300 кругов ада.

Шагать по огромным коридорам тюрьмы становилось всё более невыносимым для Тэхёна. В его сторону постоянно летели обидные комплименты и предложения переспать, которые вначале разбивались о щит, но щит этот тоже был непосильной ношей, и Тэ стал его забывать, может и намеренно. Казалось, что, будь у него всё ещё нормальное восприятие мира, то он бы попытался хотя бы сострить в ответ. Но запал опять в пыль. Незнакомцы его зажимали пару раз в душевых, в столовой, да даже в том самом коридоре под одобрительные крики остальных заключённых. Никого не было, чтобы спасти его. Жизнь рассыпалась. Рассыпалась, как песок в песочных часах. Только вот песка в верхней части было слишком мало. Иногда Тэхён с завистью смотрел на ту дрянь, что употребляли многие. Порошок сиял белым и манил, обещая если не конец всем мукам, то хотя бы временное забвение. Тэ никогда не употреблял и не хотел начинать, но ситуация выходила из-под контроля, он сам выходил из-под собственного контроля со смертельной скоростью. Снились кошмары, которые происходили днём; перед глазами же каждый день всё новые сцены, из-за которых он будет просыпаться по ночам. Привело всё к тому, что ему начал казаться лишь один выход: передозировка. Он провёл дни, пытаясь достать что-то покрепче, и в его руках вскоре оказался кокаин. Пронести его было легче, чем найти хорошее место, где можно было бы привести план в действие. Но и это не составило особого труда, и вскоре он заперся в знакомом подвале. Том самом, куда его затащили противники Deceptio visus и откуда его вытащили Джин и Юнги. Ну не ирония ли? Тэхён улыбнулся, опустившись на холодный пол. Те воспоминания казались слишком далёкими и неважными, хотя в то время они оставили глубокий шрам в душе парня. Проблема в том, что он никогда не задумывался, как Джин с Шугой узнали о его местоположении. Тогда у него не было сил и желания думать на эту тему, но теперь она всплыла сама собой, как труп в реке. Ким разложил три пакетика и его глаза в первый раз за долгое время заблестели. Добрые люди сказали ему, что для первого раза одного короткого внюхивания более чем достаточно. Только вот для того, кто не планирует дать себе шанс для второго раза, одно внюхивание — всё равно что злая шутка. Открывая пакетики и выкладывая порошок аккуратными линиями по полу, он продолжал размышлять. В тот раз единственный, кто знал о местонахождении Тэхёна — Чонгук. Тот вышел было, чётко заявив, что парень его не интересует от слова вообще. Внезапное осознание, теперь такое очевидное, выбило у Тэ воздух из лёгких и заставило перестать высыпать наркотик. Чонгук им сказал. Они пришли за ним из-за Чонгука. Из-за Голда, того самого. Но почему Юнги? И почему, ради всего святого, Джин, если Чонгук не имел к нему никакого непосредственного отношения? Вопросы всё продолжали вылезать из глубин сознания, но Тэхён отталкивал их всё дальше и дальше, открывая уже последний пакетик. Всё было почти готово, и всё уже почти закончится. Не будет больше боли, слёз, унижения, не будет идиотской привязанности, которая пытается найти свет в кромешной тьме. Говорят, что самоубийцы идут прямиком в ад. Тэхён на эту мысль фыркнул и подумал, что это неверно. Неверно, потому что самоубийцы уходят из ада. И он тоже собирался это сделать, несмотря ни на что. Кокаин выглядел слегка устрашающе и неправильно, но Тэхён не собирался отступать, опять следовать своей позорной трусости. Одна мысль о том, что случится, если он останется, если не сможет, подгоняла его вдохнуть уже побыстрее этот белый порошок. Однако следующая ненужная мысль опять цепко ухватилась за его сознание. Страшно. Банально страшно до чёртиков. Но нет. Он придвинулся к выстроенным дорожкам и сглотнул вязкую слюну, готовясь. Всё. Это конец. По-настоящему конец. В тот момент ручка двери дёрнулась один раз, два, а затем резко отлетела к стене и дверь с хлопком открылась, показывая широко раскрытые глаза и розовую шевелюру. — Сдурел, ебанат хренов?! — первое, что слетело с уст Чимина, пока тот молниеносно подходил к младшему. Оттолкнув его подальше от кокаина, он сел на корточки и обхватил лицо парня ладонями, вглядываясь в него. Чимин давно не видел Тэхёна, так как пытался скрыться, а прямой контакт с младшим ударил бы его по башке в виде разгневанной группировки, желающей публично его четвертовать. После эпизода с Хосоком и Юнги он думал, что хуже быть не может, и тогда ему сокамерник рассказал анекдот о том, как некий шлюховатый суицидальный паренёк выжал у него три пачки кокаина, понятно для чего. Чимин бы даже не отреагировал на эту чушь, но у него из-за Тэхёна и его проделок уже невидимый третий глаз вырос, который нервно задёргался от этого плохого анекдота. Он узнал, где в последний раз его видели, и предположил, куда мог пойти кто-то, решивший покончить с жизнью. Закрытая дверь и за ней наклонившийся над порошком Тэхён чуть не вызвали у Чимина сердечный приступ, но он пришёл вовремя. Это главное. Теперь Тэхён был похож на привидение. Привидение с красивой мягкой кожей и выразительными глазами, с аккуратными губами и носиком, но всё же привидение. И он трясся в его руках, как осиновый лист. Слёзы начали литься у Тэхёна в тот самый момент, как Чимин оттолкнул его от смертельной ошибки, и не переставали даже когда тот обнял младшего, когда начал твердить, как идиот, что всё будет в порядке. — Зачем ты это сделал, Чим?.. — сквозь рыдания повторял Тэхён лишь один вопрос. — Зачем, зачем, я был так близок… — Тихо, Тэ, тихо… — он гладил его по волосам и позволял выплакаться вдоволь, надеясь, что тому станет легче, что он осознает, какую глупость собирался совершить. Потребовалось почти десять минут, чтобы Тэхён относительно пришёл в себя. Он вдруг резко отлип от Чимина и тыкнул пальцем ему в грудь. — Ты — дебил, — еле сказал он, удерживаясь, чтобы не упасть обратно на парня. — Я мог всё закончить, я уже почти… Ты обрекаешь меня на муки, портишь всё! — Нет, это ты дебил, Тэ, — спокойно сказал Чимин, не желая скакать по нервам и так неуравновешенному на данный момент парню. — Ты хотел совершить ошибку, и я не мог… — Что за хрень? Третий голос раздался неожиданно, и от него подскочили оба парня. Тэхён тут же подумал, что глючит, и крикнул: — Уходи! Хватит уже мне мерещиться, заебал! — он резко подошёл к Чонгуку, который только успел закрыть за собой дверь. Подойдя, он толкнул его, думая, что руки не нащупают ничего, кроме воздуха, но они наткнулись на горячую кожу, так как младший был в одних штанах. Тэхён замер и будто умер несколько раз, пока Чонгук осматривался, держа того, чтобы не упал. Зайдя, он увидел сперва белый порошок на полу, а потом зарёванного Тэхёна. Мир вдруг остановился и позволил Чонгуку переварить сам факт того, что могло случиться, но тогда Тэ попытался толкнуть его, явно в бреду. Теперь он собирался подхватить его и понести наверх, чтобы уложить, но за Тэхёном появилась ещё одна фигура. — Ты? — выдохнули оба парня в унисон, вглядываясь друг в друга. Настала тишина. С одной стороны, Чимин лишь думал о том, что оказаться не в том месте не в то время никогда ещё не было столь двузначным понятием. А с другой стороны, Чонгук обдумывал, каким интересным способом можно было бы расчленить человека напротив. Движения сковывал отрубившийся в его руках Тэхён, которого он опустить боялся, чтобы ненароком не сломать хрупкую иллюзию спокойствия, которое тот, скорее всего, чувствовал. — Тебе нещадно везёт, что у меня руки заняты, тварь, — процедил он, замечая, что парень не собирался убегать. — Только о себе и можешь думать, гангстер ебучий, — Чимин выплюнул в ответ, не собираясь ни фильтровать, ни молчать. — А ты попробуй впустить мысль о том, что ты виноват. Виноват в том, что довёл человека до попытки самоубийства, в том, что я ранил тебя. Попробуй только и почувствуй, как грёбанные слоны втаптывают тебя и твою выдержку в землю. Или ты боишься? — Кто ты, чтобы говорить мне о страхе? — хмыкнул Чон, уже серьёзно обдумывая то, чтобы всё же опустить Тэхёна на землю и голыми руками прикончить наглеца. — Он сочится из твоих глаз, он мешает тебе сосредоточить свой взгляд на мне. Или я не прав? Чимин кивнул. Всё так, и он не надеялся даже, что Чонгук не заметит. Он боялся, как хищник боится равного по силам хищника, так как исход битвы в таком случае всегда неизвестен. Но несмотря на это, он лишь подошёл ближе, ещё ближе. — Глупо было бы не бояться, — подтвердил он. — Но я здесь из-за Тэ, так же, как и ты. Вспомни, что ты не успел бы. Из-за меня он живой. Мне ты должен быть благодарен всей своей мрачной душонкой. Чонгук боролся сам с собой. Он не знал, что делать, как вести себя, как воспринять всё то новое, что в нём собиралось то ли мусором, то ли противными, слепящими бриллиантами. Он никогда не проигрывал, никогда не позволял другим видеть его слабость, да даже при намёке на это люди махом лишались зубов в лучшем случае. И теперь он боролся с собой, не позволяя самому себе почувствовать слабость, ведь проиграть — это худший исход. Вот только Чонгук не понимал, что проиграть в бою с самим собой — это не только поражение, но и победа. — Какое я имею к этому чёртово отнош- — Ты врёшь не мне, а себе, — усмехнулся Чимин, качая головой. — У тебя тоже это в глазах, знаешь ли. Если тебе так на него плевать, то отдай его мне и уходи. Я сам позабочусь о нём лучше, чем вы все вместе взятые. Чимин вызывающе протянул руки, призывая Чонгука сделать это. Буря в младшем принимала собой масштабы катастрофы, норовя с корнем вырвать рассудок. Ему казалось, что всё просто, и всё так же понятно и легко, но не совсем. Ему преградой хрупкое тело, ему оковами дрожащие ресницы. Чонгук впервые медлил, параллельно зная, что не сможет доверить Тэхёна в таком состоянии другому человеку, особенно не Чимину, который и сам был на шаткой почве с группировкой и с многими. Слишком… слишком боязно. — Вижу, тебе хочется спасти свой зад, — Чонгук подобрался и съязвил. — Можешь катиться, куда хочешь, но без Тэхёна. — Проблема в том, — ответил Чимин, словно смертник. — Что я тоже его с тобой уже не оставлю. Так что, либо смирись и терпи, либо сам катись. — Не боишься, что мои руки всё же через минут так пять станут свободными, и я смогу беспрепятственно тебя достать? — Если бы ты хотел меня убить, то сделал бы уже это, несмотря на Тэ. После этого оба замолчали, думая, что же дальше. Проблема в том, что у обоих перед глазами беспомощный Тэхён. Проблема в том, что оба хищники, а Тэхён — их успокоительное. Проблема в том, что Тэхён не дышит. Чонгук поперхнулся воздухом, когда в тишине перестал слышать тяжёлое дыхание. Он резко дёрнулся, в то время как Чимин, тоже осознав, что происходит, мгновенно оказался у младшего и попытался нащупать его пульс. Чонгук всё ещё нервно дёргался, порываясь кинуться к выходу и к врачам, отчего Пак прикрикнул: — Стой, блять, смирно! И более-менее спокойно посчитал до десяти, после чего выдохнул, почувствовав пульс и услышав тихое дыхание. Чонгук выматерился от души и постарался успокоить своё отчаянно бьющееся сердце, этот кусок мяса, разрывающий его изнутри. У него самого оно чуть не остановилось вместе с тэхёновым, когда всё только стряслось. Казалось, что мир стал легче, что тело Тэ уже не чувствуется в руках, что воздух — это лишь иллюзия, потому что лёгкие заполнило запахом светлых волос, в которые он зарылся лицом. И осознание, что тот мог умереть, затопило с новой силой, отдачей придушивая почти так же, как душил Чонгук Тэхёна. Может быть, оно и справедливо. — Что случилось? — только и смог выдать Чон, даже не пытаясь звучать уравновешенно. — Стресс. Ужас. Желание умереть, негативный настрой? — Чимин пожал плечами, всматриваясь в бледное лицо Тэхёна и пальцем поглаживая его щеку. — Хрен знает, я не заканчивал медицинский. Но я знаю, что это уже происходило с ним, всего один раз, точно так же. — Когда? — Чонгуку вдруг стало страшно интересно, что ещё могло послужить катализатором для такого. — Так я тебе и сказал, — старший серьёзно покачал головой, без намёка на улыбку. Чонгук чертыхнулся и решил сменить тему в пользу более важных вопросов. — Я отнесу его к врачу. — Если они установят, что у него кармашек пахнет коксом, хоть и не первосортным, то срок в три года будет казаться сказкой, — он объяснял с сарказмом, но не меняя стального выражения. — Хорошо… Хорошо! — слетел с рельсов Чонгук, взглядом поджигая Чимина с особой жестокостью. — Что мне тогда делать? — Отнеси в камеру, умой, уложи, успокой, когда проснётся, — перечислил тот. — И защити. Конечно, в моём присутствии, а то не дай бог ещё какую-то хрень выкинешь. Нам надо убираться отсюда, пока стража что-то не заподозрила. Чонгук не успел даже слово вставить, как Чимин уже выходил, озираясь и проверяя лестницу на наличие стражи. Поэтому младший только выдохнул, обещал себе ещё поговорить с розоволосым демоном с глазу на глаз и пошёл за ним, осторожно неся на руках всё ещё спящего Тэхёна. На пути в камеру тот пару раз стонал, в то время как на лице вместо умиротворённого выражения появлялась маска ужаса, но она испарялась так же быстро, как и появлялась. В камере, к счастью неизвестно кого из троих парней, не было никого. Чонгук медленно опустил Тэхёна на койку и, после напряжённой перепалки на тему «кто пойдёт за водой», с определённым удовольствием наблюдал за удаляющейся спиной Чимина. Подождав всего пару секунд, он вздохнул и невольно искоса посмотрел на лежащего парня, отмечая то, чего раньше не было. Не было засоса на оголённом левом плече, не было синяка на той же руке, не было ещё много чего. Всё это оставили посторонние. От осознания этого кровь мгновенно закипала, несмотря на то, что сам Чонгук пытался доказать себе, что несколькими отметинами больше или меньше — всё одно и то же. Кулаки иррационально чесались, да так, что возвращающегося Чимина встретили свирепый взгляд и рвущийся на свободу зверь. Но тот будто обладал девятью жизнями и спокойно усмехнулся, сказав: — Если умудришься пролить воду, то в этот раз идти за ней уже будешь ты, — он будто играл с зверем, вызывая его на бой и этим, как ни странно, успокаивая. Чонгук глубоко вдохнул и медленно выдохнул, вспоминая все возможные правила и способы медитации. Он только зыркнул на дерзкого парня и приподнял Тэхёна, держа его, пока Чимин умывал его. После этого Чонгук опустил его обратно на кровать и сам сел рядом, не позволяя это сделать Чимину. Тот только прислонился к двухъярусной кровати и фыркнул. Чон на это закатил глаза и раздражённо выплюнул: — Ты не собираешься, случаем, уходить? — Нет, пока не буду уверен, что Тэхёна не изнасилуют, как только он проснётся, — Чимин издевался, уже отлично понимая, что играет с огнём. — Ты настолько сильно меня бесишь, что я даже рад тому моменту, когда сюда придёт Юнги, чтобы показать тебе все краски нашего гостеприимства, а то у меня сейчас нет времени. — Помяни чёрта… — Чимин усмехнулся, наблюдая за входящим в камеру, немного потрёпанным киллером. Тот выглядел затраханным. И не просто затраханным, а по-королевски, и от осознания этого Чимин чуть не прыснул. С тех пор, как они оба встретились у Хосока, они старались не разговаривать, но Чимин тем не менее уже успел сделать для себя некоторые важные выводы. Юнги был мягким и покладистым в постели старшего; от него тогда веяло спокойствием и тягуче-томным желанием. Будучи сущей противоположностью, Чимин дополнял эту самую постель некой динамичностью, огнём, который непременно вызывает спокойствие Юнги на дуэль. Хосок же, определённо удовлетворённый столь резким сочетанием двух полярных противоположностей, с обоими весьма качественно проводил время. Однако копаясь в других, Чимин забывал заглянуть в себя. А там непонятное нечто. Казавшийся собранным парень на самом деле лишь пазл, в котором недостают кусочки. Он не понимал, что происходит и почему он всё ещё не сделал хоть что-то по этому поводу, ведь Юнги и Хосок были перед ним открыты: он мог их убить, это не составило бы особого труда. Ведь обычно он именно так поступал, да? Со всеми, кроме Тэхёна. Но нет, не на этот раз. Почему? Потому что ему… Нравилось? Только чувствовал ли себя так же Шуга? — Я даже спрашивать не хочу, — выдал тот устало, с нотками раздражения. Чонгук не просто удивился спокойствию Юнги. Нет, он был в шоке. Он ожидал, что Мин вспылит и зарежет того если не без суда и следствия, то без возможности последних слов точно. Чёрт, да сам Чонгук отреагировал бы так, будь обстоятельства немного другими, будь Тэхён в нормальном состоянии. Но нет, Юнги просто прошёл к унитазу и задёрнул занавески, не обратив ни малейшего внимания ни на ситуацию, ни на Чимина. Чонгук от удивления даже пропустил момент, когда Тэхён проснулся. Зато Пак сразу же сел перед кроватью на корточки и взял руку Тэхёна в свои две. — Ты как, Тэ? Тот еле разлепил глаза и постарался сфокусировать взгляд на Чимине, но тот будто назло фокусировался лишь на другом лице, только появившемся в поле зрения. Он хотел ответить, но слова куда-то пропали, говорить было выше сил. Особенно, когда на него смотрят так. Он криво улыбнулся, позволив себе всего лишь на пару секунд полюбоваться прикрытой тревогой, которая плескалась в глазах цвета ночи, и опять закрыл свои, прошептав: — Всё в порядке, — на выдохе. — Я просто отдохну немного, ладно? Это заставило парней отпрянуть и натурально зашипеть друг на друга. — Отъебись от него и уходи, — рычал Чонгук, еле сдерживаясь. — Или я вышвырну тебя отсюда. — Ага, и оставить его тебе на съеденье, — Чимин тоже готов был кусаться. — Сам уходи, он не меня боится, а тебя! — Я прослежу, чтобы никто никого не съел, — из-за занавески вышел под звук воды Юнги. Он просто схватил Чимина за шиворот и с силой выкинул вон, выходя за ним следом. Опешивший парень ещё ничего не успел сообразить, как уже оказался прижатым спиной к холодной стене, а не менее холодная рука старшего опять покоилась у горла. Перед собой он видел лицо Юнги, уже не такое уставшее и затраханное, как до этого казалось. — Слушай сюда, мелюзга, — он подошёл настолько близко, что каждое слово Чимин чувствовал на своих губах в виде тёплого дыхания. — Если твой мозг уже успел сочинить миф о том, что ты в безопасности, то постарайся стереть эту чушь. Я всё ещё киллер и всё ещё состою в группировке, к которой тебе не советую приближаться ближе чем на десять метров, — он сжал хватку, заставляя Чимина поморщиться. — Если ты считаешь, что Хосок является преградой, которая не позволит мне убить тебя, то ты глубоко заблуждаешься. Для него ты просто игрушка, красивое дополнение, но не более, и он и слова не скажет в твою защиту. Так что советую найти очень хороший аргумент в пользу того, чтобы я сейчас тебя отпустил. Чимин мог попытаться оттолкнуть его от себя, и у него скорее всего получилось бы, но он не хотел. Терять голову ведь было так завораживающе, особенно когда так близко, так горячо. — Хён… — он намеренно протянул несколько неравномерно, усмехаясь уголками губ. — Или тебя тоже называть папочкой?