеёнышем, — так мальчишка, ехидно называл шинки Таке, чьим перевоплощением был исполинских размеров дракон, наводящий ужас на всех Ками. — Ага, именно он, — подавляя смешок, едва процедил сквозь зубы мужчина, с трудом смирившись с дурным нравом своего господина. Хоть Кото и был непроходимым упрямцем, в смекалке и магической силе ему уступают многие, куда более размеренные колдуны. — Скажи ему, что Фуджисаки нынче занят. Он подберёт для него минутку, если таковая у него появиться, — вставила своих ржавых пять иен, всеми позабытая Мизучи, мирно почивавшая в резном кресле, стоявшем посреди комнаты. — Завались, — раздражённым тоном выпалил парень. — Тебе, никто слова не давал, пустышка, — зло, сверкнув глазами, шатен явно давал понять, что коль девушка ценит своё существование, стоило бы попридержать язык. В гневе, разлюбимый папаша, был хуже изувера, с таким, даже посланники сатаны, покажутся кроткими ягнятами в новогоднюю ночь. — Хочет встречу, будет ему встреча, но завтра, — лениво потянувшись, парнишка притворно зевнул. — Поздно уже, выметайтесь отсюда оба, противны ваши рожи на сон грядущий, — отворачиваясь в сторону, Фуджисаки стал разглядывать оседающий на улицы Токио, туман за окном. — Я не ослышалась, отец? — оторопев от подобного заявления, девушка соскочила с кресла и вытянулась, словно струна четко налаженного инструмента. — Я сказал, оба, — ленивым голосом, пробормотал парень, не удостоив и взглядом, бездушную оболочку Хиёри. К такой, ему даже прикасаться противно. В ней нет ничего от той девчонки, по которой орган, спрятанный за семью замками, рвался наружу как бешеный. Будто больной наркоман, Фуджисаки, днями и ночами думал лишь о ней, словно она доза необходимого снадобья, способная излечить от всепоглощающей ломки его тело. Уперев руки о подоконник, парнишка уложил на его холодную поверхность подбородок, наблюдая как прозрачное стекло окна, начинает затягивать мутная дымка тумана, окутывающая чарующим пленом, всё в округе. Проваливаясь в беспокойный сон, в котором вновь будет она, не покидающая его сознание ни на минуту, снова придёт измываться над его чувствами. Кото не заметил, как мешавшие единению с царством Морфея, исчезли, оставляя его один на один со своими грёзами.

***

       Утро выдалось прохладным, влажные порывы ветра, кружили в воздухе аромат уходящей ночи, прихватывающий за собой, всю свою магию и очарование. С тонких листьев деревьев, стекала влага, оставленная в подарок утреннему солнцу, сумеречной проказницей. На пороге храма Тендзина, по обыкновению выстроились все шинки мудреца, во главе с Майю. Сопровождаемый почетным эскортом в виде своей священной регалии Тсую, респектабельный мужчина, облаченный в черное кимоно, буквально выполз из храма, бурча себе под нос проклятья на голову того, кто посмел его выдернуть в столь ранний час. — Ааа, так это почетный обладатель трёх букв «З» пожаловал ко мне с утра пораньше, как же, как же, — насмешливо разводя руками, в притворном реверансе, мудрец добродушно рассмеялся, наспех придуманной шутке. — Мне конечно не до этого, неунывающий старикан, но позволь поинтересоваться, что ещё за, мать твою, три «З», — заложив на груди одну руку за другую, Ято вопросительно взирал на потирающего рукой сонные глаза, Бога мудрости, в котором умер юморист. — Заносчивая, заноза в заднице конечно, как же ещё? — улыбаясь во все тридцать два, Тендзин заслужил поощрительные смешки со стороны своих шинки и воспитательный взгляд со стороны Тсую, длинноволосой прелестницы, чьим перевоплощением ранее был дух сливы. Во всей Такамагахаре поговаривали, что старик, наплевав на все морали мира Ками, крутил любовь с этой девушкой, уже много лет, невзирая на разность в санах. — Чеее? Это я в заднице-то? — засучивая рукава спортивного костюма, Ято был готов надавать волшебных пенделей под зад старикашке, за его бесчестный юмор, обезоруживающий своей правдивостью. Но вовремя был остановлен одним движением изящной руки, вцепившейся за край плотной ткань у него на спине. — Довольно, Ято, — осадив одной лишь фразой строптивого упрямца, девушка вызвала бурю эмоций, у всех присутствующих. Всем и вся, было невдомёк, с каких пор «бездомная», повелевает Богом погибели, а тот беспрекословно слушается, будто околдованный. — Ты зачем приволок сюда это меченное отродье, — первой не выдержала Майю, бывшая шинки брюнета. Будучи оружием Ято, девушке часто приходилось делить участь с ненавистной ей Хииро, вечно подмывавшей с папашей на пару Ятогами, творить ужасные вещи, без раздумий о последствиях. — Прошу прощения, — опустилась в почтенном реверансе девчушка, выражая глубокое уважение владельцу храма и его регалиям. Пришла очередь подметать нижней челюстью священную территорию. Девчата, во главе с владельцем, оторопевшими глазами глядели на дивную картину, каждая из них, была готова поклясться, что голос, доносившийся из тела Норы, принадлежал Хиёри. Но как, черт возьми, такое возможно? — Я сейчас всё объясню, — разводя в сторону руками, пытался успокоить вопросительные взгляды Ято, как вдруг откуда не возьмись. Небо озарила длинная, изворотливая полоса, блуждающей по кристальному небосводу молнии. В безоблачное, ничем не предвещавшее грозы утро, молния? Гулким грохотом, разносился по всей округе мерными раскатами гром, настойчиво оповещая о своих намерениях. — Эями, — послышался откуда-то сзади, знакомый голос Бога грома. В сопровождении Киуна, мужчина завис в воздухе над землёй, разглядывая его обитателей сейчас, как нерадивых букашек. В руках он держал длинную катану, обрамлённую по краям серебристой полосой. На мгновение, обернувшись по сторонам, Ято заметил, что воплощения Норы рядом нет, словно и вовсе не было. Благо воспалённый извечными проблемами мозг, выдал предположение моментально, пояснив, что в руках Такемиказучи, как раз и находится душа его возлюбленной, заточенная в железный сосуд.

«Продолжение следует…»