Перекресток

       Мама снова пытается затащить меня в свою церковь. Боже правый, но это ужасно – слушать религиозные песнопения, как бы сильно я не любил свою мамуленьку. Это отвлекает меня от важных дел. Я должен готовиться к будущей лекции в университете Гейдельберга. Они снова приглашают меня. Людям свойственно восхищаться гениями, как недосягаемыми звездами в темном небе.        - Шелли! – мамуленька склоняется ко мне поближе. – Веди себя прилично, не корчи рожи.        - Прошу прощения, мама. Но я не корчу рожи, не стоит разговаривать со мной, как будто мне пять лет – ох, когда люди научаться поменьше проявлять свое недовольство людьми, которых не понимают? – Мне не нравится то, чем я занимаюсь в данный момент. Наука никак не подтверждает существование Бога, и все это – сентиментальная глупая чушь.        - Хорошо-хорошо – мамуленька ласково трогает меня по руке, стараясь успокоить. Я совершенно спокоен, во всяком случае – внутри.        Наконец, мы выходим из церкви. Одухотворенное лицо мамуленьки вряд ли можно сравнить с чем-то еще.        А я все еще возмущен.        - Мама, тратить мое время на посещение церкви каждый раз, когда я приезжаю к тебе – это нерационально. Я крайне занят, мне необходимо готовиться к лекции.        - Я твоя мать, Шелли, и я хочу проводить с тобой больше времени, когда ты приезжаешь ко мне в Техас.        - Но зачем? Неужели тебе не достаточно того, что ты знаешь о моей работе в комнате? Для чего меня тащить на это собрание религиозных фанатиков?        Она смотрит на меня с осуждением. Не скажу, что чувствую сожаление или желание извиниться. Я не обязан извиняться за то, что осуждаю явления, науке не известного. В конце концов, рационализм еще никто не отменял, а эмоции никогда не могли структурировать жизнь.        Люди – странные создания. Они поддаются абсолютно не нужным и совершенно глупым эмоциям, которые только отвлекают от работы. Куда проще свою жизнь посвятить науке, великим открытиям. На худой конец – созданию видео-игр или комиксов. Это неплохая разрядка для ума.        Люди – странные создания и до сих пор, читая перед юными головами лекции, я вынужден сталкиваться с явным непониманием и неприятием. Молодым людям в пятнадцать интересны такие глупости, которые не интересовали меня даже в глубоком детстве, когда я не всегда мог опорожнить кишечник на горшок.        Пятнадцатилетние юноши и девушки презирают науку и очень высоко ценят свои глупые отношения, в то время, как я в пятнадцать лет уже получил свою первую докторскую степень. Увы, человеческое общество настолько обесценивается, что творить будущее придется нескольким гениальным умам, вроде меня, которые нынче – на вес золота. Весьма прискорбно.        Мы идем с мамуленькой домой, и она весьма суеверно обходит перекресток. Снова предрассудки и глупости, соблюдения которых от меня все требуют. Нельзя требовать от гениальных умов соблюдения правил, придуманных простыми обывателями.        - Шелли, я бы хотела сходить завтра на выставку в галерею и, надеюсь, ты составишь мне компанию.        - О нет! Мама, мне нужно готовиться к лекции, не забывай, что скоро я еду в Германию. Мне нужно подготовиться.        - Ничего, ты успеешь подготовиться, Шелли. Не отказывай матери.        - Хорошо. Если хочешь, мы купим все картины, какие тебе понравятся.        Никакой реакции с ее стороны. Ну вот. Даже шуток не понимает. Впрочем, как и большинство людей. Тогда, триумфально улыбнувшись, я провозглашаю:        - Бугагашенька!        Вообще моя мать должна оценить мой юмор, но, нет. Впрочем, я совершенно не намерен тратить свое время на попытки предугадать ее реакцию. Простые люди – примитивные реакции. Даже если речь идет о мамуленьке, которую я так люблю.        Наконец, мы дома. Мой последний сосед сбежал, назвав меня ненормальным за составление соглашения о проживании. Что ненормального в том, что я составил правила сожительства, подстраивая их под наш общий комфорт, не могу понять. Но – в конце концов, я слишком многого желаю от обычных личностей, ничем великим не отличающимся.        Мама заваривает чай, бесполезно пытаясь накормить меня своими пирожками. Как будто не знает, что у меня – режим, и я не ем вредную пищу. Однако я начинаю испытывать дискомфорт. Покалывание в носу – вовсе не шутки. Это первый симптом болезни, еще сильнее меня беспокоит то, что я почти тут же громко чихаю.        - О, вдруг это инфекция? Ты не общалась ни с кем из больных в последние несколько суток, мама? – я не дам болезни завладеть моим телом и разумом. Нет. Доктор Купер сильнее этого! Почему люди не могут превратиться в сверх существа, которым чужды усталость и болезни? Сколько научных исследований можно было бы совершить! Целую революцию в науке!        Тем не менее, уже через полчаса я лежу на диване, завернувшись в свой мягкий полосатый халат и, гладя теплые руки мамуленьки, слушаю ее мягкий голос, и прелестную песенку, символизирующую собой любовь матери к сыну:        - Теплый пушистый котенок спит,        Свернулся клубочком и мурчит.        И в этот момент я отчетливо понимаю, что, найдись те, кто будет мне так же петь песню во время простуды, и не мешать моей комфортной жизни в этом ужасном мире – я даже готов пересмотреть границы своего одиночества.        Но возможно ли такое? Никакими фактами этого не подтвердишь. Увы. А верить чему-то не подтвержденному - все равно, что верить во Христа, как моя мамуленька.