300 кругов ада.

Послышался негромкий скрип койки, означавший начало чего-то непредсказуемого. — Это смешно, — однако руки всё равно опустились на кровать, где были стянуты крепкой верёвкой. Так началась игра двух парней, спор, направленный на то, чтобы прочувствовать всё по хардкору и получить приз. Хотя это, возможно, и не совсем игра, так как ощущения настоящие, боль настоящая и ставки вполне настоящие. У Тэхёна не было достаточно времени для того, чтобы всё правильно и тщательно обдумать, взвесить «за» и «против» и продумать игру так, чтобы не облажаться. Ведь в первый раз он собирался быть у руля. Он не задумывался о том, что это значит и какие с собой несёт обязанности и ответственность, но потом вспомнил, что плевать. В этом-то и суть. Если он будет слишком мягким и осторожным, то облажается и проиграет с фанфарами и фейерверком. Ведь с ним-то осторожными не были. Тем более, что это не обычный секс обычных партнёров. Нет, этот секс фактически должен быть возмездием за всё то, что Чонгук вытворял до этого момента. Тэхёну надо опустить его эго ниже уровня грязного тюремного пола, втоптать и покрыть таким слоем бетона, чтобы никогда больше не вышло на поверхность. Ему надо заставить умолять, скулить как физически, так и морально. Надо вернуть каждый удар втрое, надо, много чего надо. Надо подчинить. Но Тэхён не был уверен, возможно ли это, сможет ли он это сделать. И это самое страшное. Тэхён не представлял себе, как подойти к этой цели, с какой стороны копнуть, чтобы хоть коснуться слабости Чона. Чёрт, времени же не было, ничего, кроме той самой минуты, той секунды, и ни меньше, ни больше. Иногда казалось, что по Чонгуку хоть трактором пройдись, но его воля останется при нём. Казалось, что младший мог бы сделать многое, но не прогнуться. Его воля была одним из тех чудес света, хоть и ещё не открытым. Когда Тэхён предложил этот спор, ему казалось, что всё пройдёт гладко и что подчинить — легче простого, не наука же. Но теперь уверенность — коту под хвост, хоть с виду и не скажешь. Тэ решил проигнорировать саркастичный комментарий младшего, уже рисуя у себя в голове пунктики, за что наказать. Он отлично знал, как это работает, и твёрдо обещал себе научиться применять эти знания на практике. Потому что назад уже пути нет. Медлить — себе хуже. Чонгук сидел на койке, как на троне, хоть и смотрел теперь уже снизу вверх. Руки подпирали его, а ухмылка не сползала с красивого лица, словно повторяя: «Ты не сможешь, детка». Ощутив необычайно сильный прилив уверенности из-за высокомерного выражения на лице младшего, Тэхён поднялся на кровать, усаживаясь прямо на колени к Чонгуку, так, чтобы смотреть тому в глаза. Чон хмыкнул и, медленно наклоняясь вперёд с мнимой целью — поцеловать, на самом деле резко сменил свои намерения и впился губами в открытую ключицу, немного прикусив и успешно оставив засос. Опешив от такой наглости, Тэхён схватил его за волосы и влепил звонкую пощёчину, прорычав: — Кто тебе позволял касаться меня губами, тварь? — Мне не нужно разрешение для этого, куколка, — даже не дрогнул он, вызывающе улыбаясь в ответ. — Не вижу здесь кукол. Я твой хозяин, — твёрдость слов старшего играла на нервишках Чонгука, подпаляя и возбуждая похлеще любого секса. — Так заставь меня принять это к сведению, куколка, а то я что-то не чувствую твоей доминантности. Ещё одна пощёчина нашла своё место на лице Чонгука, а следом Тэхён толкнул его на койку, приказывая: — Поворачивайся на живот. — Не хочу, — дразнил Чонгук, выводя из себя парня. — Да не вопрос. Откуда-то взявшаяся плеть прошлась прямо по груди Чонгука, и он на секунду замер, после чего бросил бензина в огонь: — Это всё, что ты можешь? Потянув мешающую ткань, Тэхён сорвал с лежащего парня верх, отбрасывая его чуть подальше, и снова хлестнул, пугаясь собственной силы, когда результат удара появился в виде красной полосы вдоль груди. Он не любил причинять боль, чёрт, он никогда даже не пытался это сделать, если не в экстренной ситуации. Но теперь кровь бурлила из-за издевок Чона, из-за многократных вызывающий предложений, которые тот выговорил за последние двадцать минут. — Испугался, детка? — читая его, как открытую книгу, хохотнул Чон. — Теперь увидишь, каков вид сверху, когда я это делаю с тобой. Нравится? Эстетично, правда? Тэхён только спрашивал себя, какого чёрта у Чонгука не было тормозов и кому за это предъявлять замечание. Но использовав секунду невнимания Чона, Тэхён всеми своими силами толкнул его и перевернул всё же на живот. Тот тут же начал подниматься, как Тэхён замахнулся и снова хлестнул, всё с такой же силой, улавливая небольшую заминку Чонгука в момент удара, но тот всё так же упрямо продолжал подниматься. Опустив на его спину пять ударов подряд, Тэ понял, что этим он ничего не добьётся. Спина краснела, но характер Чонгука это никак не ломало. Тем более, что тот уже опять сидел, не обращая внимания на боль, которую он точно чувствовал. — Ну, что теперь? — всё так же дразнил, всё так же выжидающе смотрел. — Встань. К великому удивлению Тэхёна, Чонгук послушно встал, но лишь для того, чтобы усмехнуться и опять сесть. На Тэхёна накатывала паника, так как знакомые ему способы подчинения заканчивались, а Чонгук даже встать по приказу не изволит. Поэтому он решил играть немного по-другому. В выдвижном ящике находились три важные вещи: повязка, анальная пробка и перо. Тэхён взял сперва только повязку, желая оставить себе в качестве преимущества эффект неожиданности, когда Чонгук не сможет видеть, что следует. Повязка красиво легла поверх глаз, но Чонгук даже не дёрнулся. После этого Тэхён взял остальные вещи и решил действовать лукаво. Он опять толкнул Чона на кровать, но прежде чем он смог что-то сделать по этому поводу, начал щекотать. Поняв, что тот боится щекотки, он с облегчением выдохнул, а Чонгук пытался сдержаться, но уже парой секунд позже хохотал, кувыркаясь по койке и пытаясь прекратить, по его словам, «эту нечестную игру». Когда тот оказался на животе, Тэхён остановился. — Двинешься — защекочу до смерти. Чонгук не рисковал, в этот раз не сдвинувшись с места. Тэхен понимал, что эта маленькая победа не принесёт ему особого послушания со стороны младшего, но первый шаг сделан, хоть и так, и он был рад. Тэ посмотрел на лежащего парня и, посчитав низ лишним, потянул брюки вниз, вскоре снимая их совсем, а следом и трусы. Чонгук пока никак не реагировал, чему Тэ был рад, но это всё было затишье перед бурей, и это было ясно. Поэтому пробка тут же оказалась у задницы младшего. — Приподними попу, зайка, — усмехнулся Тэхён, понимая, что тот никогда в жизни не был снизу. — Не, ты сказал мне не двигаться, вот я и не двигаюсь, куколка, — хмыкнул тот в ответ, не собираясь помогать Тэхёну. Но тот уже вошёл в роль, забираясь рукой в каштановые волосы и твёрдой хваткой приподнимая голову младшего, шипя в лицо: — Ещё раз будешь перечить, и я вставлю тебе насухую. А Чонгук только кайфовал от такого Тэхёна, так как в голове уже рисовались позы, в которых Чон отымеет его после всего этого. Ох, он заставит его стонать и признать, кто тут доминант, а кто — окоренелый саб. Заставит кончить лишь от боли, которую он ему умело преподаст, заставит извиваться и просить прощения за то, что посмел подумать, что способен подчинить Чона. Он чуть не облизнулся, чувствуя, что в глазах старшего уже плясали черти, соответствуя такому же аду внутри самого Чонгука. — Вставь. Тэхён снова опешил, выпуская волосы из рук и отпрянув. Он не мог понять, что делать дальше. Вырисовывалась такая херовая ситуация, которая подразумевала, что Тэхён должен наказать, но сделать это будет похоже на повиновение словам Чона. Чонгук выигрывает. Тэхён понял, что хоть защекочи его до смерти, хоть избей, тот не подчинится. Это даже впечатляет. Впечатляет, потому что сам Тэхён прогнулся в первый же день. Не было больше желания продолжать. Весь запал ушёл в никуда; возбудившийся парень лишь хотел покончить с этим цирком и позволить Чонгуку наказать его за идиотское предложение. Ведь у того, скорее всего, уже руки чешутся, да и член наготове. И да, Тэ понимал, что этим самым он обрекает себя на принудительное молчание и повиновение до конца жизни, но ничего нельзя было сделать. Всё равно уже плевать, наверное. Он уже пошёл отстёгивать руки, как его взгляд упал на розовую макушку, что появилась у входа в камеру. Чимин. Он упорно сигнализировал остановиться и не сдаваться так просто. Когда Тэхён, пребывая в немом шоке, всё же отошёл от Чонгука, Чимин зашёл и беззвучно, одними губами выговорил: «Стул». Смекнув, что к чему, Тэ посмотрел на стул в углу и резко поставил его по центру камеры. Чонгук услышал это и, всё ещё дразня, томным голосом протянул: — Ну же, куколка, я тут жду. Ты не забыл, как вставлять? Чимин чуть не прыснул, из-за чего Тэ посмотрел на него хмуро, и тот мгновенно вернул себе серьёзное выражение лица, всё же еле сдержавшись. Тэхён понял, что нужно как-то переместить Чона на стул. Не понимая, как это сделать, он всё же решил попытаться самым хилым из всех способов. — Встань, или я опять тебя буду щекотать. На что Чимин ответил мгновенным фейспалмом, одновременно качая головой. Он подошёл к выдвижному ящику и по-хозяйски покопался там, вытаскивая оттуда ошейник с поводком и многозначительно кивнул Тэхёну. Чонгук за это время размышлял, как бы не умереть от смеха из-за необычного метода подчинения, а то Тэхён насмешил его изрядно этим приказом. Но он не успел ответить, как почувствовал у горла холод. Неужели куколка додумалась использовать нечто большее, чем просто перо и повязку? — Ошейник, м? Держу пари, что мне идёт, — Чонгук облизнулся и выстрелил своей фирменной вызывающей улыбкой в Тэхёна. Или это ему казалось, что в Тэхёна, потому что ошейник ему застёгивал Чимин. Он прикреплял и поводок, а Тэхён просто ответил: — Очень, — и он не врал. И тогда Чимин потянул поводок на себя, отчего Чону пришлось всё же сдвинуться, почти подпрыгнув. — Хрена у тебя силёнок прибавилось, детка, — удивлённо выдал он, уже начиная что-то подозревать. — Тебе просто никогда не приходилось почувствовать мою силу, — ответил Тэхён, вызывая смешок у Чимина, который уже успешно усадил Чонгука на стул, тут же начиная оставшимися верёвками привязывать его к нему. Он некоторое время до этого наблюдал за парой и понял, что Чон не реагирует на боль от слова никак. Однако Тэхён не попробовал самый важный и действенный метод подчинения, который мог бы подчинить и самого дьявола. Но к счастью, у Тэхёна есть Чимин, у которого этот метод имеется в той же тумбочке вместе с разными изощрениями, в которых двое уже успели покопаться. Покончив с верёвками, он хотел отойти, но Чонгук выдал: — Долго ты что-то, — расслабленно смеясь. — Невтерпёж? — тут же сострил Тэхён, выдавая всю ситуацию с потрохами. — Чимин, ты что ли? — угадал Чонгук, прыснув. — Я же понимаю, блять, что голос Тэхёна звучит не у меня под ухом, а где-то вдали. Детка, ты же понимаешь, что договор коту под хвост, и победа автоматически за мной? — Как я понял, главное — тебя подчинить, а потом всё остальное, — вмешался Чимин, снимая повязку с глаз Чонгука. — А я, так и быть, знаю отличный способ. Чонгук всё ещё не позволял себе испугаться незваного гостя. — Из Хогвартса прилетел, Чимин-а? — неуважительное обращение, к которому Чимин всё ещё не привык, подкидывало дров в огонь. — Подскажи Тэтэ заклинание, а то он как-то не справляется. Тэхён и сам не был пока уверен, что за способ такой имеется в рукаве у Чимина, но уже верил, что он справится. Ведь тот за две минуты смог сделать большее, чем Тэ за двадцать. Да и слова Чона сильно били в живот, а Тэ, хоть и готов был принять поражение, теперь загорелся новым пламенем. И хоть не сам, хоть его надо было поджечь, чтобы горел, но всё равно теперь белому флагу тут нет места. — Тэ, знаешь, у всех людей бывает ахиллесова пятка. Даже у таких, как Чонгукки, — Чимин обошёл младшего по кругу, вглядываясь в насмешливо сощурившиеся глаза и заставляя всех сконцентрироваться на его словах. — Только надо уметь её найти. Понятно, что это не боль и не роль нижнего. Парень, у тебя великолепная стойкость, поздравляю. Но также понятно, что боязнь того, что я сейчас попаду прямо в цель, просачивается, несмотря на то, что ты хочешь её скрыть. Чонгук нервно вскинул голову вверх, всё ещё усмехаясь уголками губ, но уже не глазами. — Куколка, сделка… — Я понимаю, — кивнул Тэ, усмехаясь уже увереннее. — Но мне плевать на сделку. Чимин опять обратил внимание младшего на себя. — Так что, хочешь услышать? — Чонгук промолчал. — Уже присмирел, молодец, зайка. А теперь посмотри, что у меня есть. На свет из тумбочки появилась небольшая татуировочная машинка, почему-то заставившая великого преступника и непобедимого бойца дёрнуться вместе со стулом, к которому он был привязан. — Спросить ли тебя, что написать? Или… Где? Боязнь публичного унижения — это нормально, особенно у таких идеальных опасных парней, как ты. Так почему бы не сыграть в этом ключе? Непослушание — одна буква на твоём лбу. Во что эти буквы превратятся? А хрен его знает. Зато вся тюрьма узнает, что тут у нас сейчас происходит. Чонгук уже не смеялся. Он даже не улыбался, смотря на машинку испепеляющим взглядом. — Узнал? Эта малышка на батарейки, не бойся, и я уже не раз ею пользовался. Попробуем для начала? Тэ, подержи-ка его голову, — издевался старший. И Чимин придвинулся к Чонгуку, включая машинку, которая уже была заряжена чёрным цветом, и собираясь наклониться над головой Чона. Тэхён подошёл сзади и схватил руками голову младшего, заставляя не двигаться. Иголки были уже в опасной близости от лица, как Чонгук не выдержал: — Хорошо! Хорошо, — смотрел он широко открытыми глазами на Чимина, не дёргаясь. — Только убери это от меня. — Мм, волшебное слово? — Чимин не сдвинулся с места. — Пожалуйста, хозяин, убери эту хрень от меня, — процедил Чонгук с ноткой сарказма, однако Чимин пока решил не придираться. — Достаточно хорошо для первого раза. Ты ещё научишься, зайка, правильной интонации. Тогда Чимин и правда убрал машинку на тумбочку, к небольшому облегчению Чонгука. Младший нутром чувствовал, что с приходом Пака всё пойдёт не по плану. Возможно, Тэхён уже хотел сдаться, и Чонгук бы теперь уже втрахивал его в кровать с особым энтузиазмом. Но нет, появился Чимин, как никто разбирающийся в подчинении. Профессор, блин, да ещё и татуировщик. Чонгуку хотелось кипеть из-за его метода, который оказался не просто действенным, а даже безошибочно действенным, но кипеть — дело, не приносящее пользы в таком положении. Единственное, чего Чонгук боялся — общественное мнение, что люди посчитают Голда слабым. Ради этого он тренировался, ради этого делал из себя непобедимое нечто, и ради этого он мог терпеть боль и не позволять себе быть слабым. И если унизительная татуировка найдёт своё место у него на лице, то он скорее вырежет себе кожу, чем выйдет так в коридор. Слишком уж много там взглядов, способных высмеять, и губ, способных распространить позор. И сам факт того, что Чимин додумался до такого изощрённого наказания, посылал мурашки вниз по его позвоночнику. А, нет, это лишь длинные пальцы Тэхёна, проделывающие дорогу вниз. Почему всё пошло наперекосяк так быстро? — Мы с Тэхёном так не договаривались, — начал он яростно, но был прерван твёрдым голосом Чимина. — Думаю, это уже неважно. Важнее то, что называть своих хозяев по имени — крайне неуважительно. Плохой мальчик. После чего Чимин резко схватил машинку, включил и секундой позже уже был на сантиметр от лица Чонгука. Тот пытался отодвинуться, безуспешно, так как Чимин приказал: — Не двигаться. И Чонгук послушался. Он сам не понял, как это случилось, но на уровне инстинктов тело вняло приказу и остановилось. Было стыдно и уже пар из ушей, но Чон выдавил: — Я больше не буду, хозяева. Простите меня, — он опустился так низко, как никогда не был. И было настолько паршиво, настолько катастрофически отвратительно говорить эти слова, что хотелось рвать и метать. Чонгук бы это и сделал, если бы не искусно привязанное верёвками к стулу тело. Чимин постарался на славу. Иголки уже коснулись кожи где-то над правой бровью, оставляя точку и собираясь вывести букву, а конечности Чонгука заледенели. — Хозяин, пожалуйста, остановитесь… — выдал он, прикусив губу от унижения. — Прошу. Ну разве у меня нет права на ошибку? Я в первый раз в таком положении, прошу, — продолжил он, пытаясь надавить на эмпатию. Если не Чимина, то Тэхёна. Тэхён смотрел, как грудь Чонгука быстро поднимается и опускается, как он нервно кусает губы и сглатывает слюну. Он до этого видел, наверное, все эмоции на его лице, кроме страха. И теперь Тэ не знал, как вести себя. Он чувствовал себя слегка неловко, будто увидел что-то слишком интимное, слишком личное, и не знал теперь, что с этим делать. А ведь он так сильно хотел узнать, какая же слабость у Чонгука. Общественное мнение. Насколько важную оно играло роль в жизни самого Тэхёна? Однозначно важную, когда он еще был прокурором. Ему надо было постоянно поддерживать образ, да так умело, чтобы не переиграть. Однако после прихода в тюрьму всё изменилось. Он пытался показаться сильным, пытался отвечать на издевки сарказмом, но долго не выдержал. Встретившись с Deceptio Visus, общественное мнение стало неважным, потому что его вселенная, его земля базировались лишь на трёх китах, имена которых Монстр, Шуга и Голд. Тэхён даже помнил тот самый момент, когда почва под ним начала идти трещинами. Это был его первый минет под столом в столовой, когда он с колен пытался удовлетворить трёх парней, уже не обращая внимания на мир вокруг. Именно тогда важность общественного мнения была сведена на минимум, что лишь подтвердилось много раз, когда его брали вне камеры. Каждый раз, отдаваясь, он думал лишь о трёх парнях, забивая на то, где его берут. И теперь, видеть такой страх, исходящий из Чона волнами, было странно. Даже возбуждающе? — Чимин, подожди. Я решил дать ему ещё один шанс, — остановил его Тэхён, кивнув. — Если он пообещает вести себя хорошо. — Я обещаю, хозяин, — тут же выпалил Чонгук. Чимин, вздохнув, отодвинулся от перепуганного Чонгука. — Ладно, — он усмехнулся и кивнул Тэхёну в ответ. — Я даже выйду, не буду вам больше мешать. Но я буду поблизости. И да, Чонгук, — Чимин подошел на сантиметр от его лица, устрашающе тихо прошептав, — только попытайся рыпнуться. Я не только выгоню тебя из камеры, но и постараюсь, чтобы все узнали о том, что здесь произошло. Усвоил? Чонгук смотрел не на него, а скорее сквозь него. Он слышал, всё слышал, и старался успокоиться. Получалось плохо. — Да. Хозяин.